Завладей моей душой

Благодарность

Говорю огромное спасибо моему любимому мужу, Денису Горовенко. Он поддерживает во мне желание творить снова и снова. Он называет меня моя маленькая писательница. Это невероятно мило. И мне хочется запечатлеть на страницах моих книг всё, то хорошее, что было между нами. Каждый раз, прорабатывая те или иные отношения между персонажами, я убеждаюсь в том, что мой муж – мужчина моей мечты.

Благодаря роману «Завладей моей душой» я, наконец, поняла, откуда взялось то странное ощущение в день нашего знакомства, а также в первые недели, а затем и месяцы нашего общения. Денис казался мне таким родным и близким человеком, словно мы знакомы уже полжизни! Героиня романа «Завладей моей душой» Кения Джойс открыла мне глаза: это был запах. Его потрясающий запах! Люди обращают внимание на разные вещи: внешность, репутацию, оценивают твой багаж, испытывают тебя, «ковыряют» и т. д. Но мало кто доверяет своему обонянию. А зря! Я потеряла полгода, прежде чем до меня дошло, что это мой человек! Зато теперь, когда мне потребуется ощутить самый невероятный аромат в моей жизни – мне достаточно надеть футболку моего мужа.

* * *

Отдельную благодарность я хочу выразить своему редактору. Спасибо К.К. за то, что она стала моим идеальным читателем! Я это поняла буквально недавно, проходя обучение по написанию книг в жанре нон-фикшн. Странно, что это раньше мне не приходило в голову! Я же на самом деле каждый раз задаюсь вопросом: интересно, а что скажет К.К. на этот сюжетный поворот? А как она отнесётся к этому персонажу? А что она почувствует в этом фрагменте? С того момента, как К.К. стала моим редактором, все мои истории пишутся для неё, в первую очередь. Потому что мне очень хочется, чтобы она прочитала и высказала своё мнение. Она эксперт в моём творчестве. Она моя путеводная звезда! А ещё иногда она задаёт мне такие вопросы, над которыми мне приходится поломать голову. Думаю, она делает меня умнее, потому что благодаря ей мой мозг работает на все 110 %. Но самое замечательное в наших деловых отношениях то, что это не мешает нам быть друзьями. И я бы ни за что не променяла бы её на кого-то другого! Она потрясная!

* * *

Вселенское спасибо я говорю Валентине Александровне! Именно она так сильно повлияла на меня за последний год. Она очень помогает мне понять мотивы людей и видит всех персонажей насквозь. Это невероятно! И я очень рада, что благодаря общению с ней, я могу приблизиться к этому дару! Очень непросто писать о том, чего не знаешь. Но после конструктивного общения с Валей всё встаёт на свои места. Она меня столькому научила! Спасибо большое за эти знания, в особенности – теоретические. И я с особой теплотой буду вспоминать наши рассуждения о таинстве ароматов.

А ещё каждый раз, когда я пишу что-то новое, надеюсь, что Валентине это понравится так же сильно, как мои «Дневники пропавшей девушки». Или ещё больше. А что, чем чёрт не шутит?

Пролог

Было уже 10 вечера, когда асфальт сменился грунтовкой. Я была в дороге уже около 3 часов – практически половина пути. Маршрут был элементарно прост: прямо по главному шоссе и единственный поворот на развилке налево полчаса назад. Теперь предстояло снова ехать, не сворачивая, около 4–4,5 часов, если верить карте. Я выключила навигатор, когда свернула на грунтовку, он начал барахлить. Расправленная карта лежала на соседнем сидении, готовая помочь мне в любую секунду.

Это могло показаться полным безумием – ехать в темноте в незнакомое место. Самая настоящая глушь. Дорога напоминала больше старую стиральную доску, и машину мотыляло со звонким дребезжанием. На легковушке было бы ни в жизнь не добраться до того места. Видимо, моё чутьё не зря подсказало мне взять внедорожник с хорошими отзывами – Toyota RAV4 в чёрном исполнении. Самая плохая дорога ожидается ещё впереди. Езда по внедорожью через лес. Тем больше я радовалась покупке этой машины.

