000
ОтложитьЧитал
3. Звёздные талеры
(сказка братьев Гримм)
Жила-была маленькая девочка, у которой умерли папа и мама, и с тех пор, как произошло это горе, не стало у неё больше ни комнатки, где она могла бы приютиться, ни кроватки, где она могла бы отдохнуть, и не было у неё совсем ничего кроме платьишка, которое на ней было надето, да кусочка хлеба в руках, что ей подал один сердобольный человек. А была девушка милой и кроткой. И так она была неприкаянна в этом мире, что, надеясь лишь на волю Божью, вышла она в поле.
По дороге встретился ей нищий и промолвил: "Ах, дай мне хоть что-нибудь поесть, я так голоден!" Она дала ему целый кусок хлеба и, сказав "Господь Вас храни", пошла дальше. Тут ей навстречу шёл ребёнок, что причитал: "Ах, заморозил я свою головушку, подари мне что-нибудь, чтобы я смог накрыть её и отогреть! " Она сорвала с себя шапочку и отдала ему. Немного погодя подбежал к ней ещё один ребёнок, без курточки и замёрзший. Она дала ему свою куртку. Потом ещё одному дитятке, что просил одеться, отдала свою юбочку. И, наконец, пришла она в тёмный лес, где одно бедное чадо попросило у неё одеться. Сказала про себя смиренная девочка: "Темно ночью этой и наготы моей никто не увидит, отдам я ему и последнее платьишко.". Сняла она с себя последнюю рубашку и отдала ещё и её.
И вот, когда стала она полностью нагой, раз – и вспыхнули звезды, и посыпались на землю звонкие блестящие талеры и очутилось на ней такое же нательное платьишко, что было, только тончайшей работы. Тогда набрала она талеры в подол и жила безбедно всю оставшуюся жизнь.
4. Белоснежка
(Сказка братьев Гримм)
Это было в то самое время в середине зимы, когда снежинки, будто бы пух, спускались с неба вниз. Королева смотрела в окно с рамой чёрного дерева и шила. Она шила и смотрела на снег, уколола себе палец иголкой и три капли крови упали на белое покрывало зимы. И так прекрасно выглядела красная кровь на белом снегу, что подумалось ей про себя: ах, родилось бы у меня дитя, белое, как снег, красное, как кровь, и чёрное как эта рама чёрного дерева! Вскоре родила она доченьку, белую как снег, красную, как кровь, и черноволосую, как чёрное дерево, которую поэтому и назвали Белоснежкой. И как родилась девочка, так вскоре королева и умерла. Через год король завёл себе другую супругу, женщину красивую, но гордую и высокомерную, женщину, что не могла стерпеть, ежели вдруг её – то красоту, да кто-нибудь переплюнет. Было у неё чудесное зеркало, и вот, как вставала она перед зеркалом посмотреться, так вопрошала:
– Зеркальце моё, что на стене,
Кто же всех красивей на земле?
А зеркало ей отвечало:
– Над всей землёю небо синее,
А Вы, королева, всех красивее.
Королева такому ответу была рада, потому что знала, что зеркало врать не будет.
А тем временем Белоснежка подрастала, хорошела, и когда ей было семь лет, красота её едва не затмевала солнце, и уж точно девочка была краше самой королевы. И как-то раз в то время королева спросила зеркало:
– Зеркальце моё, что на стене,
Кто же всех красивей на земле?
А в ответ ей:
– Здесь, конечно, ты прекрасна,
Возражения напрасны,
Но красивей там сейчас
Белоснежка в тысячу раз!
Тут королева как всполошилась, что позеленела от злости. С тех пор, как увидит Белоснежку – аж в груди ёкает, так её ненавидела. И росли в ней зависть да уязвлённая гордость, что сорняки на пустыре, и даже ночью не было ей покоя. Вот, позвала она егеря, да и говорит ему: "Забери в лес этого ребёнка, чтоб глаза мои её больше не видели. Ты должен её убить, а мне принести её лёгкие и печень в качестве доказательства." – послушался егерь, да и повёл ребёнка в лес. И как занёс он свой охотничий нож, чтоб детское сердечко пронзить, расплакалась тут девочка и взмолилась: "Ах, милый егерь, пощади меня! Я убегу в лес и больше никогда не вернусь домой! " – и была она так прекрасна, что пожалел её охотник и сказал: "Убегай, бедное дитя! Всё равно скоро сожрут тебя дикие лесные звери, а у меня камень с души свалился, что не надо кровь проливать," – и как только попался ему молодой кабан, зарезал его егерь, достал лёгкие и печень и принёс их королеве. Повару нужно было их засолить, и вот злобная женщина их вкушает и думает, что ест органы Белоснежки.
