Девушка в розовом платье

Когда девушка вернулась, она совершенно преобразилась. Чёрная футболка, белое лицо. Ноги всё также оставались голыми, а губы нежно-розовыми. Она была не так уж хороша в домашней одежде и без косметики.

Я по-прежнему сидел на кровати, и на коленях у меня лежало пальто, а поверх него перебинтованная рука. На столе, на уровне моих глаз лежали три с половиной тысячи рублей, разбитые по купюрам.

– Что это? – спросила она таким грозным гневным голосом, что я испугался.

– Деньги за ужин, – ответил я. – Я же сказал, произошло недоразумение, и мне даже не дали заплатить. Здесь на сто пятьдесят рублей меньше, чем нужно, их я потерял в драке.

Я продолжал лгать, даже поступая хорошо. Ложь уже стала частью меня, и въелась в подкорку. А самое главное – она всегда удобной и легкой. Врать можно бесконечно, выдавить же хоть крупицу правды важной и правды стоящей всегда больно.

Девушка уже собиралась было возразить, но тут в дверь постучали. Я прочёл удивление на её глазах. Она открыла дверь. За дверью оказалась девушка лет двадцати семи с контейнерами в руках. Я прочёл удивление в её глазах.

– Увидела тебе в коридоре, – объяснялась она за свой поздний визит. – Контейнер котлет, контейнер цезаря. По сотке каждый. Возьмёшь?

– Давай, – резво ответила девушка, оборачиваясь. Её глаза заметались, нашли сумочку, но тут взглянули на меня. Рот девушки был слегка приоткрыт, я даже увидел кусочек языка. Развернувшись, она взяла пятьсот рублей со стола и обменяла на контейнеры.

– Помнишь, ты мне три сотни должна? – спросила двадцатисемилетняя.

– Да, возвращаю, – откликнулась моя, – спасибо.

Обрадовавшись деньгам, двадцатисемилетняя наклонилась к моей и почти неслышно прошептала:

– Твой новый парень? А Макс куда делся?

Нина скривила мину и, махнув рукой, захлопнула дверь. Затем взяла сумочку, достала оттуда кошелёк и положила в него оставшиеся купюры.

– Она так много готовит? – наивно спросил я, пока она убирала сумку в шкаф.

– Она работает в гостинице, – отбрасывая со лба прядь волос, отвечала девушка, – забирает оставшееся себе или другим продаёт. Типа бизнес.

Я улыбнулся, и выдал вторую удачную за вечер фразу.

– Выходит, я всё-таки накормил тебя ужином.

Она тоже улыбнулась.

– А я всё-таки сняла перед тобой платье.

– Ну, фактически, не передо мной.

На секунду задумавшись, и ещё раз оглядев девушку, и набрался смелости и спросил.

– Я хотел спросить. Мне далековато до дома, а транспорт сейчас не ходит. Могу я где-нибудь здесь на полу прилечь?

Её улыбка пропала, и она пристально посмотрела мне в глаза. Затем с характерным для соседки Лизы «эх», присела на кровать рядом со мной, и взяла в свои здоровые руки мою больную. Она рассматривала наложенные ей бинты, а я раздумывал над сложностью того, что происходило между нами. Лгун, без копейки в кармане. Лгунья, без макияжа и груди. Почему случай допустил эту встречу?

Где-то в соседней комнате соседка Нины примеряла платье, чтобы порадовать своего алкаша-мужа. Где-то в темноте одной из квартир города расположилась на кровати хохочущая парочка с набережной. Где-то в точно такой же темноте тот мужчина из ресторана переворачивается с бока на бок на диване, не в силах заснуть. А здесь два незнакомца-лгуна в почти нищете и грязи держали руки друг друга, и в молчаливом согласии понимали, что совсем неидеальны. Я чувствовал, как бьётся кровь в протянутой мне руке и вспоминал, каких тёплых для души вещей мне сейчас не хватает…

Носков на камине. Сердцебиения собаки. Застеленной матерью кровати. Бабушки. Новорождённого котёнка. Завтрака в постель. Запаха костра. Её руки. Второй её руки.

В оформлении обложки использована иллюстрация с сайта https://sun9-55.userapi.com/c857224/v857224286/182bca/m_vWbHlMQ84.jpg