Но чем дольше я была в пути, тем больше убеждалась, что всё делаю правильно. Ждать до завтрашнего дня я больше не могла. Мне хотелось поскорее отправиться в путь, и я даже не подумала о том, что темнота встретит меня в дороге. Когда солнце слепило меня рикошетом через боковое зеркало заднего вида, я всё мечтала о том, чтобы оно поскорее зашло. И вот когда насыщенно розовый закат заволок небо вдоль горизонта, я поняла, что скоро наступит тьма. И эта тьма будет непроглядной на грунтовой дороге, где нет ни одного фонарного столба.

Включив дальний свет, я немного успокоилась. Здесь не водились олени или другие крупные животные, судя по отсутствию соответствующих дорожных знаков, поэтому волноваться мне не стоило. Людей также не было на многие мили. Последние хижины и фермерские домишки я видела около часа назад. Сейчас лишь пыль из-под покрышек обволакивала кусты вдоль дороги. Дорожные указатели тоже встречались довольно редко. Практически все из них предупреждали об аварийных участках. Да уж, нормальные водители без надобности ни за что не поедут этой дорогой. И это было мне лишь на руку. Я ехала в самую глушь, чтобы ощутить все прелести одиночества.

Свет фар выхватывал из темноты ухабы и большие камни. Приходилось всё время быть начеку и маневрировать. Такая дорога обеспечивала бодрствование, даже несмотря на отсутствие других машин, темноту. Здесь отсутствовали какие-либо признаки жизни или цивилизации. Музыку слушать тоже было невозможно: FM-модулятор при каждом встряхивании авто вылетал.

Невольный страх начал закрадываться мне в душу. Не было разумного объяснения этому страху. Мне 26, я взрослый самодостаточный человек. Я не верю во всякие россказни, паранормальщину и прочую мистику. Во многом благодаря тому, что сама об этом пишу и рисую. Буквально недавно я заключила договор с издательством на публикацию серии комиксов «Ужасающие сказки». Первые два из них были написаны как отдельные произведения, но в коммерческих целях мне предложили создать целую серию таких комиксов. Это одна из причин, почему я сейчас здесь: в объятиях густой ночи с привкусом дорожной пыли. Я еду в такое место, где не смогу отвлекаться на всякую ерунду. Мне нужна большая продуктивность. И это место, которое я нашла в интернете, было самым лучшим вариантом.

Я давно пересекла границу штата Алабама и Миссисипи. Миновала два моста через небольшие речки, прячущиеся в лесу. И ещё долгие мили следовала по дороге, от которой стучали зубы. Когда же грунтовка привела меня к заветной развилке, я свернула направо и остановилась. Теперь мне предстоит добираться по колее через густой хвойный лес. Я вышла из машины, чтобы передохнуть от напряжения и немного размяться. Воздух всё ещё был с ароматом дорожной пыли, но уже с явной хвойной ноткой. Я подкурилась и с наслаждением затянулась первой сигаретой за многие часы. Я как будто находилась в центре Вселенной. Вокруг лишь чернота ночи, бесконечное звёздное небо над головой и звуки природы. Лёгкий порывистый ветер качает листву у диких кустарников. Ночные птицы перекрикиваются где-то в чаще. Насекомые поют свои монотонные песни. И никаких людей. И если бы не эта колея, проложенная машинами в этом лесу, то можно было подумать, будто здесь никогда и не бывало человека. Это было так ново для меня. И одновременно так жутко. Фары освещали дорогу лишь на пару метров, дальше был неведомый сумрак. Там могло быть всё, что угодно. А возбуждённое воображение могло нарисовать и диких ночных хищников. И притаившегося серийного убийцу. И останки человека, что поедают дикие вороны. И ещё многое из того, что необъяснимо. Я быстро докурила, понимая, что желание отдохнуть от сумасшедшей езды не настолько велико, как накатывающий страх. Так глупо. Но я залезла в авто, захлопнула дверцу и ощутила, как призрачно ощущение безопасности. Уж лучше продолжить путь и занять свои мысли дорогой.