А бедная кроха осталась в лесу одна-одинешенька, и стало ей страшно, что вот, она уже и всю листву на деревьях пересчитала, а так и не поняла, как можно себе помочь. Тогда принялась она бежать, бежать по большим камням, через тернии, дебри, а сзади прыгали дикие звери, но ничего не делали ей. Она бежала, пока несли ноги, до того как завечерело. И вот увидела она маленький домик и зашла внутрь передохнуть. В маленьком домике все тоже было маленьким, но таким красивым и опрятным, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Там стоял столик, покрытый белой эмалью, а на нем семь маленьких тарелок. Подле каждой тарелочки лежала маленькая ложечка, а чуть поодаль ножичек, вилочка и стаканчик. У стены стояло семь кроваток, покрытых белоснежными перинами. Белоснежка, ведь она была очень голодна и мучалась от жажды, надкусила чуть от каждого хлебца, толику съела овощей из каждой тарелки и из каждого стаканчика выпила по капельке вина; больше ей ничем объедать не хотелось. После этого, ведь она устала, легла она в кроватку, но та не подошла; она была слишком длинной, другая же была слишком короткой, и, наконец, только седьмая оказалась в самый раз. В ней она улеглась поудобнее и, с Божьей помощью, заснула.
Когда совсем стемнело, пришли хозяева дома. То были семь гномов, что ломали и копали в горах руду. Они зажгли семь своих светильников и, когда в доме стало совсем светло, увидели, что кто-то здесь уже побывал, ибо все стояло не совсем так, как они это, уходя, оставили. И один спросил: "Кто сидел на моем стуле?" – а второй, – "Кто ел из моей тарелки?" – третий, – "Кто отломил от моего хлебца?" – четвёртый, – "Кто отщипнул от моих овощей?" – пятый, – "Кто же колол моей вилочкой?" – шестой, – "Кто же это резал моим ножичком?" – "А кто же это отпил из моего стакана? " – вопрошал седьмой. А после первый посмотрел на свою кровать, увидел в ней вмятину и спросил: "А кто же в моей кровати топтался?" – другие же, подбежав к своим кроватям, воскликнули:" И у нас так же! " – а седьмой, посмотрев на свою кровать, увидел там Белоснежку, что лежала и спала. Тогда он кликнул остальных, что подбежали, вскрикнули от изумления, достали свои фонарики и посветили на неё. "Боже мой, Боже мой! – восклицали они, – какое прекрасное дитя!". Они так обрадовались, что не стали её будить, а оставили её дальше спать в кроватке. Седьмой же гном спал у кого-то из своих товарищей каждый час, пока продолжалась ночь. Наутро Белоснежка проснулась и, увидев гномов, испугалась. Но они были дружелюбны и спросили:
– Как тебя зовут?
– Меня зовут Белоснежка, – ответила она.
– Как ты сюда попала? – спросили они затем. И она им рассказала и про то, как её мачеха хотела её уморить, а её егерь оставил ей жизнь, и про то, как она бежала весь день и только под вечер нашла их домик. Тогда гномы сказали:
– Хочешь ли ты вести наше хозяйство, готовить, убирать нашу постель, мыть, шить и вязать, сохранять все в чистоте и порядке, тогда можешь оставаться с нами и ни в чем не нуждаться.
– Да, – сказала Белоснежка, – с превеликим удовольствием! – и осталась с ними. Она поддерживала дом в порядке. Утром они уходили в горы добывать медь да золото, а вечером приходили обратно за накрытый стол. А на целый день девочка оставалась одна. Как-то раз зашла к ней одна добрая гномка и сказала: "Остерегайся своей мачехи, она скоро узнает, что ты здесь; никого сюда не впускай!"
