Орельен
Он искренне считал, что замена Анжелики мёртвой на Анжелику живую оказалась самым удачным его магическим деянием. Если бы в ту, прежнюю, просто вселилась душа нынешней – о-о-о-о, это было бы нечто.
Анжелика нынешняя удивительно гармонична во всём. И в изящном своём сложении, и в лёгкости-гибкости, та-то, прежняя, местами на подушечку для булавок походила, а в платье своём красивом была неповоротлива, как тяжеловоз. И это при том, что такие платья она носила всю жизнь, в отличие от нынешней, которая бегала по своему миру в какой-то очень лёгкой и удобной одежде, Орельен сам бы от такой не отказался. И в нраве своём Анжелика тоже казалась гармоничной, с одной стороны – резкая и порывистая, и могущая показаться неприятной, а с другой – когда дело касалось людей, с которыми она уже успела подружиться, то и защищала она их с такой же страстью. Свою камеристку Жакетту, или кухонного мальчишку Шарло, который таскает ей сладости, или госпожу Антуанетту, к которой как-то после ужина взялся приставать пьяный кузен Анри. И даже язык свой она приучается держать на привязи, хотя Орельену и случалось ловить слухи о том, что госпожу Анжелику лучше не сердить – так отбреет, что долго потом будешь помнить. И при этом она никого ни разу не ударила и не отправила на порку. Ха, если не считать Жана-Филиппа, тому, конечно, досталось, но Орельен искренне полагал, что тот сам виноват. Зачем злить девушку, с которой можно просто договориться?
Первые занятия магией дались Анжелике очень тяжело – она никак не понимала, что от неё требуется и почему она не может взять своё собственное тело под контроль. Даже плакала от злости, они с Жакеттой тогда её долго утешали, рассказывали, какая она замечательная и что у неё всё получится. Она посмотрела на них хмуро, спросила только – правда, что ли? – а потом встала и всё сделала. Сотворила три магических светящихся шара разного размера в нужной последовательности, и зажгла по очереди свечи – полтора десятка, тоже по очереди и ровно так, как надо было. И потом ещё – дрова в камине.
С водой было сложнее, но вода – она такая, требует не сколько силы, столько умения, а умения-то пока немного. Поэтому всё разливалось, куда не надо, ванна не хотела нагреваться, а лёд в форме для сладостей – замерзать. Но с таким упорством, которое показывала Анжелика, всё это представлялось Орельену делом времени. За воздух же и землю они пока ещё не брались.
Но оказалось, что Анжелика, кроме чистых стихийных сил, слышит металл – это давало в будущем возможность создания артефактов. И магии жизни ей тоже щедро отсыпали – тренировалась на семечках, выросли у неё какие-то невиданные цветы огромного размера.
И ещё с ней было весело. Она обладала чудесной способностью смеяться над всем и всеми, и даже если минуту назад злилась и ругательски ругалась, то стоило увидеть что-то хорошее, то – сразу же прямо расцветала. Ещё она была великой придумщицей всяких каверз, и в этом деле Орельен её отлично понимал. Ничего злого она не совершала, а повеселиться – святое ж дело!
И Анри дурак, что всего этого не видит и не слышит.
Жакетта
Спасибо тебе, господи, говорила Жакетта.
За то, что направил мою матушку в спальню моего отца семнадцать лет назад. Потому что именно от отца я получила магическую силу, а если бы не она – не видать бы мне в жизни ничего хорошего, была бы прачкой, как мать.
За то, что мать работала на графа Безье, и он не повелел меня утопить, как поступали с магически одарёнными детьми крестьян и прислуги некоторые его приятели. А сам взялся объяснять, что и как с этой магией.
За то, что позволил побывать в монастыре святой Гертруды и поучиться там. Граф-то думал, что святые сёстры как-то пробудят силу в его дочери, но там всё было глухо, а вот мне они очень помогли.
За то, что толкнул Сюзетт в объятия дворецкого Клода, и дал им дитя, и Сюзетт не поехала в Лимей с госпожой Анжеликой.