Меня немного успокоило то, что высвечивал свет фар. Это были спилы деревьев, упавших под гнётом урагана поперёк дороги. Значит, здесь периодически появляются люди. Они расчищают дорогу. Это заставило выровняться биение моего сердца. Сломанные ветки там, где они преграждали путь. Подложенные охапки еловых веток там, где были совсем крутые выбоины. Я окончательно пришла в себя.

Из-под колёс вылетали маленькие сонные птицы. Я разбудила этих обитателей леса. И никак не хотела проверять, кто может ещё спать в этом лесу.

Резкие подъёмы в гору и крутые спуски вниз доказывали, что я не прогадала с выбором машины. Любая легковушка была бы здесь совершенно бесполезна. Болотистая местность, разбитая дорога, глина, огромные рытвины. В пролеске мелькали редкие огоньки. Это означало, что где-то там есть жизнь. Я сверилась с картой и убедилась, что еду правильно. Параллельно с этой дорогой расположился крохотный городок Woodland Town^[1]с численностью населения 200 человек. Именно там я планирую пополнять запасы продуктов и всего самого необходимого. Но туда я отправлюсь по надобности. И скорее всего очень нескоро. Багажник забит всевозможными продуктами долгого срока хранения. А сейчас мне нужно попасть в хижину, которую я арендовала на три месяца.

Огоньки закончились так же быстро, как появились. Несколько таких крутых перекатов, и я обратила внимание на то, что лес начинает меняться. Спустя полчаса езды по этой лесной узкой дороге, и я въехала в сосновый лес.

Ещё немного, и я буду на месте. Сосны с голыми стволами стояли ровными столбами по обе стороны. Это было завораживающее зрелище. В свете звёздного неба и большой луны было хорошо видно на расстоянии двух, а то и трёх метров в глубину леса. Мягкий стелющийся туман голубоватого оттенка охватывал основания деревьев. После тёплого дня температура довольно быстро упала. И теперь за пределами машины было всего лишь 14 градусов. В этом бору дорога выровнялась и теперь вела прямо. Здесь можно было разогнаться, поддать газа, но я была так воодушевлена увиденным, что продолжала медленно тащиться. И это хорошо: езжай я чуть быстрее, пролетела бы мимо неприметной отворотки к моему новому месту жительства – Pine House^[2].

Я вырулила к этому одинокому дому, стоящему в гуще соснового бора. Это была хижина, выполненная в тихоокеанском стиле. Новомодный архитектурный дизайн, замысловатая планировка. Двухэтажный, с большой мансардой, широкими окнами. С огромным крыльцом, находящимся на крытой веранде, идущей вдоль всего дома. Уличное освещение фасадов придавало этому дому ещё больший налёт романтики. В сумраке ночи, под зорким взглядом луны, была видна шустрая речка, проходящая всего в паре метров от дома. Я ждала с нетерпением утра, чтобы увидеть всё это великолепие в естественном освещении.

Но сейчас мне просто хотелось лечь спать и сбросить с себя усталость этого безумного дня.

Пайн Хаус встретил меня щедрым ароматом древесины и теплотой, схваченной стенами минувшим жарким днём. А его огромная низкая кровать приняла меня в свои мягкие объятия, обещая подарить красочные сны.

Кения Джойс
«Запах персиков»
Глава первая

Когда Вэнден Брокс появился в моём кабинете впервые, я подумала лишь о том, что он оказался здесь по какой-то случайности.

Стоило распахнуться двери, как я сразу поняла, он – успешный бизнесмен. На нём был костюм дорогого пошива, сидел идеально по фигуре. Насыщенный синий, он оттенял его глаза тёмно-лазурного цвета. Рубашка светлее на тон, и галстук того же оттенка что и костюм. Ботинки сверкают, словно только из бутика. Ухоженная щетина, модная стрижка. По возрасту, навскидку, он был не старше сорока.

– Простите? – я сняла очки в большой оправе и ещё раз оценивающе осмотрела вошедшего мужчину.

– Вы Кения Джойс? – он улыбнулся, показывая ровные белые зубы.

– Да, это я. Чем могу помочь?

– Я Вэнден Брокс. По записи, – уточнил он.

