000
ОтложитьЧитал
Глава 22
Этот этап своей жизни я очень тактично именую – «серой полосой».
Она начался с первыми осенними дождями и закончился лишь с первым снегом. Лишь с первым снегом меня более-менее отпустило. Я вроде как поняла, что мне дарована одна жизнь, и я должна прожить ее всем на загляденье. Это официальная версия, чтобы успокоить близких, на самом деле, в голове у меня чумовой бардак.
– Да куда ж ты так газуешь?! – орет Юра – мой штурман. – Лед на дороге, нужно дистанцию держать!
– Ладно! Поняла я, не ори! – ору я.
Я очень нервничаю. За последние часы я потеряла несколько килограмм веса и несколько литров пота. Мои волосы прилипли к затылку, сердечный ритм нестабилен.
Сегодня первое декабря, и я триумфально возвращаюсь в Москву на собственном автомобиле. Правда, он такой убитый, что мне его жалко. Просто родители наконец-то решились на новую Ладу, а мне отдали наш двадцатилетний семейный «Форд». Но дареному коню, как известно…
Зато теперь я смогу ездить на новую работу на машине, и мне не придется спускаться в метро. Оно мне порядком поднадоело. Я прошла собеседование по видеосвязи и теперь являюсь штатным юристом одной маленькой строительной фирмы. Они строят таунхаусы в МО1 и их гендиру (мужчине) понравились мои волосы, я в этом уверена. Почему я не апгрейдила себя раньше?
Я впервые выехала на столь длинную дистанцию, и мои друзья благосклонно предложили помощь. Они доедут со мной до самой квартиры и помогут припарковаться. Что буду делать дальше, понятия не имею.
– Да что за топорность?! Не дергай ты так рычаг! – слышу очередное указание.
– Топорность? – хихикает на заднем сиденьи Вика.
Она теперь все время хихикает, ведь у нее на безымянном пальце помолвочное кольцо. Они поженятся за неделю до Нового года. Будет только регистрация в ЗАГСе, а потом эти счастливчики улетают на острова.
Просто отличный план.
Я провела дома почти два месяца. Свое диссонансное состояние я объяснила трудностями на работе. Родители окружили меня теплом и заботой. Все, что мне оставалось делать – есть, спать и смотреть сериалы. Первые недели я вообще не выходила из дома. А зачем? На улице адское дерьмо, в душе – то же самое. К счастью, никто не пытался на меня давить, понимая, что рано или поздно я выберусь из своей скорлупы.
Когда интерес к внешнему миру стал понемногу давать о себе знать, я начала со встреч с друзьями. Повидалась со школьными подругами, целую неделю сидела с племянником, чтобы его матери – моей сестре, не пришлось брать больничный. Это были изматывающие дни. Теперь я понимаю, почему детсадовские няня выходят на раннюю пенсию, прямо как военные. Ребенок был в восторге от моих волос, я определенно перевернула его мир. Мы сделали кучу милейших селфи, которые я разместила в своих соцсетях.
Оказалось, если очень жестко контролировать поток своих мыслей, можно вполне прилично существовать с огромной дырой в груди.
Я старалась не думать о НЕМ. Я даже в инстаграм ни разу не заходила, боясь наткнуться на что-нибудь ужасное. Например, на Наумова в обнимку со своей драгоценной Верой.
В первые дни это было совсем не просто. Я только и делала, что лелеяла свою потерю. Сейчас все намного лучше. И несмотря на все это дерьмо, я по-прежнему «я». Я смеюсь, когда смешно, и плачу, когда плачется. А еще – я похудела. На два килограмма. Это оказалось очень кстати, потому что я примчалась домой в помятом платье и осенних ботинках. Хорошенько покопавшись в своих старых вещах, нашла там много интересного. Это винтаж! Например, старые джинсы-клеш и леопардовая юбка-карандаш.
Это были отличные каникулы.
Я не говорила Вике о том, что «ОН» мне писал. И даже звонил. Сообщение дословно звучало так:
АНТОШКА: «Нужно поговорить»
Я сразу же внесла номер его телефона в черный список, чтобы он не смог опять забраться мне под кожу. Больше никогда не доверю ему свое сердце, он был с ним слишком небрежен, а общаться с Бесом наполовину я не смогу никогда.
