– Кто вы такие? – ахнула Стефания, испуганно таращась то на одного, то на другого. – Вы… Вы следили за мной?
– Приглядывали, – мягко уточнил мужчина.
– Нам нужна именно такая, какой являетесь вы, Стефания. Простая, местами наивная, местами резкая… Арнольд прав, таких, как вы, днем с огнем не сыщешь. Вы оглянитесь! Куда не плюнь, везде перекаченные, перелепленные девицы, которые готовы на всё, только бы стать женой завидного холостяка. Всё, что они делают: бухают, разъезжают на дорогих машинах и трахаются, надеясь залететь от миллионера! Они не знают, что такое честность и человечность… Что значит, долг, любовь, семья, ответственность… Полагаю, обо всем этом уже давно позабыл и мой непутевый сын, – закончила она с такой глубокой болью в голосе, что Стефании стало совестно.
Совестно не пойми за что.
– Через пять месяцев я покину пост главы компании и моё место должен занять Маркус. Если его поведение не изменится, если он по-прежнему будет заинтересован в «иных» вещах, то совет не примет его на эту должность. Он не вызывает к себе доверия.
– И тогда, нам всем капут, – более доходчиво объяснила Луиза. – Это кресло займет двоюродный брат Маркуса, и поверьте, Стефания, у них с дедом наполеоновские планы по захвату всего мира.
– В их руках компания погибнет? – тихонько спросила девушка.
– В любом случае, – вздохнул мужчина, – ничего хорошего не будет. Это касается и рабочих мест, и ведения бизнеса в целом. Я дорожу каждым сотрудником, будь то техничка или директор какого-либо отдела. А мой младший брат Отто и его внук, к сожалению, лишены этого чувства.
– Давайте, теперь о приятном! За свое участие в нашем плане, вы получите хорошую сумму. Каждый месяц, до февраля включительно, вам будут перечисляться по пятьсот тысяч рублей. Как только вы выйдете за Маркуса замуж – один месяц будет равен одному миллиону. К тому моменту, как всё закончится, на вашем счете будет около тридцати миллионов. Этого хватит и на обучение брата, и на покупку жилья, и на помощь своей семье… Все то, что будет приобретено вами или Маркусом во время этих двух с половиной лет – останется у вас. Украшения, одежда, машина… За это время вы, Стефания, обзаведетесь полезными знакомствами.
Бред. Какой-то глупый и несусветный бред!
– Это всё очень заманчиво, – нервно засмеялась Стефания и покачала головой, – красиво и вкусно, но, неужели вы действительно верите в то, что такой человек, как ваш сын, посмотрит в мою сторону? Не хочу разбивать ваши и без того пустые надежды, но сегодня в лифте я назвала его «ничтожеством». Он это заслужил, поверьте. Не думаю, что при следующей нашей встрече, он скажет мне что-то приятное.
– Умоляю, скажите, что вы влепили ему пощечину?
– Луиза! – снова протянул Арнольд Вернер и закатил глаза. – Это же твой сын! Стефания, – снова обратился он мягким голосом, – если вы согласитесь на эту авантюру, то вам с братом придется переехать в другую квартиру. Вам знаком район «Звездный»?
– Нет, не знаком. Знаете, – резко поднялась девушка на ноги и бросила на нетронутый чай с лимоном рассеянный взгляд, – не нужно больше ничего объяснять мне. Вы ошиблись, выбрав меня для этой…роли. Уверена, в вашем окружении найдется куда более достойная кандидатура… А я, пожалуй, пойду.
– Стефания? – окликнул её Арнольд Ротман, поднявшись с дивана. – Не принимайте решение на горячую голову. Обдумайте всё, как следует.
– Вы можете просто попробовать. Попытка не пытка… И, если ничего из этого не получится, то нам придется смириться с обстоятельствами и дело с концом, – сказала Луиза Ротман поникшим голосом.
Девушка поправила сумку на плече и в полнейшем недоумении оглядела двух взрослых и вроде бы вполне здравомыслящих людей. Но неужели они не понимали, что для светских игр, где на кону были целые миллионы, нужна девушка из их мира? Наверняка, существуют даже профессионалы в этом деле…
Да, на долю секунды предложение показалось действительно заманчивым. Чертовски заманчивым! И будь на её месте Аня, то уже бы дыру в потолке пробила от счастья и побежала завоевывать сердце наследника огромной компании, которого не жаловала даже собственная мать. Но Стефания была из иного теста.
