000
ОтложитьЧитал
– В оформлении обложки использована фотография с https://unsplash.com
Часть 1
Октябрь в Форт-Уэйне вышел не такой уж прохладный, как обычно. Но Ноэл Хант всё равно кутался в свою кожаную куртку с надписью «fuck off» на спине, доставая сигарету из смятой пачки «Kent». К его удивлению, он даже не заметил, что остались последние две штуки. И этого ему явно не хватит на вечер. Поматерившись, он убрал пачку, смяв её в кулаке, отчего последние спасательные нити раскрошились только больше – он не представлял день без дозы никотина и густого дыма.
Вокруг него всегда было много дыма. Иногда оттенки менялись от светло-серого до чёрного, обволакивая всё вокруг. И порой тем самым Ноэл мешал видеть людям картинку происходящего и дышать. И дело было не всегда в сигаретах.
Делая затяжку, он держал в продрогших руках фотографию и зажигалку. Огонь плясал от ветра, и с каждой секундой кусок бумаги приближался к возможности возгорания.
Его руки делали это уже не единожды, и каждый раз его что-то останавливало. Как и сейчас.
– Ноэл, мать твою! Может, ты всё же обратишь на меня внимание?
Темноволосый парень и бровью не ведёт на выкрик друга, убирает зажигалку в карман. Он рассматривает фотографию в руках более внимательно, докуривая уже третью сигарету подряд.
Ноэл сидит на полуразрушенной стене старого здания фабрики, которая много лет заброшена, и никому до этого нет дела, свесив одну ногу и болтая ею время от времени. Пепел падает с сигареты и обжигает его длинные пальцы. Вот только жар не похож на тот, что появляется в груди при виде неё.
Волнистые тёмно-русые с рыжинкой волосы опущены ниже груди, прямая чёлка до бровей. Пухлые губы, щёки и приподнятая правая бровь в немом вопросе – это всё заставляет его каждый раз покрываться мурашками и теряться во времени.
– Ноэл! Сфоткай здесь! – подбегая к забору-решётке, кричит девушка.
– Здесь? Здесь ничего нет, – Ноэл обводит взглядом обычный дом за забором и раскиданный мусор вокруг них.
– Здесь есть ты. Не так и часто мы куда-то выбираемся с тобой. Хочу запомнить этот день, – на лице проскальзывает тень улыбки.
Она откидывает волосы вперёд и становится мгновенно серьёзной, стирая и улыбку, и свою игривость, – так она выглядит старше. Парень сжимает телефон и делает фотографию, мечтая побыстрее отвести глаза от накрашенных губ.
Карие глаза смотрят прямо на Ноэла, за пару месяцев ничего не меняется – взгляд всё такой же. И он ёжится от того, что испытывает к ней. Было бы проще, если бы она, как обычно, смотрела в сторону или вниз. Именно в такие моменты Ноэл бросает на неё взгляды, когда они вместе, – полные боли и страдания, надеясь, что она их не замечает. Главное, чтобы она не знала, да и как узнает? Он готов уйти с этой тайной в могилу.
– Ноэл! Я тебя сейчас сдёрну нахрен с этой стены, чтобы ты все кости переломал, – кричит снова Олли Самерс, добиваясь от друга хоть какой-то реакции. Но, как всегда, перед делом Ноэл уходит мыслями к своей «Джульетте» и просит, умоляет о чём-то. Может, о возвращении?
Ноэл не собирается умирать ни сейчас, ни на следующей сходке – он должен жить, должен добиться власти. Желание заполучить девушку с фотографии стоит выше, почти рядом с этим стремлением – стать главой банды. Но её члены не будут слушать его, если он постоянно будет витать в облаках, думая о своей сестре, о малышке Дэйзи.
– Я слышу, говнюк, сейчас буду. Все наши подошли?
Поворачиваясь, Хант замечает гнев в голубых глазах друга. А Олли уходит, не ответив, явно раздражённый его поведением и полным игнорированием правил.
Это вполне в духе друга: он видит этот мир несколько иначе в силу своего прошлого. Есть строгие моральные устои и правила; и то, что делает Ноэл, сильно злит Олли. Но он знает: очередной разговор с Ноэлом снова закончится ничем. Поэтому он уходит, проклиная своего друга, даже брата, за то, что он не может похоронить в себе это запретное чувство. За то, что не может заставить полной грудью вздохнуть не только себя, но и его. Ведь Самерс ненавидит смотреть на эту жалкую сторону Ноэла – его слабость.
