000
ОтложитьЧитал
– Даже не верится, что их столь быстро нашли, – сказал он Трубникову, когда они сели в машину.
– Еще не было опознания, – возразил детектив.
– Она опознает. Она и меня бы опознала в качестве «урода-покупателя», я бы не стал ей доверять. Старый, что малый. Говорит то, что от нее хотят услышать. Если машину нашли, значит, они. Не понимаю, куда дед исчез?
– Я пока многого не понимаю. Бывает, что раскрывают по горячим следам, но здесь много вопросов, а ответов нет. Позвони Лене, она нашла объявление Самоковских?
– Она недавно сама позвонила. Нет, она не нашла объявлений. Я подумал, что дед Самоковский мог пользоваться сарафанным радио, это же сельская местность. А один из так называемых покупателей родом из Жирнова. Позвонил маме, поговорил, разузнал, потом позвонил деду Самоковскому, договорился, встретил на мосту, забрал машину, деда с бабулей убил.
– Бабуля жива с Божьей помощью. И с твоей помощью.
– Да, я тоже свою лепту внес. Ты хочешь в Жирнов? Проверить версию следствия?
– Как зовут следователя?
– Не помню. Молодая и красивая женщина, только мегера. Два часа вопросами мучала. Обычно я легко устанавливаю контакт с женщинами, но эта! Не помню я ее имени и не хочу помнить! У нее взгляд, словно рентген, насквозь смотрит, аж душа в пятки!
– Чтобы у тебя душа в пятки? – засмеялся Трубников.
– Смеяться не надо. Я ее боюсь!
Трубников остановил машину и продолжал смеяться. Урбан, обиженный и оскорбленный, вышел из машины, осмотрелся. Они снова стояли у злополучного моста.
– Боря, не сердись на нее, – подошел к нему детектив, – такая у нее работа.
– Собачья работа, – мрачно ответил Урбан, – зачем ты здесь снова остановился? Я уже нагулялся по этому мосту и под мостом тоже. Там грибы растут, но мне не надо.
– Там еще и призраки бродят. Смотри, кто-то гуляет под мостом.
– Это Алексей. Алексей! – крикнул Урбан.
Человек поднял голову, посмотрел на них и молча скрылся под мостом.
– Да, повернулся к другу Урбан, – это Алексей, – но почему же он ничего не ответил? Что это с ним?
– По-моему, он на тебя обижен.
– За что? Я же его маму спас? За что?
– Не обижайся на него. У него беда. Когда случается беда, хочется найти виноватого.
– А я при чем? Я сейчас с ним поговорю!
Урбан бегом побежал по скользкой тропинке вниз. Трубников поспешил за ним, с тревогой наблюдая за его стремительным спуском. По-заячьи прыгая с кочки на кочку, детектив уже почти догнал друга. Урбан поскользнулся и продолжил спуск с гораздо большей скоростью, чем раньше. Теперь он катился кубарем к самой реке. Трубников закричал, призывая на помощь Алексея. Алексей уже сам бежал к реке, стараясь преградить путь летящему навстречу человеку. Урбан сумел остановился у ног Алексея.
– Алексей! – кричал Трубников, – что с ним? Он жив?
– Жив, наверное.
– Как это? Наверное? – Трубников оказался рядом с другом. Присел на корточки.
Урбан сел. С помощью Трубникова и Алексея встал на ноги, достал большой носовой платок и взмахнул им, словно флагом. Высморкался, сунул в карман и тихо сказал:
– Быстрый спуск в овраг помогает избавиться от гнева и раздражения, – и, глядя в глаза Алексею, продолжил, – однако сейчас я испытываю сильную потребность чего-нибудь выпить, хотя бы водички попить. Если не ошибаюсь, дом ваших родителей где-то рядом?
– Рядом, если на машине, а папину машину уже увезли. Она была там, – он махнул рукой вдоль реки – цела и невредима. Машину по распоряжению следователя забрали, а я пешедралом.
– Моя машина стоит наверху, – сказал Трубников, – если вы будете столь любезны, то я тоже не отказался бы чего-нибудь выпить.
