Снегур

– Так и хрустит во мне! Славный морозище! – сказал снегур. – Ветер-то, ветер-то так и кусает! Просто любо! А эта что глазеет, пучеглазая? – Это он про солнце говорил, которое как раз заходило. – Нечего, нечего! Я и не смигну! Устоим!

Вместо глаз у него торчали два осколка кровельной черепицы, вместо рта – обломок старой грабли; значит он был и с зубами.

На свет он появился при радостных «ура» мальчишек, под звон бубенчиков, скрип полозьев и щёлканье извозчичьих кнутов.

Солнце зашло, и на голубое небо выплыла луна, полная, ясная!

– Ишь, с другой стороны ползёт! – сказал снегур. Он думал, что это опять солнце показалось. – Я всё-таки отучил её пялить на меня глаза! Пусть себе висит и светит потихоньку, чтобы мне видно было себя!.. Ах, кабы мне ухитриться как-нибудь сдвинуться! Так бы и побежал туда на лёд покататься, как давеча мальчишки! Беда – не могу двинуться с места!

– Вон! Вон! – залаяла старая цепная собака; она немножко охрипла – с тех пор ещё, как была комнатною собачкой и лежала у печки. – Солнце выучит тебя двигаться! Я видела, что было в прошлом году с таким, как ты, и в позапрошлом тоже! Вон! Вон! Все убрались вон!

– Что ты толкуешь, дружище? – сказал снегур. – Вон та пучеглазая выучит меня двигаться? – Снегур говорил про луну. – Она сама-то удрала от меня давеча: я так пристально посмотрел на неё в упор! А теперь вон опять выползла с другой стороны!

– Много ты смыслишь! – сказала цепная собака. – Ну да, ведь, тебя только что вылепили! Та, что глядит теперь, луна, а то, что ушло, солнце; оно опять вернётся завтра. Ужо оно подвинет тебя – прямо в канаву! Погода переменится! Я чую, – левая нога заныла! Переменится, переменится!