Ноэл спрыгивает со стены, часть отвалившегося цемента падает следом. Он ухмыляется прежде, чем кинуть сигарету вниз и потушить подошвой, грубо втаптывая её в землю, стёкла и мусор, который раскидан здесь повсюду. А фотографию бережно складывает обратно в нагрудный карман – она не защитит его от пуль, но, может, от чего-то другого?
Окрестности не кажутся приветливыми и располагающими к общению. Кроме этой заброшки, рядом и нет ничего в паре кварталов, но это не значит, что ты не нарвёшься на кого-то, кто решится поживиться или тобой, или чем-то в твоих карманах. Банда, в которой состоит Ноэл, ищет только такие места, чтобы почесать языками о деле. Во-первых, здесь редко встретишь свидетелей, а во-вторых, с такими местами они словно находятся в единении. Уют и свет слишком расслабляют, а они должны быть аккуратны.
Пара капель падает через дырки между этажами, и Ноэл не снимает их с волос. Неожиданно ощущает вибрацию в кармане штанов, достаёт телефон на ходу и замечает сообщение от сестры:
«Ты где? Я беспокоюсь!»
Парень хмурится, предпочитая проигнорировать её послание, как часто делает это, возводя максимально высокую стену между ними, но Дэйзи как будто и не видит этого. Она так же открыта, так же приветлива, а самое главное – прикасается так, что у Ноэла каждый раз руки чешутся схватить её, притянуть к себе и не отпускать.
Дэйзи любит брата: целует утром в щёку, когда он оказывается первым на кухне и ест хлопья, обнимает при встрече, беспокоится о нём и оказывает всякие знаки внимания, которые каждый раз разбивают Ноэлу сердце. Она делает это как сестра и не видит в нём мужчину.
И каждый день для Ноэла в тягость. Его спасает только время, проведённое с бандой: если бы не они, а главное – Олли, то он бы сошёл с ума с этой девчонкой под боком.
Но и отпихнуть её от себя в такие минуты Ноэл не может. Запах лаванды от волос Дэйзи, который он вдыхает, когда пряди касаются лица, дарит ему успокоение. Ноэлу хотелось бы провести с Дэйзи много часов, держа её в объятиях и защищая от всех, в частности, от таких парней, как он.
Не боится он запачкать руки в крови, не боится забрать у людей то, что им принадлежит. Опасность, адреналин, перестрелки и погони дарят ему чувство свободы, свободы от Дэйзи. Когда дело сделано, то он снова Ноэл, старший брат и здравомыслящий сын, который изредка срывается по пустякам.
Ну как по пустякам? На всё, что связано с сестрой, Ноэл реагирует остро и болезненно. Куда она пошла? С кем? Надолго? Когда вернётся? Он может задать десятки вопросов, чем смешит мать и вызывает уважение отца, когда они присутствуют при этих перебранках. Знали бы они правду, то явно бы думали о нём иначе. Скорее всего, выкинули бы из дома пинком под зад, лишь бы он только не развращал их хрупкую и любимую Дэйзи. Райский цветок среди грязи и хаоса.
Ноэл и сам уже не раз думал: хватит себя мучить – пора сваливать от родителей и пытаться забыть сестру, заткнуть сочащуюся рану на сердце какими-нибудь девками, может, и получится. Только он не дурак и знает: ничего у него не выйдет. Куда бы он ни отправился, то неизменно возьмёт с собой чувства к ней.
И они умрут только тогда, когда сердце перестанет биться. Не раньше.
Хант проходит несколько поворотов по коридорам, не наткнувшись ни разу на брошенные ржавые станки, которые ещё не успели вынести на металлолом, и находит знакомую светлую стриженую голову в толпе мужчин. Ноэл встаёт рядом с другом. Тот оборачивается только за тем, чтобы кинуть на него ещё один гневный взгляд. Оба понимают, что эта игра не закончится, пока Ноэл не выберет одну из семей – настоящую или эту. Самерс не понимает, сколько можно над этим думать – там ему плохо, там он безумец.
– Давайте начнём, раз все подтянулись, – говорит главарь банды, Люк, сплёвывая на землю.
– Кого на этот раз обкрадём, или сегодня с оружием возимся?
Возник вопрос в кругу.
– Есть тут одни хуесосы! Оборзели вконец: думают, что короли этих улиц. Хуй там плавал, пацаны!