Королева же, проверив в то, что съела печень и лёгкие Белоснежки, и не думая ни о чем другом, кроме того, что она вновь самая красивая на свете, подошла к зеркалу и спросила:
– Зеркальце моё, что на стене,
Кто же всех красивей на земле?
И отвечало ей зеркало:
-Здесь, конечно, ты прекрасна,
Возражения напрасны,
Только, видишь, за горами,
Под большими валунами,
Где семь гномов, как семья
Белоснежка проживает,
И она тысячекратно
Ах! – прекраснее тебя.
Всполошилась королева, ведь знала она, что зеркало никогда не обманывает, и поняла, что егерь ей наврал, а Белоснежка все ещё жива. И вновь она стала думать да гадать, как бы ей Белоснежку извести, ведь покуда не она краше всех на земле, зависть её не давала ей покоя. И как только придумала она, то накрасилась да оделась, как коробейница, так, что и не узнать её, и в таком обличии пошла она за семь гор к семи гномам, постучала в дверь, да и начала зазывать: "Продаю, продаю! Прекрасный товар продаю!" Белоснежка выглянула в окно, да отозвалась:
– Добрый день, добрая женщина! Что у вас есть на продажу?
– Хороший товар, – ответствовала та, – шнурки всех цветов, – а перед собой держит шнурок, что из разноцветных нитей сплетен." Честную женщину я могу впустить," – подумала Белоснежка, открыла дверь и купила прелестных шнурков.
– Дитя – сказала старушка, – как ты выглядишь! Подойди, я красиво зашнурую тебе платье, – без опасений Белоснежка встала перед торговкой и дала себя зашнуровать новым шнурком. И торговка быстро зашнуровала платье и так сильно затянула, что Белоснежка прекратила дышать и упала замертво. Вскоре после этого пришли домой семь гномов. Они ужаснулись, когда увидели свою любимую Белоснежку, что лежала на земле не шевельнувшись, не повернувшись, ибо была мертва. Они подняли её, и увидев, что она крепко зашнурована, разрезали надвое шнурки; и вот, помаленьку она начала дышать, и вот, ещё и ещё, к ней вернулась жизнь. Когда услышали гномы, что произошло, то наказали ей: " Старая торговка та никто иная, как безбожная королева. Будь осторожна и никого не впускай, когда нас нет рядом." А злая женщина тем временем, придя домой, подошла к зеркалу и спросила:
– Зеркальце моё, что на стене,
Кто же всех красивей на земле?
И зеркало ей, как обычно, отвечало:
-Здесь, конечно, ты прекрасна,
Возражения напрасны,
Только, видишь, за горами,
Под большими валунами,
Где семь гномов, как семья
Белоснежка проживает,
И она тысячекратно
Ах! – прекраснее тебя.
Как услышала это королева, так кровью облилось её сердце, так она возмутилась, увидев, что Белоснежка вновь жива." Вот теперь, – молвила она, – я кое-что придумаю такое, что тебя точно сведёт в могилу! " – и колдовскими чарами, которыми она владела, создала ядовитый гребень. Потом она переоделась и приняла образ другой старушки. Так пошла она за семь гор к семи гномам, постучала в дверь, да и начала зазывать: "Продаю, продаю! Прекрасный товар продаю!" Выглянула в окно Белоснежка и произнесла:" Ступай своей дорогой. Мне наказано никого не впускать." "Но посмотреть-то тебе можно?" – сказала старушка, вынула ядовитый гребень, да и подняла его вверх. И так Белоснежке понравился гребень, что она, потеряв голову, открыла дверь. Когда они сторговались, старушка и сказала:" А давай-ка я тебя красиво причешу! " Бедная, ничего не подозревающая Белоснежка позволила старушке действовать, но как только та чуть коснулась гребнем волос, яд сразу же подействовал и девочка рухнула наземь без чувств. "Вот, красавица, – промолвила злобная женщина, – Теперь с тобой это случилось." – и пошла дальше. К счастью, скоро настал вечер и семь гномов вернулись домой. Увидев Белоснежку, лежащую, будто мёртвая, на земле, они сразу же заподозрили мачеху и, поискав, нашли в волосах отравленный гребень. И как только они его вытащили, пришла Белоснежка опять в себя и рассказала о том, что произошло. Тогда гномы предупредили её ещё раз, чтобы была осторожнее и никому не открывала. А королева, придя домой, встала перед зеркалом и молвила:
– Зеркальце моё, что на стене,
Кто же всех красивей на земле?
