Глава 1
Топот детских пяток о деревянный паркет сразу разбудил родителей Максима. Это был далеко не первый раз, когда перепуганный ребенок прибегал из детской в спальню. Мама быстро успокаивала сына, и он мог снова спокойно заснуть.
– Тебе опять снились кошмары? Этот самолет?
– Нет, другое. Мам, я же тебе говорил. Это не кошмары. Я прошел испытание.
– Скажи лучше, когда ты успел лоб расшибить, испытатель? – Мать убрала челку Максима и подула на лоб. – Да это ожог. Кто это тебя так припечатал, во дворе?
– Нет, во сне.
– Выдумщик ты мой, – мать смазала небольшую рану мазью. – Сколько раз я говорила тебе не читать перед сном? Спи.
Родители, конечно, никогда не относились всерьез к рассказам сына о его сновидениях, полагая, что у мальчика просто богатая фантазия.
На первый взгляд Максим Гордеев был совершенно обычным советским ребенком. Курносый, темноволосый мальчуган, такой же, как и тысячи его сверстников. Но вместо того, чтобы гонять мяч, играть в прятки или вышибалы, он предпочитал проводить время с книгой, читая прямо на скамейке рядом с многоквартирным домом, в котором жил. В следующем году ему уже исполнится одиннадцать, его наконец-то примут в пионеры. Он с нетерпением ждал этого момента, поскорее хотелось повязать красный пионерский галстук.
Семья Максима недавно переехала в город. На новом месте Макс быстро сдружился с Пашкой. Они жили по соседству и учились в одном классе. Несмотря на некоторую замкнутость, Максим пользовался авторитетом среди товарищей. Все знали, что на него всегда можно положиться. «Этот малый – парень что надо», – отзывались о нем «старшаки». Доверие друзей он завоевал благодаря одной истории, которая случилась вскоре после их переезда.
Окружающие, мягко говоря, недолюбливали местного дворника. Всегда угрюмый, он небрежно мел тротуары по утрам, тихо бурча что-то себе под нос. Бывало, обдаст прохожих пылью и не обратит внимания, не говоря уже об извинениях. Того хуже может и задеть метлой, если давно не заглядывал в стакан. Даже ветхий картуз, надвинутый ниже бровей, не мог скрыть его суровый и мрачный взгляд, за который он и получил прозвище Сыч. Мало кто знал, как его зовут на самом деле.
Дети вели с дворником настоящую войну. «Сыч идет – прячьте мяч!» – кричали они при виде тучной фигуры врага. Силы были неравны, и грозный работник ЖКХ чаще всего становился победителем в этих дворовых поединках, унося всевозможные трофеи. Его гараж под завязку был набит футбольными и баскетбольными мячами, пылилась здесь и особая добыча – пара детских самокатов.
Точку в конфликте поколений суждено был поставить именно Максиму. Однажды он предложил взять штурмом гараж дворника. Идея была не нова, уже не раз мальчишки пытались захватить логово противника. Однако существовала одна серьезная проблема – гараж был заперт на старый кодовый замок. Всего три цифры и тысяча комбинаций отделяли ребят от заветного реванша. Максим с первого раза ввел верный код, пока его друзья несли охрану по периметру гаража. Но три пары глаз юных дозорных все же проворонили врага, который внезапно выскочил из-за угла, застав караул врасплох. Испуганные мальчишки сломя голову разбежались в разные стороны.
Макс, брошенный на поле боя, стоял внутри гаража, запрокинув голову вверх. Солнце обрисовало в проеме двери силуэт грядущих неприятностей. Но парень нисколько не испугался, а лишь твердо пробормотал:
– А ведь он тоже вас искал и до сих пор ищет.
– Кто искал? Петрович с ЖЭКа? Да что ты мне зубы заговариваешь, глиста. Сейчас я из твоих ушей эспандер[1]1 сделаю.
– Нет, дядя Сыч, не Петрович. Ваш сын – Григорий. У него теперь фамилия Синицын, они с матерью переехали в Вологду много лет назад.