С разных сторон слышится гул, смешки, нецензурная брань в качестве одобрения. В Люке они видят святого, но такого, который сможет сидеть на троне из черепов, и ни один мускул при этом не дрогнет на его лице. Вот у кого-кого, а у Люка яйца весят тонну, при этом не мешая ходить.
– А давно мы на таких же воришек нападаем? – высказывается Ноэл, прикуривая оставшуюся сигарету, смотря на босса.
– Щенок, не умничай! Первым пойдёшь.
Ноэл хмыкает, не показывая никаких чувств. Босс знает: если он прикажет, Ноэл будет во главе и примет удар на себя. Только так же Люк знает, что это один из самых умных ребят здесь, который не создаёт иллюзию, что банда – это семья. Для Ноэла это действительно так, если не больше. Тут, с ними, он настоящий, без слова «стоп».
– Ладно, дело такое…
Они обсуждают детали плана: начиная от того, где тусуются жертвы, и заканчивая тем, кто их семьи. Нападать решают сегодня же, после того, как те выйдут из бара. Да, это нечестно, но кто сказал, что банда Люка не могла бы попасть в такую же ловушку, или они насолили ему чем-то по-крупному? При такой жизни всегда надо быть начеку.
Обговорив всё, банда выдвигается в сторону бара через пару кварталов, в котором как раз сегодня находятся соперники. Парни разбиваются на маленькие компании и идут друг за другом следом. Возглавляет их Люк. Ноэл и Олли позади него, готовые сразу атаковать, если заварушка их застанет раньше. Они молоды, быстрее, чем другие, а главное – такие же безумные, как и главарь.
Люк надевает кастеты на руки, засовывает в карманы, чтобы не было видно, и зовёт ребят, пока они проходят дом за домом.
– Эй, молодняк!
Когда Самерс и Хант равняются с ним, он продолжает:
– Вы сегодня с заднего входа, поняли?
Замечая железную банку из-под пива, он пинает её вперёд.
– Да мы устали уже обрабатывать сзади дырки, когда вы там натягиваете их на всю длину. Ты нас за лохов считаешь, Люк? До сих пор? Нам не семнадцать! – возмущается Ноэл, а Олли сжимает его руку выше локтя, чтобы он прекратил эти выпады сегодня.
– Вот именно поэтому вы, сладкая парочка, и стоите сзади. Моё слово – закон, пока вы под моим крылом. Не хотите выполнять – идите на хер.
Люк поворачивается к Ноэлу, чтобы тот всё понял и умерил свой пыл, потому что он не хочет применять против них ни силу, ни влияние. Люк, сам того до конца не понимая, бережёт их, считая чуть ли не приемными сыновьями. А парни не видят этого и хотят только крови и драк в гуще событий.
– Поняли, босс! – сквозь зубы говорит Хант, и Люк, кивая, отходит от них на пару шагов, останавливаясь на углу здания.
Пока остальные парни обходят их, чтобы ворваться в зал всей толпой, они стоят молча. Хант чувствует, как Самерс злится и закипает: он тоже несдержан, но с Люком научился контролю.
– Белоручки опять подчищают за нами? – кидает Нил, проходя мимо друзей. И они синхронно показывают ему средний палец и кричат:
– Пошёл на хер!
Те, кто слышит эту перепалку, тоже ухмыляются – это в порядке вещей. Ребята не принимают это близко к сердцу, но честность Нила в душе их обижает.
По команде парни входят в бар, а друзья устремляются к служебному входу сзади через переулок, перепрыгивая через разваленный мусор и лужи после дождя.
Друзья встают на некотором расстоянии от выхода, чтобы всё просматривалось. Заряженные пистолеты без номера за поясом штанов, но Олли предпочитает кулаки или ножи, как и Ноэл: они слишком жаждут адреналина, чтобы запросто дырявить кого-то.
– Ты что вообще устроил? – Неожиданно брошенный вопрос Олли отвлекает от выхода. – Со своей сестрой совсем мозги стухли?
– Завались, Самерс, мы на деле! – Ноэл поворачивается к нему, бросая угрожающий взгляд.
– Вот именно, забудь ты уже её! Хватит вести двойную жизнь. Ты или с нами, или оставайся со своим безумием.
Он тыкает несколько раз указательным пальцем в грудь так, что место будет еще некоторое время пульсировать, напоминая о его словах.
– Не тебе учить меня жизни!
А Ноэл надеялся, что никакой заминки не возникнет, и он не вспомнит о сестре ещё пару часов. И так бы и было, если бы не Олли.
– Осторожно! – кричит Самерс, отталкивая неожиданно Ноэла в сторону.