Я просто забуду о нашей встрече… и обо всем остальном…
К моему ужасу опять пошел снег, и мне приходится включить дворники, а это уже форс-мажорная ситуация для моего внимания. В середине пути я все же сдаюсь, понимая, что мы все хотим попасть в Москву хотя бы до полуночи. За руль садится Юра, и все вздыхают с облегчением. Особенно Палкаша, ведь он уже три часа строит из себя каменное изваяние. Во время каникул я сшила для него синтепоновый комбинезон на старой швейной машинке. Выкройки помогла сделать моя учительница технологии, а по совместительству – моя соседка. Это было забавно, ведь мы предусмотрели даже капюшон.
Под управлением Юры наш борт прибывает на место в девять вечера, что можно назвать истинным чудом. На радостях мы распиваем бутылочку текилы и хохочем так, что соседи стучат по батарее.
А ведь я всерьез раздумывала вернуться в родной город навсегда. Хорошо, что моя подруга отрезвила меня двумя хлесткими сообщениями.
Мои гости уезжают далеко за полночь, и я пытаюсь разобрать свои вещи, но в середине процесса плюю и оставляю все, как есть. Со стороны может показаться, что в центр моей однушки упала бомба.
Ну и пусть!
Я буду делать все, что захочу.
Заваливаюсь в постель и сплю без сновидений до самого утра.
Что ж. Привет, старая-новая жизнь.
Глава 23
Вытираю пот со лба и делаю еще одну попытку вклиниться между «Ауди» и «Гранд Чероки». Зачем я только притащилась сюда на машине?! Этот вопрос адресую небесам. Я нахожусь на подъезде к Красной Площади, и здесь только одно свободное место. Чтобы его занять, мне придется выполнить параллельную парковку. Я делаю уже третью попытку, но все время упираюсь задним колесом в бордюр раньше времени.
Я сейчас заплачу! Все, уже плачу. В ГУМе меня ждет Вика. Нужно было бросить «Форд» у метро, но я почему-то я не думала, что здесь будет столько машин.
Жму на тормоз и кладу голову на руль, замерев в полуплие и частично перегородив дорогу. Стук в окно заставляет вскинуть голову. Опускаю стекло, глядя на симпатичного блондина, который заглядывает в салон, согнувшись под углом девяносто градусов. Он в пальто и деловом костюме. Одет с иголочки, очень симпатичный и белозубый. Свои тридцать два он демонстрирует не таясь.
Очевидно, он не ожидал увидеть за рулем меня. То есть разноцветное облако, которое последние две недели я из себя представляю. На мне розовая плюшевая шуба, которая очень гармонирует с моими волосами.
– Ого! – смеется блондин. – Ты что, с какой-то фотосессии?
– Нет… – хлюпаю я носом.
– Как тебя зовут, чудо? – спрашивает он ласково.
– Алёна…
– Алёна, давай-ка я припаркую тебя? – говорит так, будто я слабоумная.
– Ладно… – с готовностью отстегиваю ремень.
Беру сумку и шапку, прежде чем покинуть салон. Блондин замирает, осматривая меня с ног до головы. Ничего особенного он там не видит. Наверное, в его жизни просто не хватает цвета.
На мне вышеупомянутая розовая шуба, обтягивающие джинсы и коричневые сапоги на платформе. На голову я водружаю алую шапку с большим заломом, а на руки натягиваю мохнатые оранжевые рукавицы. Шапку я приобрела в черную пятницу. Я – алую, а Вика – сиреневую, и она очень идет к ее зеленой куртке.
– Ты что, с Марса? – веселится мой «спаситель», потрясенно качая головой.
– С Венеры, – бубню я, утирая слезы.
Он смотрит на меня, как на волшебного единорога: словно боится обжечься. Я тоже смотрю на него, он – красавчик, но с недавних пор я автоматически дистанцируюсь от подобных самоуверенных типов.
Черт!
Как «ОН» опять просочился в мои мысли?
Наши гляделки неожиданно нарушает сказочный снегопад. Здесь, в двух шагах от Красной Площади, это ощущается особенно колоритно.
Вот это да!
Запрокидываю голову и улыбаюсь. Просто новогоднее чудо! Смотрю на блондина, а он смотрит на меня, но в этом году я больше не верю в «любовь-перепихон». Прости, милый.