– До свидания, – тихонько произнесла Стефания и поспешно направилась к выходу.
Она была так смущена и огорошена минутами, проведенными здесь, что даже не услышала, как Арнольд Ротман шепотом сказал своей заметно расстроившейся невестке:
– Не переживай, дорогая моя. Эта девушка обязательно к нам вернется.
Глава 4
Они поужинали в тишине, поскольку каждый был занят своими мыслями. По телевизору, как обычно, показывали очередную передачу со скандальной историей малоизвестного актера, по молодости бросившего своего новорожденного ребенка и его мать, а за окном раздавался грохот нескончаемой музыки, что играла в черной машине. Все дверцы были открыты, а несколько молодых людей в модных спортивных костюмах стояли на ветреной улице и, казалось, курили без остановки, бросая окурки себе под ноги.
– Скажи честно, тебя ведь заинтересовало это предложение? – спросил Серафим, согнув ноги в коленях. Он сидел на широком подоконнике, что всегда был застелен плотным покрывалом, и опирался спиной о фиолетовую подушку, спасающую от ледяной стены. – Честно.
Стефания оглянулась, держа в руках горячий чайник, а потом рассеянно потупила взгляд и снова отвернулась. Она залила кружки кипятком и чайный пакетик в миг окрасил воду.
– Возможно. Но всё это – просто сумасшествие! – ахнула она громче, чем хотела. – Это были самые странные несколько минут в моей жизни.
– Почему ты отказалась?
– Сим! Ты в своем уме?
– Я просто спросил, Стеш, – пожал брат плечами.
– Потому, что это смешно!
– А по-моему, это весело.
– Разве, я не то же самое сказала?
– Стеш, ты находишь смешным то, что именно тебя – девушку простую, но с характером, выбрали для этой работенки, которую выполнить на «ура» явно под силу исключительно девице с баблом, крутой тачкой и пустой черепной коробкой. А я говорю, что всё это весело, поскольку появилась хорошая возможность хоть как-то разбавить твою задеревеневшую личную жизнь. Да и в принципе, твою жизнь.
– Не поняла? – Женские брови поползли вверх.
– Всё ты поняла! – отмахнулся брат и уставился в окно. – Разве тебе не осточертело тащить на себе меня?
– Серафим!
– Послушай, я далеко не идиот и знаю, что порой тебе бывает слишком тяжело. Ты не обязана откладывать свои деньги на мое обучение, и уж тем более ущемлять себя в чем-то. Но ты делаешь это и всякий раз, когда я вижу, как ты бережно складываешь эти бумажки в шкатулку – я начинаю ненавидеть выбранную профессию. Потому что не могу совмещать учебу в медицинском и хоть какую-то работу. Из-за этого страдает твоя жизнь. Тебе просто некогда ходить на свидания, некогда развлекаться. Мама с бабушкой оплату за мою учебу не потянут, и мы оба это знаем. А это значит, что еще как минимум три года этим придется заниматься тебе. Вполне возможно, что к тому моменту мне осточертеет быть нахлебником и я брошу академию, найду работу и буду возвращать тебе долг.
– Ушам своим не верю! – разозлилась Стефания. – Что это ты такое говоришь, Серафим?! Не смей больше даже и думать о том, чтобы бросить учебу! Никогда! Ты – моя семья. И я сделаю всё, чтобы у тебя была профессия, о которой ты так долго мечтал! Я ни разу ни в чем себя не ущемляю! Как ты смеешь, говорить такое…
– У тебя нет парня, Стеш, – хмыкнул брат. – После того болвана из школы, который постоянно ковырялся в носу, разве кто-то маячил на горизонте?
– При чем здесь какие-то парни? – нахмурилась девушка и по-хозяйски поставила руки в боки. – Мы говорим о твоем будущем!
– А я говорю о твоем, – спокойно сказал Серафим и опустил руки на согнутые колени. – Разве этот Ротман, которого нужно облапошить, настолько мерзкий для тебя?
