000
ОтложитьЧитал
Глава I. Чёртова дюжина
Скелеты в шкафу иногда вылезают оттуда и душат того, кто их спрятал. Или же режут его.
Остров… Малый кусочек земли, и вокруг лишь мятежное море, холодное и безучастное. Он окутан туманом. А на вершине скалы над обрывом на острове возвышается старый готический замок, достойный стать домом самого графа Дракулы, разрезающий острыми шпилями серое, хмурое небо. Неприветливо, даже враждебно взирают горгульи с клыками и крыльями в нишах у окна-розы.
Мёртвая тишина. Нарушает её лишь зловещее карканье чёрного ворона, под которое к острову пристаёт лодка. В лодке же – старый моряк Уотсон и одиннадцать его пассажиров.
С обеих сторон палубы расположены широкие скамейки. На них устроились три женщины (две юные и пожилая), и восемь мужчин: шесть молодых, один средних лет, один старый, седовласый, выглядит как джентльмен. Нос у него крючковатый. Светлые, почти бесцветные глаза полны насмешки.
Зовут джентльмена Лоуренс Гилсон. Ему пятьдесят пять. На мистере Гилсоне белый костюм, такого же цвета и шляпа. Морщинистые руки обтянуты перчатками. С ехидной усмешкой на тонких губах смотрит он на своих спутников, будто бы оценивает их, старается понять, что они из себя представляют. Его пристальному взгляду, увы, недостаёт доброжелательности. В прошлом мистер Гилсон инспектор Скотланд-Ярда, ныне – частный детектив.
Эдгар Фейбер – журналист в газете «Таймс» – от нетерпенья то и дело вскакивает, жадно всматриваясь вдаль. Честное слово, ему повезло просто неимоверно! Ведь остров не сходил со страниц газет, но кто таинственный последний покупатель? Доныне оставалось лишь гадать. И вдруг он, Фейбер, получает отличную возможность! Он своими глазами увидит и замок, и остров, а ещё мистер Джастис обещал интервью! Загадочный владелец острова решил открыться именно ему, он, Эдгар Фейбер, будет первым, кто напишет о нём! Нет, это просто невероятная удача!
Эванджелина Далтон – пожилая дама с высокомерною осанкой и холодным, леденящим душу взглядом нефритово-зелёных глаз. Глаз, в которых отражаются непоколебимое сознанье своей праведности и незыблемое чувство превосходства над всеми остальными. Её губы сердито поджаты, седые волосы обрамляют голову как будто корона. Сидит Эванджелина Далтон прямо, точно палку проглотив. В семье, в которой она выросла, с детства говорили: леди не должна позволять себе сутулиться, это неприлично. Вместо бус на шее дамы – чётки.
Одета она в целомудренное чёрное платье под горло. Руки, разумеется, тоже полностью прикрыты, ведь не подобает леди, тем более в её возрасте, выглядеть вульгарно. Нынче ведь молодёжь одевается так, что смотреть даже стыдно! Девушки скорее уж раздеты, чем одеты, нисколько не стесняются показывать себя в том виде, в каком их сотворил Господь. Обнажают и руки, и плечи, и спины, даже грудь, прости Господи! Право, стыда у них нет ни капли. А у некоторых девиц и вовсе никакого представления о морали. Ложатся в постель и беременеют без свадьбы.
Тут мисс Далтон переводит взгляд на присутствующих девушек.
Длинные тёмные локоны юной Амелии Миллер треплет безжалостный ветер. Она очаровательна, ей к лицу это платье из шёлка, украшенное цветами и кружевом. Губы мисс Миллер, подобные лепесткам алых роз, изгибает улыбка: старый замок у моря, ах, можно ли представить место романтичней! А как оно будет выглядеть в лунном свете! Томен, мечтателен взор её серых, словно надгробные камни, очей, лилейные руки с длинными тонкими пальцами сжимают том Байрона.