И зеркало ей, как и раньше, отвечало:
-Здесь, конечно, ты прекрасна,
Возражения напрасны,
Только, видишь, за горами,
Под большими валунами,
Где семь гномов, как семья
Белоснежка проживает,
И она тысячекратно
Ах! – прекраснее тебя.
Как услышала королева, что сказало зеркало, да как затряслась, как её от гнева заколотило! "Белоснежка должна умереть! – кричала она, – даже если это будет стоить мне жизни," – и пошла вскоре в одну тайную каморку, куда ещё никто не входил, и сделала там ядовитое-преядовитое яблоко: красивое снаружи, белое с красным бочком, манящее каждого, кто хоть на миг на него взглянет, вот только кто откусит от этого бочка, тот обязательно умрёт. Когда яблоко было готово, королева закрасила себе лицо, нарядилась крестьянкой и так пошла за семь гор к домику семи гномов. Постучалась. Белоснежка вытянула голову из окна и сказала:
– Мне нельзя впускать людей в дом, семь гномов мне это запретили.
– Да мне и не надо, – ответила крестьянка, – мне бы яблоки сбыть. Вот, тебе одно дать хочу.
– Нет, – сказала Белоснежка, – я не могу его принять.
– Неужели ты боишься отравиться? – удивилась старушка, – смотри, вот я режу яблоко на две части; съешь красненький бочок, а белый я отведаю.
Яблоко было сделано настолько искусно, что только красный бочок был отравлен. Белоснежке понравилось яблоко, и когда она увидела, что крестьянка съела свою половину и ничего не произошло, то протянула руку и взяла отравленную половину. И только половинка чуть коснулась уст, упала Белоснежка наземь замертво. Взглянула на неё королева зловещим взглядом, громко расхохоталась и промолвила:
– Белая как снег, красная как кровь, чёрная, как чёрное дерево! На этот раз гномам тебя не разбудить, – и, когда она уже дома спросила зеркало:
– Зеркальце моё, что на стене,
Кто же всех красивей на земле?
– а зеркало ей, наконец-то, ответило:
– Над всей землёю небо синее,
А Вы, королева, всех красивее.
– то её завистливое сердце успокоилось настолько, насколько может вообще успокоиться завистливое сердце.
А гномы, придя вечером домой, нашли Белоснежку лежащую на земле, бездыханную и мёртвую. Они подняли её, поискали шнурки, ядовитые предметы, расчесали волосы, обмыли водой и вином, но ничего не помогло: ставшая столь родной девочка была так же мертва. Они положили её на одр, собрались вокруг и плакали горючими слезами целых три дня. Хотели, было, уже её хоронить, но она была так свежа, как любящий человек, также прекрасна и румяна, что сказали они: "Не можем мы предать её этой чёрной земле," – сделали прозрачный стеклянный гроб, положили в него Белоснежку и выбили на нём золотыми буквами её имя и то, что она была принцессой. Они поставили гроб на вершине горы и кто-то из них должен был постоянно сторожить гроб и присматривать за ним. И звери лесные тоже оплакивали Белоснежку: первым прилетел филин, после ворон, а последней была голубка. И долгое, долгое время лежала Белоснежка в хрустальном гробу, и тлен не касался её, все так же, как и раньше, была она белой, как снег, красной, как кровь, с волосами, чёрными, как чёрное дерево. Но как-то раз случилось, что в тот лес прискакал принц, и вот, подошёл он к дому гномов переночевать. Увидел он гроб на горе, Белоснежку в нем да золотую гравировку на крышке и попросил он гномов:
– Уступите мне этот гроб, я дам вам взамен всё, что вы пожелаете, – ответили гномы:
– За все золото мира мы его не продадим, – тогда взмолился он:
– Тогда хоть подарите его мне, ибо не могу и дня прожить, чтобы не видеть Белоснежку, а я её буду холить и лелеять, как любимую.
Сжалились над ним гномы и отдали ему гроб. Положил его принц на плечи своим слугам, и унесли они его. И так случилось, что споткнулись носильщики, проходя через кустарник, и от этого сотрясения отправленный кусок яблока, что Белоснежка съела, выпал ей на шею. Сразу же Белоснежка открыла глаза, подняла крышку гроба, поднялась и ожила.