– Поверить не могу! Ты хочешь отправить собственную сестру в лапы этого мерзавца?!
– Я просто спрашиваю.
– Да он же дегенерат, выпускаемая скунсом вонь, от которой ни чем не избавишься! – взорвалась она. – Конечно, мне бы чертовски хотелось проучить этого кретина уже за то, что он испортил мою самую дорогую рубашку, разбить ему сердце, показать, что происходит с бедными глупыми девушками, которых он бросает изо дня в день! Но у меня ничего не получится, потому что… – Стефания смолкла и натянула тонкую ткань серой футболки. – Что ты видишь здесь?
Её брат округлил глаза.
– Футболку без рисунка?
– Вот именно! Здесь должны быть сиськи третьего размера, а у меня едва-едва до второго дотягивают!
– При чем здесь сиськи?
– А при том, что с третьим размером у меня был бы шанс заинтересовать это демоническое отродье, но увы!
– Неужели ты думаешь, что его способны заинтересовать только сиськи? – засмеялся Серафим.
– А ты посмотри в Интернете, с какими девушками он постоянно зависает и сразу поймешь, что мои шансы равны нулю. Нет, даже минус бесконечности!
Серафим снова засмеялся и достал свой сотовый. Он внимательно разглядывал что-то на экране, и спустя пару минут, повернул его к сестре.
– Смотри. Здесь твоя жертва прижимает к себе девку с минус вторым размером. А вот здесь, – смахнул он очередное фото в сторону, – с минус третьим. Тут заметный перебор с автозагаром, здесь…просто страшила, – съежился Серафим. – А теперь посмотри на эту красотку!
Стефания увидела свое фото на экране, сделанное прошлым летом в одном из городских парков. Она нежно улыбалась, смущенно опустив взгляд, а зеленая листва позади неё идеально подчеркивала взлохмаченные от ветра золотые, как морской песок, волосы.
– Вот, почему тебя выбрали те двое. Ты – настоящая. А этот дегенерат, как ты его называешь, прекрасно понимает, что с фальшивками не нужно особо напрягаться. Для них он – король.
После продолжительного молчания, Стефания поставила две кружки с чаем на маленький столик у стены и снова подошла к брату.
– Хочешь, чтобы я приняла это предложение?
– Я ни секунды не сомневаюсь, что тебе удастся не просто заинтересовать его, но и влюбить в себя настолько, что после расставания у бедняги может поехать крыша. Просто… За два с половиной года заработать около тридцати миллионов – навряд ли кому-то из нас когда-нибудь удастся.
– А разве это не проститутничество?
– Тебя никто не заставляет спать с ним.
– Серьезно? – нервно усмехнулась девушка. – Хочешь сказать, что мужик, особенно такой страшный кобелина, как этот мерзкий слизняк, будет ждать секса два с половиной года?
– Вот же бедняга! Даже не догадывается, что у него столько отвратительных прозвищ, – засмеялся Серафим. – Послушай, тебе же сказали, что свести с ума его нужно за пять месяцев, а потом сразу свадьба. Эти пять месяцев ты можешь, как «примерная» девочка говорить, что до свадьбы – ни за что. А после, просто отказываться ложиться с ним в одну постель. Он начнет изменять тебе и потом вы разбежитесь. Это и станет причиной развода. К тому же, я ни чуть не сомневаюсь, что такие влиятельные люди, как его дед и мама, которые очень заинтересованы в процветании их семейного бизнеса, откажут тебе в помощи.
Тридцать миллионов.
Эта сумма вновь и вновь маячила в мыслях в виде самого сладкого эклера, а слова младшего брата лишь подкрепляли уверенность в успехе всей этой авантюры. Всю ночь Стефания крутилась с одного бока на другой и уснула лишь под утро, приказав себе перестать думать о вещах, совершенно глупых и невыполнимых. И когда перед самым выходом из дома Серафим спросил её о решении, девушка твердо заявила:
– Я не стану стелиться перед ублюдком, от которого несет так, что хочется сдохнуть на месте! Даже за тридцать миллионов!
