000
ОтложитьЧитал
– Здорово, Олег, – он неловко протянул ему руку для пожатия, чудом удерживая еще и ящик.
Олег ответил на рукопожатие и помог тестю удержать неудобный груз.
Полина и Таня ушли помогать Анне Игнатьевне собирать подушки и одеяла, которые в начале сезона завозились на дачу, а в конце их забирали обратно в городскую квартиру.
Эта весенняя дачная суета, приподнятое настроение домочадцев было первым симптомом того, что семейство потихоньку начало выбираться из кризиса. Особенно всех радовала Таня, ну а приезд тети Полины окончательно вывел девочку из тягостного состояния.
Бабушка, дедушка и отец с улыбкой переглядывались, когда замечали, как горят глаза у девочки, как она с удовольствием собирается на дачу и смеется любой шутке, сказанной Полиной.
Наконец все высыпали на улицу и начали укладывать сумки в две машины – Олега и Ивана Геннадьевича.
9.
Вернувшись в город, Олег попытался работать: заехал в автосервис, зашел в свой офис, достал документы, накладные, счета, гроссбухи, в которые записывал доходы-расходы. Обычно эта бумажная канитель полностью отключала его и от внешнего мира, и от внутренних тревог. Но сегодня то ли весна брала над ним верх, то ли всеобщее приподнятое настроение не давало сосредоточиться: он не мог полноценно заставить себя заниматься делом. Боясь признаться даже себе, он все время вспоминал Полину. «Наваждение какое-то», – гнал он неудобные мысли. Но к концу субботы уже твердо знал, что поедет на дачу в воскресенье прямо с утра. «А чего плохого? С тестем в баню схожу, помогу с огородом, надо физически тоже нагружаться, в спортзал-то времени ходить нет», – зачем-то объяснял он себе свое же решение. Как будто всеми этими словами пытался отгородиться от одной простой идеи: он посмотрел на Полину новыми глазами, и она понравилась ему как женщина.
У дачной калитки его уже встречала Таня и Полина. Они заметили машину Олега издалека, когда он только свернул на их улицу. Обе стояли, прислонившись к забору, на их лицах и волосах играло весеннее солнце, почему-то у них были одинаковые фиолетовые кофты с толстыми воротниками, обе держали в зубах по травинке. Женщина и девочка с улыбкой смотрели, как приближается машина, а потом с визгом начали отгонять от калитки соседнего пса, который так и норовил кинуться под колеса. От этой картины веяло счастьем. Впервые за полгода от сердца Олега как будто оторвалась пиявка, отравлявшая его тягучей тоской.
Тесть открыл ему ворота, чтобы можно было загнать машину на участок. Мужчины начали ходить по огороду: хозяин важно показывал свои владения, то и дело, как воевода, указывая то на одно, то на другое:
– Грядки в этом году решил поменять, где раньше картошка росла, посажу кабачки. Аня вон решила еще одно место под клубнику отдать. Больно уж Танюшка любит ягоду. Вот еще за крышу нужно будет взяться, надо чинить.
Олег согласно кивал головой, делал вид, что ему очень интересна судьба кабачков и картошки, но при этом краем глаза все время отслеживал, где сейчас Полина и его дочь. Понять, что они в домике, можно было по звону посуды. Анна Игнатьевна попросила их перемыть и протереть все, что осталось с осени в кухонных шкафах.
Приглушенно слышался радостный голосок Танюшки:
– Смотри, конфета с прошлого года! М-м, вкусная!
– Таня, зачем ты взяла ее в рот? А вдруг мыши! Ты же можешь заболеть мышиной лихорадкой! Лучше возьми конфету из пакета, что мы сегодня из города привезли, – после смерти дочери теща была очень мнительна. Она стала панически бояться всего, что может нанести хоть малейший вред Тане. Иногда девочка начинала тяготиться такой опекой, капризничала. Вот и сейчас она громко ответила:
– Ну и пусть! Какая лихорадка! Баба Аня, я не хочу конфету из города, они невкусные! Самые классные зимние – они тут жили без нас под снегом и ждали, когда мы приедем.
В разговор, видимо, вмешалась Полина, потому что все втроем чему-то засмеялись.
– Ишь ты, даже Анюта засмеялась, –тесть одобрительно покачал головой. – Весна пришла, растопит лед, – добавил он.
– Полина-то надолго приехала? – поинтересовался Олег.