– Господи, где я? – воскликнула она. И принц, обрадовавшись, воскликнул:
– Ты со мной! – и рассказал всё, что с ней случилось, и сказал:
– Ничто в мире не сравнится с моей любовью к тебе. Поедем же в замок моего отца, ты будешь моей женой.
Понравился принц Белоснежке, и поехала она с ним, и была у них шумная и роскошная свадьба. На такой праздник даже безбожную Белоснежкину мачеху пригласили. И вот встала она перед зеркалом в своём красивом платье, да вопрошает:
– Зеркальце моё, что на стене,
Кто же всех красивей на земле?
А зеркало ей в ответ:
– Над землёю небо синее,
Здесь королева всех красивее,
Но на свадьбе невеста юна,
И тысячекратно красивей тебя.
Проклятья посыпались из уст злобной жены и стало ей так страшно, что от страха она не знала, что делать. Поначалу даже не хотелось ей на свадьбу идти, но знала она, что не будет ей покоя, пока не увидит она ту королеву. И как она вошла и узнала Белоснежку, то встала, как вкопанная, от страха и ужаса. Да только уже стояли на углях железные башмаки, что потом плоскогубцами перед ней поставили. И вот эти-то раскалённые докрасна туфли она и должна была надеть и плясать в них до тех пор, пока не упадёт наземь замертво.
5. О рыбаке и его жене
(сказка братьев Гримм)
Жили-были рыбак со своею женой в одной рыбацкой хижине у кромки моря, куда старик на целый день ходил удить рыбу, и ходил, и ходил, и удил…
Так сидел он со своей удочкой и глядел как всегда в прозрачную воду, так и в тот раз, сидел и сидел…
Тут пригнулась удочка к земле, глубоко вниз, и когда старик её вытянул, вместе с ней вытянул и огромную камбалу. И тут камбала ему и говорит: "Послушай, рыбак, умоляю тебя, пощади: я ведь не простая камбала, а заколдованный принц. В чем тебе польза от моей смерти? Тебе же мой кусок в горло не полезет: отпусти меня лучше в воду, да дай мне уплыть." – "Что ж, – сказал мужчина, – мне больше слов не надобно: уж камбалу, что человечьим языком говорит, я, так и быть, отпущу." – и опустил её обратно в воду. А камбала поплыла на дно, только оставив после себя длинный кровавый след. А рыбак встал, да и побрёл к своей хижине.
– Муж, – спросила жена, – неужели ты сегодня ничего не поймал?
– Нет, – ответил рыбак, – я поймал только огромную камбалу, что сказала мне, что она заколдованный принц, и я её отпустил дальше плавать в море.
– И ты себе ничего не пожелал? – удивилась жена.
– Нет, – сказал муж, – а что я должен себе желать?
– Ах, – всплеснула жена руками, – но это же дурно, вечно жить здесь, в этой хижине, здесь так отвратительно воняет! Мог бы хоть маленький домик себе пожелать… Ступай и позови его снова, скажи, что мы хотим маленький домик, тебе-то он не откажет!
– Ох, – простонал рыбак, – опять туда идти?
– Так, – встала жена руки в боки, – ты его поймал и потом отпустил обратно. Он тебе не откажет. Ступай немедля!
Не хотелось старику идти, но жене не хотелось перечить ещё боле, и пошёл он к морю.
Как пришёл он к морю, стало море зелено-белым, да и не столь прозрачным. Встал он перед морем и сказал:
– Человечек – человек
Зовёт тебя весь Божий век
Илзебиль, моя жена
Другого хочет, нежели я.
Приплыла к нему камбала и спросила:
– И что же она хочет теперь?
– Ах, – сказал рыбак, – я-то тебя поймал, а супруга говорит, что ты моё желание должен исполнить. Ей больше не нравится жить в рыбацкой хижине, теперь желает она жить в маленьком домике.
– Иди с миром, – ответила ему камбала, – это у неё уже есть.