За то, что господин граф вспомнил обо мне, когда надо было найти новую камеристку для его дочери.
За то, что уберёг меня от той кончины, которая настигла госпожу Анжелику, а ведь повелела бы она пробовать всю её еду – и не было бы уже меня на свете.
За то, что дал новую госпожу Анжелику, стократ лучше прежней. Потому что она добра и великодушна, а те, кто говорит иное – дураки и еретики. Потому что с ней всегда можно и поболтать, и посмеяться, и обсудить всё-всё-всё, и поплакать – если уж совсем туго. О нет, она не железная, что бы о ней не говорили, она не капризная и не глупая. Она просто чужестранка, для неё здесь всё – не родное, и ей очень сложно привыкнуть к тому, как живут у нас. Это как принцесса из далёких краёв, которую привезли, чтобы выдать замуж за наследника престола. А тот наследник совсем её, бедняжку, не любит, у него свои резоны и свои желания. Ну, хотя бы заботится.
Спасибо, господи, что дал мне услышать сплетню о том, что у его высочества в столице – давняя любовь, замужняя дама, служит при дворе её величества королевы-матери. Спасибо, что можно было подготовить госпожу к этому известию, и что госпожа оказалась стойкой – даже и не плакала, а только плечом дёрнула и выругалась нехорошо, ну да тут всякий бы выругался, я бы тоже не устояла. И добавила ещё – не больно-то и хотелось, и сразу стало понятно, отчего его высочество то и дело в столицу порталом шмыгает, вот в чём там причина – любовницу навещает. Правда, господин Орельен сказал, что это чушь и сплетни, но – очень похожие на правду.
И спасибо тебе, господи, за встречу с господином Орельеном. Он знает и умеет столько же, сколько знал и умел старый граф. И он добр, как госпожа Анжелика. И хорош собой, как ангел с церковной фрески. И никогда не говорит со мной надменно и свысока, как другие. А если услужить ему – радуется и благодарит.
И дай им, господи, здоровья и благополучия, и госпоже Анжелике, и господину Орельену. И мне при них. И аминь.
Анри
Что значит – быть достойным своего имени человеком?
Поступать, как должно. Помнить, что над тобой – господь бог и его величество, а под твоей рукой – люди. Твои крестьяне, твои воины, твои слуги. А рядом с тобой – твои друзья, которые – друзья и в горе, и в радости, и в бою, и за бутылкой.
Дядюшка Жиль, гореть ему в вечном пламени, всю жизнь пробегал, пропутешествовал, проинтриговал. А теперь он хочет стать владетельным сеньором? А он вообще знает, какой на лимейских землях собирают урожай? В чем разница между двупольем и трехпольем? Где хорошие поля, где болотистые низины, а где каменистые пригорки? Какое есть зверьё, где можно охотиться, а где – не следует? Что взять со своих владений, а что – покупать на ярмарках, и что – заказывать из далёких земель? Лимейский замок красив, но знает ли Жиль, сколько стоит его содержание и прокорм всех живущих здесь слуг? Он себя-то не всегда может прокормить, судя по тому, что о нём рассказывают. И судя по тому, что когда он, по слухам, попал в плен, никто не разбежался его из плена выкупить, или хотя бы дать знать брату, чтобы выкупил – так и друзей у него никогда не было.
Как отдать такому хоть часть семейных владений? Что будет с землёй и с людьми, которые живут на той земле?
Вот, то-то. Поэтому – брак с девицей де Безье, кто бы ни назывался этим именем.
Друзья ему тут не советчики, потому что оба жениться пока не стремятся. Орельен вечно в кого-то влюблён, и пишет сонеты, и пробует очаровывать – с магией и без. Жан-Филипп вечно тащит кого-то в постель. И придворные нравы им обоим в помощь.
