Karen Lynch
Fae Games: Pawn
Copyright © 2020 year of publication by Karen Lynch
© 2020 year of publication by Karen Lynch
© Перевод на русский язык, 2021
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
* * *
Моим сестрам:
Фрэнсис, Элизабет, Пегги, Кристине и Анне-Марие.
Благодарности
Огромная благодарность моей семье и друзьям за поддержку и одобрение. Спасибо читателям, что отправились в это новое путешествие вместе со мной. И спасибо Эмбер за то, что всегда готова выслушать и помочь мне сохранить рассудок в этом безумии.
1
– Прости, малышка. Я бы и рада помочь, но сама знаешь, как сейчас обстоят дела.
Я устало улыбнулась менеджеру кофейни.
– Что ж, спасибо, что потратили на меня время.
– Я слышала, одному из отелей в Хобокене нужны горничные, – добавила она, когда я уже повернулась к выходу.
– Спасибо!
Я даже не стала уточнять, что за отель. Родители все равно не позволят мне устроиться на работу по ту сторону реки. Я и так им не сказала, что расширила зону поисков до Нижнего Манхэттена. Лучше найти работу, а потом уж обсуждать детали. Если бы все решал папа, я бы не покинула Бруклин до самого колледжа.
Я вышла из теплой кофейни прямиком в ноябрьский мороз. Подняв воротник пальто, прислонилась к зданию, чтобы обдумать свой следующий шаг. Уже вечерело, но я потратила на поиски весь день и пока не готова была сдаться.
Когда я оттолкнулась от стены, мое внимание привлекло объявление о наборе персонала на газетном киоске неподалеку. Плакат Агентства с изображением мужчины и женщины, выглядевшими очень профессионально и привлекательно в блестящих черных костюмах, гласил: «Фейское правоохранительное агентство нуждается в тебе!»
Под постером находился прилавок с желтой прессой. Я прошлась взглядом по обложкам и ничуть не удивилась, что все передовицы были посвящены новому принцу Благого двора и его предстоящему выходу в свет. Его внешность оставалась тайной, покрытой мраком: никто так и не смог раздобыть его фотографии, но мир развлечений уже много месяцев стоял на ушах от домыслов и слухов. Чем ближе становился день его дебюта, тем сильнее нарастало всеобщее возбуждение.
Я не понимала, отчего все так взбудоражены. Да, люди уже много лет не видели новых принцев, последний был еще до моего рождения, но ведь у нас и без того хватало королевских особ, на которых можно поглазеть. Одним больше, одним меньше. Лучше бы их так волновала нехватка рабочих мест.
– Эй, вернись, маленький уродец! – раздался мужской крик.
Я подняла взгляд на многолюдный тротуар и мельком заметила крошечную фигурку, вьющуюся между прохожими, а позади нее – грузного сердитого мужчину. Когда ребенок – на вид не больше девяти лет – оказался в дюжине шагов от меня, я увидела заостренные ушки, торчащие из светлой, почти белой копны волос, и яркие зеленые глаза. Его лицо и одежда были грязными, и выглядел он страшно напуганным.
Когда мы поравнялись, я шустро поймала его за худенькую руку и рывком подтянула к себе в узкий проем между газетным киоском и кофейней. Затем попятилась, заслоняя его тщедушное тельце своим и игнорируя маленькие ручки, тщетно толкающие меня в спину.
Мужчина остановился, его потное лицо покрылось пятнами от злобы, взгляд свирепо рыскал по улице. Не найдя свою жертву, он громко выругался, чем вызвал осуждающие взгляды окружающих.
Эльфенок всхлипнул за моей спиной, и я сжала его плечо.
– Тихо.
Мужчина ушел, замедлившись на перекрестке, чтобы еще раз осмотреться. Я не знала, что у него за проблемы с эльфом, но мне было плевать. Нет ни одного достойного оправдания, чтобы загонять ребенка, словно какое-то животное.