Пришёл рыбак обратно, и глядь – а супруга уже не в рыбацкой лачуге, на месте лачуги маленький домик, а перед дверью на скамейке сидела его жена. Взяла она его за руку, да и говорит: "Заходи, посмотри внутри, там все гораздо лучше. " Они зашли и увидели в доме маленькую прихожую, опрятную горницу и каморку, где у каждого было по кровати, кухоньку и кладовую, и в каждой комнате была вся необходимая утварь, оловянная и латунная, что теперь принадлежала им. А рядом с домом был маленький двор с курями и утками да небольшой садик с зеленью и фруктовыми деревьями.
– Смотри, – сказала жена, – разве не мило?
– Да, – ответил муж, – так и есть. Теперь заживём!
– Ну, об этом мы ещё подумаем, – сказала жена. После они поели и пошли спать.
Так прошло дней восемь, а может и все четырнадцать, тут жена и говорит:
– Послушай, муж, а домик-то у нас тесный, да и дворик маленький. Твоя камбала могла бы нам задарить домик и побольше. Я вот хочу жить в просторном каменном замке. Пойди-ка ты к рыбе, пусть он нам подарит.
– Ах, жена, – грустно вздохнул рыбак, – домик наш вполне уютен, зачем нам жить в замке?
– Так! – встала жена руки в боки, – иди к рыбе, чтоб дал нам замок!
– Не пойду, – заупрямился муж, – камбала нам уже подарила домик раньше. Не нравится мне идти опять, камбала может рассердиться.
– И все же сходи, – настояла жена, – он домик сделал легко, и это выполнит с радостью.
А муж с тяжёлым сердцем и неохотой сказал про себя: "Неправильно все это…" – но всё – таки пошёл.
Когда пришёл он к морю, было оно тёмного иссиня-лилового цвета, а кое-где и вязко-серым; ушёл жёлто-зелёный цвет, хотя ещё оставалась вода спокойной. Встал он на берегу, да и крикнул:
– Человечек – человек
Зовёт тебя весь Божий век
Илзебиль, моя жена
Другого хочет, нежели я.
Приплыла к нему камбала и спросила:
– И что же она хочет теперь?
– Ах, -ответил ему мужчина немного грустно, – теперь она хочет жить в большом каменном замке.
– Ступай с миром, она ждёт тебя у дверей, – сказал принц.
И шёл старик домой и думал, как ему хочется поскорей придти, но как только подошёл он к месту, где был его маленький домик, то увидел он огромный каменный дворец, и супруга его стояла наверху, на лестнице и хотела спуститься к нему. И вот, взяла она его за руку и сказала: "Пойдём". Итак, вошёл он с ней во дворец, и вошли они в огромную залу с мраморным полом, и множество слуг, бывших там, распахивали перед ними огромные двери, а на чистых стенах были наклеены прекрасные обои, в комнатах сверкающие золотом столы и стулья, а с потолка свисали большие хрустальные люстры, а в горницах и даже в каморках были расстелены паласы. На столах было столько яств и изысканнейших вин, что, казалось, они были готовы надломиться. Позади от дворца был двор с конюшней, коровником и каретным сараем: все было как в лучших домах. Также был и прекрасный сад, полный причудливых цветов и отлично плодоносящих деревьев, и парк, в полмили длиной, где была тишина, олени и все, чего только можно пожелать.
– Ну, – сказала жена, – разве не прекрасно?
– О, да, – сказал муж, – пусть так и остаётся. Теперь мы счастливы: жить в таком красивом замке и радоваться.
– Об этом мы подумаем, – ответила жена – а сейчас пора спать, – и они пошли спать.
На следующее утро жена проснулась первой, был уже день, и она взглянула с кровати на красивую землю, лежащую перед ней. Муж ещё потягивался, а старуха ткнула уже его локтем в бок, и сказала:
– Встань, муж, да выгляни-ка из окошка. Посмотри, неужели мы не можем править этой землёй по-королевски? Иди к рыбе, нам нужно стать королями.
– Ах, жена, – вздохнул старик, – зачем нам быть королями?
– Так! – взъелась жена, – ты не хочешь быть королём, а я хочу! Ступай к камбале, я хочу быть королевой!
– Ох, жена, – простонал рыбак, – далось тебе это королевство! Не хочется мне ему такое говорить.
– А почему бы и нет? – подбоченилась жена, – сейчас же к нему, мне нужно быть королевой!