– Что насчет парковки? – осторожно напоминаю я.
Может быть, он передумал?
– А… да! Момент! – отвечает красавчик, очнувшись и ныряя на водительское сидение. Ему требуется меньше минуты, чтобы вписать мой «Форд» в узкое окошко. Слава Богу, что сегодня все так удачно получилось. Больше никогда не сунусь сюда на машине.
Мужчина покидает мою машину и протягивает мне ключи со словами:
– Хочешь выпить кофе?
Забираю ключи и кладу их в сумку, предварительно закрыв центральный замок. Сигнализации у меня нет.
– Э-э-э… нет. Спасибо, – отвечаю я. – И, спасибо.
Снабжаю последнюю реплику улыбкой и ухожу. К моему облегчению, он не идет за мной, мне это совершенно ни к чему. В моей голове берсеркствует другой красавчик. Тот, который разбил мое сердце.
Да твою мать!
Наумов, пошел вон!
У меня над головой полог из новогодних гирлянд, и это очень красиво. Мороз значительно крепчает, поняла это, как только вышла из машины. Доставать телефон нет смысла, так как от холода отвалятся руки.
Забегаю в ГУМ и звоню подруге оттуда. Мы находим друг друга очень быстро и сразу начинаем тараторить, выходим на улицу, чтобы прогуляться по ярмарке.
Сегодня волшебный вечер. Самый что ни на есть новогодний, хотя до Нового года еще две недели. Завтра у нас девичник, а в следующую субботу у них свадьба. Потом они уедут, и мы не увидимся до конца праздников. Я очень рада за подругу. Она очень счастливая, и я вместе с ней.
Прогуливаемся с четкой целью что-нибудь купить. После третьего селфи решаем купить друг другу сувениры. Бродим от палатки к палатке, колотясь от холода, потому что температура стремительно падает. Вика примерила ушанку, а я – кокошник. Разумеется, делаем селфи.
– Давай посмотрим платки! – объявляет Вика и меняет наше направление.
От резкого разворота поскальзываюсь и падаю на спину с оглушительным визгом. В глазах мутнеет. Моя заботливая подруга хохочет, сложившись пополам, а я пытаюсь восстановить спертое дыхание.
– Алёна? – слышу знакомый голос, и небо вдруг закрывает Вадик в меховой шапке.
Принимаю вертикальное положение и посылаю подруге проклятье взглядом. Вадик помогает встать на ноги и открыто улыбается. Ну что за дуралей?
– Привет… – выдыхаю я.
Друзья отряхивают меня в четыре руки, пока представляю их друг другу. После всего случившегося со мной в «тот» день, я могу называть Вадика своим другом. Он помог мне в тяжелый час жизни, такое не забыть.
– Ну и прикид… – хмылится он и продолжает делиться наблюдениями. – У вас прикольные шапки…
Дружно смеемся. В самом деле, мы с Викой похожи на два новогодних фонарика. Красный и синий. Хочу спросить, как у него дела, но в последний момент мне отказывает голос. Я не хочу ничего знать о «нем», а Вадик и «он» идут в одном комплекте, как ни крути.
Мы некоторое время болтаем о всяких глупостях, а потом поздравляем друг друга с Новым годом и прощаемся. Вечер перестает быть беззаботным. Молча идем вперед, держась за руки и потеряв интерес к ярмарке.
– Ты расстроилась? – тихо спрашивает подруга.
– Да, – честно отвечаю я.
Плутаем от одного берега к другому, так и не сделав ни одной покупки. Остановившись у лотка с какими-то металлическими штуками, рассматриваем ассортимент. Здесь целая армия наконечников на карандаши: зайчики и мальчики, мультяшки, всевозможные «короны», и куча-куча всего.
– Хочешь такой? – спрашиваю Вику, стянув варежку и крутя между пальцев металлический купол Василия Блаженного.
– Не знаю… он тяжелый…
– А вот этот поменьше…
– Вон тот, с шапкой Мономаха…
– Ты что, прогулялась по радуге?
Не сразу понимаю, откуда над моим ухом взялся ненавистно-любимый голос. Замираю и медленно поворачиваю голову. Наумов стоит прямо за моей спиной. Большой. Я забыла, какой он большой по отношению ко мне. Наши взгляды встречаются лишь на секунду, но мне этого достаточно.