Почувствовав на себе взгляд, я взглянула на оживленную улицу и заметила высокого темноволосого юношу. На вид немного за двадцать, красивый, хорошо одетый – в черные штаны и серую рубашку, которая совершенно не скрывала его мощную мускулатуру. Мне показалось, что он фейри, но юноша стоял слишком далеко, чтобы сказать наверняка.
Он продолжал наблюдать за мной: наверное, гадал, с чего бы мне вмешиваться и защищать беспризорного эльфенка. Я дерзко уставилась в ответ и мысленно взмолилась, чтобы он не окликнул того мужчину.
Когда рядом с ним припарковался серебряный внедорожник, прервав его наблюдение за мной, я выдохнула с облегчением. Тогда он и белокурый парень – тоже фейри, судя по виду, – сели в машину, даже не посмотрев в мою сторону.
– Эй! Отпусти! – приглушенно взвыл мальчишка сзади, отвлекая меня от отъезжающего внедорожника. Я оглянулась, чтобы удостовериться, что мужчина ушел, и наконец выпустила эльфенка.
Его бледное лицо сморщилось от возмущения.
– Зачем ты это сделала?!
– Что? Спасла тебя от того верзилы?
Он вытянулся в полный рост – во все сто двадцать сантиметров на фоне моих ста семидесяти трех.
– Не нужна мне твоя помощь! Я сам могу о себе позаботиться.
– Ага, я так и поняла, – парировала я, изучая его осунувшееся лицо и недружелюбные глаза, которые, наверное, повидали больше, чем положено любому ребенку. Жизнь на улице нелегкая, а для детей, тем более фейри, и подавно.
Я открыла рот, чтобы поинтересоваться, один ли он, но мальчишка рванул с места раньше, чем я успела что-то сказать. Прохожие, мимо которых он пробегал, не обращали на него ровно никакого внимания, что само по себе говорило, насколько все плохо в нашем обществе. Грустно, что люди и глазом не моргнут, увидев беспризорное дитя.
Потеряв всякое настроение расхаживать по городу с вежливой улыбкой, я решила вернуться к поискам работы уже завтра. Спрятала руки в карманы и направилась к станции метро в полквартала отсюда. По пути попадались витрины с праздничными декорациями, напоминая, что я до сих пор не купила подарки на Рождество. Зная маму, она-то наверняка уже все упаковала и спрятала в свой шкаф. Я невольно улыбнулась. Нет человека более организованного, чем моя мама.
Только подойдя к турникету в метро и потянувшись в задний карман за проездным, я поняла, что этот день еще не закончил подкидывать мне «сюрпризы». Несколько раз пошарила в кармане и на всякий случай проверила все остальные, после чего смирилась с неизбежным. Этот мелкий засранец обокрал меня и сбежал с проездным и десятью баксами.
«Так держать, Джесси». Я похлопала по карману пальто и с облегчением обнаружила, что мобильный по-прежнему на месте. Уже хорошо.
Я тяжко вздохнула, отвернулась от турникета и, кинув тоскливый взгляд на поезд, поднялась по ступенькам на улицу. Впереди ждала долгая дорога, и, чтобы успеть домой до темноты, нужно было поспешить.
У моста мимо меня проехал автобус с играющим сбоку рекламным роликом, и я скривила губы. Очередное развлекательное шоу анонсировало эксклюзивное интервью с загадочным принцем Благого двора. У нас дети фейри жили в помоях и крали мелочь, чтобы как-то прокормить себя, а страна была одержима королевским отпрыском, который ни дня не страдал в своей изнеженной жизни.
Тридцать лет назад случился Великий раскол – мои родители были тогда еще детьми. Между нашим миром и королевством фейри образовалась брешь, и последним пришлось явить нам правду о своем существовании. Поначалу воцарилась повсеместная паника, но, когда шок прошел, люди приняли волшебный народец с распростертыми объятиями.