Анри было бы проще, если бы свадьба уже состоялась. Или если бы он дозволил себе раз в несколько дней навещать невесту вечерами. Ибо она красива, хоть и невоспитанна. Её внешность – за неё, а её выходки – против. Грубости, которые она нет-нет да и позволяет себе, панибратство со слугами, какие-то глупые шутки на пару с Орельеном… хорошо не с Жаном-Филиппом, у того шутки бывают одного-единственного толка.
Орельен прав – никто не знает, как бы повела себя настоящая девица де Безье, выживи она после покушения. Что она знала и что умела, смогла бы взять на себя хозяйство замка или нет. Нынешняя – судя по всему, сможет. Хватка у неё железная, управляющий господин Греви очень её хвалит, а он зря говорить не станет.
В конце концов, если она не справится со своей ролью, когда окажется в Паризии – то всегда можно оставить её в Лимее, и пусть управляется здесь. И рожает наследников, с воспитанием он уж сам как-нибудь разберется.
Она красива, а иногда бывает – невероятно красива. Когда её глаза сверкают от гнева, или от предвкушения победы, или от какой-нибудь очередной каверзы, которую они устроили с Орельеном. У неё гибкое тело молодой кошки и сладкие губы, а её руки могут быть очень ласковыми. Но какой бы ни была женщина, она никогда не займёт в его сердце главное место, потому что на этом месте – долг. И она или научится с этим жить, или будет страдать и лить слёзы, но – это её удел и её судьба.
Либо рыдать из-за каждого взгляда, либо стать великой рядом с ним.
Пусть выбирает сама.
Анжелика
Вот живешь себе, никого не трогаешь, а потом раз! – кто-то другой накосячил, а по тебе прилетело. Нет, даже и не в тебя целились, просто так вышло. Ты оказалась не в том месте и не в то время. Рок, чтоб его так-перетак, судьба.
Мать вышла замуж – и огреблись все. И она сама, и Лика, и даже братец Ваня. Решил какой-то уродец на старости лет забрать имущество у племянника – и снова огребают все, и племянник, и племянникова невеста, которую потравили и не поморщились, и друзья племянника, которые взялись разгребать его жизненные трудности, и снова она, Лика, потому что очень уж удобно отдала концы, да ещё и оказалась похожей на покойницу.
Но правду говорят, привыкнуть можно ко всему. И к этому замку, в котором удобств – по минимуму, что бы они не говорили, и как бы им не гордились, что, мол, новый и хороший. И к платьям этим дурацким. И к вычурной речи. И даже имя её несусветное здесь оказалось ко двору и в строку.
И дружить здесь есть, с кем. Жакетка, надежда и опора, и Орельен, классный парень. Одна – помощь и поддержка во всём, что бы Лика без неё делала – кто бы знал. Второй – да он тут единственный нормальный человек из всей этой сумасшедшей компании! Не то, что Пират, которому только бы подраться и потрахаться, или, прости господи, её жених.
Может, всё же, ну её, эту свадьбу? Может они того, как-нибудь так? Может, он найдёт себе другую, треплют же о какой-то там любовнице в столице?
Тот неловкий момент, когда он пришёл к ней ночью, а утром едва поздоровался, давно проехали, но осадочек остался. И теперь Лика смотрела на жениха так, чтобы у того и мысли не возникло снова к ней прийти. Вот правда, она бы лучше с Орельеном замутила, но во-первых, тот честный, и не станет мутить за спиной друга, а во-вторых, он нравится Жакетке. А отбивать парней у близких подруг – так это мигом без тех подруг останешься. Парни приходят и уходят, подруги остаются. Во всяком случае, дома было так. А здесь она без Жакетки, как без рук, ни одеться, ни раздеться, ни на горшок сходить. Жакетку обижать нельзя, Жакетка девчонка хорошая. И пусть только кто-нибудь на неё рыпнется, вмиг пожалеет, уж Лика постарается, чтобы пожалел.