И пошёл муж, и был он совершенно раздавлен тем, что жена хочет королевой стать. Только думал, что неправильно все это, и идти не хотел, а пошёл.
И как подошёл он к морю, было море всё серо-чёрное. Вода дыбилась снизу вверх и пахла гнилью. И встал рыбак у моря и промолвил:
– Человечек – человек
Зовёт тебя весь Божий век
Илзебиль, моя жена
Другого хочет, нежели я.
Приплыла к нему камбала и спросила:
– И что же она хочет теперь?
– Ах, – ответил старик, – она хочет стать королевой.
– Ступай, человече, – ответил принц, – уже готово.
И пошёл рыбак домой, и как только пришёл ко дворцу, увидел, что стал замок гораздо больше, появилась большая башня с прекрасными украшениями; перед главными воротами стоял караул, с множеством солдат, труб и литавр. И когда зашёл он в дом, то увидел под потолок золота и чистейшего мрамора на стенах, и тут и там висели большие золотые кисти. Вот растворились двери в залу, где была вся придворная знать, и увидел он свою жену, сидевшую на высоком троне, украшенном золотом и алмазами, с короной на голове и скипетром в руке, сделанным из золота и чёрного дерева. А с обеих сторон от неё фрейлины стоят в линию, и головки одна другой меньше. И встал он перед ней и спросил:
– Ну, жена, теперь ты королева?
– Да, теперь я королева, – тогда встал он и посмотрел на неё; посмотрев, сказал:
– Ах, жена, как же хорошо, что ты теперь королева! Теперь-то нам нечего больше желать!
– Нет, муж, – беспокойно сказала жена, – столько времени и досуга я не вынесу. Иди к камбале: королевой я уже стала, теперь мне нужно стать Императрицей!
– Жена, – простонал рыбак, – почему ты хочешь быть императрицей?
– Муж! – настояла жена, – иди к рыбе, мне нужно быть императрицей!
– Ох, жена, – вздохнул муж, – не сделает он императрицы, да и не хочется мне этого говорить ему. Император, он ведь один в царстве, не сможет он сделать императрицы.
– Что? – возмутилась старуха, – я королева, а ты ещё мой муж. Хочешь, не хочешь, все равно ты туда пойдёшь! Смог сделать королевой, сделает и императрицей! Я хочу и ещё раз хочу быть императрицей!!!! Ступай немедля!!!
Пришлось ему идти. Как пошёл он, стало ему совершенно тошно, и как он шёл, так и думал и думал: нехорошо получается: император – это слишком нагло, Принц может совсем огорчиться.
А тем временем он уже подошёл к морю: было оно ещё более чёрным и уже начало клокотать снизу, будто кто туда пузырей напустил; а над водой тут и там носились такие вихри, что вода тут и там выгибалась и вспучивалась. И стало мужчине все серым-серо. Встал он, да произнёс:
– Человечек – человек
Зовёт тебя весь Божий век
Илзебиль, моя жена
Другого хочет, нежели я.
Приплыла к нему камбала и спросила:
– И что же она хочет теперь?
– Ах, государь мой, жена моя хочет быть императрицей!
– Ступай – усмехнулся рыб, – она уже ей стала.
И пошёл Рыбак домой. А как пришёл домой, так глядь! – а весь дворец облицован полированным мрамором да украшен алебастровыми и золотыми фигурами. А у ворот маршировали солдаты, гремели фанфары и отбивали дробь барабаны и литавры; а в доме кругом сновали бароны, графья да герцоги и делали то, что обычно делали слуги: отпирали двери из чистого золота. Войдя в залу, он увидел свою супругу сидящую на троне из цельного куска золота около двух миль высоты; на ней была корона трёх локтей высоты, обрамлённая бриллиантами и рубинами. В одной руке она держала скипетр, в другой – державу, а по обе стороны от неё стояла свита в два ряда, один меньше другого: от великанов в две мили высотой до мельчайшего карлика, что меньше твоего мизинца. А перед ней стояло множество князей и баронов; прошёл среди них рыбак и спросил:
– Жена, теперь ты императрица?
– Да, – сказала жена, – я Императрица – и как стал он туда, так и начал её рассматривать, а рассмотрев какое-то время, сказал:
– Ах, жена, а всё же хорошо стало, что ты теперь Императрица.