Ну, по крайней мере некоторых из них. Красивых бессмертных придворных фейри, которые выглядели как безупречные люди с великолепной генетикой, приняли в мгновение ока. Среди них были представители королевских кровей, которые тотчас стали звездами и теперь вращались среди высших слоев общества. Низшие расы, такие как гномы, эльфы, тролли и многие другие, жили среди нас, но далеко не так беззаботно. Им пришлось иметь дело с нетерпимостью и тяготами, которые не коснулись их прекрасного высшего класса.
Мама с папой любили рассказывать о временах до Великого раскола. Мне было трудно представить мир, где фейри и магия существовали только в сказках. Старые фильмы, снятые до Раскола, казались нереальными.
Что было вполне реальным, так это холодный моросящий дождь, начавшийся в ту самую минуту, как я добралась до середины моста.
– Просто чудесно, – буркнула я, ускоряя темп. Хотя роли это не сыграло. К тому времени, как я вернулась в Бруклин, изморось переросла в ливень, и я с трудом что-либо различала сквозь очки.
Когда впереди наконец показался наш трехэтажный кирпичный дом, я уже промокла до нитки и продрогла до костей. Чуть дальше по улице из синего джипа «Чероки» вышел высокий темноволосый мужчина. Отец поднял голову, и от моего вида его улыбка быстро испарилась, сменившись хмурым выражением. Мне не нужно было смотреть в зеркало, чтобы понять, что выглядела я как утонувшая крыса.
– Даже не спрашивай, – проворчала я, встретившись с ним у ступенек. Мне плохо удавалось врать родителям, а говорить правду – что я была в Манхэттене и меня обокрали – очень не хотелось.
Он хихикнул и последовал за мной к дому.
– Все настолько хорошо?
Я окинула его испепеляющим взглядом. Когда мы зашли в небольшой подъезд, из квартиры вышла миссис Руссо.
– Патрик, трубы в моей ванной снова издают странные звуки, – сообщила восьмидесятилетняя вдова. Ее растрепанный пучок огненно-красных волос казался как минимум на пять тонов ярче моих рыжих кудрей.
Папа потер шею.
– Простите, миссис Руссо, но, если это не срочно, я посмотрю на них завтра.
– Все нормально. – Она тепло улыбнулась ему, а затем, переведя взгляд на меня, прищурилась. – Девочка моя, ты что, смерти своей хочешь?! Заболеешь же!
От ответа меня спас коренастый серокожий гном с нечесаными черными волосами, который зашел за нами, проталкивая через дверь велосипед. Увидев нас троих, он замер и помахал.
– Добрый вечер, – буркнул он низким, гортанным голосом.
– Здравствуй, Горн, – поздоровалась я, когда он приставил велосипед к стене и открыл почтовый ящик.
Гном что-то проворчал, просматривая почту. Затем коротко кивнул нам и подкатил велосипед к своей квартире, находившейся прямо напротив миссис Руссо.
Будь он человеком, Горн мог бы показаться замкнутым и грубым. Но для гнома он был вполне общительным.
– Такой хороший мальчик, – одобрительно произнесла миссис Руссо. – Неразговорчивый, но зато всегда выносит мой мусор. – Она похлопала отца по руке. – С твоей стороны очень любезно пустить ему подобных жить здесь, Патрик.
Миссис Руссо говорила со всей прямолинейностью человека, который прожил долгую жизнь и считал, что заслужил право озвучивать все, что взбредет в голову. Но мы понимали, что в ней нет ни капли расизма. Под «ему подобными» она подразумевала низших фейри, а не только гномов. Большинство домовладельцев отказывались сдавать им квартиры и по закону имели на это полное право. Это означало, что многие фейри, как Горн и тихая эльфийская пара на втором этаже, были вынуждены жить в трущобах и платить непомерную арендную плату.
Я гордилась, что мои родители являлись полной противоположностью таким домовладельцам. Может, наш дом немного устарел и часто нуждался в ремонте, но тут были рады всем, кроме, пожалуй, преступников. Хотя тем и так хватало ума сюда не соваться.