– Говорит, на неделю, – тесть глянул на окна дома, где опять послышался смех.
– Тане с ней хорошо, ребенок просто расцвел, а то тяжело ей все это было, –Олег ударил себя по коленке сухой веточкой, которую все время мял в руках.
– Это да, Полина ей как лекарство. Пошли, я лучше тебе покажу, какой чеснок у меня с осени взошел, – и тесть пошлепал в больших резиновых калошах на другой конец участка.
Потом они затопили баню. Сначала в нее зашли мужчины – пока жар был самый горячий, а после них в парилку отправились женщины.
Пока они нахлестывали друг друга вениками, Иван Геннадьевич и Олег сидели за столом. Решили выпить по кружке холодного пива. Было хорошо, спокойно, словно жар выгнал из тела зимнюю тяжесть.
– Знаешь, хотел тебе сказать: все, что случилось с Оксаной… – Тесть замолчал. Впервые за полгода он начал этот разговор и опять не находил слов.
Олег напрягся, но виду не подал, а лишь взял кружку и сделал большой глоток.
– В общем, нас всех застало горе. Но никто из нас не должен брать за него вину на себя. Это был ее выбор – вот что я хотел тебе сказать… Значит, так было решено забрать ее от нас именно таким способом… Я долго думал, почему Оксана так поступила, у нее ведь теперь не спросишь, но так и не смог объяснить себе, учитывая даже то, что ты мне сказал о вашем конфликте. Никто не виноват, – тесть выдохнул.
– Спасибо, Иван Геннадьевич, – после паузы ответил Олег. – Спасибо, что зла не держите. Иначе все покатилось бы к черту.
– Давай еще выпьем, – предложил тесть, и мужчины подняли кружки.
Когда распаренные Таня, Полина и Анна Игнатьевна вышли из бани, они увидели, как Олег и Иван Геннадьевич расставляют на столе чашки.
– Мы вам чай вскипятили, наслаждайтесь, – хозяин дачи широким жестом пригласил дам к столу, на котором уже стояли вазочки с вареньем и медом, порезанный батон, масло, печенье, конфеты. – Все по высшему разряду.
– Как у вас на даче хорошо, дядя Ваня, просто рай. Я так давно не пила чая с травками. Да и батон, если честно, не ела уже как год – слежу за фигурой. Но в такой компании, да в такой день можно дать себе поблажку. – Полина с удовольствием намазывала на булку масло, при этом на ее голове качалось лихо закрученное полотенце.
– Пап, а знаешь, как массаж веником делать? Меня Полина научила, я теперь тоже умею, – гордо провозгласила Таня.
– Ты у нас вообще все умеешь, скоро замуж пора будет отдавать, – пошутил Иван Геннадьевич.
– Меня рано замуж, а вот Полину отдайте, – искренне ответила внучка. – У нее жениха нет, а она самая красивая.
– Таня, ну что ты! – Анна Игнатьевна смущенно посмотрела на Полину, ей показалось, что девочка повела себя бестактно.
– Да ладно, тетя Аня, все правильно она говорит, – ничуть не расстроившись, засмеялась Полина.
– Ну и что, есть претенденты на руку и сердце? – поддержал разговор Иван Геннадьевич.
– Есть, но мелкотравчатые, за таких я точно не пойду, – ответила племянница.
– А за какого пойдешь? – полюбопытствовала Таня.
– Ну, чтобы не зануда, чтобы добрым был, – подумав, ответила Полина. – Я же пока встречала тех, кто слишком много печется о своей персоне, а окружающие люди их мало волнуют.
– У нас в школе есть мальчик, он за всеми собаками во дворе ухаживает, а мама ему дома щенка заводить не разрешает. Так он одну собаку, которую из дома выгнали, потихоньку домой приводил и откармливал, пока его мама на работе была, – вставила Таня.
– Очень добрый мальчик, – поддержала Полина, – только замуж во втором классе-то не торопись.
Вся эта пустая дачная болтовня как-то странно действовала на Олега. Он вдруг начал пугаться собственных мыслей, которые шептали: «Таня любит Полину. Я добрый мужчина. Тане нужна мать. Полине не нужны чужие дети и вдовец, который старше ее на 10 лет».
10.
Воскресенье подходило к концу. Когда Олег развез всех по домам, солнце уже пряталось за горизонт, с Таней они были дома только вечером.