Я сверилась со своим ежедневником и увидела чёткую запись: 15:00 Вэнден Брокс. Но это явно был не тот Вэнден Брокс, которого я ожидала увидеть.

– Прекрасно. Присаживайтесь, – я указала на большую кушетку, по форме напоминающую плавную букву S в перевёрнутом виде.

– Занятная кушетка, – улыбнулся он.

– Располагайтесь, как вам будет удобно, – я дружелюбно улыбнулась.

Новые клиенты – это всегда странно. Ты оцениваешь человека по его внешнему виду, замечаешь его повадки, улавливаешь мимику и жестикуляцию. Тембр голоса, манера общения. Всё это позволяет моментально составить портрет человека. Как будто ты лезешь в душу ещё до того, как тебя туда впустили. Но в этот раз всё было как-то иначе.

Несмотря на его статный вид, красоту и мужественность, я испытала какую-то настороженность. От чего-то мои пальцы дрогнули, и я не с первой попытки смогла включить диктофон.

– Надеюсь, вы не против записи? У нас всё конфиденциально. Секретарь должна была вас предупредить по этому вопросу.

– Всё в порядке. За ту сумму, что вы просите за свои сеансы, даже и мысли не приходило, что ваши записи могут быть использованы во вред.

Я почувствовала, что невольно краснею. Было странно услышать от человека, у которого на руке сверкнули ролексы, упрёк по поводу расценок.

– О, не волнуйтесь, вы мне по карману, – сказал он, видимо, уловив мою реакцию.

Я сдержанно улыбнулась и вместе с тем ощутила, как неприязнь разливается по моему телу. Но я не вправе испытывать подобные эмоции по отношению к клиентам.

– Итак, мистер Брокс, давайте поговорим о том, почему вы здесь оказались.

– Странно, я думал, что все психоаналитики любят тянуть резину. Ну знаете, больше сеансов – больше гонорар. Чем психоаналитики не бизнесмены? А вы! С места в карьер. Неожиданно.

Он улёгся на кушетку, сложив руки в замок на груди. Склонил голову, чтобы видеть меня. Я вышла из-за стола и села в кресло с деревянными широкими подлокотниками. На них я разместила руки, выражая языком тела свою открытость. Это помогало клиентам почувствовать доверие.

– Мистер Брокс, мы здесь не для того, чтобы говорить обо мне. Или о ком-то другом.

– Хорошо. Хотите к делу? Давайте. Я не против. Однако рассчитываю на то, что психоаналитики не склонны к осуждению.

– Ни в коем случае, уверяю вас.

Он уставился в потолок, и я ещё больше ощутила скованность в собственном теле. Мне хотелось откровенно ощетиниться на этого мистера Брокса. Но я максимально сосредоточилась на своих руках, крепко ухватившихся за подлокотники.

– У меня больше 10 лет не было секса.

Я выдержала паузу, давая клиенту возможность высказаться.

– Ну то есть в нормальном его проявлении. Вы знаете, Кения Джойс, – он с каким-то пренебрежением произносил моё имя, – это потому, что мой член слишком большой.

Я пыталась лишь понять, по какой причине этот человек оказался в моём кабинете. Пока что это выглядело как игра на публику. Только с какой целью?

– Как вы считаете, это проблема? – спросил он и снова уставился на меня.

– Многие женщины об этом мечтают, – уклончиво заметила я.

– Они не понимают, чего хотят, – усмехнулся он.

– Поясните, – попросила я, внося первые пометки о клиенте.

– Он настолько большой, что не приносит должного удовольствия. Они жалуются на боль.

– Поэтому вы перестали общаться с женщинами?

– Нет, я не перестал общаться с женщинами. Однако до интима теперь не доходит. Я знаю, что они все поголовно твердят, что хотят член побольше. Но на деле всегда всё одинаково. Они просят меня перестать.

– И ваша позиция – никакого интима, я правильно уловила суть?

– Нет. Проблема не в этом.

– А в чём же, мистер Брокс?

– Проблема в том, что я сплю со своей кузиной.

Я уселась поудобнее в кресло, чувствуя себя по-прежнему некомфортно.