Мы еще минутку поболтали с миссис Руссо, а затем поднялись к себе на третий этаж. В квартире напротив жил папин лучший друг Морис – по крайней мере, когда бывал в городе. Он часто путешествовал по работе, примерно девять месяцев в году его квартира пустовала, так что в основном весь этаж находился в нашем распоряжении.
Стоило открыть дверь, как нас поприветствовал аппетитный аромат мяса. Мамин мясной рулет с картофельным пюре – мое любимое блюдо и прекрасное завершение отстойного дня.
Когда мы вошли, мама трудилась на кухне. Ее волосы – такого же оттенка, что и мои, – были собраны в хвостик, очки, как обычно, подняты на макушку. Чтобы узнать, как я буду выглядеть через двадцать лет, достаточно было взглянуть на нее. Не считая голубых глаз, доставшихся мне от отца, я казалась точной копией мамы, вплоть до россыпи веснушек на носу.
– Вы как раз вовремя! Ужин почти готов, – сказала мама, прежде чем рассмотреть меня как следует. – Джесси, ты вся промокла!
Я скривилась, снимая кеды.
– Ничего страшного. Все поправят горячий душ и твой мясной рулет.
Она рассмеялась.
– Когда закончишь, позови брата.
Оставляя за собой мокрые следы от носков, я направилась в спальню с видом на улицу, на которой прожила всю свою жизнь. Пространство маленькой комнаты я использовала с умом. Стены были кремового оттенка, а симпатичное лоскутное одеяло, укрывавшее двуспальную кровать, добавляло комнате красок. По одну сторону от окна стоял стол, по другую – мягкое кресло, знававшее лучшие времена. У стены рядом с ним примостилась моя старая акустическая гитара.
Я схватила сменную одежду и пошла по короткому коридору в ванную. Делить одну ванную на троих не очень удобно, но мы как-то справлялись. К тому же родители всегда предоставляли мне личное пространство.
Учитывая, как я промерзла, мне бы очень хотелось отмокнуть в горячей воде, но чувство голода заставило меня ограничиться быстрым душем. Спустя двадцать минут я вышла в кофте и теплых флисовых штанах.
Затем подошла к небольшому деревянному домику в углу гостиной, почти полностью скрытому за цветущими вьющимися лозами. От пола к нему поднималась узкая лестница.
– Финч, пора ужинать!
Лозы зашевелились, и между ними выглянуло круглое голубое личико, обрамленное ярко-синими волосами. Я уставилась в круглые лиловые глаза, и дьявольская улыбка послужила мне единственным предупреждением, прежде чем на меня прыгнули.
– Ой! – воскликнула я, хотя этого стоило ожидать. Споткнувшись, я упала на диван, попутно стараясь не раздавить маленького монстра. А в награду? Этот гнусный тридцатисантиметровый спрайт щекотал меня до тех пор, пока я не взмолилась о пощаде.
– Финч, хватить мучить сестру, – крикнул папа из столовой. – М-м-м, какая вкусная свежая ежевика…
Не успела я и глазом моргнуть, как Финч слез с меня и пулей выбежал из комнаты.
Ухмыльнувшись, я последовала за ним в столовую, где он уже сидел за столом перед тарелкой и набивал маленькие щечки крупными ежевичными ягодами. По его подбородку стекал сок, но он ничего не замечал, самозабвенно поглощая любимую еду.
– Как сегодня все прошло? – спросила мама у папы, пока он помогал ей ставить тарелки с мясным рулетом и пюре в центр стола.
– Мы с Филом поймали банши, на которую он охотился, так что нам достанется половина награды.
– Замечательно! – она села напротив меня с довольным видом. – Я говорила с Леви, и, возможно, на этой неделе он даст нам новое задание четвертого уровня. Через пару дней будет знать наверняка.
– Похоже, ноябрь станет самым плодотворным месяцем в этом году, – улыбнулся папа.
Пока мама с папой говорили о делах, я молча ужинала. Большинство детей слушали, как их родители обсуждали офисную работу или что-то не менее приземленное. Я же выросла на разговорах об охоте за головами.