* * *
Злой от страшного недосыпа, Маркус Ротман нервно барабанил пальцами по кожаному рулю своей спортивной «БМВ» восьмой серии, которую вчера со скандалом и всевозможными ругательствами забрал со штрафстоянки. И как эти бестолковые людишки только посмели прикоснуться к его малышке?
Оглядев дождливую улицу хмурым взглядом, мужчина убавил громкость музыки, и повнимательнее пригляделся к узкому тротуару, по которому быстро перебирая ногами шла очередная похожая на ту девчонку особа.
И надо же было вляпаться в такое дерьмо? Не будь он в ужаснейшем состоянии похмелья, то ни за что не согласился бы на идиотскую игру не менее идиотского человека. Маркус смотрел на девчонку в черном пальто и с темно-синим зонтиком в руке, мешающим разглядеть её лицо. А даже, если бы ничего не мешало этому, Маркус всё равно толком не помнил ничего из её внешности. Уж слишком серой и простой была та девица, которую Леон обозвал «жертвой». Вчера, с трудом разглядев эту трудягу по камерам в офисе, Маркус на секунду подумал, что где-то видел её. Но изображение было слишком не четким, и его плавающий в остатках алкоголя мозг никак не мог сложить дважды два.
– Это ты, или нет? – пробубнил он, вглядываясь на девушку через лобовое стекло. – Ладно! Была не была!
Он нажал газ в пол и машина резко подорвалась с места. Проезжая по узкой дороге, ведущей к подземному паркингу, Маркус практически не отрывал взгляда от идущей девушки, молниеносно сообразив, как быстро привлечь её внимание. Эта серая мышка будет верещать от радости, когда к ней «подкатит» такой парень, как Маркус Ротман. Да еще и на такой крутой тачке! В этом он ничуть не сомневался.
Едва девчонка подняла ногу, чтобы спуститься с бордюра и перебежать узкую дорогу, как автомобиль Маркуса со свистом остановился перед ней и…
– Дерьмо! – выругался мужчина и поджал губы. Он нехотя открыл дверцу, ступил в глубокую лужу и с широкой улыбкой опустил руки на крышу своего спортивного авто. – Привет!
Надеяться на доброжелательность, граничащую с привычным для него обожанием, было глупо. Его взгляд быстро пробежался по девчонке, что замерла на месте и всё не поднимала зонтик, скрывающий её лицо. Наверняка, она таращилась на свой испачканный внешний вид… Её обувь, черное пальто и даже сумка на плече – всё было мокрым. И как он только не заметил эту огромную лужу?
– Слушай, мне очень неудобно, я не хотел, честно! Могу ли я загладить свою вину чашечкой кофе?
Наконец, женская рука, сжимающая ручку зонта так сильно, что побелели костяшки пальцев, стала подниматься. И вот Маркус уже смотрел на ошарашенное женское лицо, которое точно видел вчера на экране монитора. Это та самая девчонка! Ура!
– Ты самый настоящий кретин! – вдруг взорвалась девчонка с золотыми волосами. – Засунь чашечку кофе в свою жирную и вонючую задницу, недоумок!
Маркус оторопел. Честное слово, как будто на всю его идеальность только что обрушили тонну протухшей рыбы. Если ему и доводилось сталкиваться с людским пренебрежением к себе, то только со стороны смельчаков-неудачников, которые спустя пару минут хорошенько получали по своим кривым мордам за подобные слова. Да и то это случалось крайне редко. Взрослые ведь люди! А девушки же, не скрывая обожания, чуть ли не боготворили Маркуса и превращались в текучий сливочный крем, стоило ему только обратить на них внимание.
Но эта…
Маркус сощурился, а потом протер мокрые от слабого дождя глаза.
«Ничтожество».
Вот же сука. Леон самая настоящая сука, подсунувшая ему эту черствую девицу, у которой хватало смелости говорить подобные слова самому Маркусу Ротману! Да он же может уволить её по щелчку пальцев! И это надо было бы сделать вчера, да только Маркус пребывал в ужаснейшем настроении и самочувствии. Из всех девок в их огромном офисе, он выбрал именно эту, чье хамство и раздутая самоуверенность переходила всякие границы дозволенного!