– Опишите ваши отношения с кузиной.

– Это началось ещё в подростковом возрасте. Тогда мы просто экспериментировали. Ну знаете, подростки часто такое делают. Пробуют что-то, чего ещё толком не понимают. Обычно спустя годы они уже чётко осознают, что это было неправильно и нездорово. Однако у нас всё сложилось иначе.

– Как же?

– У неё сейчас семья: муж, дети. Но периодически мы продолжаем встречаться. Потому что ей по-настоящему нравится.

– Я правильно понимаю? Вашей кузине интим с вами не приносит неприятных ощущений? Как это было с другими женщинами.

– Всё верно. Ей действительно нравится.

– Тогда проблема только в том, что она – ваша кузина?

– Так точно, – он горько усмехнулся.

– Вы боитесь социального неодобрения?

– Это неприемлемо, мы оба это понимаем.

– Вы обсуждали этот вопрос?

– Естественно.

– И к каким выводам вы пришли?

– Что нам нужно прекратить эти встречи.

– И вам это удалось?

– Всё по-прежнему. Мы встречаемся, занимаемся животным сексом, расходимся. Обещаем друг другу, что это в последний раз.

– Что вы хотите получить от наших сеансов? Освободиться от этой связи?

– В том числе.

– Но в чём корень проблемы вы уже знаете?

– Ну да, вопрос физиологии, анатомии, или как хотите это называйте.

– Или проблема в вашем патологическом страхе быть отвергнутым? – уточнила я.

– Нет смысла бояться того, что неминуемо случится.

– Вы верите в то, что вы с вашей кузиной созданы друг для друга?

– Нет.

– Верите в то, что у человека в жизни есть только одна идеальная пара?

– Нет.

Было не похоже, что у мистера Брокса сексуальные перверсии – то есть сексуальное поведение, отклоняющиеся от нормы. Вряд ли всё дело было именно в том, что его удовлетворял лишь инцест.

– Тогда вы должны понимать, что в мире существуют и другие женщины, способные принять тот факт, что вы обладаете нетривиальным размером.

– Ну допустим, – он с интересом сел.

– Значит, нужно понять, как изменить ваше отношение к женщинам.

– Вы очень интересная женщина, Кения Джойс, – он хищно улыбнулся.

– Спасибо, но мы говорим сейчас о вас, а не обо мне, – настойчиво напомнила я.

– Только не нужно мне говорить о вашей профессиональной этике, – он изобразил кавычки, – окей?

– Вы деловой человек, мистер Брокс. Вам прекрасно известно, что в любой компании есть свои корпоративные правила.

– Окей, шутка не удалась, – он продолжил улыбаться, изучая моё лицо, но выражение на нём не менялось, как бы он ни старался меня выбить из привычной колеи.

Я принялась вносить более подробные записи в свой рабочий блокнот формата А4, задняя сторона которого представляла из себя планшет, удобный для записей.

– Надеюсь, вы там не пишете, что у меня отсутствует чувство юмора? Для мужчины это очень оскорбительно. Всем известно, что женщины обожают мужчин с хорошим чувством юмора.

– Можете не переживать на этот счёт.

– Кажется, на сегодня достаточно, – сказал Вэнден Брокс, бескомпромиссно вставая с кушетки.

Он оправил лацканы своего пиджака, рукава рубашки.

– Наше время ещё не закончилось, – сказала я, бросая взгляд на большие песочные часы на столе.

– Считайте, что это щедрые чаевые.

Он снова улыбнулся.

– Вы прекрасно знаете, что мы не берём чаевые.

– Кения Джойс, расслабьтесь уже. Увидимся. – Он повернулся у самых дверей и добавил. – Не суетитесь, я уточню ваше расписание у секретарши.

Он оценивающе скользнул по мне своим холодным взглядом, от чего я испытала ещё большее отвращение. И вышел так быстро, что я невольно усомнилась: было ли всё это на самом деле? Самый короткий сеанс в моей жизни.