На миг закрыв глаза, мисс Миллер тотчас погружается в безбрежный океан воспоминаний. Она любила, но любовь принесла ей только лишь мучения. Милый сердцу Уильям предпочёл ей её лучшую подругу и ушёл. Элинор вот-вот утонет, она кричит, зовёт её, Амелию, на помощь… Нет, эта дрянь не стоит, чтобы сожалеть о ней!
Артур не сводит глаз с Анджелы Эванс: золотые лепестки волос, небесно-голубые умные глаза, оправленные длинными тёмными ресницами, коралловые губы, кожа млечной белизны, стройная фигура – всё в ней очаровывает.
Она снова появилась в его жизни. Та, кого он не должен любить. Анджела принесла ему только страдания и не достойна даже того, чтобы он думал о ней. Нельзя поддаваться чувствам. Прошлое навечно миновало. Если бы он мог себе представить, что она способна совершить такое, то никогда в жизни не полюбил бы её. Есть вещи, которые нельзя прощать, к примеру, предательство и убийство. Тем более убийство ребёнка.
Артур любил Генри – своего маленького племянника. Да, поначалу Артур, безусловно, был несколько расстроен. Конечно, немного обидно, когда появляется шанс стать богатым, а ты упускаешь его. Но Генри был славный мальчик! Объясняя своё положение Анджеле, Артур не мог ожидать того, что случилось! Не мог вообразить, что ей хотя бы на одно мгновение захочется решить проблему настолько страшным способом. А самое ужасное для Артура, что на преступление Анджела пошла из-за него; по его вине любимая стала убийцей.
«Ох, Анджела, – думает Артур, – как бы я хотел верить тебе! Если бы я мог быть уверен, что ты невиновна, если бы ты могла доказать, что Генри действительно погиб случайно! Только это невозможно. Мы не можем быть вместе. Господи, как я хочу и как не хочу видеть тебя!»
Он не хочет и не может быть с Анджелой. И дело здесь даже не в том, что он не сумеет простить. Не в том, кем бы он был, извинив смерть племянника. Ведь простить Анджелу было бы несправедливо. Это означало бы дать ей то, для чего она пошла на убийство. Вместо заслуженного наказания Анджела бы получила желаемое, добилась своего. Даже если представить, что она невиновна, может ли он доверять ей после того, что случилось?
Господи, зачем он не последовал за ней тогда? Почему не обнял, не утешил, не сказал ей, что всё будет хорошо? Что свадьба только лишь отложена, что он обязательно придумает, как заработать денег для женитьбы? Тогда Генри был бы жив!
Анджела смотрит на Артура и борется с желанием обнять его, осыпать поцелуями. Она не должна любить Артура. После того, как он так оскорбил её? Разве он не разбил её сердце беспощадным предательством? Она тогда больше всего нуждалась в любви и поддержке, а он бросил её. Поступил бесчестно и жестоко. Воспоминание о страшном разговоре терзает её сердце до сих пор. Анджела, конечно, не ждала сочувствия, но любимый обвинил её в убийстве!
А ведь у неё нет ни малейшего сомнения, что Артур был искренен, когда говорил о любви. Однако жениться не мог. Сказал, что не дерзает, не решается просить её руки, поскольку беден. А ещё, что получил бы наследство, если бы у миссис Андерсон – его невестки и матери Генри – родилась девочка, а не мальчик.
«Вот это да! Ура, он здесь, я снова его вижу! – думает она, ей трудно сидеть на месте. Радость во взгляде сменяется болью, отчаяньем, гневом. – Нет, всё равно я злюсь на этого болвана! Любит ли он меня? Даже если любит, то хочет избавиться от этой любви. Боже мой, ведь решение расстаться наверняка было мучительным и для него! Так, дорогая, держи себя в руках. То, что вы снова встретились, не значит, будто в ваших отношениях теперь что-то изменится. Пусть не воображает, что я буду вешаться ему на шею. Выкинь глупые мечты из головы. Если позволишь себе надеяться, будет только больнее видеть, что он по-прежнему холоден и считает тебя убийцей. Боже, как подумаю, что нам снова придётся расстаться… Но я должна это выдержать. И всё же… Если бы он захотел помириться, если бы всё ещё любил меня… Я бы многое за это отдала».