Туанетта, наверное, тоже неплохая девчонка, но очень уж задирает нос. Лика жалела, что нельзя отыграть всё назад и не посвящать Туанетту в тайну. Потому что та Туанетта никак не может пережить, что не понять откуда упавшая Лика получила всё, что принадлежало её помершей родне. Ну извините, как есть. И ведь приходится о ней тоже заботиться – то к ней какой козёл пьяный пристанет, то дурная Мари голову ей помоет холодной водой, то ночнушки плохо постирают, то постель не просушат нормально, а Мари реально дура, только тупит да Пирату глазки строит, не то, что Жакетта. Вот и приходится впрягаться – орать и строить. Ничего, работает. Но чему их только по жизни учат, этих хороших здешних девочек? И если её помершая тёзка была такая же лохушка, как она собиралась с этим замком управляться?
Это в начале Лика ничего не понимала и только ругалась да ушами хлопала. А теперь она госпожа, скоро хозяйка и ещё маг. С магией вообще чётко вышло – дома ей такое и присниться не могло. Но изучение этой премудрости оказалось пока самым сильным из всех здешних впечатлений. Лика и не думала, что она сможет так много, а вот ведь, смогла. И Орельен её похваливает, а он разбирается, и просто так говорить не будет. Конечно, хорошо бы ещё поучиться драться при помощи магии, но это, как говорят, не сразу. Орельен вздыхает и говорит – судьба у тебя такая, чтобы не Анри тебя защищал, а ты сама умела. И хорошо, потому что супруга принца – зверь ценный, могут и охотиться начать, всякие дурные заговорщики и еретики, которых тут хватает.
А раз есть и хорошее – то, значит, живём дальше. А там – как вывезет.
Часть вторая. Невеста его высочества
01. Замок Лимей и его обитатели
Лика изучила замок довольно быстро. Ну да, большой. Ну да, башни, переходы, три этажа, подвалы, чердаки. Озеро, мост, привратная башня-донжон, оставшаяся от предыдущей версии замка, которую отец Принца заменил на нынешнюю. Если смотреть снаружи – красиво. Такой прямо замок из сказки, стопудово – про заколдованную принцессу, только настоящий. Ещё красиво, если забраться на верхушку самой высокой башни и смотреть вниз, на озеро, парк вокруг, и красивые белые стены. Пират ругается, что эту шкатулку фиг защитишь нормально, и если не дай бог придут еретики, то они тут всё вынесут, раздолбают и засрут. Но пока не пришли, и ладно.
Это ж догадаться надо было – построить замок на острове посреди озера, и часть его сделать вообще над водой – вроде, там сначала был просто такой широкий мост, обрывающийся в воду, а потом Принцев отец придумал построить сверху три этажа. В самом верхнем – бальный зал, большой и пустой. Ни одного бала пока не случилось, но вдруг? Лику же собираются учить танцам, и прежде, чем вести её ко двору, надо же устроить генеральную репетицию? В первом этаже – склады и мастерские, а во втором – гостевые спальни. Принц сказал, что замок может принять до двух сотен гостей, и в нём постоянно живет две сотни слуг и прочих людей. Так-то нехреново много.
Самую первую экскурсию по замку Принц провёл для Лики лично, и за ними даже не таскались ни его друзья, ни его другая обычная компания. Это было прямо как-то удивительно. Но он сказал – мол, вам здесь распоряжаться, вот и смотрите. И он был очень горд своим замком, говорил, что он новый, благоустроенный и соседские замки ему в подмётки не годятся. Лика пока ни одного другого замка здесь не видела, сравнить ей было не с чем, поэтому она кивала и помалкивала.
И ещё Принц рассказал, что этим чудесным замком его владения не ограничиваются, а вокруг ещё несколько десятков деревень и город Лим. В деревнях живут крестьяне, в городе – торговцы и ремесленники. Лика удивилась – как, вот прямо крепостные крестьяне, как на уроках истории? Принц изумился – вы что, какие крепостные, давно уже арендаторы, ещё при прадеде всё заменили, потому что так выгоднее.