Что именно произошло тогда в гараже, никто не знал. Но все мячи были благополучно спасены, а самокаты обрели своих прежних хозяев. С тех пор в дворнике никто не мог узнать прежнего Сыча. Он перестал пить, сбрил бороду и начал здороваться с прохожими, почтительно приподнимая новый картуз. Вскоре он переехал в другой город. Поговаривают, перебрался куда-то на север.
Еще будучи маленьким ребенком, Максим со страхом ждал наступления ночи. Но очень скоро он привык к необычным сновидениям и научился управлять ими. Теперь мальчик даже ждал того времени, когда Морфей перенесет его в другой мир.
Глава 2
Офис компании «Лингвистик» находился на 19-м этаже башни «Империя» в деловом центре Москва-Сити. Основным профилем компании были устные и письменные переводы, в первую очередь с восточноазиатских языков. В этой сфере «Лингвистик» уверенно удерживал лидирующую позицию на российском рынке.
Арсений Андреевич Ярцев, как обычно, без десяти девять был на своем рабочем месте. Он появлялся раньше своих подчиненных, а уходил почти всегда последним. Компания – его детище, в которое он вложил много сил и энергии. Небольшой кабинет генерального директора – само воплощение минимализма, ничего лишнего. Письменный стол, приставной стол для гостей на шесть персон и шкаф для бумаг. Никаких бронзовых статуэток, неуместных картин и прочего барахла, которое часто украшает кабинеты руководителей разных уровней. Единственной необычной вещью в этом царстве минимализма был компактный граммофон, выполненный в ретро-стиле. Он стоял на углу письменного стола и придавал некий шарм современному интерьеру кабинета.
Арсений Андреевич восседал в кожаном кресле, медленно листая записную книжку. Пиджак дорогого костюма был расстегнут, Арсений не любил застегивать пуговицы, так же как и носить галстук, даже если этого требовали правила этикета. На вид ему было лет 37, хотя на самом деле уже исполнилось 45. Возраст выдавала лишь редкая седина, предательски пробивавшаяся сквозь густые темные волосы на висках. Правильные черты лица не портили глубокие морщины между бровей. Ярцев никогда не жаловался на плохое зрение, тем не менее всегда носил очки в темной оправе с минимальными диоптриями. Главной задачей этого аксессуара была не коррекция зрительных возможностей, а маскировка. Над левым глазом виднелся небольшой, но заметный шрам. Темная оправа очков успешно скрывала этот недостаток.
После непродолжительного стука в кабинете появилась секретарь.
– Арсений Андреевич, к вам представитель компании Crown Biotech.
– Да, да, Лидочка. Пусть проходит. Я его как раз жду.
Эффектная брюнетка в черном деловом костюме пригласила гостя и быстро вышла.
– Грек Аркадий Павлович, – решительно представился гость. Худощавый помощник генерального директора фармацевтического гиганта уселся за приставной стол, напротив Ярцева. Было видно, что он ровесник Арсения, но нервная работа и игнорирование активного образа жизни делали свое дело. Работа забрала у этого человека свежесть лица и последние следы волос, оставив лишь небольшие островки по бокам головы.
– Грек? Интересная фамилия.
– Да, такая вот редкая фамилия. Хотя в Греции я никогда не был. Арсений Андреевич, шеф лично просил передать, что с предыдущим заказом вы справились отлично.
– Рад слышать. Crown Biotech курирует, насколько помню, мой зам. Значит, выпишем ему премию.
– Дело в том, что через месяц в Пекине состоится Евразийский фармакологический форум. Мы будем представлять там свои новые продукты. Также планируется встреча с потенциальными азиатскими инвесторами. Шеф хочет, чтобы именно вы сопровождали нашу делегацию как переводчик. Вы ведь жили долгое время в Китае, знаете не только язык, но и их культуру и обычаи. Если не будет никаких форс-мажоров, то поездка займет не более недели.
– Через месяц значит, на неделю. Раиль Борисович лично попросил. Передавайте ему мое почтение. Как он, кстати, стихи еще пишет или не до этого?
– Как обычно. Активен и бодр. Сочиняет все еще, а параллельно как локомотив тянет компанию вперед.