Внезапное появление фейри в нашем мире и знакомство людей с магией не прошло без осложнений. Преступность возросла, а наша полиция оказалась неподготовленной к решению паранормальных проблем. Тогда и было учреждено Фейское правоохранительное агентство, которое контролирует и защищает фейри, а также регулирует использование магии. Но даже Агентство не могло управиться со всем.
Тогда на помощь пришли мои родители.
Агентство распределило часть своих дел среди агентов-посредников, а те, в свою очередь, отдали работу охотникам за головами. Я не знала всех тонкостей этого бизнеса, но слышала от родителей, что награда зависела от уровня угрозы: чем она выше, тем больше гонорар. Насколько мне было известно, существовало всего пять уровней и за четвертый полагалась кругленькая сумма.
Мама с папой считались лучшими охотниками на восточном побережье и пользовались большим уважением у коллег. Поэтому Леви, один из посредников, на которого они работали, всегда предупреждал заранее, если на горизонте появлялась хорошая работенка. Охота за головами – конкурентный бизнес, и каждый хотел бы получить задание получше.
Наш сосед, Морис, тоже охотник. Изначально он работал вместе с моими родителями, но теперь путешествовал по всей стране в погоне за по-настоящему крупным кушем. Папа всегда говорил: если среди охотников и есть кто-то лучше Мориса Беньо, то он о таких не слышал.
– А у тебя что, Джесси? Удача повернулась к тебе? – спросила мама.
«Ага, задом».
– Похоже, у меня больше шансов выйти замуж за принца фейри, чем найти работу в этом городе.
Она хихикнула.
– Что-нибудь да подвернется. Нэнси дала тебе отличные рекомендации.
Нэнси владела кофейней «Волшебное зерно», в которой я работала на полставки последние два года. Окончив школу в мае, я перешла на полный рабочий день, планируя забирать себе все возможные смены и откладывать деньги на колледж. Все шло прекрасно, пока неожиданная засуха не уничтожила весь урожай кофейных зерен в Южной Америке.
Всего за одну ночь цена на зерно взлетела до небес, и большинство людей уже не могли позволить себе купить утром чашечку бодрящего напитка. Маленькие кофейни, как «Волшебное зерно», держались до конца, но потом и им пришлось закрыть свои двери. Даже сетевые кофейни переживали трудные времена, поскольку только зажиточные люди – как посетители манхэттенских кафе – могли побаловать себя кофе.
Я начала размазывать еду по тарелке.
– К сожалению, людей с хорошими рекомендациями полно.
– Экономика восстановится, – жизнерадостно заверил папа, хотя мы оба знали, что произойдет это не скоро. Кризис в стране начался два года назад и не спешил заканчиваться. Единственным бизнесом, который процветал в эти дни, являлась охота за головами.
– Ну, в крайнем случае я всегда могу присоединиться к семейному делу, – пошутила я и была вознаграждена осуждающими взглядами от родителей.
Папа отложил вилку.
– Я принял бы за честь работать с тобой, но ты поедешь в колледж. Ты ведь все еще хочешь этого?
– Больше всего на свете.
– Отлично, – он кивнул и, снова взяв вилку, зачерпнул ею пюре.
Что-то холодное коснулось тыльной стороны моей ладони, и я обнаружила рядом со своей тарелкой Финча, протягивавшего мне ежевику. Его круглые глазки погрустнели, как всегда, когда он видел, что я расстроена.
– Спасибо, – я взяла ягоду и закинула ее в рот. – Ты ведь знаешь, что ты лучший брат на свете?
Его лицо прояснилось, и он поспешил обратно. Глядя на то, как Финч набросился на манго, я не могла сдержать улыбки. Чтобы быть счастливым, Финчу всего-то требовалось, чтобы его семья была счастлива. Ну и еще много-много фруктов.
Внезапно родители притихли, и, подняв взгляд, я заметила грусть, мелькнувшую на мамином лице, прежде чем она скрыла ее улыбкой. Я мысленно прокрутила свои слова и отругала себя за бестактность.