Также медленно отворачиваюсь и толкаю подругу вперед.
– Пойдем, – говорю ей.
– Ну, Алён! – возмущается Вика, но быстро соображает, что к чему.
Успеваю сделать лишь пару шагов, когда в мой локоть впиваются чужие пальцы. Резко разворачиваюсь и вырываю руку.
– Не трогай, – чеканю, глядя в предательские голубые глаза.
Теперь, когда мы стоим лицом друг к другу, я могу как следует рассмотреть так обидевшего меня мужчину. Он гладко выбрит и на нем черная шапка, которая идет ему, как и все на свете. Больше я никуда не смотрю. Мне не нужно видеть еще больше Наумова, чтобы сглотнуть. Откуда он взялся?
Вадик.
В отличие от меня, Антон не отказывает себе в пристальном осмотре. Когда наконец-то добирается до лица, я не выдерживаю и спрашиваю, глядя на него холодно:
– Чего тебе надо?
– Поговорить. Как я и писал.
Смотрю на него некоторое время и вспоминаю, как сама молила его поговорить со мной. Думаю, как лучше ему ответить, а потом решаю не ходить вокруг да около.
– Иди на х*р, – спокойно прошу его.
После чего разворачиваюсь и возобновляю путь. Вика ждет меня в паре шагов, переводя хмурый взгляд с Беса на меня. Делаю ровно один шаг, когда бесцеремонная рука снова ловит мой локоть. Шиплю и снова его вырываю.
– Я сказала, не смей меня трогать! – ору, разворачиваясь.
Кто дал ему право хватать меня? Он мне никто! Никто!
Наверное, ему не хочется стать участником скандала на Красной Площади. Клянусь, я устрою скандал, если он еще раз меня коснется. Наумов безошибочно читает эту угрозу в моих глазах, поэтому говорит:
– Успокойся. Я не буду больше тебя трогать.
– Говори и проваливай, – снисхожу я.
Прежде всего потому что вижу: он не отстанет. Мой бывший трехдневный парень только строит из себя цивилизованного человека, на самом деле ему плевать на всех.
– Пойдем выпьем кофе. Ты замерзла, – говорит и указывает рукой на ГУМ.
Я уже не чувствую ног. Кто мог знать, что будет такой мороз? Переминаюсь с ноги на ногу, думая о том, что делать?
– Давай, а то задницу отморозишь, – читая мои мысли, говорит Наумов.
Засунув руки в карманы длинного пуховика, спокойно ждет. Чувствую, как меня накрывает влечение. Снова. Он такой «он». Вся его поза и весь его вид говорят об этом. Все девушки вокруг на него оборачиваются. Такие же дурочки, как я.
– Ладно, – говорю, поворачиваясь к Вике.
Она и без слов все понимает.
– До завтра, – говорит подруга и бросает на Наумова презрительный взгляд.
Ей невдомек, что его такой мелочью не пронять. Он ни с кем не считается. Может быть, только со своей подружкой Верой…
Молча идем в сторону ГУМА. Я семеню, потому что у меня скользкая обувь. На три моих шага – один его. Снова пошел снег, и я засмотрелась на панораму светящегося универмага.
– Под ноги смотри… – ворчит Наумов и хватает меня за шиворот, отталкивая в сторону, потому что я чуть не врезалась в урну.
Трясу плечами, чтобы сбросить его руку. Он убирает. Наверное, мы забавно смотримся вместе. Я – будто цветная клякса, а он – будто черная туча.
Стараюсь на него не смотреть, мне тяжело от его цветущего вида.
Занимаем столик в каком-то кафе, и Бес спрашивает, расстёгивая куртку и снимая шапку:
– Что ты будешь?
Ему пора подстричься. Это так, к слову. Вообще, ему и так хорошо.
– Воду, – отвечаю, повторяя его манёвр: снимаю шапку и расстегиваю шубу.
Не знаю, что он думает по поводу моего аскетичного выбора, ведь смотрю куда угодно, только не на него. Антон уходит, а я погружаюсь в мысли о том, как так вышло, что я снова его вижу? Я понимаю, что это случайность, но тем не менее. Мои мысли прерывает появление спасителя-блондина.
– Все-таки, решила выпить кофе? – спрашивает он, останавливаясь рядом.