– Что ж, думаю, нет поводов для отказа. К тому же я немного соскучился по Пекину.
– Вот и чудно. Шеф будет рад видеть вас в своей команде.
Еще некоторое время стороны обсуждали детали будущей поездки. Договорились о повторной встрече и попрощались, пожав друг другу руки.
Длительная командировка на восток в сочетании с многочасовыми перелетами не входила в ближайшие планы Арсения. Нужно было все еще раз хорошо обдумать. Ярцев аккуратно приподнял тонарм[2]2 и безошибочно выставил граммофонную иглу в нужном месте. Виниловая пластинка начала вращаться, заполняя кабинет звуками классической музыки. Второй концерт Рахманинова помогал Арсению Андреевичу сконцентрироваться на своих мыслях. Конечно, он хотел отказаться, но никак не мог. Таким людям отказывать не принято.
Поглощенный глубокими раздумьями, Ярцев встал из-за стола. Подошел к панорамному окну, раздвинул пальцами жалюзи и посмотрел вниз. Курьеры с объемными цветными рюкзаками спешили с доставкой, тут и там мелькали красные ленты выпускников. Арсений вздрогнул, но продолжал наблюдать за кипящей за окном столичной жизнью. Боязнь высоты преследовала его с самого детства. Офис на 19-м этаже – это очередная попытка борьбы со своими страхами. «Клин клином вышибают», но клин никак не поддавался.
– Смелый не знает страха, – машинально поправляя очки, прошептал Ярцев.
Глава 3
Арсений плохо спал и проснулся раньше обычного. В комнате еще было темно, за окном только рассветало. Посмотрел на электронные прикроватные часы, зеленые цифры показывали 05:00. Будильник сработает только через два часа. Сегодняшний полет выбивал Ярцева из колеи.
– До вылета еще уйма времени, но заснуть уже, видимо, не получится, – Арсений часто разговаривал сам с собой. Это вошло в привычку. Говорить, собственно, было не с кем, особенно утром. Дочь давно самостоятельная, живет отдельно с мужем. Нечастые собеседники женского пола иногда составляли ему компанию после сна. Но это было крайне редко. Ярцев старался никого не приглашать домой.
Однако утренний ритуал никто не отменял. Тщательно сбрить щетину, заварить кофе, проверить почту в ноутбуке и заодно почитать последние новости. Затем, если оставалось время, короткая утренняя пробежка в местном парке.
Перед выездом в аэропорт Арсений позвонил своему заму, Филиппу, супругу дочери по совместительству. Отдал последние распоряжения, которые необходимо выполнить за время его отсутствия.
Частный лайнер стоял у взлетной полосы и с утра ждал пассажиров. Эффектная аэрография на фюзеляже выделяла его среди собратьев. Черный пегас могучими крыльями разрезал кромки облаков, будто хотел вырваться на волю. Небольшая делегация направлялась к трапу самолета. Замыкающим шел Арсений Ярцев, он отстал от основной группы, затем и вовсе остановился на миг. Оглянулся по сторонам. На душе было тревожно, но все-таки он взял себя в руки и ускорился. Впереди шли Раиль Борисович и Аркадий Павлович Грек.
– Что, Аркаша, снова на коне?
– Это Пегас, Раиль Борисович.
– Я в курсе Аркадий. Не первый раз на нем летим. Я ему даже стих посвятил. Вот послушай:
Лети, крылатый конь,
Сквозь бездну во всю прыть.
Пока в глазах огонь,
Врагу нас не сломить!
– Красиво, Раиль Борисович, – похвалил начальника Грек.
– Главное, жизненно, Аркаша.
Частный самолет Cessna, вылетев из московского аэропорта Шереметьево, уверенно набирал высоту, прокладывая путь курсом на Пекин. Лайнер был рассчитан на 12 человек, но пассажиров оказалось всего 6. Остальные члены делегации летели отдельным чартерным рейсом.
Арсений множество раз путешествовал в бизнес-классе, но этот интерьер был куда роскошнее. Массивные бежевые кресла располагались вдоль бортов по шесть с каждой стороны. Компактные лакированные столики из натурального дерева. Огромные иллюминаторы, хорошо освещающие салон. Все места оборудованы небольшими откидными интерактивными дисплеями, вмонтированными в потолок.