– Снова ты, – прошипел Маркус, демонстративно оглядев её с головы до ног. – Милочка, ты в курсе, кто я?
– Кусок дерьма, выпавший из задницы бегемота! Я вся мокрая и грязная потому, что ты, идиот, не умеешь водить машину!
Она что, совсем с катушек съехала? Маркус часто заморгал, ошеломленный услышанным, а потом впился в неё свирепым взглядом и громко сказал:
– Ты свой язык держи за зубами! Я начинаю терять терпение.
– Правда? – деланно усмехнулась девица. – И что с того? Выльешь мне на голову еще одну банку с колой? Или подойдешь и ударишь меня?
– Девочка, тебе не кажется, что ты позволяешь себе слишком многое?! – бросил Маркус, пораженный дерзостью серой мыши. – Я – Ротман! Я уволю тебя по щелчку пальцев и черта с два тебе удастся устроиться на нормальную работу! Вчера я пожалел тебя по доброте душевной, но сегодня не жди от меня никакого великодушия!
– И это говорит мне взрослый мужик? – злостно засмеялась девчонка. – Запугивает увольнением и своим мнимым статусом, размером с Эверест? Мальчик, спустись на землю! Ты такой же сотрудник компании, как и я, а это значит – не ты мой работодатель. И ты бы знал это, появляйся хотя бы пару раз в неделю здесь. И еще, раскрою тебе твои слипшиеся от нескончаемой синьки глаза: великодушие и доброта душевная – это то, чего твой гадкий, подлый, мерзкий, лживый, грязный и слабый мирок ни за что не потянет. Такова жизнь, как говорится!
И она просто ушла, оставив Маркуса Ротмана пребывать в полнейшем замешательстве под холодными каплями октябрьского дождя. Однако, уже спустя пятнадцать минут, когда его злость бежала впереди него и приводила в ужас тех, кто так или иначе находился к нему слишком близко, Маркус отчаянно боролся с сильнейшим желанием выставить эту негодяйку на улицу, лишив компенсации и всего того, что обязан получить сотрудник при внезапном увольнении.
И как только Леон вычислил, что именно эта мерзавка может дать такой резкий отпор сердцееду Маркусу Ротману? Может, эти двое сговорились против него? Небось, пообещал девке небо в алмазах, когда займет место главы компании, а сам, добившись своего, Леон просто пнет её под зад коленом. Если и так, то ни ей ни ему не видать победы в этой дурацкой игре, поскольку только Маркус выйдет из нее победителем! Если бы вчера он не чувствовал себя так дерьмово, то ни за что не согласился бы на предложение Леона. Нет, Маркус не боялся трудностей, а судя по этой шизофреничке она создаст их не мало! Он просто повел бы себя по-другому, как нормальный и взрослый человек, давно переставший делать что-либо на спор. Не было и дня, чтобы Маркус вдруг засомневался в собственной привлекательности, о которой упоминала каждая девица, просыпающаяся рядом с ним. Он прекрасно видел, как на него смотрели женщины и самодовольно замечал, как от неловкости краснели их щеки. Да, из некогда добродушного, мягкого и знающего, чего хочет достичь юноши, Маркус Ротман превратился в брутального секс-символа, обласканного женским и общественным вниманием к своей персоне. Иногда во всём этом лоске и блеске, в развратных нарядах и лестных улыбках, Маркус ощущал неминуемое разложение внутри себя, как будто мир, в который он когда-то слишком стремительно ворвался, как кислота, разъедала в нем всё человеческое. Но когда подобные чувства начинали отягощать его бесцельное существование, Маркус появлялся на каком-нибудь мероприятии и без труда цеплял замужнюю девушку, трахаясь едва ли не под носом у её мужа. И тогда, подобные чувства, в миг улетучивались.
Наконец, лифт приехал на последний этаж. Едва Маркус вышел из кабины, мысленно проклиная идиота, вздумавшего разместить всю администрацию на самой верхушке небоскреба, как перед ним внезапно возникла та самая серая мышь, которую он минут двадцать назад окатил уличной грязью.
Что она здесь забыла, черт возьми?