Продолжая сидеть в кресле, я оглянула пустой кабинет. Поспешно встала и подошла к окну, чтобы распахнуть его настежь. В помещении стоял настойчивый запах его дорогого одеколона. Веяло головокружительным мускусом с ощутимой горчинкой грейпфрута. Тошнотворно приятный запах. Нижние ноты изысканные, верхние – слишком резкие. Меня замутило.

Когда я открывала окно, увидела, как Вэнден Брокс перебежал улицу на противоположную сторону, где был припаркован его дорогой автомобиль платинового цвета, отражающий стократно солнечный свет. Брокс оглянулся и тут же увидел меня в окне. Он улыбнулся, нет, даже оскалился. И я быстро опустила жалюзи, чувствуя себя ещё более отвратительно.

Черри Эллерби
Georgian College Of Art^[3],
Студенческий городок

1

Сколько себя помню, всегда рисовала. Всему виной мой тип темперамента. Я мрачный меланхолик. Никогда не умела видеть в происходящем хорошее, настраиваться на позитивные эмоции, радоваться мелочам. Знаю, жизнерадостным сангвиникам живётся куда легче. Радуешься всему, что ни происходит. И живёшь с лёгким сердцем. Да, я бы с радостью поменялась бы с кем-нибудь, чтобы стать таким сангвиником. Но, к сожалению, так нельзя. Поэтому мне оставалось только быть угрюмой, замкнутой и одинокой.

Таким ребёнком я была. Пугала родителей своей угрюмостью. Читала детские страшилки с жуткими картинками, чем неимоверно пугала мать ещё больше. Нет, у меня не было никаких задержек в развитии. Не было и заторможенного развития. Всё было так же, как и у других детей. Только безрадостно. И это при том, что в моей жизни ничего катастрофического не происходило. Всё обычно и даже гораздо лучше, чем у многих других детей.

Знаете, я выросла в полной семье. Нормальной семье. И всё там было предельно нормальным. В отличие от меня. Мне не нравилось проводить время с другими людьми. Мне нравилось читать и рисовать. И в итоге моя мрачность вылилась в творчество. Рисовать мрачные комиксы и писать к ним тексты.

Разлад с моей семьёй случился к моим двадцати годам. Они с ужасом отнеслись к тому, что я собираюсь поступать в художественный колледж. Совершенно «непрестижный, с непонятной квалификацией на выходе и сомнительным дальнейшим трудоустройством». Я поступила на отделение графической иллюстрации. И именно так началась настоящая жизнь. Я уехала из родительского дома, чтобы примкнуть к другим таким же творческим личностям в студенческом городке Georgian College Of Art. Так я оказалась вдали от дома, скептически настроенных родителей и прохладного климата Анкориджа, штата Аляска. Самым крутым открытием для меня стало то, что в Джорджии действительно тёплое лето, хоть и дождливое. Но знаете, что? Иногда ты находишься в таком потрясающем месте, что даже дождь становится каким-то освободительным.

2

Я не хотела найти друзей по интересам. Не собиралась быть общительной и интересной. Да, я сменила город и даже штат. Но не для того, чтобы начать сначала, как делают многие. Или чтобы попытаться стать кем-то другим. Я была по-прежнему замкнутой в себе и не стремилась это изменить.

Мне нравилось посещать лекции в колледже. Я не ходила на вечеринки и прочие увеселительные мероприятия для студентов. Мне нравилось учиться и узнавать новое об искусстве и графике. Я посещала и много дополнительных факультативов вроде фотографии или испанского языка. Народа в аудитории набивалось достаточно, чтобы понять очевидное. В чём-то моя мать была права. Все эти творческие задохлики мечтают на выходе из колледжа получить какую-то подушку безопасности. Им нужно что-то весомое, чтобы оправдать свою лень и нежелание работать. Творчество – вот выход для них. Не все из них даже любят рисовать. И уж тем более, мало кто умеет. А я умела и любила. Но мне всё равно было интересно посещать лекции для начинающих художников. Ты никогда не можешь быть уверенным в том, что знаешь достаточно для того, чтобы стать гением. По мне, быть гением – значит, находить в жизни постоянно что-то новое и уметь это преобразовать во что-то дельное. Поэтому я посещала такие занятия и рисовала так, будто никогда ранее этого не делала. Позволяла творческому вдохновению захватить меня. Рисовала под диктовку профессоров. И когда задавали нарисовать цветок, это не казалось мне чем-то скучным, банальным, тривиальным. Это казалось мне отличной возможностью создать что-то новое. И я рисовала нестандартные, на первый взгляд, цветы. Орхидеи. Синие или чёрные – мои любимые. Но даже если бы меня заставляли рисовать камень с разных ракурсов, то я бы не стала жаловаться.

