000
ОтложитьЧитал
Предполагается, что наш далёкий предок использовал в основном образное мышление, но при этом его интеллект не уступал интеллекту современного человека. Если кто сомневается в интеллектуальных способностях нашего предка, пусть применив все свои знания и используя доступные доисторическому мастеру инструменты, попробует изготовить орудие каменного века. Например, топор.
Представим на миг, что мы очутились в каменном веке и несколько мгновений наблюдаем, как первобытный человек колотит камнем о камень. Какое из этого наблюдения мы сделаем заключение, если у нас не будет никакой информации ни о каменных орудиях труда той эпохи, ни о цели, которую поставил доисторический человек, взяв в руки два камня? Не сделаем ли мы вывод, что он развлекается и у него нет никакой цели?
Сделанный из наблюдений за действиями древнего мастера ложный вывод о случайности происходящего события произошёл от незнания цели. Цель исключает случайность и изначально предполагает программу действий, исходя из начальных условий. И коль скоро учёные отрицают наличие у природы цели, из этого следует и однозначный вывод: всё в природе происходит случайно.
Но так ли это? Французский философ Поль Гольбах утверждал: «Ничего в природе не может произойти случайно; всё следует определённым законам; эти законы являются лишь необходимой связью определённых следствий с их причинами. Говорить о случайном сцеплении атомов либо приписывать некоторые следствия случайности, значит говорить о неведении законов, по которым тела действуют, встречаются, соединяются либо разъединяются»[125].
Как известно, антропный принцип, по сути, не отрицает у природы цели. Термин «антропный принцип» предложил в 1973 г. английский астрофизик Брэндон Картер в противовес принципу Коперника, по которому мы не занимаем привилегированного места во Вселенной. По Картеру, «то, что мы ожидаем наблюдать, должно быть ограничено условиями нашего существования как наблюдателей».
Существует несколько модификаций антропного принципа. Среди них слабый антропный принцип, сильный антропный принцип и некоторые другие. Сильный антропный принцип в формулировке Картера гласит: «Вселенная (и, следовательно, фундаментальные параметры, от которых она зависит) должна быть такой, чтобы в ней на некотором этапе эволюции допускалось существование наблюдателей»[126]. Согласно сильному антропному космологическому принципу, законы физики и начальные условия выстроены так, что Вселенная заведомо приспособлена для возникновения и существования человека.
В отличие от слабого антропного принципа, по которому зарождение жизни во Вселенной возможно, сильный антропный принцип утверждает неизбежность зарождения жизни.
Антропному принципу можно противопоставить принцип самоорганизации, согласно которому порядок в природе возникает спонтанно из хаоса. Необходимое условие для самоорганизующейся системы – её открытость, позволяющая получать извне энергию и информацию.
В неорганической природе один из самых ярких примеров самоорганизации – образование ячеек Бенара. Суть этого явления в том, что в подогреваемом минеральном масле с подмешанными для наглядности алюминиевыми опилками при определённом критическом перепаде температур между нижними и верхними слоями масла возникают упорядоченные структуры – шестигранные ячейки, отличительной особенностью которых является когерентное поведение молекул. Теоретики синергетики Илья Пригожин и Изабелла Стенгерс, рассматривая ячейки Бенара, отметили следующее: «…когда наступает неустойчивость Бенара… в одной точке пространства молекулы поднимаются, в другой – опускаются как по команде. Однако никакой команды в действительности "не раздаётся", поскольку в систему не вводится никакая новая упорядочивающая сила. Открытие диссипативных структур потому и вызвало столь сильное удивление, что в результате одной-единственной тепловой связи, наложенной на слой жидкости, одни и те же молекулы, взаимодействующие посредством случайных столкновений, могут начать когерентное коллективное движение»[127].
Причины кооперативного поведения молекул при образовании ячеек Бенара до конца остаются неясными. При этом нераскрытость механизмов самоорганизации большинство синергетиков принимают как данность, которая не нуждается в объяснении.