Женские брови с вызовом поползли вверх, а в глазах, цвета жаренного миндаля, промелькнуло раздражение. Эта девица глядела на него, как на кусок того самого дерьма, что вывалил бегемот! Маркусу стоило огромных усилий не сказануть что-то не менее грязное в её сторону, ведь уже то, как она демонстративно вскинула острый подбородок, приводило его в настоящее бешенство.
На секунду, он представил Леона, сидящего в кресле его деда. Представил его хитрую и безумную улыбку, которая всегда настораживала.
Нет. Ни за что.
– Слушай, я хотел извиниться, – сказал Маркус настолько неестественно, что самому стало смешно. Он поджал губы, стараясь подавить нервный смех, а потом провел рукой по острой щетине и вновь с неохотой взглянул на девушку. – Мне жаль, что так вышло. Правда.
– Ты лжец, – без единой эмоции сказала девица и, нарочно задев его плечом, зашла в лифт.
Маркус сжал челюсти и обернулся. Черт возьми, он не привык к такому пренебрежительному отношению к себе! Особенно со стороны молоденькой девчонки!
– Пропущу твое очередное оскорбление мимо ушей. Я бы хотел загладить свою вину, это возможно?
Девица хмыкнула и нажала на кнопку. И прежде, чем дверцы закрылись, Маркус увидел её средний палец.
* * *
Весь рабочий день Стефания пребывала в глубоких раздумьях и, к её счастью, Ольги Владимировны не было в офисе до самого вечера. Она намеренно пропустила обеденную встречу с Наташей и Аней в буфете, сославшись на гору дел, а сама же сидела в своем маленьком кабинете и таращилась в изогнутый экран большого монитора.
«Маркус Ротман – завидный жених с огромным состоянием».
«Красавчик Ротман: как не влюбиться в секс-символа нашего времени?»
«Многомиллионная вечеринка Маркуса Ротмана едва не стоила старой женщине жизни».
«Грязные танцы для Ротмана: каких девушек предпочитает красавчик Маркус?»
Стефания закрыла все окна с яркими заголовками и фото, на которых виновник её терзаний то дерзко улыбался, то целовался с самыми разными девушками.
Должно быть, он не раз цеплял какую-нибудь венерическую болячку!
Тяжело вздохнув, Стефания опустила голову на стол и закрыла глаза, в который раз прокрутив в голове сегодняшние слова Арнольда Ротмана.
Да, она согласилась. Согласилась! Этого общипанного индюка следовало хорошенько проучить… Что он только возомнил о себе?! Тридцатилетний ребенок, непоседа-переросток! Второй день подряд из-за его высокомерия и раздутой самоуверенности, она была вынуждена очищать свою одежду от грязи! Господи, а ведь он её даже не узнал, когда решил подкатить свои сморщенные яйца на спортивном авто! Неужели девушки и впрямь покупались на этот дешевый развод с кофе? О, Боги! Куда катился мир и почему таким говнюкам, как Маркус Ротман, в нем находилось место?
Ворвавшись утром в кабинет Арнольда Ротмана, как разъяренный ураган, Стефания предупредила, что сделает это только потому, что им с братом очень нужны деньги. Она с трудом умолчала о личной заинтересованности в этом деле, поскольку, как бы сильно Арнольд и его невестка не одобряли поведение своей кровинки, им навряд ли понравились бы чрезвычайно грубые высказывания Стефании на «её» счет. Они обещали незаметно помогать ей и следовать по пятам маленькой, но всемогущей тенью. Луиза Ротман вручила ей банковскую карту на самые разные расходы: еда, одежда, такси… Арнольд Ротман вновь напомнил о переезде в «Звездный», поскольку, если их план удастся, то «влюбленный» Маркус, так или иначе, в какой-то момент решит подвезти её домой. И будет очень хорошо, если этим местом окажется не старая пятиэтажка на окраине города, а одна из четырех красивейших многоэтажек в самом центре.
«Как-никак, мой сын всё же обращает внимание на внешность человека и то, что его окружает», – тихо сказала Луиза Ротман в тот момент.
Стефания покрутила банковскую карту в руках и бросила короткий взгляд на две связки ключей от нового-временного-жилья. Она согласилась на сущее сумасшествие богатенькой семейки, готовой платить ей очень неплохие деньги. Только вот… Что именно нужно делать? С чего начать?