В то же время задания, данные на лекциях, мне не мешали заниматься собственным творчеством. В данный период времени мне нравилось рисовать комикс о жуткой девочке, которая всё время что-то копает. По сюжету её мать начинает замечать, что девочка всё чаще и чаще оказывается на их заднем дворе. В каком-то коматозном состоянии та роет землю прямо руками. И каждый раз, когда мать прибегает к ней, чтобы привести в чувство, девушка просыпается. Я не знала, почему вдохновение заставляет меня снова и снова рисовать этот повторяющийся мотив – копание земли руками – но эта тема меня захватила. Кстати, немного забегая вперёд, хочу рассказать об этом комиксе. Именно он и положит основу моей серии комиксов «Ужасающие сказки». Но тогда я ещё этого не знала, и рисовала для души.

В перерывах между занятиями я занимала место за одним из уличных железных столиков с навесом и рисовала. Часто я тут же перекусывала или пила кофе. И меня устраивало то, что ко мне никто и никогда не подсаживается. Это же вполне логично – не нарушать чужое личное пространство, верно? Но один раз моё привычное комфортное одиночество нагло прервали.

3

– Разве это честно?

Я, не отрываясь от своего занятия, спросила:

– Честно что?

– Посещать занятия для новичков, когда скилл уже прокачан?

– Вы так считаете? – я оценивающе глянула на свою работу.

– Да, я считаю, что это не даёт шансов другим. Вы занимаете чьё-то место. Какой-то начинающий художник остался не у дел из-за того, что вы хотите потешить своё самолюбие.

– Вот как? А что, если я не считаю, что мой скилл прокачан?

– Ваши работы близки к совершенству.

– Спасибо, сочту это за комплимент. Несмотря на то, что вы сейчас меня вроде как оскорбили.

– Я только хотел выяснить, что вы за человек.

– Ну и что, удалось выяснить по двухминутной беседе?

Я чувствовала, что невольно ощетинилась. Вряд ли этот молодой человек ставил своей самоцелью унизить меня и пристыдить. Это была обычная беседа, в ходе которой он просто хотел выяснить, каковы мои амбиции.

– Кажется, понадобится больше времени. Могу я пригласить вас на ужин?

Я с удивлением уставилась на него. Это что, такой подкат? Оригинально, ничего не скажешь.

– Я бы выпила. Не знаю, что вы там на мой счёт надумали. Но уверяю вас, всё гораздо проще.

– Тогда да, ужин – это слишком серьёзно. Раз всё проще, чем я думаю, обойдёмся парой бутылочек пива.

– Идёт.

4

Это была моя первая вылазка за всё то время, что я находилась в колледже искусств. Не знаю, как мне нужно было одеться. Но я предпочла простоту, и в этом не прогадала. На мне было тёмно-синее платье-футляр с тонкой вертикальной полоской выреза на груди. Всё просто и скромно.

Я пришла к месту встречи. Большой арт-объект в виде палитры, где можно было сидеть в ячейках для смешивания красок. И кисти, резво торчащие вверх. Забавно и то, что по этому объекту можно было определять время, как по солнечным часам.

Пришла немного раньше и от этого почувствовала себя глупо. Разве девушка должна приходить раньше? Скорее она должна слегка опаздывать. Но откуда мне было знать? Моим спутником всегда было лишь рисование. Ни с какими мальчиками я не встречалась. До этого момента. Но колледж – время открытий. И было хоть и немного страшно, но очень интересно. Что же дальше?