– Папа! – Дочка повернулась к нему вместе с телефоном, который светился у нее в руках. – Смотри, какую Полина мне смешную картинку прислала.
– Я смотрю, вы подружились, даже телефонами обменялись. – Олег попытался скрыть радость от того, что у дочери был номер тети Полины.
– Ага, она сказала, что я могу писать и звонить, когда захочу. Ты же мне с русским языком не очень помогаешь, а она – может. – Таня опять уткнулась в телефон.
– Давай-ка спать будем укладываться, завтра на работу, в школу. Сегодня мы умаялись.
В их маленьком семействе было заведено так, что на ночь телефон Таня не забирала с собой в комнату, не брала в кровать. Он лежал на комоде в коридоре.
– Прощайся, выключай и иди стели постель, – напомнил отец.
Таня скорчила недовольную рожицу, но все-таки положила трубку на комод и отправилась к себе в комнату, но прежде задержалась у зеркала, несколько раз провела по волосам расческой и задумчиво спросила:
– Папа, а я красивая?
– Конечно, ты самая красивая девочка в классе.
– Как мама?
– Еще лучше, – ответил Олег, подавив вину, которая как змея начала поднимать голову.
– Я хочу быть, как мама, красивая и добрая, и, как Полина, веселая и смелая, – все еще глядя в зеркало, продолжала девочка.
– Ты сможешь быть такой, какой захочешь сама. Если тебе будет трудно или страшно – не молчи, приходи к нам: ко мне, к бабушкам, к деду Ивану, мы обязательно тебе поможем, не держи в себе обиду или боль. Это очень вредно. – Олегу казалось, что сейчас он говорит с дочерью, но на самом деле, он пытался вступить в разговор со своей умершей женой, вразумить ее.
– И Полина тоже поможет? – Глаза ребенка сверкнули в зеркале.
– И она, конечно, тоже.
– На даче, когда баба Аня вышла из парилки, я рассказала Полине, как умерла мама. Я ведь даже тебе не говорила, как увидела, что она лежит на кровати. Думала, что мама спит, она была такая красивая. – Таня продолжала автоматически водить по волосам расческой. – Там таблеток много было. А потом я совсем ничего не запомнила, ну ничегошеньки. Я маму теперь только как на фотографии помню, где она улыбается, а какая она потом была – совсем забыла. Это плохо?
– Это нормально. Ты помнишь ее живой и здоровой, а не больной. Пусть так будет всегда. – Этот разговор был для Олега настолько тяжелым, что под конец ему казалось, что он целый день таскал мешки с песком. Каждое слово поддержки, которое он говорил своему ребенку, давалось ему очень тяжело. Не потому, что он не хотел успокоить Таню, а потому, что не привык так много и долго говорить, особенно на такие деликатные и непростые темы.
«Девочке рядом нужна женщина, они лучше понимают друг друга. Ну какой ей прок от моих слов?» – заключил отец после этого вечера откровений.
Когда Таня наконец улеглась у себя в комнате и затихла, Олег еще долго не мог заснуть, его, как магнитом, тянуло к телефону дочери, в котором был контакт Полины. «Ну что я ей скажу, что напишу? Она молодая, красивая, я вдовец. Глупо все это, очень глупо», – останавливал он себя. В таких душевных метаниях он и заснул прямо в спортивных штанах и в футболке, сидя в кресле, под бормотание телевизора.
– Что, сынок, опять телевизор не выключил? – в дверях стоял отец.
– Папа, ну как ты? – подался к нему Олег.
– Я-то нормально, а вот ты, смотрю, совсем запутался.
– Что мне делать?
– Ты меня все время об этом пытаешь. Ну как я тебе скажу, что делать? Это ты сам решай, только Тане нашей женская поддержка нужна, у нее ведь жизнь только начинается, – ответил отец.
– Папа, не уходи, посиди еще со мной, я так скучаю. – Олег пытался рассмотреть лицо отца, но оно словно расплывалось.
Отец только одобрительно улыбался, но больше ничего не говорил. Потом поднял палец и указал куда-то в сторону.
– Я тебе кое-что оставил, – как сквозь вату проговорил он.
Олег проснулся как от толчка: «Нужно перебираться в спальню. Вот так засыпаешь в кресле, а потом снятся странные сны». Он испуганно пытался унять противный озноб и избавиться от наваждения. Было действительно страшно заметить какой-то посторонний предмет, который вдруг бы передал отец прямиком из сна.