Переднюю пару кресел заняли, как и полагается, первые лица – шеф и его правая рука Грек. Далее – научные сотрудники, заведующий клиническими исследованиями доктор Йохан Флауберх и его ассистентка. И наконец, сам Ярцев, компанию которому составляла девушка в красном, личный секретарь Раиля Борисовича – Жанна. Остальные кресла гордо пустовали.
Внутри самолета во всем чувствовалась роскошь, которая, видимо, должна была дополнительно подчеркивать исключительность пассажиров. Тем не менее не это сейчас больше всего волновало и целиком занимало внимание Ярцева. Он ненавидел самолеты и все, что поднимало его на значительную высоту от земли. Еще до взлета ладони становились настолько влажными, что прилипали к подлокотникам кресла. Арсений знал, что ежедневно по всему миру совершается более 100 тысяч рейсов и скорее можно выиграть в лотерею миллиард, чем попасть в авиакатастрофу, но ничего не мог с этим поделать. Чтобы как-то отвлечься и расслабиться, в первые минуты полета он просто считал до тысячи.
– Вы молитесь, что ли? – процесс подсчета сбила соседка Ярцева.
Вопреки современным тенденциям, Арсений Андреевич был большим поклонником женской красоты, на чем время от времени обжигался. Он давно решил, что красота порабощает ум, поэтому очень ценил в женщинах баланс этих качеств. Жанна была не в его вкусе. Ее поведение и глубокое декольте выдавали невысокий интеллект. Пухлые губы, острые скулы и непропорционально большая грудь… Одним словом, типичная блондинка с богатыми залежами ботокса и силикона.
– Погодите-ка. Какое-то странное чувство, будто я вас уже где-то видела. В Сохо? Или, может быть, вчера на афтепати?
Не получив ответа, блондинка вновь окунулась в свой мир. Селфи-сессию прервал телефонный звонок.
– Да, крошка. Летим уже. Да не Дубай, а Китай. Я ж говорила, там, где панды. Серьезно? Во кринж[3]3. Ага, правда. Стоп, кто тебе сказал? Во коза. Ну да ладно. Красную? Я что, дура какая-то? Голубую выбрала, под цвет глаз. Ага, ее. Кабриолет. Без крыши которая. Когда вернемся, подарит. Да, права уже подарил. Ну ладно, цемики. Я тебе позже наберу.
– Господа, – с переднего кресла привстал Раиль Борисович. – Нас ждет серьезное мероприятие, новый вызов для компании. Интуиция мне подсказывает, а она никогда еще меня не подводила, – все пройдет гладко, покажем китайцам русский дух, татарский напор и немецкую точность. А, доктор Флауберх?
– Всецело, гер Рахиль. Всецело.
– Аркадий Палыч, наливай, – махнул Греку Раиль.
Грек достал из мини-холодильника бутылку «Кристалла»[4]4 и шесть хрустальных фужеров. Через мгновение бокалы были наполнены «кристальным» напитком, но традиционного звона не последовало. Тост прервал дикий скрежет металла. Самолет свалился в штопор, порывы встречного ветра безжалостно отрывали куски обшивки. На борту творился хаос. «А вот и мой миллиард», – все, что промелькнуло в эти мгновения в голове Ярцева. Пегас устремился в бездну, крылья не спасли.
Глава 4
«Сегодня, 22 июня, над Ижевском примерно в 14:45 пропал с экранов радаров частный авиалайнер Cessna 680. Позже в районе поселка Первомайское работниками МЧС были обнаружены обломки сгоревшего фюзеляжа самолета. На его борту могло быть 8 человек, шесть пассажиров и два члена экипажа. Как стало известно, борт направлялся в Пекин и был зафрахтован известной фармацевтической компанией Crown Biotech. По неподтвержденным данным, среди пассажиров находился и ее президент Раиль Алаев. В компании пока не комментируют данное происшествие. Как сообщает с места событий наш корреспондент, один пассажир чудом остался жив, но находится в крайне тяжелом состоянии. Следствие рассматривает несколько версий крушения…»
– Да выключи ты его, в конце-то концов! – Алиса не находила себе места и ходила по комнате из стороны в сторону.