Черноволосый, высокий Чарльз Саймон красив, но во всём его облике есть нечто хищное. Загар явно получил не в Англии.
«Рассудительная, умная, насмешливая, – думает он, глядя на Анджелу Эванс. – Такая вот не потеряет головы, что бы ни случилось. И хорошенькая. Стоп. Только не вздумай влюбиться. Тебе такие глупости вовсе ни к чему».
Осенью Мередиту Макадаму исполнится сорок два года. Должно было исполниться. Полноватый и круглолицый, с тёмными волосами и добродушными маленькими глазами, он всем своим обликом напоминает медведя. Немного даже косолапит при ходьбе.
Бенджамин и Дэвид – старые друзья мистера Макадама. Он будет рад встретить их. Безгранично рад. Когда он видел их в последний раз? Давно, очень давно, когда ещё была жива его дочь. Тут сердце мистера Макадама, пронзённое воспоминаньями, сжимается от боли. Ведь он же не хотел, нисколько не хотел, чтобы так получилось.
– С вашего позволения, дамы и господа, я хотел бы представиться. Меня зовут Лоуренс Гилсон, – говорит детектив.
После представляется Ланселот Блэр – молодой художник, за ним и остальные.
– Вы, милочка, наверное, родственница хозяев этого замка? – обращается мисс Далтон к Анджеле.
– Вовсе нет, мисс Далтон, – отвечает та. – Я новый секретарь.
– Стало быть, всего лишь секретарь. Должна признать, вы кажетесь настоящей леди, – снисходительно произносит мисс Далтон, видимо, воображая, что Анджела Эванс должна принять это за комплимент.
– Благодарю вас, мисс Далтон, – та беззлобно усмехается. – О вас я могу сказать то же самое.
Ведь в её словах нет ничего обидного?
– Однако этот остров весьма далеко от суши. И полагаю, в дурную погоду сюда, должно быть, трудно причалить, – замечает мистер Гилсон.
– Да что вы, сэр, когда на море шторм, здесь не пришвартуешься никак, – отзывается моряк. – Остров изолируется от суши на несколько дней.
– Боюсь, как бы не начался дождь, – произносит Амелия Миллер.
– Да, мадемуазель Миллер, – соглашается с ней молодой доктор Эдуард Картер, – будет нехорошо, если погода испортится.
Он поправляет на носу очки, без которых видит очень скверно, вытирает капли моря, брызнувшие на высокий лоб.
Обращение «мадемуазель» удивляет мисс Миллер.
– Вы, наверно, француз? – спрашивает она.
– Э… нет, но моя мать была родом из Франции, – отвечает ей Картер.
– Была? О, тысяча извинений! – конфузится мисс Миллер.
– Что вы! Будет вам смущаться, это было давно и неправда. Я почти и не помню о ней.
Отца доктор Эдуард Картер и вовсе не помнит. Тот ушёл из семьи. Мать о нём говорила нечасто, а Эдуард лишний раз не расспрашивал. Ему было лишь семь, когда мать умерла. Эдуард оказался в приюте.
Пассажиры высаживаются на берег и следуют к замку. Их встречает дворецкий – элегантно одетый мужчина среднего возраста, всем своим видом выражающий почтение гостям. Вот только он похож на инквизитора, у него холодный злобный взгляд. Мужчину зовут Ричард Рассел. Рядом с ним его жена Эмма.
– Эмма, – злобно шепчет Рассел жене, – надеюсь, всё готово к приёму гостей? Смотри у меня! – Он сжимает руки в кулаки. В тоне его явственно слышны угрожающие нотки.
– Да-да, конечно, дорогой, – кротко отвечает миссис Рассел, запуганно глядя на мужа. Как всегда, она само смирение.
Вдруг среди гостей женщина замечает его, того самого Джорджа Стивена. Глаза её вспыхивают недобрым огнём.