Присев на холодную плиту палитры, я достала зеркальце и проверила, всё ли в порядке с макияжем. Винного цвета волосы были небрежно схвачены на затылке, пара непослушных прядей выбилась. Большие карие глаза слегка подведены чёрным, на губах тёмно-бордовая помада. И именно в этот момент услышала его голос:

– Уверен, ты выглядишь просто чудесно.

Я захлопнула зеркальце, почувствовав некоторую неловкость.

– Так и есть, – сказал он, появившись у меня из-за спины.

Вообще он был по-настоящему красив. Тёмно-русые волосы, причёска в стиле «Принстон». Ухоженная щетина с чёткими краями. Тонкие губы и идеально ровные зубы. Глаза светло-голубые под широкими бровями. Опрятность, мужественность, уверенность. Он был в чёрной рубашке и тёмных слаксах. Даже странно, что мужчина с такой строгой внешностью может быть художником, наряду со всеми этими хиппи, хипстерами прочими неформалами.

– Меня зовут Брэнт Барнс, – он в знак приветствия слегка наклонил голову.

– Я – Черри Эллерби.

– Очень приятно познакомиться, Черри.

Мы прошлись по всему университетскому городку, наслаждаясь тёплым вечером. Вышли за пределы учебных кампусов и оказались в неформальной зоне, где расположились всевозможные братства и сестринства.

– Никогда не понимал этой темы, – сказал Брэнт, указывая кивком головы на одно из таких братств.

– Я тоже. Думаю, довольно сложно учиться в таких условиях.

– Я живу с одним соседом по комнате, и то мне кажется, что жизнь с ним невыносима. Сложно себе представить жизнь среди двадцати членов братства. Это, наверное, похоже на балаган.

– Наверняка, – рассмеялась я, только представив, какой была бы моя жизнь, вступи я в сестринство.

Стоило выйти из студенческого городка, как мы очутились у бара с вывеской «А+»^[4]. Там было довольно людно, несмотря на то, что был разгар недели. Наверное, студентам безразлично, какой сегодня день и что их ждёт завтра. Это такое чудесное время, когда живёшь, не оглядываясь. Важно то, что происходит сейчас. В этом вся магия момента.

Внутри было довольно просто. Типичный студенческий бар, где умещалась очень длинная барная стойка, на которой стояли бесплатные орешки. Немногочисленные круглые столики с корзинкой, полной соусов и салфеток в красно-белую клеточку. Парочка бильярдных столов и зона, отведённая под дартс. Конечно, именно там и была вся движуха. Ну а мы спокойно уселись в дальний конец барной стойки и заказали по бутылочке светлого пива. Хоть я и любила тёмное, но решила начать пробовать новое. Говорят, так развивается мозг. Когда делаешь что-то непривычное.

– Итак, Черри. Расскажи мне всё-таки, зачем ты посещаешь курс для новичков. Хоть убей, а я не могу этого понять.

– Знаешь, иногда самые простые вещи приносят радость.

– Отлично сказано, с этим я соглашусь. И даже предлагаю за это выпить. За простые радости.

– За простые радости.

И мы коснулись горлышками бутылок с глухим звоном.

– Кажется, мы похожи больше, чем я мог предположить.

– Правда? И в чём же?

– Я солгу, если скажу, что сам новичок.

– А вот тут можно поподробнее? – усмехнулась я.

– Нет, я не рисую такие детализированные комиксы, как ты. Но я довольно давно увлекаюсь рисованием и понял для себя, что получаю удовольствие от изображения простых вещей. Я не хочу посещать продвинутый курс просто потому, что мне по нраву простота. Меня привлекает минимализм.

– Это интересно, Брэнт. Я думаю, что отказ от излишней детализации и сложности исполнения помогает сконцентрироваться на глубине идеи, положенной в основу картины.

– А ты хорошо разбираешься в минимализме, – заметил с улыбкой Брэнт.

– Слегка.

– Так почему комиксы? – спросил он.

– Не думаю, что это мой выбор. Просто я всю жизнь рисую комиксы, и мне это нравится. Мне нравится рисовать и что-то другое. Но истинное удовольствие я испытываю лишь, когда рисую комиксы. Мне нравится графический дизайн. Мне нравится придумывать истории. Всё предельно просто.