Поднимаю глаза и улыбаюсь. Он очень милый – это точно. Весь такой официальный, но в глазах смешинки. Вижу, как дрогнули его губы, когда он зацепился взглядом за мои волосы, которые до этого были надежно укрыты под шубкой.
– Я не пью кофе, – отвечаю ему, не тая улыбки.
– А что ты пьешь? – спрашивает блондин, склонив голову на бок.
– С*бись отсюда, – прерывает нашу беседу неандерталец Наумов.
Блондин хмурится и разворачивается.
Сверлят друг друга взглядами, и я понимаю, что интеллигентность не позволяет блондину затевать драки в общественных местах. Отвернувшись от Наумова, снова смотрит на меня и говорит:
– Под дворником визитка. Пока, пироженка.
– Пока… – краснею я.
Подмигнув мне, холодно смотрит на моего спутника. Антон провожает моего знакомца ледяным взглядом, потом ставит передо мной картонный стакан с барбарисовым чаем и садится напротив, скрестив ноги в лодыжках и широко разведя колени.
Себе он взял эспрессо. Разумеется, что же еще.
Он чернее тучи, но, Слава Богу, ему хватает мозгов никак не комментировать ситуацию. Если мне зачитали приговор за беспечную болтовню в туалете, то сейчас, исходя из логики Наумова, меня можно смело обозвать шлюхой.
Это напомнило мне о событиях «того» утра.
Я бы хотела поскорее уйти. Я еще слишком уязвима и не готова строить из себя супер-женщину.
– Давно ты вернулась?
Поднимаю глаза.
Нет, это решительно невозможно. Когда он так смотрит… внимательно и исподлобья, мне хочется забраться к нему на колени и потереться носом о его шею. Не нужно было с ним ходить, нужно было проявить характер.
Он опять сделает мне больно…
– Алёна?.. – зовет Антон.
Очевидно, меня опять «космос вызвал».
Встряхиваюсь и отвечаю:
– Говори, что хотел, и я пойду.
Его дар в виде чая демонстративно отвергаю. Он молчит некоторое время, а потом спокойно говорит:
– Когда я попросил тебя свалить – имел в виду из квартиры, а не из города.
С недавних пор слово «свалить» мое нелюбимое. Как кодовое слово, после которого в голове щелкает.
Спокойно.
Я справлюсь.
Смотрю поверх его головы и говорю:
– У меня много дел. Я не собираюсь сидеть тут с тобой и болтать…
– Я перегнул палку. Извини, – вдруг прерывает меня Наумов. – Я очень разозлился. Я не думал, что ты так все воспримешь.
Не думал? Разумеется, куда ему! Он ведь не влюблен в меня до безумия.
Перевожу на него глаза. Лицо спокойное и решительное. Он всегда спокоен и уверен в себе. Если бы он сказал мне нечто подобное в тот же день, я, без сомнений, расплакалась бы от счастья. Но он говорит мне сейчас. Через два месяца! Когда мы случайно встретились в многомиллионном городе! За кого он меня принимает?
– Некоторые вещи лучше делать вовремя, – твердо отвечаю я.
– Ты сказала, что любишь меня. Что, больше не любишь? – спрашивает, вскинув бровь.
Скольжу взглядом по его лицу. По ровным бровям, раскосым глазам, прямому носу и вкусным губам.
Люблю.
Очень.
Смотрю на свои руки некоторое время, потом на стену за его спиной, потом опять на него. Бес затаился и ждет.
Что ж, пожалуйста.
– Я думаю, ты недостоин моей любви, – чеканю свою новую жизненную установку так, будто сама в нее поверила. – Ты обошелся с ней слишком небрежно. Я… найду своего мужчину и отдам ее ему.
Вот так.
Антон сверлит меня недобрым взглядом. Не знаю о чем он думает, но с меня хватит.
– Я пойду, – говорю тихо, собирая свои вещи. – Всего хорошего.
– Я тебя отвезу, – тихо, но уверенно говорит он в ответ и встает.
Это выводит меня из себя. Вскакиваю. Даже на десятисантиметровой платформе мне приходится смотреть на него снизу вверх.
– Ты слышал, что я сказала? – рычу ему в лицо.
– Слышал, – отвечает и застегивает куртку.
– Отвези кого-нибудь другого, – советую так, что на нас оборачиваются другие посетители. – Свою подружку Веру, например!