Только предупреждение звучит позже, и лезвие, подобно укусу змеи, касается его, оставляя след не только на одежде, но и на коже. Хант прижимает руку к боку, пальцы сразу окрашиваются красным.
Это не первое его ранение, но одно из тех, которое оставляет след на всю жизнь, – Олли спас его. И сейчас занимается тем, что избивает напавшего, сидя у него на груди.
Из запасного выхода, хлопая дверью, выбегает ещё один мужчина. Он уже хочет помочь своему другу, распластанному на асфальте, но его опережает Хант.
Удар по привычке приходится на скулу, чтобы соперник сразу растерялся, а в худшем случае – почувствовал боль от сломанной кости. Не останавливаясь, Хант проводит ряд ударов по корпусу соперника, совершая их быстро и отклоняясь от неудачных попыток бугая, который явно набрался лишнего в баре. Видимо, он думал, будто нарвался на каких-то лохов с района.
А Олли и Ноэл хорошие бойцы. Только Ноэлу достаточно вырубить жертву, а вот его друга порой остановить сложно, как и на этот раз. Оппонент Ноэла стонет, свернувшись на асфальте, прикрывает ушибленные места и шипит что-то нечленораздельное.
– Пойдём, скоро нагрянут копы!
У Ноэла не сразу получается оттащить Олли от мужчины, лицо которого похоже на месиво. Самерс сбрасывает руку друга со своего плеча, уходя вперёд. Он вжимает голову в плечи и горбится: не чувствует себя виноватым в том, что произошло из-за начатого разговора. Олли даёт понять Ноэлу: этого могло и не случиться, если бы он только послушался совета – забыть Дэйзи раз и навсегда. Ведь когда-нибудь именно она сведёт его в могилу. И кого ещё за собой утащит Хант?
***
Ноэл возвращается домой уставшим и с раной на боку, которую прикрывает курткой. Он приходит домой без оружия и его доли с украденного: откладывает на будущую жизнь вдали от Дэйзи. Ноэл уедет сразу же, как сможет, и, скорее всего, тайно. Ведь если она попросит остаться – он взорвётся.
Когда-нибудь не выдержит и изобьёт её появившегося парня или схватит за руку и не пустит к подруге в прикиде, считая его не подходящим. Если сейчас он только закусывает губы или бьёт стены на свалках, срывая злость, то с каждым прожитым днём он становится неуверенным – ему это уже не по плечу. Особенно в непосредственной близости от Дэйзи.
Находящаяся через стенку комната сводит с ума: он хочет ворваться к сестре ночью, обнять, сжать в руках, развернуть к себе и впиться губами в её, оставляя на них неизгладимый след того, что она принадлежит ему.
Только он не достоин её: и не по причине родства, хотя это немаловажно, а потому что он носит в себе темноту, хаос и страдания. Дэйзи их в нём не породила, скорее у него был выбор, и он его сделал. Что ж, получилось как получилось.
Поэтому он частенько сжимает одеяло зубами, слыша, как она заходит в дом позже обычного, когда её подвез папа или кто-то ещё от подружки. Каждый раз ловит себя на мысли, что готов выбить дверь, прижать её к стенке и…
Ноэл ненавидит себя за то, что испытывает такое желание: не только о защите он грезит, но и о близости. Ему так хочется обладать ею, и желание вызывает сладкую истому в теле. Он не помнит, сколько раз приходилось закрываться в туалете и снимать напряжение.
Поэтому, возвращаясь сейчас домой довольно поздно, Ноэл тихо раздевается в прихожей и сразу идёт в душ, чтобы смыть с себя грязь и часть ярких воспоминаний о ночи.
Мысли стали для него врагами, особенно дома.
Включив воду, Ноэл скидывает с себя грязную одежду, пропахшую табаком и потом, а ведь обычно к ним ещё добавляется и запах секса.
На ране уже образовалась корка, а Ноэл думает лишь о том, как забыть выражение лица того, чья кровь была на руках Олли.
И воспоминания о том, что они делают с ребятами после дела, помогают в этом, вызывая легкую тошноту и головокружение: сегодня ему, можно сказать, повезло.
Каждый раз, когда под ним оказывается девка, легко раздвигающая ноги, благодаря его внешности или тому, что он один из тех, кто управляет этой частью города, Ноэл заставляет себя сделать это. Войти в ту, чьё имя он не запомнит, тесно прижимаясь к влажному надушенному телу, испытывая только раздражение. Ведь не всегда удаётся представить вместо девушки Дэйзи. Его особенную девочку.