Наблюдаемая в окружающем нас мире самоорганизация систем, а также подобие друг на друга происходящих в природе различных явлений дали учёным основание распространить концепцию самоорганизации на Вселенную в целом. Но как и откуда Вселенная получает энергию и информацию для своей самоорганизации? Возникшая путём Большого взрыва, она является закрытой системой. Согласно второму началу термодинамики, все закрытые системы эволюционируют в одном направлении – к тепловому равновесию, сопровождаемому увеличением энтропии.
Достоверно установлено – эволюция галактик, не останавливаясь, идёт миллиарды лет: они набирают массу, меняют размер и плотность, старые звёзды умирают, зажигаются новые.
Модельные вычисления указывают на направленность эволюционного процесса формирования галактик. Согласно модельным вычислениям, уже через сотню миллионов лет после Большого взрыва в космосе образовались облака из тёмной материи величиной с нынешнюю Солнечную систему. Они объединялись во всё более и более крупные структуры, независимо от расширения пространства. Это привело к возникновению скопления облаков тёмной материи, а потом и скопления этих скоплений. Они втягивали в себя космический газ, предоставляя ему возможность сгущаться и коллапсировать. Так образовались первые сверхмассивные звёзды; они быстро взрывались сверхновыми, оставляя после себя чёрные дыры. Эти взрывы обогащали космическое пространство элементами тяжелее гелия, которые способствовали охлаждению коллапсирующих газовых облаков и потому делали возможным появление менее массивных звёзд второго поколения. Такие звёзды уже могли существовать миллиарды лет и могли формировать (опять-таки с помощью тёмной материи) гравитационно связанные системы. Так возникли долгоживущие галактики, в том числе и наша[128].
Из компьютерной модели следует, что основополагающую роль в формировании галактик играла недоступная наблюдениям тёмная материя, о составе и происхождении которой современная наука ничего не знает.
Гипотетически предположив существование множества реальных параллельных миров, учёные пришли к идее Мультивселенной, в которой наша Вселенная – не единственное место, где возникла жизнь. Идея Мультивселенной активно используется в теории струн и теории инфляционной Вселенной.
Согласно одной из гипотез, нашу Вселенную следует рассматривать как одну из небольших областей, образованных в результате фазовых переходов на начальных этапах эволюции. Имеются и другие варианты образования «параллельных» вселенных, например, многомировая интерпретация квантовой механики, где каждой волновой функции сопоставляется своя умозрительная вселенная. Идея множественных вселенных с бесчисленным разнообразием миров и законов присутствует и в антропном принципе.
По убеждению многих физиков, Мультивселенная не более чем плод фантазии. Это скорее философская проблема, не имеющая непосредственного отношения к теоретической физике.
Следует также иметь в виду, что присутствие бесконечностей в теориях часто приводит к несуразностям. Допуская существование параллельных миров, в соответствии с теорией Хокинга – Хертога законы физики в них должны быть такими же, как в нашей Вселенной. И если число вселенных ничем не ограничено, наша Вселенная будет обязательно где-то точно воспроизведена вместе с нами. К тому же не один раз.
Структура наблюдаемой части нашей Вселенной крайне неустойчива к численным значениям фундаментальных постоянных. Изменение размерности пространства приводит к непредвиденным изменениям физических законов. При размерности пространства N = 3, в котором мы находимся, реализуются все известные типы движения. При большей размерности пространства уже невозможно организовать атомную структуру вещества – орбиты электронов в атомах станут неустойчивыми. Не могут быть образованы и замкнутые орбиты планет, следовательно, возникновение объектов, похожих на нашу Солнечную систему, в многомерных пространствах невозможно[129].
Десятилетиями учёные безрезультатно ищут объяснение, почему полученные экспериментальным путём фундаментальные константы имеют именно такие значения, которые имеют. Ни одна из существующих теорий не в состоянии предложить вариант, позволяющий теоретическим путём получить количество и численные значения этих констант.
Многочисленные наблюдения и экспериментальные данные показали, что при организации материального мира и создании вещества природа использовала ограниченный набор принципов и физических констант. Тонкий подбор значений констант и различных типов взаимодействий привёл Вселенную в идеальное, но вместе с тем хрупкое равновесие, которое едва ли могло быть достигнуто случайным образом.