Зачем? Зачем я это сказала? Это звучит так, будто мне есть до него дело!
– Будем здесь ругаться или выйдем на улицу? – интересуется мой оппонент, натягивая на руки кожаные перчатки.
Проношусь мимо, двигаюсь по универмагу, как разъяренный бык. Выбежав на улицу, натягиваю на голову шапку и устремляюсь в сторону своей машины. Ноги опять разъезжаются, и я начинаю падать, но Антон снова дергает меня за шиворот и ставит прямо.
– Нам туда, – говорит он, тыча своим чеканным подбородком в противоположную сторону.
Скидываю его руку со своего плеча и рычу:
– Нет. Туда. Там моя машина.
Это заявление ему очень сильно не по душе. Вот и отлично! Но он просто мастерски владеет собой.
– Ну, пошли тогда, – отвечает, накидывая на голову капюшон.
За время, проведенное в ГУМе, стало еще холоднее. Практически бегу, боясь пропахать носом тротуар. Антон не выдерживает и подхватывает мой локоть. Позволяю ему это, иначе переломаю ноги. Вижу свою машину, и она все также зажата, только теперь уже между другими машинами.
– Бл*ть, это твоя машина? – улыбается Бес, подводя меня к водительской двери.
– Да, – ощетиниваюсь я. – А что?
– Она вообще на ходу? – усмехается он.
О нет…
Только не это.
Когда он улыбается, его лицо преображается. Я люблю его улыбки…
Антон сильнее сжимает мой локоть и хрипло говорит:
– Алёнушка, не смотри на меня так. Я же, бл*ть, не железный.
Смаргиваю дурман и резко отстраняюсь. Тянусь к дверной ручке, но он вдруг разворачивает меня и прижимает своим телом к машине. Открываю рот, чтобы возмутиться, но Бес берет мое лицо в ладони и целует. Без предупреждения и сразу в засос. Раскрывает мои губы своими, и я подчиняюсь, потому что это восхитительно. Мои глаза сами собой закатываются, а колени подгибаются.
Господи, как я люблю его вкус. Там кофе и Антон. Атомная смесь.
Поняв, что я не собираюсь откусить ему язык, Бес толкает его глубже. Вдыхаю носом морозный воздух и чувствую его запах. Подаюсь вперед. Хочу еще больше его губ, они так подходят моим, и он дает больше с еле слышным стоном. Наклоняет голову, делая наш поцелуй еще глубже, и обхватывает меня руками, прижимая к себе так, что ноги отрываются от земли. Я нахожу его язык своим и скулю. Антон сжимает меня сильнее и шумно вдыхает.
Тряпка… я такая тряпка.
Ослабив напор, Бес нежно покусывает мои губы и ласкает их языком.
– Я твой мужчина, Алёнушка, – шепчет он.
Мгновенно прихожу в себя и упираюсь руками в его плечи. Он не отпускает. Наши лица совсем близко. Чувствую тепло его дыхания на своем лице.
– Я поступил как дебил. Больше такого не будет, – тихо добавляет мой криптонит.
Ох.
Этого слишком мало. Я не могу так рисковать. Ведь я люблю его, а он меня нет.
– Если бы мы не встретились сегодня… – глотая ком, шепчу я.
– Но мы встретились.
Машу головой. Я не фаталист.
– Я бы нашел тебя в любом случае, – твердо говорит он.
Смотрю в его глаза и спрашиваю дрожащим голосом:
– Тогда… почему не искал?
Он молчит. Вот и я о том же.
– Пусти, – прошу, отталкивая его от себя.
– Алёна…
– Пусти!
Он подчиняется и ставит меня на землю. Открываю дверь и сажусь за руль. Дрожащей рукой завожу машину, глядя на то, как Антон обходит капот и выдергивает из-под дворника белый квадратик.
Визитка. Он все мысли в моей голове распугал! Прощай, блондин.
Антон не уходит и ждет, пока я выберусь на дорогу. Вижу его в зеркале заднего вида, уезжая. По прибытии домой обнаруживаю кучу сообщений от Вики, а также сообщение в инстаграме:
BesPanyky_bf: «Добралась?»
Alyenushka_dushka: «Да»
BesPanyky_bf: «Вынь меня из ЧС2, завтра позвоню»