Должно быть, Финч тоже это заметил и принес ей одну из своих драгоценных ягод. Мама улыбнулась и наклонилась, чтобы он положил ягоду ей в рот. Малыши-спрайты часто кормили родителей в знак своей любви, и маме это нравилось. Финч отлично ладил с обоими родителями, но между ним и мамой всегда существовала особая связь.
На кухне зазвонил телефон, и она побежала отвечать на звонок, а через минуту вернулась с хорошо мне знакомым серьезным выражением лица. Рабочим, так сказать.
– Это был Теннин, – сообщила мама. – Он в городе, но завтра снова уедет. Если хотим поговорить с ним, нужно спешить.
Не успела она договорить, как папа уже вскочил с места. Родители одновременно перевели взгляд на меня, и я дала им отмашку.
– Идите, я все уберу.
Пока я доедала ужин, они торопливо переоделись в рабочую одежду: армейские ботинки, черные джинсы и кофты. И хоть я не заметила оружия, оно точно было при них. Родители никогда не выходили из дома неподготовленными.
– Мы ненадолго, – предупредила мама, пряча телефон в задний карман.
– Возвращайтесь до отбоя, или я посажу вас под домашний арест.
Финч согласно свистнул и погрозил им пальцем.
Мама рассмеялась, а отец подмигнул нам, прежде чем выйти за дверь.
Я положила остатки ужина в холодильник и быстро помыла тарелки. Оставив Финча на кухне, пошла в спальню и следующий час просматривала объявления и сайты с вакансиями. Довольно унылое занятие, но я проводила за ним каждый вечер. Я в любом случае поступлю в колледж, даже если придется копить на него годами.
Мой взгляд скользнул к конверту с официальной печатью Корнеллского университета, прикрепленному к доске над столом. Под этим конвертом располагались еще два – из Стэнфорда и Гарварда.
Получив письма о зачислении из трех лучших университетов, я была вне себя от счастья… пока не увидела цены. За последний десяток лет плата за образование выросла почти вдвое, колледжи перестали выдавать стипендии, если только ты не спортсмен. Родители откладывали деньги, но недостаточно, чтобы оплатить обучение, учебники и расходы на жизнь. Я думала, что смогу учиться и работать, но, чтобы покрыть одну только учебу, мне придется трудиться полный рабочий день и за очень приличную зарплату.
Прошлой весной, после окончания школы, Агентство приглашало меня пройти их программу подготовки специалистов. Для них обычное дело выбирать себе новобранцев из пяти процентов лучших учеников школы, а я считалась лучшей из лучших. Помимо тренировок программа включала бесплатное образование в высших учебных заведениях с условием, что твое направление будет соответствовать той сфере, которая полезна Агентству. Звучит очень заманчиво, но, если бы я согласилась, мне пришлось бы работать на них пять лет после окончания университета.
Мой мобильный завибрировал на столе, и я прочла сообщение от своей лучшей подруги Вайолет: «Как идут поиски работы?»
«Угадай», – ответила я.
Она прислала грустный смайлик. «Мама или папа могут устроить тебя к себе».
Отец Вайолет владел крупной аудиторской фирмой, а ее мать была влиятельным адвокатом. Даже если бы в одной из их фирм появилась вакансия, вряд ли бы им подошла выпускница школы с опытом работы бариста. Если Вайолет их попросит, они могут позвать меня на стажировку, но это слишком похоже на благотворительность. Я пока не настолько отчаялась.
«Спроси меня еще раз через пару недель».
«Договорились».
Нашу переписку прервало бренчание гитарной струны. Я оглянулась и увидела Финча, который стоял рядом с гитарой и смотрел на меня с надеждой.
– Может, позже.
Он снова дернул струну, немного напористее, и я поняла, что он не оставит меня в покое, пока не получит желаемое.
Изобразив напускное раздражение, я взяла гитару и села на кровать.
– Я недавно выучила новую песню. Хочешь послушать?