Ю. А. Жданов и Л. А. Минасян, учёные старшего поколения, воспитанные на диалектическом материализме, который, как известно, умеет совмещать несовместимое, смогли соединить случайность с необходимостью. По их мнению, «необходимость есть случайность в своей действительности. Кроме того, случайность есть результат пересечения необходимостей. Интерпретационная модель множества вселенных только подчёркивает это понимание»[130].
Случайность и естественный отбор составляют основу классического дарвинизма. Естественный отбор появился в теории Дарвина в поздней редакции и с лёгкой руки учёного перекочевал в физику, космологию и другие научные дисциплины. Он стал универсальной аксиомой для науки, и все учёные, посягающие на естественный отбор, должны знать, что это им может стоить научной карьеры.
После возникновения первоначального замысла доктору биологических наук В. И. Назарову потребовалось 14 лет, чтобы издать рукопись «Эволюция не по Дарвину». Редактор издательства «Наука» в беседе с автором недвусмысленно указал, что отказ от публикации вызван исключительно идеологическими соображениями. Ситуация повторилась и в киевском издательстве «Наукова думка».
Открытия в биологии, позволившие понять механизмы наследственности и роль генов – элементарных носителей наследственной информации, показали несостоятельность классического дарвинизма, который и до генетики имел многочисленные проблемы. Построенная на идее борьбы за существование и гибели слабых, теория Дарвина вступала в противоречие с существующей внутривидовой взаимопомощью, совместной жизнью общественных насекомых, симбиотическими отношениями растений и животных. Естественный отбор не объяснял, почему возникли высшие организмы. Имелись и другие серьёзные расхождения теории с накопленным фактическим материалом.
Лима-де-Фариа в своей книге «Эволюция без отбора. Автоэволюция формы и функции» показал, что ряд учёных на основе своих опытов пришли к идее прерывистого происхождения видов.
Так, голландский биолог Хуго де Фриз установил, что вопреки естественному отбору новые элементарные виды возникают внезапно, без переходов и по большей части вполне постоянны с самого начала своего возникновения.
Сходные с де Фризом мысли высказал профессор ботаники Томского университета С. И. Коржинский. В своей работе учёный привёл многочисленные примеры внезапного появления новых форм, таких как антоновские и мошановские овцы, безрогие быки, чёрноплечие павлины, особый вид чистотела, земляника с цельными листьями.
Свои взгляды русский ботаник противопоставлял дарвинистским: сущность гетерогенезиса (возникновения новых разновидностей путём внезапных отклонений от исходных форм) состоит в том, «что среди потомства, происходящего от нормальных представителей какого-нибудь вида или расы и развивающегося при одних и тех же условиях, неожиданно появляются отдельные индивидуумы, более или менее уклоняющиеся от остальных и от родителей. Эти уклонения иногда бывают довольно значительны и выражаются целым рядом признаков, чаще же ограничиваются немногими или даже одним каким-нибудь отличием. Но замечательно, что эти признаки обладают большим постоянством и неизменно передаются по наследству из поколения в поколение. Таким образом, сразу возникает особая раса, столь же прочная и постоянная, как и те, которые существуют с незапамятных времён».
Идея прерывистого происхождения видов присутствует и у английского зоолога Уильяма Бэтсона. В книге «Материалы для изучения изменчивости, особенно с точки зрения прерывистости и происхождения видов» он показал, что коль скоро речь идёт о таких наследственных вариациях, как увеличение числа позвонков, пальцев, зубов и т. п., приходится констатировать внезапность, прерывистость их возникновения без всяких переходов. Отсюда Бэтсон делает вывод, что прерывистость видов происходит из-за прерывистости изменений[131].
Развитие генетики показало, что помимо генов, кодирующих белки, в эволюции живых существ огромную роль играют некодирующие последовательности, выполняющие регуляторные функции. Значительная часть этих последовательностей сформировалась из фрагментов мобильных генетических элементов (транспозонов). Учёные выяснили, что возникновение эволюционных новшеств при участии транспозонов – не исключение, а правило. Ведущую роль в эволюции высших организмов играют изменения регуляторных участков генома, которые сами не кодируют белки, но влияют на работу белок-кодирующих генов[132].