Дальше Лика прослушала лекцию об особенностях здешнего землевладения. Оказывается, это была капец какая сложная система, потому что земля была вся разная – где-то хорошие плодородные участки, где-то низины с болотами, где-то пригорки, и на них лучше пасти скотину, чем что-то выращивать. Да-да, пшеница и рожь, ячмень и овёс – конский корм. Овощи – морковка там, капуста, свёкла, лук, чеснок, сельдерей, укроп, и всякие травы-приправы. В садах – яблоки, сливы, вишни, абрикосы, и даже лимон. И сейчас всё это как раз цветёт, очень красиво, хотите посмотреть? Сходим на днях. И ещё виноград, конечно же, виноград, а из него – хорошее белое вино.
Вот кто бы знал, а? Лика всегда думала, что принцы, они… ну, ничего не знают про грядки. А этот почему-то знал. И не только про грядки, он ещё рассказывал про домашнюю скотину – коровы там, свиньи, куры, гуси и утки, а в лесу – дичь, на неё охотятся. Лика спросила – неужели и он охотится? Принц ответил, что – конечно. И не далее как накануне всех этих помолвочных дел добыл отличного кабана. Лика удивилась – как же, ведь жалко! Зверюшки же! Принц посмотрел на Лику, как на дуру, и рассказал, что такому кабану она, Лика, была бы на один зуб. Потому не жалко. А волки нападают не только на домашний скот, но и на людей, и отстреливать хищников – дело благое и угодное господу, и он каждую зиму назначает награду за каждую голову. Ну и сам этой зимой подстрелил троих. А охота с ловчими птицами – это искусство, птиц нужно специально обучать. И если она хочет – он купит ей сокола, будет у неё своя охотничья птица. Лика подумала и согласилась – у неё никогда не было сокола, ни охотничьего, ни какого другого, она в глаза-то не видела ни одного.
Ещё, оказывается, кроме людей, в замке жили кони и собаки. Конюшня показалась Лике огромной, там были и крупные жеребцы, и маленькие жеребята, и изящные кобылки. Принц сказал, что будет рад, если Лика научится держаться в седле, и предложил ей для этих целей очень красивую белую кобылу по имени Серебрянка, она и впрямь была с серебристым отливом, просто невероятная. Лика узнала правила, каждое утро ходила к ней в денник и носила яблоки и морковки – чтобы приучить к себе и к своему запаху. Правда, Серебрянка угощение брала, но косилась на Лику настороженно.
Собаки делились на сторожевых, охотничьих и просто так. Сторожевые были большие и мохнатые, охотничьи – стройны и изящны, а остальные – всякие и разные. Оказалось, что у Принца была любимая белая борзая, и звали его – Зверь, или Лютый Зверь, Орельен ржал и называл Лютиком. Зверь Лютик осторожно обнюхал Лику, выслушал наставления Принца о том, что она – своя, принял к сведению и удалился на свою подстилку возле камина.
К сожалению, конями и собаками замковая живность не ограничивалась. Довольно скоро Лика повстречала ещё крыс и мышей, и это привело её в бешенство. Мышей как таковых она не боялась, но было неприятно – бегают и пищат, особенно ночью, ещё и скребутся. С крысами вообще капец – они же всё жрут! И заразу таскают. Но все вокруг только плечами пожимали – мол, что ты хотела, без мышей и крыс не бывает ни замка, ни дома, ни амбара, ни склада. Однако Лика была уверена, что бывает, и с этим вопросом просто нужно поработать. Ладно, хоть тараканов не было. Зато ей рассказали, что летом в сырых местах, куда не достаёт солнце, водятся мокрицы, а на сухих камнях парка – змеи, крупные рогатые жуки и скорпионы.
В озере водились лягушки, вечерами они задорно квакали где-то там, на берегах. Ещё обещали кувшинки – когда наступит лето. А в парке был фонтан, его включали тоже по теплу, ну, это как раз понятно.