– Здравствуйте, дамы и господа, – говорит гостям Рассел. – Не изволите ли следовать за мной?
– Рассел, вы? – Эванджелина Далтон безмерно удивляется встрече со знакомым дворецким.
– Да, мэм, – почтительно отзывается тот.
– И ваша жена тоже здесь? Вот уж не ожидала, что вы окажетесь тут!
– Да, мэм, мир тесен.
Все поднимаются по горной дороге, что извивается словно змея, входят в замок, и тьма поглощает их. Проникает ли хоть единый луч солнца сквозь эти окна с чёрными стёклами? О нет, мрак озарён единственно свечами в напольных красных канделябрах, в старинных люстрах на массивных позолоченных цепях на крестовом своде потолков. Злобно оскалены волчьи клыки ледяной атмосферы. В гробовой тишине, которая давит могильной плитой, кровавые реки ковров топят звуки шагов. Вошедшие не замечают, как чёрные тени безмолвно преследуют их. Остекленевшими глазами недружелюбно смотрят на гостей отрубленные головы животных: волков, лисиц, оленей и других – с одной из стен, конечно.
– Я бы хотела сначала познакомиться с моей хозяйкой, – говорит Анджела.
– Простите, мисс, но это невозможно. Миссис Джастис ещё не приехала, – отвечает миссис Рассел.
– К сожалению, – объявляет дворецкий, – мистер и миссис Джастис прибудут только завтра. Нам с женой поручено выполнять все пожелания гостей. Моя жена Эмма проводит вас всех в ваши комнаты. Обед будет подан ровно в восемь.
Следуя за миссис Рассел, Анджела поднимается на второй этаж и проходит в свою комнату, в которой, как ни странно, в окне обычное, прозрачное стекло.
– Миссис Рассел, – молвит Анджела, – отчего здесь так темно и мрачно? И эти головы на стенах…
Тусклое мерцание свечей в кроваво-красном канделябре озаряет лицо миссис Рассел. Одета она в незатейливое чёрное платье. Её каштановые волосы собраны в аккуратный пучок. Лицо Эммы Рассел мертвенно бледно, будто бы у привидения. Глаза – как будто у обиженного котёнка. Кажется, эта женщина вовсе не счастлива в браке.
– Я понимаю, мисс, но мистер Джастис ведь строжайше запретил что-либо менять в обстановке, – произносит она.
Удивлённая Анджела снимает перчатки и шляпу, кладёт их в шкаф. Она всё осматривает, раздвигает тяжёлые бархатные портьеры
– Но, миссис Рассел, это очень странно! Я не понимаю, с чего это мистеру и миссис Джастис вздумалось напугать гостей.
– Честно говоря, я тоже, мисс, – признаётся миссис Рассел.
– Я новый секретарь миссис Джастис, – говорит Анджела. – Вы, должно быть, слышали обо мне?
– Нет, мисс, – отвечает миссис Рассел. – Я знала только, что среди гостей должна быть молодая леди по имени Анджела Эванс.
– Неужели миссис Джастис ничего вам обо мне не говорила?
– Нет, мисс, – произносит миссис Рассел.
– Ну и ну! – изумляется Анджела. – Но вы, миссис Рассел, должно быть, знаете мистера и миссис Джастис лучше, чем я. Не расскажете ли, какие они?
Но миссис Рассел ничего рассказать не может.
– Боюсь, мисс, что я не смогу удовлетворить ваше любопытство. Я знаю о них не больше вашего. Честно говоря, я никогда не видела миссис Джастис, – говорит она и, помолчав, спрашивает: – Я надеюсь, здесь есть всё, что вам нужно, мисс?
– Да-да, совершенно всё, – заверяет Анджела, хоть от обстановки в комнате ей не по себе.
– Что ж, мисс, если вам что-нибудь понадобится, позвоните.
С этими словами миссис Рассел удаляется. Однако где же хозяева замка? Почему они до сих пор не приехали, хотя гости уже собрались?