– Муж, – сказала она, – а ты-то что здесь стоишь? Я-то теперь императрица, но ныне я хочу быть Папой Римским; иди к рыбе.
– Ох, жена, – простонал старик, – что же тебе ничего другого не хочется? Ну не можешь ты быть Папой, не было ещё такого в христианстве; не сможет Он сделать тебя Папой!
– Муж, – настаивала жена – я хочу стать Папой, сейчас же иди к нему, мне нужно сегодня же стать Папой!
– Нет, жена, – упирался рыбак, – не любо ему такое говорить, это уже слишком, не сможет камбала тебя сделать папой
– Муж, не болтай чепухи, – прервала его жена, – смог сделать императрицей – сможет сделать и Папой. Ступай к нему немедля. Я императрица, а ты мой муж. Иди по-хорошему!
Переживал он, но пошёл; шёл медленно, ибо его трясло и колотило, подгибались колени и болтались икры. И поднялся ветер над землёй и погнал облака, и стало мрачно будто в вечерних сумерках. Листья срывало с деревьев, а вода вздымалась и бушевала так, будто все море разом вскипело, и вода бултыхалась о берег, и вдали виделись ему корабли, подающие сигналы бедствия, скачущие в безумной пляске на гребне волны. Но небо было только в середине немножечко синим, а со всех сторон густела краснота, как будто во время жестокой грозы. И вот, совсем отчаявшийся, пришёл он берегу и встал, и в ужасе крикнул:
– Человечек – человек
Зовёт тебя весь Божий век
Илзебиль, моя жена
Другого хочет, нежели я.
Приплыла к нему камбала и спросила:
– И что же она хочет теперь?
– Ах, – воскликнул старик, – хочет она стать Папой римским!
– Ступай, она уже им стала.
И побрёл Рыбак обратно, а как пришёл, то увидел огромную церковь, окружённую дворцом. В ней было тесно от огромного количества людей; всё было светлым-светло от тысячи огней и его жена, вся в золоте, сидела на троне ещё выше прежнего, и три золотых венца были на ней. Вокруг неё стояло великое множество духовенства, а по обе стороны были расположены два ряда горящих свечей, самая большая из них как самая высокая башня а самая маленькая как маленький кухонный огонёк. И все короли и императоры стояли перед ней на коленях и целовали ей туфли.
– Жена, – промолвил старик и пристально на неё посмотрел, – ты теперь Папа?
– Да, – ответила она, – я теперь Папа, – чуть отойдя, он ещё раз присмотрелся и привиделось ему, что светлый лик солнца стоит перед ним. Полюбовавшись женой какое-то время он промолвил:
– Ах, жена, всё же хорошо вышло, что ты стала Папой, – она сидела в застывшей позе и не жилка не дёрнулась на её окаменевшем лице. Тогда он сказал:
– Теперь радуйся, жена, что ты стала Папой, выше тебе уже никем не стать.
– Об этом я ещё подумаю, – ответила жена. С тем они и пошли спать. Но радости у неё не было, наоборот, не давали ей спать жадность и жажда [власти]; все время думала она, кем же она ещё может стать?
Муж же хорошо и крепко проспал до светла, ведь ему много пришлось побегать днём. Жена же ночью не сомкнула глаз, и ворочалась всю ночь с боку на бок, и все размышлял, кем же она теперь может стать, и больше ни о чем не смогла и помыслить. Между тем забрезжило солнце, и как только увидела она утреннюю красноту неба, то села на кровати прямо и заглянула в неё. И как только она увидела в окно наливающееся солнце, то подумала: ха, а почему не в моей власти позволить вставать Солнцу и Луне?
– Муж, – позвала она и толкнула его локтем в рёбра – вставай, иди к рыбе. Я хочу стать как Господь Бог.
Муж ещё был совсем сонный, но испугался так, что свалился с кровати. Ему показалось, что он ослышался, поэтому, протерев глаза, он переспросил:
– Что ты сказала, жена?
– Муж, – сказала она – я не могу выносить, что я не могу приказать Солнцу и Луне остановиться в небе и у меня не будет ни минуты покоя до тех пор, пока их движения не будут мне подчиняться, – при этом взглянула она на него так злобно, что старика переполнил ужас, – тотчас же иди к нему Я хочу стать Господом Богом!