– Аля, успокойся, – Филипп выключил телевизор, подошел к Алисе и взял ее за руки, – Посмотри на меня. Твои переживания сейчас никому не помогут. Он жив, это главное. Завтра Арсения Андреевича перевезут специальным бортом в Москву, в Пирогова. Я договорился, его будут лечить лучшие специалисты. Ну, хватит. Все будет хорошо, – как мог успокаивал Алису супруг. Филипп обладал уникальной способностью находить общий язык с разными людьми. Ярцев доверял своему заму безгранично, хотя парню было всего 28 лет. Везде у Фила были друзья, знакомые, одним словом – связи.
– Извини, сама не своя.
Алиса Ярцева была единственной дочерью Арсения. В свои 24 она уже успела выйти замуж. Привлекательная внешность ей досталась от матери, от отца она унаследовала твердый и упрямый характер. Стройная девушка небольшого роста, с короткими темными волосами. Милые ямочки на щеках, большие добрые глаза. Своей юношеской красотой она часто обескураживала окружающих. Алиса легко могла бы стать моделью, но выбрала совершенно другую специальность. С детства она мечтала стать медиком. Ее профессия резко диссонировала с внешностью. Не каждый здоровый мужик справится с тяжелой и нервной работой на скорой помощи, а Алисе это удавалось. Она была из числа тех женщин, которым, что конь на скаку, что горящая изба – все нипочем.
Свою мать Алиса знала только по фотографиям, которых после ее смерти осталось не так много. Она умерла во время родов, китайские акушеры не смогли ее спасти. Отец всю жизнь воспитывал дочь один. Алиса и Арсений были очень привязаны друг к другу. Весть о катастрофе просто подкосила девушку. Самый близкий человек висел на волоске от смерти, а она ничем не могла ему помочь.
Спецрейс санитарной авиации экстренно перевез Ярцева в Москву. Его поместили в отделение реанимации медико-хирургического центра имени Н. И. Пирогова. Отдельная комната больше походила на небольшой научно-исследовательский центр, чем на палату интенсивной терапии. Мониторы, индикаторы и прочее самое современное медицинское оборудование.
С раннего утра Алиса дежурила в больнице, решая организационные вопросы госпитализации и ухода за отцом. С большим трудом ей удалось встретиться с заведующим реанимационным отделением, перехватив его прямо в коридоре во время утреннего обхода.
– Здравствуйте, Исаак Карлович. Умоляю… Ярцев. Я его дочь. Скажите все как есть. Может, что-то необходимо… Мы найдем, мы…
– Успокойтесь, девушка. Как вас зовут?
– Алиса. Алиса Ярцева. По поводу Арсения Ярцева. Его вчера ночью доставили к вам из Ижевска. После авиакатастрофы, – сбивчиво пыталась объяснить Алиса дрожащим голосом.
– Да-да. Помню. О нем меня предупредили. Пациент Ярцев на особом контроле. Алиса Арсеньевна, послушайте. Сейчас клиническая картина стабилизировалась, на данный момент жизни Арсения Андреевича ничего не угрожает. Его ввели в состояние искусственной комы. Сами понимаете, рано давать какие-либо прогнозы. Но мы будем делать все, что в наших силах. Больше ничего не могу обещать. А сейчас прошу простить, должен бежать.
– Я могу его увидеть?
– Вообще-то не положено, но в качестве исключения. Я передам лечащему врачу, вас пустят, но буквально на пару минут.
Ярцев лежал в центре палаты, со всех сторон к нему тянулись трубки и провода. Из-под голубой простыни лишь едва было видно отекшее лицо. Казалось, что он просто спит, слушая монотонную колыбельную сигналов кардиомонитора. Алиса смотрела на отца и рыдала. Обычно она не давала воли слезам. Ее одолевали два противоположных чувства. С одной стороны душевная боль и горесть, с другой – благодарность судьбе за то, что отец остался жив.