Обои в комнате чёрные, такого же цвета покрывало на кровати. А зеркало накрыто полотенцем, как будто в домах, где есть покойник! На тумбочке подле постели Анджела с удивлением, смешанным с ужасом, видит свою фотографию с чёрною траурной лентой и карту Таро с тринадцатым номером. Глаза становятся круглыми подобно луне в полнолуние. Ведь эта карта означает смерть! Что на ней? Скелет, косящий части человеческого тела, растущие в земле. На одной из стен – репродукция картины Мунка «Крик», где изображена фигура в чёрном. «Лицо» у человека – не лицо, а череп. Воплощённое отчаянье! Фон – кроваво-красное небо.
Страх огромным безобразным пауком опутывает паутиной душу Анджелы. Сердце трепещет будто крылья у пойманной бабочки. Хочется уехать прочь из жуткого места!
«Прекрати, ты воображаешь бог знает что. Наверняка здесь нечего бояться. Чудачества хозяев замка, только и всего. Ты разволновалась из-за ничего не значащих пустяков», – говорит себе Анджела, чувствуя, как по спине холодною волной бегут мурашки страха.
Но беспокойство, неясное предчувствие грядущего несчастья никак не покидают её сердца. Нет, что-то здесь не так! И какие всё-таки странные эти мистер и миссис Джастис. Жаль, что она не познакомилась с ними до того, как приехать на остров.
Впрочем, лодка, к сожалению, уплыла. К тому же, если страх вызывает у неё желание покинуть остров, то другое чувство – страстное желание остаться. Здесь рядом с ней Артур.
Артур… Её милый, любимый Артур. Как давно они не виделись? Четыре года? И если бы не случай, она бы его больше не увидела. Она не уберегла Генри, и мальчик погиб.
Тут Анджела с досадой смахивает слёзы: нет, не хватало ей сейчас расплакаться! Как же больно ей думать о Генри! Но эта боль дороже некоторых радостей.
Сразу после дознания Артур уехал. Сколько было страдания, сколько пролитых слёз! Анджела вдруг вспоминает, как они с Артуром познакомились. Когда она давала своему воспитаннику Генри урок музыки, в комнату вошла миссис Андерсон, а с ней красивый молодой мужчина.
– Дядя Артур! – радостно кинулся к нему Генри.
– Генри, – мягко укорила сына миссис Андерсон, – веди себя прилично! – И, обратившись к Анджеле, произнесла: – Мисс Эванс, это Артур, брат моего покойного мужа. Артур, – сказала она деверю, – это мисс Эванс, гувернантка Генри.
С этими словами миссис Андерсон удалилась.
– Рад знакомству, мисс Эванс, – произнёс Артур доброжелательно.
– Я тоже, мистер Андерсон, – приветливо отозвалась Анджела.
– Однако моя невестка назвала только вашу фамилию.
– Меня зовут Анджела.
Дружелюбная улыбка нового знакомого, его взгляд, одновременно несколько смущённый и заинтересованный, Анджеле понравились.
Артур приходил почти каждый день. Мужчина оказался умным и приятным собеседником, Анджела понимала, что всё больше влюбляется. Один из таких вечеров она никогда не забудет.
– До завтра, мистер Андерсон, – как обычно сказала она на прощание.
– До завтра, мисс Эванс, – ответил ей Артур.
– Генри будет ждать вас, – произнесла она и, посмотрев в его глаза, добавила чуть слышно: – И я тоже.
– Я буду счастлив снова вас увидеть, – он ласково улыбнулся, и как тепло ей стало на душе от его улыбки!
И вот однажды Артур признался Анджеле в любви.
– Мисс Эванс… Анджела, – произнёс он, смотря на неё с обожанием.
– Да, мистер Андерсон, – Анджела сердцем поняла, что он хочет сказать.
– Я люблю вас, Анджела. Не знаю, могу ли на что-то надеяться, но я вас люблю!
– Я тоже люблю вас.