И самое главное: как побороть в себе ненависть и непреодолимое отвращение к человеку, которого ей нужно закадрить?
* * *
Переезд в новую квартиру занял всего лишь несколько часов. Серафим обрадовался смене места жительства, поскольку теперь до его академии было рукой подать и вставать не свет не заря на занятия не было необходимости. Он выбрал для себя спальню в самой дальней части квартиры, с синими стенами и темным полом, считая, что именно это сочетание цветов способствовало учебному процессу. В комнате была односпальная кровать с высоким подголовником, плазма на стене, большой письменный стол у окна и несколько книжных полок очень странной, но стильной формы. Свою немногочисленную одежду парень развешал в небольшой гардеробной, что пряталась за двумя зеркальными дверями-купе.
Однако, его тихая радость, что загоралась маленькими огоньками в ореховых глазах, никак не желала распространяться на старшую сестру. Стефания слишком долго разбирала свою сумку с вещами, слишком долго слонялась по светлой и очень просторной квартире с дорогим ремонтом и всё кусала изгиб указательного пальца, потому что страшно сожалела о своем опрометчивом решении.
– Это выглядит странно, – наконец, сказала она монотонным голосом, молча просидев на высоком барном стуле около двадцати минут. Серафим оглянулся, на пару секунд оторвавшись от готовки на стильной белоснежной кухне. Он решил отметить их переезд вкусной пастой и красным вином. – Это выглядит очень странно.
– Что именно?
Стефания распахнула взгляд.
– А до тебя не доходит? Оглядись! Как мы можем позволить себе жить в такой квартире, Сим? Если он зайдет сюда, или даже просто подъедет к дому, охраняемому со всех сторон, то явно задастся этим вопросом.
– И что с того? Ты работаешь на Ротманов и можешь позволить себе это жилье.
– Сим! – протянула Стефания. – Даже такому тупоголовому кретину это покажется странным. Черт! Я была страшно зла, когда соглашалась на всё это! Даже краешком своего мозга не подумала, а каким же, черт возьми, образом, мне «сближаться» с ним, когда он появляется в офисе раз в пятилетку?
– Надо ходить на тусовки, – пожал плечами её брат и попробовал на соль сливочный соус. – Мм, отлично получилось!
– Я и тусовки! – хмыкнула Стефания. – Меня в жизни не пропустят в эти «закрытые клубы для привилегированных личностей». О чем ты!
– Ну, тебе же сказали, что помогут. Так что, не суетись раньше времени. А сейчас, – добавил Серафим, наливая красное вино в изящные фужеры, – давай, сестричка, выпьем за тебя? Ты самая лучшая, отважная и бесстрашная сестра на свете!
Стефания улыбнулась и чмокнула брата в щёку, постаравшись скрыть от него свои нескончаемые опасения. Ей вспомнились слова Луизы Викторовны, мол, следует воспринимать всё это, как самую настоящую работу, которая ни в коем случае не подразумевала интим. Просто работа, за которую платили хорошие деньги.
– Приятного аппетита! – с улыбкой воскликнул Серафим, поставив перед сестрой огромную белую тарелку с пастой.
Спустя пятнадцать минут, доедая уже добавку, Стефания, расслабленная вином, опустила локти на столешницу и задумчиво промычала.
– Наелась?
– Да, спасибо. Думаю, вот, что делать?
– А что тут делать? – просто пожал плечами брат. – Продолжай бесить его.
– Не смешно. Если я еще раз не удержусь от среднего пальца или очередного оскорбления, то он действительно впредь даже не посмотрит в мою сторону.
– Стеш, открою тебе маленькую тайну: мужиков, хоть и бесит, когда женщина дает им отворот-поворот, но с еще большей силой притягивает, ведь как так?!
– Как так?
– Вот именно! Если этот Маркус действительно привык, что девки падают к его ногам даже от чиха, то представь, насколько сильно его задевает, когда этого не то, что не происходит, но еще и…
– …дают ясно понять, что кроме ненависти и отвращения к себе он ничего вызвать не может, – тихо предположила Стефания. – Продолжать шпынять его?