Девочку, от мыслей о которой у него встаёт на девиц лёгкого поведения. Он даже готов делать им приятно до того момента, пока они не начнут что-то шептать на ухо. Те пошлости, что отравляют его мозг, ведь Дэйзи бы так не сказала. Она не стала бы такой лёгкой добычей. Не прыгнула бы в постель к первому встречному. Представляя её в такие моменты, Ноэл только оскорблял её.
Только вот ничего не мог с собой поделать. Так становилось чуточку легче.
В фантазиях именно её медные волосы с рыжинкой струились между его пальцами, именно её кожу, пахнувшую лавандой, он целовал, оставляя следы страсти. Именно её соски твердели от ласки, и увлажнялась она от его прикосновений.
И с каждым разом он только больше опускался в свою фантазию: она становилась слишком достоверной. Казалось, что он скоро забудет, что реальность совсем другая.
Он и Дэйзи не вместе.
Более того – никогда не будут.
Ноэл жмурится, чтобы выкинуть эти мысли из головы. Но фантазии – это всё, что у него есть.
Окровавленную майку он сжёг в мусорке, а ту, что на нём, закидывает в стиральную машину: пока он моется и обрабатывает рану, она выстирается. Не останется даже и запаха, кроме тяжёлого осознания того, как всё это неправильно. Как всё несправедливо.
Ноэл кладёт телефон на полку, чтобы не намочить. Залезает под холодные струи воды, ёжась поначалу: только так он может собраться с мыслями. Вода под ногами становится коричневой от грязи и крови.
Ноэл грубо натирает себя мочалкой, снимая верхний слой кожи, как будто это позволит стать другим человеком.
Неожиданно на телефон приходит оповещение. Ноэл не знает, зачем обращает на него внимание – это можно сделать через какое-то время. Его глаза округляются, когда он видит, что сестра опубликовала в Инстаграме.
Фотография заставляет его выключить воду и, обмотав полотенце вокруг бёдер, выскочить из ванны, сжимая телефон, который чуть ли не трещит в кулаке. Ноэл, не постучав, залетает в её комнату, Дэйзи даже не двигается с места. Сидит за ноутбуком и покачивает головой в такт музыке.
Его глаза застилает ярость настолько, что он подлетает к ней, срывает наушники и, разворачивая кресло, кричит в лицо:
– Что это такое, Дэйзи?
– Ноэл… Мне больно…
Он даже не замечает, как схватил её за запястье и сжимает так, что кожа белеет. Продолжает кричать:
– Ты не ответила на вопрос. Что. Это. Такое?
Ноэл выставляет другую руку вперёд. На экране телефона Дэйзи замечает фотографию, которую выложила буквально несколько минут назад. Её щеки краснеют, она вся скукоживается.
– Вразумительно можешь сказать? Какого чёрта ты выкладываешь такие фотографии? И кто это, мать твою?
– Ноэл, это не твоё дело!
В кои-то веки Дэйзи хочет дать ему отпор. Пытается смахнуть его руку, чтобы он перестал делать ей больно, но он только сильнее сжимает ладонь и наклоняется ближе, приподнимая подбородок.
– Дэйзи, ты моя! Никто не смеет трогать тебя, даже за руку. Ты моя, поняла?
Глаза Ноэла похожи на куски чёрного неба, он вообще сейчас мало похож на человека. Он смотрит на сестру несколько секунд, пока она морщится от боли и пытается что-то сказать, но не находит слов.
Его рот находит её так быстро и легко, как будто он делал это тысячу раз. Она перестает двигаться, находясь в шоке, когда Ноэл проводит языком по пухлым губам, собирая остатки блеска и только заводясь от того, как легко это было, оказывается, сделать.
Приоткрытые от удивления губы Дэйзи Ноэл использует в своих целях, проталкивая язык внутрь. Он такой тёплый и нежный, что Ноэл, не раздумывая, запускает руку ей в волосы, притягивая ближе. Дэйзи, отходя от оцепенения, хочет оттолкнуть его, мыча что-то в рот, а он распаляется только сильнее, чувствуя, как ему нехотя отвечают. Или он только хочет так думать?
В отдаленной части мозга Ноэла возникает мысль, что он целует сестру, а он запретил себе это делать. Поэтому сейчас же отстраняется и выскакивает в коридор, хлопая дверью. Он оставляет её в одиночестве, опустошённую и наказанную. Наказанную его любовью, которая не имеет права на существование.