И вот сегодня Анджела снова увидела Артура. Хоть безрассудное, глупое сердце неистово заколотилось, душа замурлыкала, свои чувства она постаралась сдержать.
Взгляды Анджелы и Артура встретились. Но если её глаза светились радостью, то его – сверкали гневом.
– Здравствуйте, мистер Андерсон, – сказала она.
– Здравствуйте, мисс Эванс.
– Не ожидала встретить вас здесь.
– Так же, как и я вас, – произнёс Артур.
– Но я очень рада вас видеть, – сказала Анджела, стараясь, чтобы это прозвучало как можно равнодушней.
«Нет, ну здесь же нет ничего такого, – подумала она. – Обычная, ничего не значащая любезность».
– Боюсь, не могу сказать то же самое. Хотелось бы знать, каким ветром вас сюда занесло. Тоже пригласили Джастисы?
– Да, – сказала Анджела. – Секретарь миссис Джастис заболела, и я временно буду её заменять.
– Мы очень давно не виделись.
– Да. С тех пор как… – начала Анджела и осеклась.
– Договаривай. С тех самых пор, как погиб Генри, – яда в тоне Артура хватило бы на десять кобр.
– Идиот! – прошептала она.
Чего больше было в её тоне: гнева или же печали? Анджела отвернулась от Артура. Тут к ней подошёл незнакомый молодой человек, тоже приглашённый Джастисами.
– Не позволите ли представиться, мисс? Меня зовут Чарльз Саймон, – сказал он.
– Анджела Эванс, – представилась она, хотя сейчас была не слишком расположена к общению.
– Кажется, вы хорошо знакомы с этим джентльменом?
– Нет, мистер Саймон, я бы так не сказала, – проговорила Анджела сердито. – Ровно настолько, чтобы сожалеть об этом знакомстве.
– Боюсь, что он расстроил вас?
– Вам, должно быть, показалось, – солгала Анджела. – У меня с ним не такие отношения, чтобы бессмыслица, которую он сказал, могла всерьёз меня расстроить.
Мысленно вернувшись к настоящему моменту, она в который раз велит себе быть благоразумной. Не унижаться перед тем, кто знать её не хочет. Оставаться верной своему решению. Если Артуру она не нужна, то и он ей тоже.
Артур теперь для неё – мистер Андерсон. Давний знакомый, который отнюдь не волнует ей сердце. Питать насчёт него какие-то иллюзии, надежды безрассудно, просто глупо. Что было, то было. Минувшего не вернёшь. Ведь в одну реку, как говорится, дважды не входят.
Анджела вздыхает: если б только Артур захотел, они бы снова были вместе. Но ведь их разрыв – его вина. Значит, первый шаг должен сделать Артур. Пока же она притворится равнодушной к нему. Назло начнёт кокетничать, к примеру, с этим Саймоном, которому она, как видно, нравится. Пусть Артур видит: ей и без него прекрасно жить на свете, пусть ревнует. Тут Анджела усмехается собственным мыслям.
«Не слишком ли много я о себе возомнила, решив, что всё ещё могу вызывать в нём ревность? Во всяком случае, Артур приехал сюда не с женой. И другой любимой женщины у него, как видно, тоже нет», – думает она.
Близится время обеда, и Анджела думает: что бы надеть? Выбирает лазурное платье. Оно ей идёт, к тому же в таком она некогда очень нравилась Артуру.
Одиннадцать гостей и двое слуг. Тринадцать. Их тринадцать.
Тринадцать – число с дурной славой, называется также «чёртова дюжина». Есть примета: если за одним столом собирается тринадцать человек, то не пройдёт и года, как один из них умрёт. Как видно, это связано с последней трапезой Христа. Из двенадцати учеников, которые с ним тогда были, один оказался предателем.
Если же тринадцатое число месяца выпадает на пятницу, то такой день многие считают несчастливым. Даже величайшие умы не чужды были этому. Гёте, например, пятницу тринадцатое проводил в постели, а Наполеон на данный день не назначал сражений.