С одной стороны к берегу озера подступал лес. В лесу водились те самые кабаны, а ещё – зайцы, лисы, и кто-то ещё. Лика не отказалась бы посмотреть хоть на зайца, хоть на кабана, но за пределы замковой территории её пока не выпускали. Принц обещал прогулку в лес – как-нибудь. Но пока было не до того. У него вечно было много дел, но теперь Лика хотя бы представляла, что за дела и из какой оперы. И у неё тоже было много дел, что уж.
Принц познакомил Лику с господином Жисленом Греви, управляющим Лимейского замка. Тот отнёсся к ней весьма серьёзно, и провёл по рабочим, подсобным и складским помещениям. Лика узнала, что продукты в замок доставляют, во-первых, из подвластных деревень – мясо, птицу, яйца, молоко, овощи, фрукты-ягоды, зерно. Во-вторых, что-то привозили из города, с торга, который бывал по воскресеньям, то, чего не было в своём хозяйстве. Город стоял на реке Лиме, там был приличный по местным меркам порт, и господин Греви рассказывал, что товары на ярмарку привозят с самого Срединного моря.
Местную географию ещё требовалось постичь. В замке были карты, книги, а ещё – подзорная труба и телескоп. В первую же ясную ночь Лика взглянула на небо… и обломилась. Ничего знакомого! Вот совсем! Она кое-что знала на обычном земном небе, самое простое – ну там Медведиц, Кассиопею, Ориона, Северную Корону – а здесь всё было другим! Она даже опешила, повернулась к стоящему рядом Орельену и пожаловалась:
– Понимаешь, ничего знакомого, совсем ничего!
– Понимаю. То есть – благодаря тебе могу такое вообразить. Что бы я испытывал, увидев другой рисунок небес – вообразить, увы, не могу.
Он было взял её за руку… и тут же отпустил. Ну да, это дома можно было по-дружески обниматься с кем угодно, а тут – нельзя. Только жених. А жениха не вдруг обнимешь. То есть, у неё ни разу не возникло такого желания – обнять его хотя бы по-дружески. А сделай она так – он бы, скорее всего, ничего бы не понял и очень удивился.
Поэтому – не думать о глупостях и продолжать изучение того места, в котором оказалась.
Замковая кухня поражала размерами. Ну да, место, в котором готовят еду на вплоть до четырёхсот человек, маленьким быть не может. Огромные котлы с кипящей водой, печь, сверкающая посуда, пар, дым, запахи. Впечатляло, реально впечатляло. Лика познакомилась с главным поваром, господином Атэном, который родился и вырос в этом замке, с детства помогал на кухне, а когда подрос, был отправлен в обучение в столицу, на королевскую кухню, а потом ещё – на юг, в Феррайю, откуда происходила её величество королева-мать. В итоге он считался невероятно крутым и умел очень многое, делал вкуснейшие подливки к мясу, пёк пирожные и невероятно вкусные пироги со сложными начинками.
С обитателями швейной мастерской – портным Кристофом и его девушками – Лика познакомилась первым делом, но потом ещё не раз приходила к нему – это было проще, чем таскать его со всеми ворохами тканей и прочего к ней, на верх западной башни. То есть, никого бы не удивило, прикажи она именно что таскать – но зачем гонять пять человек, если можно пробежаться по замку самой? В мастерской работали больше десятка женщин всякого возраста – от совсем молодых, младше Лики, девчонок, до тёток в годах. Швеи, белошвейки – они шили и вышивали рубахи, воротники, носовые платки, вышивальщица – она украшала одежду Принца вышивками и жемчужинами, и особым пунктом – госпожа Анна, кружевница. Её, как оказалось, переманил в Лимей отец Принца, пообещав защиту, зарплату и взять её сыновей к себе на службу, и она радостно плела кружева в специальной мастерской, ей там даже магический свет устроили, помимо большого и нормально застеклённого окна. Кружева у госпожи Анны выходили совершенно чумовые – в прежней жизни Лика таких и не видела. Здесь же их носил Принц, да ещё некоторые гости – Орельен и Пират одевались в целом скромнее, это она сейчас уже отлично видела. Но Орельен одевался, как раздолбай, которому пофиг на то, как он выглядит. А Пират – наоборот, как щёголь. У него даже обычный шерстяной дублет был с вышивкой, и все рубахи вышитые, и на полосочках штанов рисунок, и гульфик пафосно торчит. Типа, здесь так понтуются.