В интервью «Радио Свобода» доктор биологических наук А. В. Марков сообщил, что эволюцию млекопитающих обеспечивали «прыгающие» кусочки генома, которые учёные раньше считали «мусорными» ДНК. Сравнение генома макаки-резуса с геномами человека и шимпанзе показало, что эволюция приматов протекала неравномерно, резкими скачками. Огромную роль в эволюции играли транспозоны и ретротранспозоны. Эти кусочки генома, частично обладающие свойствами вирусов, могут сами себя вырезать из хромосом и переставлять на новое место в пределах генома. И вполне возможно, что эволюция, в том числе превращение обезьяны в человека, шли под контролем подвижных кусочков генома[133].
В палеонтологических музеях мира собраны миллионы экспонатов – ископаемых остатков, свидетельствующих о прошлых эпохах. Однако среди всего этого множества и разнообразия нет надёжных свидетельств того, как один вид организмов трансформируется в другой. Геологическая летопись не зафиксировала данных, отражающих последовательный ряд видовых изменений, что указывало бы на постепенность протекания эволюции. До сих пор не обнаружено палеонтологических находок, подтверждающих постепенность переходов от одной большой обособленной группы организмов, связанных той или иной степенью родства, к другой. Палеонтологическая летопись подтверждает скорее существование тенденции эволюционных скачков, а не постепенную видовую трансформацию[134].
Как известно, в истории Земли отмечались периоды с резкими всплесками видообразования, в результате которых появлялись многочисленные новые виды. По современной эволюционной теории взрывное видообразование происходило из небольшой группы живых организмов, обладающих максимальной эволюционной приспособляемостью. В процессе заполнения экологических ниш скорость видообразования замедлялась.
Учёные из Уппсальского университета в Швеции и Университета Лидса в Великобритании Грэм Бадд и Ричард Манн подвергли сомнению общепринятую эволюционную гипотезу. Они доказали, что наблюдаемые закономерности в эволюции организмов за миллионы лет – следствие систематической ошибки выжившего.
Суть этой ошибки в том, что по выжившим организмам существуют многочисленные данные, в то время как по погибшим организмам данные практически отсутствуют. В результате исследователи находят общие закономерности среди выживших и не принимают в расчёт тот факт, что не менее важная информация скрывается также и среди вымерших видов.
Учёные пришли к выводу, что вспышки видообразования происходят из-за статистических отклонений в темпах эволюционных изменений, но в среднем остаются постоянными. Для больших групп организмов отклонения оказывают несущественное влияние на видовое разнообразие; для небольших групп изменения в окружающей среде приводят к вымиранию всех видов, исключая тех, что смогли быстро адаптироваться. Из-за этого возникает иллюзия, что малочисленные группы склонны к взрывному видообразованию[135].
Несмотря на многочисленную и всестороннюю критику, дарвиновская теория не утратила своей привлекательности. Её основные идеи вобрала в себя синтетическая теория эволюции (СТЭ), появившаяся на свет как результат синтеза дарвинизма и генетики.
В 1978–1980 гг. биолог-эволюционист Н. Н. Воронцов систематизировал постулаты СТЭ. В 1999 г. он вернулся к списку из 11 постулатов и откорректировал их. Если первоначально в его формулировке «основным или даже единственным движущим фактором эволюции являлся естественный отбор», то в последней редакции «естественный отбор бесспорно остаётся движущим фактором эволюции, но не единственным»[136].
В. И. Назаров в книге «Эволюция не по Дарвину» показал научную несостоятельность как классического дарвинизма, СТЭ, так и других форм селекционизма. Подавляющее большинство постулатов СТЭ он подверг основательной критике.
Касаясь постулата о естественном отборе как основном факторе эволюции, Назаров резко оппонирует Воронцову: «Отбор внутри вида не существует, поскольку… внутривидовой борьбы за существование в природе не наблюдается. Без отбора внутри вида нет и начальных шагов эволюции (т. е. микроэволюции), постулируемых в СТЭ. Отбор между разными видами, поскольку он имеет дело с более выраженными фенотипическими различиями, – реальное явление природы, но и эта форма отбора носит относительный характер. <…> Непосредственно наблюдаемые факты целесообразной и коллективной реакции организмов (определённой изменчивости, по Дарвину) на вызов среды дают основание предполагать, что и вся органическая эволюция в целом – целесообразный и направленный процесс»[137].
Обсуждение книги Назарова на методологическом семинаре Центра био- и экофилософии Института философии РАН в феврале 2006 г. вызвало острую полемику и разделило учёных на два противоположных лагеря.
Согласно СТЭ, эволюция начинает раскручиваться с низшего уровня случайных мутаций, представляющих устойчивые изменения генома, в то время как, полагает Назаров, в экосистемной теории эволюции всё это происходит в обратном направлении. Первоначальный импульс к изменению видов возникает в системе Солнце – Земля, улавливается оболочкой Земли, заселённой живыми организмами (биосферой) и её компонентами – конкретными экосистемами, представляющими совокупность живых организмов и среду, в которой они обитают. Экосистемы, в свою очередь, побуждают к изменению входящие в них виды. Данную направленность эволюционной причинности Назаров назвал «нисходящей», а сам процесс – «эволюцией сверху». Такая модель, по мнению учёного, существенно снижает сферу действия случайности.
Свою эволюционную модель Назаров подтверждает тем фактом, что моменты резкой смены биот (различных видов живых организмов, объединённых общей областью обитания) на переломных рубежах фанерозоя – этапа геологической истории начиная с возникновения первых форм жизни на Земле и продолжающегося в наше время – совпадают с периодичностью геологических кризисов, а также с климатическими и солнечными циклами в 30 и 150 миллионов лет[138].
Получение живыми организмами информации о внешнем мире по различным каналам связи, в том числе путём био- и эхолокации, способность ориентироваться в пространстве не только по окружающим ориентирам, но и по магнитному полю Земли, положению Солнца, Луны и звёзд – всё это говорит об огромном влиянии на эволюционный процесс Солнечной системы и космоса в целом. И всё же, по нашему глубокому убеждению, главной и определяющей движущей силой эволюции является изначально существующий генетический Код Вселенной (см. «Генетический Код Вселенной»). Примечательно то, что и Назаров не исключает информационную модель эволюционного процесса: «…в объяснении целого ряда закономерностей эволюции и самого феномена жизни лучшие умы человечества исчерпали возможности материалистического подхода и вплотную подошли к признанию верховной власти духовной сферы»[139].
Со дня выхода книги Назарова прошло больше десяти лет, и за это время появились дополнительные свидетельства, требующие кардинального пересмотра не только СТЭ, но и концепции существования общего предка. Полученные в последнее время данные дают все основания предположить, что эволюционное родство человека с обезьяноподобным предком является не доказанным[140].
Для построения эволюционной теории учёные в основном использовали имеющиеся в наличии фрагменты черепов и костей рук, по которым и предположили существование обезьяноподобных предков человека. Известен случай, когда подделка черепа на протяжении 40 лет вводила весь учёный мир в заблуждение[141].
Многие окаменелые останки свидетельствуют о том, что и дальние предки, и отдалённые от них потомки, и переходные формы между ними населяли Землю в одно и то же время. По мнению новозеландского исследователя Майкла Бейджента, «ископаемые свидетельства представляют собой историю огромной цепочки творений, объединённых лишь выбором формы, а не эволюционными связями»[142].
СТЭ утверждает, что ДНК хранит все биологические свойства организма, и изменение организма происходит при изменении ДНК в результате мутаций, вызывающих фенотипические (ненаследственные) изменения. Полезные мутации в результате естественного отбора закрепляются; те особи, у которых гены не ведут к увеличению приспосабливаемости организмов, отмирают.
Исследования последних лет показали, что кроме генетического кода, кодирующего последовательность белков в ДНК, существуют нуклеотидные коды, регулирующие клеточные процессы, не изменяя последовательность нуклеотидов. Их принято называть эпигенетическими кодами. Под воздействием изменяющейся среды они могут включать и выключать гены и имеют если не главное, то одно из решающих значений в эволюционном процессе. Генетических программ множество, они могут накладываться друг на друга, создавая собственные инструкции. При этом последовательность чтения их кодов в разных организмах различается. Генетическая информация является лишь одной из составляющих информационной системы живого организма.
Эпигенетические изменения невозможно объяснить с позиций классического представления о функционировании генов. Исследования растений и животных показывают, что окружающая среда и приобретённый жизненный опыт могут повлиять как на сам индивид, так и на его потомков. Причём изменения могут происходить во много раз быстрее, чем генетические мутации. Подтверждение этому – молниеносная по геологическим масштабам эволюция вьюрков и ласточек, обитающих в мегаполисах, комаров, облюбовавших подвалы и образовавших новый вид, и многих других животных, населяющих мегаполисы. Это указывает на то, что генетическое разнообразие может возникать без мутаций, следовательно, и без изменения генетической информации.
Особи с изменённым геномом могут сильнейшим образом влиять на судьбу сообщества даже в том случае, если они составляют незначительную его часть. Украинский учёный В. В. Корпачёв в своей книге «Развитие цивилизаций и технологии происхождения видов» описал эксперимент Билла Мьюэра и Рика Ховарда, которые исследовали трансгенный вариант японской аквариумной рыбки.
Рыбкам ввели человеческий ген гормона роста, и они стали расти быстрее. При этом оказалось, что крупные трансгенные самцы более привлекательны для самок. Но только две трети трансгенных самцов доживали до репродуктивного возраста. Расчёт показал, что взаимодействие этих двух факторов через 40 поколений приведёт к полному вымиранию стаи из 60 тысяч рыбок, если изначально в ней было всего 60 трансгенных особей. За большее число генераций даже одна трансгенная особь может вызвать гибель всего стада.
Вышеприведённые факты указывают на то, что мутации в геноме далеко не всегда могут быть движущим фактором эволюции.
Эпигенетическая теория (ЭТЭ) в противовес СТЭ рассматривает эволюцию как процесс преобразования онтогенеза (индивидуального развития организма) под влиянием изменений, происходящих в окружающей среде. Эволюционное изменение начинается в экосистеме и заканчивается в геноме. При этом экологическое изменение, запускающее эволюционный цикл, можно представить с двух сторон: изменение привычной экосистемы или вселение организма в новую экосистему. ЭТЭ предполагает, что в ходе эволюционного изменения популяция старого вида вначале утрачивает фенотипическую устойчивость и затем переходит в новое состояние, сперва очень изменчивое, но обретающее новую устойчивость в ходе последующей эволюции[143].
Расшифровка геномов отдельных животных показала, что присутствие незначительного количества новых генов в совершенно непохожих друг на друга организмах не может объяснить огромное различие в их строении. Ключевую роль в формировании новых фенотипических черт играют не гены, а способы их регулирования и чтения. Гены можно сравнить с библиотекой данных, которыми пользуются клетки по мере своей необходимости. Популяризатор науки Мэтт Ридли в своей работе «Геном: автобиография в 23 главах» высказал мысль о том, что геном, который удалось прочитать, это всего лишь снимок вечно изменяющегося документа, у которого никогда не будет последнего издания.
Гены в цепочке ДНК, как правило, не идут один за другим. Между ними имеются некодирующие отрезки ДНК, которые биологи раньше называли «мусорная ДНК». Последующие исследования показали, что промежуточная (некодирующая) информация выполняет роль переключателей, включающих и выключающих гены.
Фактически ДНК не знает, что делает. Ею управляют внешние регуляторы. Они могут находиться в самой клетке, в любом месте организма или за его пределами. Информация об изменении окружающей среды указывает организму о необходимости адаптации к новым условиям. Но для того, чтобы такой информацией воспользовались генетические программы организма, информация окружающей среды должна быть понятна генетическим программам. А для этого все программы как живой, так и неживой материи должны быть записаны на одном и том же языке.
Установлено, что самостоятельно гены не определяют:
– форму тела и размещение в теле органов;
– пространственно-временное размещение белков в клетке и вне клетки;
– фолдинг белка (пространственную структуру сворачивания белков после построения аминокислотной цепочки)[144];
– форму цитоскелета – клеточного каркаса в цитоплазме клетки. Каждая клетка имеет микротрубочки и специализация (дифференцировка) клеток, определяющая функцию клетки, её размер, форму и активность химических реакций (метаболизм), происходит путём изменения размещения микротрубочек[145];
– код формы спирали ДНК, участвующий в регуляции экспрессии генов – процессе, в ходе которого наследственная информация от гена преобразуется в функциональный продукт – РНК или белок. Экспрессия генов является основой дифференцировки клеток и позволяет клеткам контролировать собственную структуру и функцию[146];
– код апоптоза, программирующий и регулирующий клеточную гибель[147].
Тот факт, что мутации в ДНК не изменяют форму тела, демонстрируют проживающие в Чернобыльской зоне животные. Высокие уровни радиации вызывают постоянные мутации в ДНК, однако учёные с удивлением обнаружили, что радиация практически не оказывает никакого влияния на внешний вид дикой природы.
Сравнительный анализ геномов различных животных показал, что для формирования новых фенотипических черт животного не требуются новые гены:
– гены человека и кенгуру идентичны, и многие из них расположены в том же порядке, несмотря на то что их разделяет 150 миллионов лет[148];
– ДНК шимпанзе и человека идентичны на 96 %[149];
– совершенно разные морфологически (по строению) морские полипы и медузы имеют одинаковые гены, несмотря на то что их разделяет гигантский скачок сложности[150];
– мыши и люди имеют около 97,5 % общей рабочей ДНК, что всего на один процент меньше, чем у шимпанзе и человека. И за 100 миллионов лет ни один из геномов сильно не изменился[151];
– ДНК летучей мыши ближе к лошади, чем ДНК коровы. И только кошки и собаки более близкие к лошадям, чем летучие мыши[152];
– одни и те же гены используются для построения глаз кальмара и ног человека[153];
– для построения щупалец каракатицы и ног человека используются одни и те же гены, которые существовали ещё до эволюции конечностей[154].
Джереми Дейсен и его коллеги из Нью-Йоркского университета, изучая анатомию тела и генетическую программу развития ежовых скатов – одних из самых древних видов рыб, существующих в настоящее время, с удивлением обнаружили, что они умеют ходить. При этом генетическая программа, управляющая развитием и работой ног у млекопитающих и брюшных плавников у скатов была практически идентичной. Более того, нервы, управляющие сгибанием и разгибанием плавников и ног, работали абсолютно одинаково у людей и этих рыб, а многие другие наборы нервных клеток были очень похожи друг на друга[155].
В 2010 г. группа учёных во главе с профессором Дэниэлом Рокшаром секвенировала геном (расшифровала первичную структуру линейных молекул ДНК) губки Amphimedon queenslandica, самого древнего типа из современных многоклеточных животных. Исследователи обнаружили, что более 600 миллионов лет назад губки, не являющиеся полноценными многоклеточными животными, обладали набором практически всех генов, которые обеспечивают жизнедеятельность млекопитающих и человека. У них отсутствуют нейроны и мышцы, но есть гены участвующие в формировании мозга и мышечной ткани современных животных[156].
Естественный отбор не мог заранее предусмотреть набор генов, необходимых для образования высших видов, и на протяжении десятков и даже сотен миллионов лет хранить их в геноме примитивных животных. Следует заключить, что доисторические организмы уже были генетически запрограммированы на возможность развития в более сложные виды и согласится с Библейской концепцией, по которой появление и развитие живой материи изначально было предопределено.
Для многочисленных видов рыб из семейства цихлид, обитающих в озере Малави, существуют независимо эволюционировавшие копии видов в озере Танганьика с удивительно похожими формой тела и способом питания. Это указывает на то, что одни способы построения живых организмов более вероятны, чем другие.