– Пойдемте, – ответил Алексей и сделал шаг к тропинке, с которой только что лихо спустился Урбан, но Урбан остановил его:
– Подождите, я еще не все сказал. В Средние века Европу сотрясали наводнения, бури, ураганы, зимы становились холоднее. Менялся климат. Позже это назвали малым ледниковым периодом. Но тогда люди считали, что стихийные бедствия вызывают ведьмы. Сожгли более шестидесяти тысяч «ведьм», но стихийные бедствия продолжались. Может быть, вы тоже считаете меня перед вами или вашими родителями виноватым? Вынужден вас разочаровать.
– Да пошли вы! – перебил его Алексей и быстро пошел вверх.
Простите меня, дуру окаянную!
Путь вверх по грязной и скользкой тропинке окончательно примирил Урбана и Алексея. Сели в машину. Предварительно Урбан снял грязную куртку и отряхнул брюки. Алексей объяснил, как проехать к дому родителей. Еще издали Алексей с удивлением увидел дым из трубы.
– У вас гости? – спросил Урбан, – вернулся ваш папа?
Алексей отмолчался. Только подъехали, бегом в дом, забыв про гостей. Трубников и Урбан, к счастью, не страдали застенчивостью и уверенно вошли в дом. Сразу услышали раздраженный крик Алексея:
– Ты должна быть в институте! Нельзя пропускать занятия!
– Как зовут его дочь? – спросил Урбан, кажется, Наташа, он пошел в кухню, откуда раздавался возмущенный крик Алексея.
Трубников подумал, что характер у Алексея сложный. Раздражительный, агрессивный, но отходчивый. Он услышал удивленный голос Урбана и поспешил в кухню. Там он увидел кроме Наташи Лену. Она что-то шептала на ухо Урбану, чтобы не мешать Алексею ругать дочь. На столе дымились пельмени в большом блюде. На тарелке аккуратно нарезанная тонкими ломтиками красовалась колбаса, сливочное масло и хлеб завершали натюрморт, от которого у Трубникова сразу поднялось настроение. Наташа спокойно выслушивала упреки отца. Очевидно, знала по опыту, что надолго его не хватит. Отругав дочь, Алексей представил ее гостям. Наташа поспешила познакомить его с Леной. Они встретились в больнице у Веры Ивановны. Она попросила внучку привезти ей полотенце, мыло, зубную щетку и зубную пасту и прочее. Наташа предложила Лене поехать вместе, а по пути они зашли в магазин и купили покушать.
Покушать захотелось всем, но сесть за стол смогли не сразу. Урбан долго отмывался от грязи, полученной при падении. Лена заботливо держала полотенце. Наташа пожаловалась папе на то, что пропала Белочка. У папы снова начался приступ гнева. По его мнению, надо думать не о Белочке, а о дедушке. Где он? Жив ли он? Когда Алексей успокоился, Трубников попросил разрешения посмотреть на фотографии Валерия Михайловича. Наташа умчалась в дальнюю комнату и принесла толстый семейный альбом. Трубников увидел всю жизнь четы Самоковских, начиная от свадьбы до семидесятипятилетнего юбилея Валерия Михайловича. Странным образом старость изменила его лицо к лучшему, облагородила. Рубаха-парень с улыбкой до ушей возле своего комбайна. И статья из районной газеты «Поле Самоковских», они были одними из первых механизаторов, работавших по семейному подряду. Михаил Самоковский и его сын Валерий – оба механизаторы. Родителей Валерия Михайловича уже давно нет в живых. На юбилее он рядом с женой, сыном и внучкой.
– Мама не смогла приехать, – объясняла Наташа, – у меня замечательный дед. Я очень люблю деда, скорее бы он нашелся. Они с бабушкой пятьдесят лет душу в душу прожили и еще столько же проживут, только бы поскорее найти его. Он не мог заблудиться. Дед наши места хорошо знает. Он и рыбак, и охотник.
– Охотник? – переспросил Трубников, – оружие есть?
– Да, есть. Но он его всегда прячет. Это лучше у папы спросить, он знает, где дедова двустволка.