Ещё был сапожник, господин Болье. Он шил невероятно мягкие и удобные туфельки – пожалуй, единственное из здешней одежды, что Лике нравилось без вопросов, потому что было красивым и удобным. Вместе с господином Болье работали два его сына – мальчишки тринадцати и семнадцати лет. Работали, как взрослые, с утра и до вечера.
Кузница показалась Лике очень интересным местом – ну где, скажите, в прошлой жизни она бы увидела кузницу? А здесь есть. Подковывать лошадей, и выполнять кучу ещё какой-то работы. Лика как-то целый час просидела в углу – смотрела, как отковывают какую-то штуку, с которой потом ходить на охоту. Выглядело круто.
А всякое дорогое оружие, с которым тренировались во внутреннем дворе замка Принц и компания, привозили издалека.
Кроме занятых делом людей, в замке тусовалась толпа гостей. Ну как толпа – пара десятков, которые садились за стол в обед и ужин. Как объяснил Принц, все эти люди – его так или иначе родственники или вассалы. И приехали на его помолвку и свадьбу, потому что это – событие. Из тех, о которых потом внукам рассказывают, вроде – а вот помните, наш принц женился? Лике совсем не улыбалось оказаться местной селебрити-звездой, но вот пришлось. А Принц усмехнулся и сказал – это самые стойкие, их было в три раза больше, остальных удалось выпроводить.
Антуанетта заставила выучить, кого как зовут. Ладно, хотя бы главных. Лика достала тетрадь и выписала себе, кто есть кто, но потеря памяти оказалась классной отмазкой – чуть что, можно уставиться на подол юбки и проговорить – ах, простите, мы, наверное, знакомы, но я после болезни всё позабыла. Работало – ей тут же принимались напоминать. Незнакомые имена лезли в голову туго, но лезли.
Самой приличной из всей этой толпы гостей выглядела тётка Принца, её высочество Катрин, герцогиня Вьевилль. Настоящая тётка, не как Туанетта. Дама возраста Ликиной матери, активная и позитивная. По замку она перемещалась с такой скоростью, что только свист от юбок стоял, светлые волосы всё время выбивались из причёски, а синие глаза лучились улыбкой. Она отнеслась к Лике по-доброму, спокойно восприняла историю про беспамятство и рассказала про семью. Она оказалась старшей сестрой Принцева отца, у неё самой было шестеро детей – три сына и три дочери. Сыновья уже женаты и с детьми – кроме младшего, тот почему-то священник, и скоро приедет в гости. Старшая дочь замужем. Две младших – ещё нет, им пятнадцать и шестнадцать, у каждой уже есть жених. Тут мысль тёти Катрин заработала – а почему бы не доставить их сюда, и девочки развлекутся, и вам, дорогая, веселее будет. К реализации идеи привлекли Орельена с его порталом, тётя сходила домой, вернулась вскоре и сообщила, что Лионелла и Франсуаза будут через четыре дня – им же надо собраться! Лика вздохнула про себя и поблагодарила вслух. Если эти девчонки будут как Туанетта – впору вешаться. С мальчишками интереснее. Но мальчишки всё время заняты своими мальчишечьими делами и не пускают в них Лику, это казалось жутко несправедливым.
Замок выглядел отдельным обособленным миром. Лика подумала, что можно жить здесь всю жизнь, и ничего другого не видеть вовсе. Еда есть, крыша над головой есть, работа есть. Нет, ей не хотелось бы прожить жизнь местным работником, даже высокооплачиваемой кружевницей, но знакомиться со всем этим было любопытно. Тем более, ей была поставлена задача – разобраться, как оно работает.
И эта задача оказалась неожиданно интересной.