«Песню Энни», – жестами показал Финч.
Я сморщила нос.
– Тебе она еще не надоела?
Он помотал головой и залез на подушку.
– Вот зануда.
Я начала играть. С тех пор как мама принесла домой старый альбом Джона Денвера в прошлом году, Финч был просто одержим этой песней. Она действительно мне понравилась, и я быстро научилась играть ее на гитаре, но теперь Финч хотел, чтобы я играла ее постоянно.
«Пой», – показал он.
Я искоса посмотрела на него и запела слова, которые знала наизусть. Голос у меня был посредственным, но Финч каждый раз впадал от него в какой-то транс. Такого не случалось, когда ему пели мама или папа, но я читала, что один из миллиона людей может заворожить низших фейри песней. Однажды я экспериментировала на Горне, и он посмотрел на меня как на душевнобольную. Так и выяснилось, что это срабатывает не со всеми фейри.
В детстве я несколько раз использовала пение против Финча, чтобы добиться своего, но, когда родители узнали об этом, меня наказали на целый месяц. Мне также пришлось выслушать лекцию на тему того, как плохо пользоваться слабостями брата, который и так настрадался для своего юного возраста.
Когда мне было девять, мама с папой спасли Финча, поймав группу торговцев живыми существами. Из-за их размеров и экзотической красоты спрайтов часто незаконно продавали на черном рынке в качестве питомцев. К тому времени родителей Финча уже продали, так годовалый спрайт стал сиротой и получил травму на всю жизнь: торговцы подрезали ему тонкие крылья, чтобы он не улетел. В одиночку он бы ни за что не выжил, а спрайты на родине его бы не приняли. Так что родители оставили его жить с нами.
Поначалу Финч был так напуган и убит горем, что отказывался есть и никого к себе не подпускал. Первую неделю мы боялись, что он умрет. Но со временем и благодаря нашей заботе он восстановился и привязался к нам. У себя на родине спрайты жили на деревьях, и папа построил ему собственный деревянный домик в нашей гостиной – с лестницей, так как Финч больше не мог летать.
Спрайты не умели произносить человеческие слова, из-за чего их часто считали глупыми. Но я по собственному опыту знала, что они невероятно умны. Финч прекрасно понимал нашу речь и с легкостью выучил язык жестов – даже быстрее, чем мы. Теперь он общался с нами с помощью жестов и свиста. Может, он и не человек, но для нас он являлся полноправным членом семьи.
Я сыграла еще пять песен, прежде чем отложить гитару, затем мы пошли в гостиную смотреть телевизор. Финч выбрал фильм, и мы устроились на диване.
Сама не заметила, как уснула. Спустя несколько часов я резко проснулась и недоуменно осмотрелась. В комнате играла знакомая песня, и я потянулась к столику за телефоном. Звучал мамин рингтон «Bad to the Bone», и я спросонья задалась вопросом, с чего бы ей звонить в такое позднее время.
– Алло? – прохрипела я.
Вместо ответа раздались какие-то искаженные звуки. Мне послышались голоса на заднем фоне, но слов было не разобрать.
– Мама? – позвала я, но она не ответила.
Я зевнула и потерла глаза.
– Хватит случайно набирать мой номер. Это граничит с насилием над ребенком!
Я нажала «отбой» как раз в тот момент, когда прозвучал приглушенный крик. Мои пальцы замерли на экране.
Какого черта это было?!
Моей первой мыслью было перезвонить ей, но я остановилась прежде, чем нажать на кнопку. Охота за головами довольно опасное дело. Наверное, мама случайно набрала меня, когда ловила фейри. Звонок только отвлечет ее – особенно если она увидит, что он от меня.
С ними все в порядке, – заверила я себя. – Утром мы непременно посмеемся над этим.
Я выключила свет и пошла в кровать. Перекатившись на бок, закрыла глаза и приказала своему телу расслабиться, несмотря на охватившее меня беспокойство. В конце концов мой разум успокоился, и я вновь погрузилась в сон.