«Папа, мне страшно», – услышал Олег тоненький голосок из детской.
– Что такое? – Он заглянул в комнату к дочке.
– Мне дедушка Паша приснился, – прошептала Таня.
– Это ты на даче набегалась, вот и снится всякое.
– Он сказал, что мама мне привет передает.
– О боже, Таня! Давай уже спать, что за бред, – нарочито раздраженным голосом ответил Олег, а сам подумал: «Чертовщина какая-то!»
– Принеси мне попить, – попросила девочка.
– Сейчас. – Отец поплелся на кухню, включил свет, автоматически протянул руку к стакану на полке, а потом одернул ее.
Между стаканами в сушилке стояла чашка Оксаны – синяя со смешной белой мышью на боку. «Как она здесь оказалась? Я же ее убрал». – Олег понимал, что ее могла поставить Таня и в этом обстоятельстве нет ничего невероятного, но сон, но отец…
«Оксана, ну почему ты меня не отпускаешь! Отпусти меня, я так больше не могу!» – взмолился он неизвестно зачем, как будто ему требовалось разрешение жены на то, чтобы жить дальше. Он резко схватил чашку и кинул ее об пол. То ли керамика была крепкая, то ли линолеум смягчил удар, но чашка не разбилась.
«Ну и ладно! Что ты, что твоя посуда – несговорчивые и упрямые! Я больше не могу жить так, как будто все время оправдываюсь! Не будет больше такого!»
Олег решительно налил воды в стакан, отнес его Тане, подождал, когда она напьется, и вышел из комнаты.
«Хватит!» – скомандовал он себе, взял телефон дочери, разблокировал его и нашел телефон Полины.
«Завтра утром обязательно позвоню», – решил он.
Именно так он и сделал.
– Привет, Полина, как дела? – нарочито беззаботным тоном поинтересовался Олег, когда набрал номер девушки.
– Привет, а кто это? – не узнала она его.
– Я Олег, долго, видать, мне жить на этом свете, раз не узнаешь, – пошутил он.
– Ах, Олег! Нормально дела, как там Таня?
– В школе уже. Целое утро мне про тебя щебетала, тетя Полина то, тетя Полина се. Вот я и решил позвонить, узнать, как там тетя Полина поживает. Ты когда в Питер возвращаться собираешься?
– Думаю, на следующей неделе. А что?
– Хотел предложить тебе погулять, кофе попить, в кино сходить. Думал, может, без Тани, на взрослый триллер, – выпалил Олег заранее заготовленную фразу.
На том конце долю секунды стояла тишина.
– М-м-м, ну что ж, давай. – Полина не стала ломаться.
– Я за тобой заеду, во сколько тебе удобно? – с готовностью отозвался Олег.
– Домой не нужно, мне перед родителями неудобно. Давай у кинотеатра встретимся, – предложила девушка.
«Как с ней свободно, просто. Давно я не встречал таких», – подумал он, а в трубку ответил:
– Да, конечно, встретимся там. В шесть вечера сможешь?
– Да, смогу. До встречи, – легко согласилась она.
Он чуть не ответил ей: «Пока, целую», но вовремя удержался и с улыбкой произнес только «пока».
Олегу стоило больших усилий сосредоточиться на работе и дождаться вечера.
Он пришел первым, сел на скамейку у входа в торговый центр, где располагался кинотеатр, достал телефон и попытался, как и все, углубиться в интернет. Но волнение мешало ему оставаться таким же равнодушным, как толпа вокруг. Поэтому Олег тут же встал и решил поразмяться, заглянул в цветочную лавку на входе и пока покупал букет, с беспокойством глядел через стеклянные стены магазина, боясь пропустить Полину.
С белыми розами в руке, тщательно выбритый, в начищенных ботинках, он чувствовал себя не в своей тарелке, хотелось забиться куда-нибудь в угол, и только страх пропустить Полину мешал ему скрыться.
Он так долго оглядывался по сторонам, что все же пропустил девушку. Она подошла к нему совсем с другой стороны.
– Привет, давно стоишь? – беззаботно спросила она.
От неожиданности у Олега пересохло во рту, но нужно было в ответ оставаться беззаботным и веселым, поэтому он, с трудом проглотив слюну, ответил: