Глава 3
Первое, что вижу, с трудом приоткрыв глаза, – маленькие тусклые огоньки, разбросанные, словно далекие звезды на темном небе.
Оказывается, я лежу на длинном диване перед большим телевизором, вмонтированным в стену. Рядом стоит деревянный столик на низких фигурных ножках, а на нем – моя замшевая сумка и сотовый телефон. Комната, в которой нахожусь, похожа на гостиную, с деревянными панелями на стенах, пушистым темно-коричневым ковром неровной формы и множеством точечных светильников на потолке. Вместо двери – широкая квадратная арка, обрамленная светлым декоративным кирпичом. Где-то в глубине дома слышится звон посуды и гул закипающего чайника.
Сажусь на край дивана и вижу на своих ногах теплые носки, похожие на те, что вязала мне Лара, когда я была маленькой. Приподнимаю одеяло и с ужасом понимаю, что кто-то раздел меня до нижнего белья. Лихорадочно вспоминаю, как ехала с таксистом в «Снежные холмы», как мы врезались в огромный сугроб и как я шла с чемоданом по дороге. Помню, как упала, провалилась в снег и не решалась подняться, потому что из леса доносились зловещие звуки.
– Вы проснулись, – говорит высокий мужчина, внезапно появившийся за квадратной аркой. Я вздрагиваю и закутываюсь в одеяло. – Извините, не хотел вас напугать.
Из-за приглушенного освещения не могу разглядеть его лицо, лишь замечаю блестящие седые волосы. На незнакомце черные спортивные штаны и тонкий серый свитер, а на ногах такие же, как и у меня, вязаные носки.
– Я приготовил ужин, думаю, вы проголодались. Тут ваши вещи, – говорит он, указав рукой на мой чемодан, который стоит у окна, – можете переодеться. Надеюсь, у вас есть теплая одежда?
– Где я?..
– В «Снежных холмах», – спокойно отвечает мужчина, опираясь плечом на стену с декоративным камнем. – Вы ведь сюда добирались, верно?
Я киваю.
– Вы очень смелая девушка, но больше никогда не отправляйтесь в одиночку куда-либо, особенно в снегопад.
В его голосе слышится добрая насмешка, и я слабо улыбаюсь.
– Да уж… Постойте, там остался водитель! – выпаливаю я.
– С ним все в порядке. Как только наши ребята отстегнули трос от автомобиля, он тут же уехал. Мы просто решили прокатиться на снегоходах да проверить, насколько засыпало дорогу. Увидели машину в сугробе. Водитель решил, что его пассажирка добралась до «Холмов» и сообщила о нем, но никто из наших о ней, то есть о вас, ничего не слышал. Я поехал по дороге и чудом нашел вас, – заканчивает он, говоря обо мне с теплотой в голосе. – А ведь все могло закончиться очень плохо.
Краснею из-за собственной глупости, и он, заметив мое смущение, разворачивается на пятках и добавляет:
– Одевайтесь и приходите на кухню.
Встаю с дивана, продолжая прикрываться одеялом, весящим килограмм десять, не меньше. Сажусь перед чемоданом, на котором уже нет дырявой черной пленки, и расстегиваю молнию. В спешке вытаскиваю синие джинсы, свободный свитер кремового цвета и одеваюсь в считаные секунды. Решаю не доставать домашние тапочки, вязаные носки мне очень нравятся, хоть и немного покалывают. Достаю зеркало из косметички и с ужасом смотрю на собственное лицо. Нос и щеки неестественно красные, видимо, обморозила их, пока валялась в снегу. На лбу – большое бордовое пятно, которое при дневном свете будет выглядеть еще ярче, а на подбородке и шее – такого же цвета царапины. Господи, до чего прекрасный день…
Выхожу из комнаты и внимательно осматриваю широкий светлый коридор, соединяющий три темно-коричневые двери. На обеих стенах висят большие фотографии с изображениями снежных гор и улыбающихся лыжников. Под каждой фотографией имеется надпись.
«Вова, Стас, Кира и Макс. 2003 год», – читаю я под снимком с тремя мужчинами в ярких экипировках и черно-рыжим псом, гордо восседающим на куче снега.
Мое внимание прерывает тяжелый стук за очередной квадратной аркой, которая ведет к прихожей и, по-видимому, к кухне, откуда доносятся аппетитные запахи.
– Матерь Божья, я еле добралась до тебя! Если снег и правда будет валить всю ночь, нам придется очищать территорию целую неделю! – слышу я звонкий женский голос за стеной.
– А он будет валить, Свет, даже не сомневайся! – отвечает мужчина из кухни.
– Ну, знаешь, на носу открытие, а мы будем тратить… – говорит она, но тут же замолкает, заметив меня в коридоре. – Ой.
Пухленькая женщина в вязаной кофте на молнии и утепленном черном комбинезоне на широких лямках. Ее короткие темные волосы мокрые на лбу, круглое лицо красное от мороза, а тонкие губы накрашены ярко-сиреневой помадой.
– Как ты себя чувствуешь, милая? – спрашивает она, по-дружески дотронувшись до моего плеча. – Не болит голова? Ссадины на лице быстро пройдут, не переживай! Такую красоту ничто не испортит.
Удивленная таким гостеприимством, я не знаю, что сказать. Вместо этого сначала киваю, потом отрицательно качаю головой и, вконец запутавшись, сконфуженно улыбаюсь.
– Владимир Павлович, а Снегурочка-то наша очень скромная, – усмехнувшись, произносит женщина.
– И чрезвычайно везучая, – добавляет мужчина, выглянув из-за угла. Он приятно улыбается мне, и я не могу не ответить ему тем же.
– Это точно! Ну, милая, проходи на кухню, поешь, выпьешь чаю, согреешься. Ужин-то готов, Владимир Павлович?
– Спасибо, но мне совсем не хочется кушать, – говорю я и смущенно спрашиваю: – Где здесь туалет?
– Дверь за вами, – подсказывает мужчина. – Но не думайте, что вам удастся отказаться от ужина. Я ж старался!
Вновь благодарно улыбаюсь и поспешно скрываюсь за темной дверью. Ванная комната, совмещенная с туалетом, очень стильная и теплая. Смотрю на себя в большое квадратное зеркало и вновь ужасаюсь своему отражению. Такое чувство, что я бежала сквозь острые ветки, которые нещадно били и царапали кожу. Надеюсь, что тональный крем справится с этим кошмаром, иначе кто-нибудь точно решит, что меня побили.
Спустя несколько минут выхожу в коридор. Мне неловко идти на кухню к незнакомым людям, которые не только проявили заботу, но и спасли меня от неминуемой смерти. Нервно разминаю пальцы и долго решаю, что же мне делать дальше.
– Идем скорее! – восклицает женщина, выглянув из дверного проема. – Мы заждались!
Меня, что ли? Ох, как же все-таки неудобно…
Быть может, если бы не попала в столь глупую ситуацию с тем таксистом, я бы и вела себя по-другому. Но сейчас мне безумно стыдно перед этим мужчиной. Наверняка думает, что я та еще идиотка.
Меня усаживают за круглый деревянный стол. Пухленькая женщина кладет передо мной бамбуковую салфетку и ставит белую тарелку.
– Спасибо, но я правда не голодна…
– Ничего не хочу слышать, – говорит она, махнув передо мной вилкой. – Никуда тебя не отпустим, пока не поешь как следует.
– Настоятельно вам советую не перечить Светлане Ивановне, иначе будет худо, – улыбается мужчина, ставя в центр стола деревянную подставку, а на нее горячую сковородку с золотистой жареной картошкой. – Она у нас женщина боевая и упрямая. Как сказала, так и будет.
– Владимир Павлович, вы и впрямь думаете, что я боевая? Господи, да я нежный цветочек, не надо из меня тут терминатора делать!
Я улыбаюсь, глядя, как эти двое веселятся. Вряд ли они супруги, скорее – хорошие друзья.
– Вот хлебушек и салатик, – Светлана Ивановна подвигает корзинку и глубокую миску поближе ко мне и садится на стул.
– Что будете пить? Есть яблочный сок, – предлагает мужчина, заглядывая в высокий узкий шкаф.
– В самый раз.
– Накладывай, пока горячее, не стесняйся! Владимир Павлович, хватит уже вертеться, садись!
Я послушно кладу себе ложку картошки и немного овощного салата с майонезной заправкой. Владимир Павлович включает небольшой телевизор на стене и устраивается слева от меня.
– Меня зовут Аня. Извините, что не представилась раньше, просто немного… растерялась.
Мужчина внимательно смотрит на меня, и я замечаю в его светло-серых глазах мелькнувший огонек. Его лицо покрыто мелкими морщинами, лишь на лбу разместилась самая глубокая и длинная, но они нисколько не старят его, а придают мужественность и особое обаяние.
– Очень приятно, Аня. Я – Владимир, а эта очаровательная женщина – Светлана Ивановна.
– И мне очень приятно с вами познакомиться, – отвечаю моим новым знакомым, прошу их обращаться ко мне на «ты», и они согласно кивают.
– Ты приехала сюда на работу? – спрашивает мужчина, накалывая на вилку картошку.
– Да, только вот немного не доехала.
– Сколько же ты шла, дитя мое? У тебя все ноги промокли, а пальцы были настоящими ледышками! – говорит Светлана Ивановна, округлив зеленые глаза. – Надеюсь, ты не заболеешь.
Мысленно вздыхаю с облегчением. Слава богу, в постель укладывала меня именно она.
– Все будет хорошо, спасибо вам большое, – благодарю я обоих. – Было глупо идти одной, не зная куда. Но выбора не было…
– Почему же водитель не пошел с тобой? – не унимается женщина. – Во всяком случае, мог бы и сам добраться до нас, а не посылать худенькую девчушку! Иной раз поражаюсь мужской логике!
Подробно рассказываю о водителе и о том, как мы въехали в кучу снега, после чего и начались мои приключения. Оба внимательно меня слушают, после чего Светлана Ивановна предлагает мне подать на службу такси в суд. Я смеюсь, смотря на ее активную жестикуляцию, и несколько раз ловлю на себе внимательные, но по-прежнему дружелюбные взгляды Владимира Павловича.
– А кем ты здесь устроилась? – спрашивает женщина, вертя в руках полупустой стакан с соком.
– Администратором в гостинице.
– Хорошее местечко. А кто из девочек уволился? – задает она вопрос Владимиру Павловичу, который продолжает изучать мое лицо. – Не слышала, чтобы кто-то уходил. А я-то здесь все знаю.
– Я тоже не слышал, но, по-видимому, кто-то решил передохнуть. Аня, мне почему-то кажется, что мы с вами уже встречались.
Так вот почему он не сводит с меня глаз!
– Нет, не думаю. Я бы вас запомнила, – улыбаюсь я.
– Может быть, я знаю твоих родителей?
– Это тоже вряд ли. Мама умерла сразу после моего рождения, а папа… Он никогда не появлялся в моей жизни. Даже не знаю, как он выглядит и где живет.
Удивляюсь собственной болтливости, ведь обсуждать личную жизнь с малознакомыми людьми не в моих правилах.
– Вот как… – протягивает мужчина, подперев крепкой рукой подбородок.
– Милая, а кто же тебя воспитывал? Наверное, бабушка?
– Нет, моя родная тетя. Бабушек и дедушек в живых я не застала.
– И твой отец никогда не искал возможности встретиться с тобой? – озадаченно спрашивает мужчина.
– Владимир Павлович, это очень деликатная тема, – делает ему замечание Светлана Ивановна, и тут же поворачивается ко мне: – Не стоит ворошить прошлое. Твоя тетя замечательно воспитала тебя! В наше время скромные девушки – такая редкость!
Слабо улыбаюсь и допиваю оставшийся в моем стакане яблочный сок. Я благодарна этой милой женщине за то, что она закрыла неприятную для меня тему. А точнее – мне просто неинтересно обсуждать это.
– Спасибо большое за ужин и за то, что спасли мне жизнь. Если бы вы не нашли меня, я бы уже была в другом месте.
– Не дай бог такому приключиться! – восклицает Светлана Ивановна, поднявшись. – Сейчас выпьем горячего чаю с сахарными булочками, и ты ляжешь спать. Тебе нужно отдохнуть как следует.
– Нет-нет! Скажите, как добраться до административного корпуса? Я должна зарегистрироваться, чтобы получить комнату…
– Аня, сегодня ты останешься здесь. Буря будет продолжаться всю ночь, а административный корпус уже не работает, да и находится далеко отсюда, – говорит Владимир Павлович, собирая грязные тарелки. – Завтра утром я отвезу тебя туда.
В который раз удивлена теплотой и заботой человека, с которым только что познакомилась. Никогда бы не подумала, что люди способны пригласить к себе в дом постороннего и усадить его за один с ними стол. А вдруг я какая-нибудь воровка и у меня пистолет в чемодане?
– Давайте я посуду помою?
– Ну, что ты, – улыбается Светлана Ивановна, – кружки и тарелки Владимир Павлович сам любит мыть. Правда же?
– Прямо-таки обожаю, – буркает мужчина, заставив нас засмеяться.
– Не беспокойся, садись и отдыхай. Тебе какой чай?
– Черный, спасибо.
– Моя племянница обожает со всякими вкусами, ну, что-то вроде фруктовых, – говорит Светлана Ивановна, доставая из коробки пакетики с чаем. – Я, если честно, не понимаю, что в них хорошего. По мне так чай должен быть либо черным, либо зеленым. А вы как думаете, Владимир Павлович?
– Черный чай с бергамотом очень даже ничего. И с мятой. Мой племянник пьет только такой.
– Он у вас до ужаса упрямый.
– Не без того, Светлана Ивановна.
Мужчина заканчивает мыть посуду, берет голубое вафельное полотенце, вытирает руки и, щурясь, смотрит на экран телевизора. Для своих лет он очень привлекателен, хотя мне трудно определить его возраст, ведь крепкое телосложение и лицо, покрытое сеткой морщин, абсолютно противоречат друг другу.
– Завтра снегопад прекратится, – говорит он тихо, как будто самому себе, не отрывая глаз от телевизора, по которому передают прогноз погоды.
Ко мне подходит Светлана Ивановна с двумя большими чашками. От нее пахнет булочками, чем-то теплым и домашним. Я невольно улыбаюсь знакомому запаху, который с уходом Лары навсегда исчез из моей жизни.
– Так-так, значит ты у нас администратор, – начинает она, размешивая сахар. – Имеешь опыт работы в гостиничной сфере?
– После первого курса все лето трудилась в придорожной гостинице, потом через некоторое время устроилась в трёхзвёздочный отель. Сначала для прохождения практики, но потом мне предложили постоянную работу.
– В придорожной гостинице? – переспрашивает она, округляя глаза. – Там ведь опасно для такой красивой девочки, как ты! Как же тетя отпускала тебя туда?
– Вам лучше не знать, – усмехнулась я, в очередной раз припоминая свой жуткий старушечий образ. – А вы давно здесь работаете?
– С две тысячи третьего года! Мне было сорок два, когда я устроилась сюда, только тогда это был не курорт, а база отдыха. Сидела в будке и выдавала коньки напрокат. А потом все стало постепенно изменяться, база расширялась и в итоге превратилась в горнолыжный курорт.
– Здорово! Я писала работу в университете про это место.
– А Владимир Павлович здесь дольше моего лет на пять! Он тут с самого основания, так сказать.
Бросаю на мужчину удивленный взгляд и делаю глоток горячего напитка.
– Так уж получилось, – пожимает он плечами, не вдаваясь в подробности. – Так, значит, ты закончила факультет гостиничного бизнеса?
– И наверняка была отличницей! – подхватывает Светлана Ивановна.
Киваю обоим и спрашиваю женщину:
– Я так похожа на заучку?
– Просто у тебя очень умные глаза, да и воспитана ты хорошо, – заявляет она уверенно. – Иной раз здесь на таких барышень насмотришься, что аж жить страшно становится!
Я смущаюсь, и лицо как назло начинает краснеть. Не умею спокойно реагировать на комплименты. Быстро хватаю кружку с чаем и пью, прикрывая ею помидорную физиономию.
– Сегодня ты можешь занять мою комнату, – говорит Владимир Павлович, поднимаясь с места. Кажется, он вновь заметил мое смущение и решил перевести тему. – А я переночую в гостиной.
– Это вовсе не обязательно, я останусь на диване, не хочу доставлять вам неудобства и создавать очередные проблемы.
Владимир Павлович бросает на меня немного удивленный и в то же время изучающий взгляд, как будто не может поверить моим словам. Его светло-серые глаза кажутся задумчивыми, словно он решает в уме какую-то задачку, ответ на которую зашифрован на моем лице. Должно быть, по-прежнему считает, что мы где-то встречались с ним раньше. Но я точно могу сказать, что никогда не видела этого мужчину раньше.
– Нет никаких проблем, – говорит он, слегка улыбаясь, – и не беспокойся об этом. Светлана Ивановна, не поможете постелить белье?
– Ой, ну что вы! Я сама все сделаю, прошу вас, не нужно так… – мямлю я.
– Ей-богу, она просто очаровашка! – перебивает меня женщина, хлопнув в ладоши. – Пойдем, я покажу тебе комнату, да и чемодан твой перетащим.
Благодарю мужчину за прекрасный ужин и удаляюсь вместе со Светланой Ивановной в гостиную. Кидаю в сумку телефон и беру свой чемодан.
– Так, проходи в коридор, а я сейчас достану свежее белье из шкафа и полотенце. Думаю, ты хочешь принять душ.
– Не отказалась бы…
Спустя пятнадцать минут, когда с моим переездом в комнату Владимира Павловича покончено, я вспоминаю, что так и не позвонила Вике, которая наверняка уже с ума сходит из-за меня. Подключаю зарядку к телефону и с нетерпением жду, когда же загорится экран.
Господи, все пошло вверх тормашками, как только я села в это дурацкое такси. Все должно было быть иначе в этот день. Вместо того чтобы спокойно доехать, зарегистрироваться и получить ключ от своего номера, я нарушаю покой этих добрых людей. Только сейчас до меня дошло, насколько я была глупа, отправившись пешком неизвестно куда в такой снегопад! Меня кидает в легкую дрожь от одной только мысли о том, что спонтанное решение могло запросто погубить меня. Единственным человеком, который оплакивал бы меня и неимоверно скучал, была бы Вика. А Лара сейчас, наверное, с ужасом смотрит на меня с небес, покручивая указательным пальцем у виска.
– Прости меня, Лара, – говорю я тихо, опускаясь на край кровати. – Больше никогда не буду так делать. Ты растила меня не затем, чтобы я по собственной дурости замерзла в каком-то долбаном сугробе. Фух-фух, все хорошо. Все будет хо-ро-шо. Да. Да. Да.
Экран телефона наконец загорается, и я тут же набираю номер Вики. Не думаю, что в половине десятого вечера она уже спит.
– Черт, возьми, Артемьева! – тут же выкрикивает подруга в трубку. – Ты должна была позвонить мне три часа назад, три! Ты смотрела на время?!
– Вик, прости, так получилось. Я знаю, что виновата, но у меня не было возможности связаться с тобой.
Прежде чем звонить Вике, я даже не подумала, как ей все правильно объяснить, чтобы она не переживала за меня. И, чувствуя ее злость, решаю не говорить правду, по крайней мере – пока.
– Здесь ужасно холодно, и мой телефон замерз, пока я дошла до домика, – тараторю я, запинаясь. У меня никогда не получалось врать, и, надеюсь, Вика не заподозрит в моих словах ложь. – А пока регистрировалась, у меня не было возможности подзарядить его. Потом меня провели к гостинице, и я познакомилась со Светланой Ивановной. Очень милая женщина. Мы немного поболтали, и вот я… заселилась, подзарядила телефон и звоню тебе. Прости меня, пожалуйста.
Вика молчит, и я с ужасом гадаю, поняла ли она, что я лгу ей.
– Ладно, – недовольно говорит она, а я тихо выдыхаю. – Как там, нормальный номер у тебя?
– Да… Очень даже ничего. Все так по-современному…
Только сейчас обращаю внимание на комнату, в которой мне предстоит провести ночь. Здесь действительно виден современный стиль благодаря точечным светильникам в натяжном потолке светло-бежевого оттенка и темно-коричневому ламинату с электрическим подогревом. Плоский телевизор на стене, облицованной деревянными панелями рыжеватого оттенка, а по обеим его сторонам висят яркие фотографии курорта «Снежные холмы», освещенные длинными узкими светильниками. Слева от двери стоит зеркальный шкаф, в котором я вижу свое отражение, а окно занавешено плотной шторой песочного цвета. Неужели здесь все домики такие уютные?
– Хорошо. Нормально долетела?
– Да! Все замечательно, не переживай.
– Голосок у тебя веселый, это очень хорошо, – говорит Вика, и мне кажется, что она улыбается. – В таком случае тебе не стоит открывать мои подарки, ты их не распечатала еще, надеюсь?
Совсем забыла о них!
– Нет… Я просто еще не успела… Сразу побежала заряжать телефон и звонить тебе. Но я открою их сегодня, потому что очень скучаю по тебе… И мне одиноко, да-да, очень одиноко.
Как бы ужасно это ни звучало, но сегодня мне совершенно некогда было скучать по Вике. По крайней мере последние шесть часов, что я добиралась сюда. Сейчас мои мысли сконцентрированы на этом комфортабельном домике, на новых знакомых, которые оказались прекрасными людьми, и на завтрашнем дне. После ужина накатила дикая усталость, и сейчас мне хочется поскорее принять горячий душ и завалиться спать.
– Ой, не ври мне! – смеется Вика. – Я рада, что ты не скучаешь и тебе не так уж одиноко! Слышу это по твоему голосу. В общем, откроешь их завтра, а сейчас ложись спать. Кстати, у тебя уже есть соседка по комнате?
Вика, пожалуйста, хватит задавать столько вопросов, я ведь не умею так много врать!
– Нет. Еще нет.
– Ну и хорошо. Все, отдыхай! Завтра на связи. Люблю тебя!
– И я тебя.
Мне даже и в голову не пришло спросить, как у нее дела, но я очень рада, что наш разговор так быстро закончился. Хорошо, что я сказала Вике, что забыла ноутбук дома, иначе пришлось бы общаться по видеосвязи, и вопросов было бы в сотню раз больше, увидь она мое поцарапанное лицо и комнату, которая совсем не похожа на номер в гостинице.
Достаю из чемодана нижнее белье и пижаму. Полотенце, которое мне дала Светлана Ивановна, большое и мягкое, пахнет свежестью. В углу крупными черными буквами вышито «СХ», и я невольно улыбаюсь, проводя пальцами по аббревиатуре курорта.
В ванной комнате я все делаю очень быстро. Голову решаю не мыть, не хочу будить Владимира Павловича шумом фена. Он наверняка уже спит, и, выходя из ванной, я тихонько и плавно опускаю дверную ручку, боясь издать хоть какой-то звук. Едва слышно прохожу по коридору, глазея на фотографии, словно нахожусь в какой-нибудь галерее.
– Этим снимкам чуть больше десяти лет, – раздается тихий мужской голос за моей спиной.
Я дергаюсь от неожиданности, и мужчина тут же извиняется.
– Думала, что вы уже спите, – улыбаюсь я.
Он стоит в квадратной арке, ведущей в гостиную, теперь на нем пижамные темно-синие штаны и бледно-серая, слегка растянутая футболка. Мне нравятся его добрые глаза, которыми он смотрит на меня, и я уверена, что у этого человека золотое сердце, но в его мягкой внешности чувствуется мужественность и сила, готовая проявиться в минуты опасности.
– Я рад, что с тобой все хорошо.
– Благодаря вам я жива. И «спасибо» не передаст ту неимоверную благодарность, которую я к вам испытываю. – Сделав паузу, задаю вопрос, который последние несколько минут не дает мне покоя: – Ведь это домик для гостей, так?
– Для моих гостей. Я всегда останавливаюсь именно в нем, когда приезжаю в «Снежные холмы».
– О… Так вы… не работаете здесь? Простите. Я думала, что вы сотрудник курорта, а не гость… – говорю я, запинаясь и снова краснея.
– Нет-нет, Анют, ты не поняла. Просто этот домик мой. Я в «Холмах» и отдыхаю, и выполняю кое-какую работу. В основном слежу за порядком на территории, руковожу сектором транспорта и перевозок.
– А-а, – только и протягиваю я. Интересно, а многим сотрудникам позволено жить в собственных домиках? Да еще и в таких!
Решаю ничего больше не спрашивать по этому поводу, не хочу показаться дурой, которая не способна понять с первого раза. Возможно, через какое-то время мне удастся разузнать об этом человеке чуть больше от других сотрудников, которые будут такими же разговорчивыми, как Светлана Ивановна.
– Ладно, тебе нужно отдыхать, – говорит он, приятно улыбаясь. Я вновь благодарю его за все и подхожу к двери, ведущей в спальню. Едва успеваю опустить дверную ручку, как он спрашивает: – Надеюсь, ты позвонила своей тете? Она наверняка переживает за тебя.
Несколько секунд молчу, не зная, как ответить на этот простой вопрос. Сегодня за ужином я сказала лишнего о своих родителях, которых никогда не видела, и о тете, которой уже нет со мной, а моя болтливость повлекла за собой кучу вопросов.
Натянуто улыбаюсь и отвечаю:
– Да, позвонила. Теперь ей не о чем волноваться.
Меньше знают, крепче спят.