– Не долго. Думаю, что ты сама поймешь и почувствуешь, когда стоит сменить свой гнев на милость.
– В моем случае – никогда. Он чрезвычайно отвратительный человек.
– Представь, а ведь когда-то он был маленьким и долгожданным крошкой, – писклявым голосом заговорил Серафим, – какал и пукал, на радость родителям. Кстати, мне мама звонила. Спрашивала, какие у нас планы на Новый год.
– До него же еще два месяца!
– Она просто переживает, что у нас может что-то измениться и мы не приедем к ним с бабушкой.
– Мы всегда отмечали Новый год дома. И в этот раз тоже. Ты же не говорил ей о нашем переезде?
Серафим закатил глаза.
– Ладно, хорошо! – вздохнула Стефания, понимая, что вопрос прозвучал более чем глупо. – Просто решила уточнить. Надо ещё решить, что сказать им. Как объяснить наш переезд.
Она ловко спрыгнула со стула и забрала пустые тарелки. Не прошло и дня, а Стефания уже признавала, что есть из белоснежной дорогой посуды, как и лицезреть прекрасно оборудованную кухню – сплошное удовольствие. Даже вода, что текла из крана, казалась совершенно другой!
– Здесь есть посудомойка, – подмигнул ей брат, продолжая сидеть за стойкой. – Что это?
Стефания отключила подачу воды легким касанием к квадратной хромированной кнопке. Повсюду раздавалась плавная мелодия. Она наспех протерла руки вафельным полотенцем и поспешила вслед за братом, который направлялся к просторной прихожей с изящным двухместным диванчиком с крашенными под потрескавшуюся старину короткими ножками.
В небольшом экране видеодомофона был человек в темной бейсболке и куртке. Серафим нажал на большую кнопку и спросил:
– Что вы хотели?
– Доставка для…Стефании Ионовой! – сообщил мужчина, повертев в руках большую коробку. – Примите?
Брат и сестра переглянулись.
– Да, заходите! – ответил Серафим, а потом расставил руки в боки и с улыбкой взглянул на Стефанию, у которой от тревоги глаза готовы были выпасть из орбит. – Интересно, что это?
– О том, что мы переехали сюда, известно только Арнольду Вернеру и Луизе Викторовне.
– Значит, что-то от них, – предположил брат. – До сих пор привыкнуть не могу к этим их именам. Я читал, что это у них традиция такая. По-моему, очень нелепая.
– Это меня сейчас волнует меньше всего.
И вот, минутой позже, в квартиру заглянул курьер, принеся с собой плоскую белую коробку с темно-синим бантом и картонный подарочный пакетик с бутылкой дорогого шампанского внутри.
– Полагаю, это «скромный» подарочек на новоселье? – со смешком предположил Серафим, с нетерпением ожидая, когда же его сестра вскроет коробку. – Стеш! – торопил он её. – Не тормози!
Опустившись на пол, она без труда развязала изящный бант и медленно подняла крышку. На белой шелестящей бумаге, что скрывала внутри что-то алое, лежали два белых конверта и согнутый пополам лист бумаги.
«Добрый вечер, Стефания! Решив проигнорировать технологические возможности двадцать первого века, я пишу тебе от руки и настоящим пером! По-моему, в этом есть особая изюминка и романтика, надеюсь, ты оценишь мой подход. Внутри коробки два конверта. Это пригласительные на благотворительный ужин, что устраивает одна крупная фармацевтическая компания каждое двадцать пятое октября. Полагаю, ты слышала об этом. То, что этот вечер соберет самые сливки общества – понятно. Но главное, там будет Маркус. Я выбрала для тебя подходящий наряд, надеюсь, что ты так же оценишь мою внимательность к деталям, которые только подчеркнут твое изящество. Второе пригласительное для твоего брата. Если он пожелает сопровождать тебя, то настоятельно рекомендую посетить бутик «Брайтон» в «Громов-центре» и спросить там Вячеслава. Не сомневаюсь, он поможет сделать вам правильный выбор. Я вынуждена уехать из города на несколько дней, так что у меня не будет возможности присматривать за тобой и Маркусом на этом вечере.