– Может, еще обойдется? У меня вон в конце лета исчезла целая дюжина слуг и еще три жены в придачу, и то обошлось… Так, вот он, Гребень Ехо. Сейчас мы с вами выясним, все ли с ним в порядке.
– Не знаю, как насчет моста, а вот с нашими горожанами сегодня точно не все в порядке, – мрачно сказал Кофа. – Куда это они пялятся? Хотел бы я знать, что такого интересного можно увидеть в воде?
Он был прав. Прохожие, которых в любое время суток полным-полно на Гребне Ехо, действительно толпились возле перил и сосредоточенно разглядывали темную воду Хурона, слегка взбаламученную осенним ветром. В пестрой толпе этих любителей природы мелькали разноцветные передники поваров многочисленных забегаловок, которыми славится Гребень Ехо. Это уже ни в какие ворота не лезло – вообще-то, в рабочее время всякий уважающий себя повар должен неотлучно находиться на кухне, а не вперивать мечтательный взор в какую бы то ни было бесконечность.
– Нет зрелища более завораживающего, чем медленный бег реки, – с пафосом сказал я. – Но вообще-то на наших горожан это действительно не похоже. Терять драгоценное время, созерцая текущую воду, когда можно зайти в ближайший трактир и заказать там что-нибудь занимательное. О поварах я уже не говорю – нужна им вся эта поэзия! Так что я, пожалуй, посмотрю, что они там обнаружили. Зрелище, полагаю, того стоит.
Пробраться к перилам моста оказалось не так просто, как я рассчитывал. Я уже давно привык к тому, что одного вида моей Мантии Смерти вполне достаточно, чтобы разогнать любую толпу. Завидев развевающиеся полы моего черно-золотого лоохи, обыватели шарахаются на другую сторону улицы с таким энтузиазмом, что плакать хочется. Но на сей раз дело обстояло иначе. Почтеннейшая публика так увлеклась созерцанием свинцовых волн Хурона, что никто даже не заметил моего присутствия. Мне пришлось отчаянно пихаться локтями, чтобы принять личное участие в этом нелепом мероприятии. Впрочем, никто не оказывал мне активного сопротивления, поэтому я все-таки пробился к перилам и с любопытством вытаращился на воду.
Ничего особенного там не происходило. Ну, плыли вниз по течению четыре пустых водных амобилера, тоже мне, великое событие.
Я поморгал и постарался сконцентрироваться. Вообще-то, я вполне способен не заметить у себя под носом даже очень упитанного слона. Поэтому я терпеливо вглядывался в мельтешащую серебристую рябь на поверхности реки. И вдруг понял, что никакая она не серебристая. Нежно-зеленая, как первые клейкие почки, поспешившие появиться на безрассудном молодом деревце в самом начале весны.
«Я так давно родился, что слышу иногда, как надо мной проходит зеленая вода»[1] – эти слова вдруг зазвучали – не в ушах, даже не в голове, они заполнили мое тело, превратив меня в этакий антропоморфный пирожок с поэтической начинкой. Сначала я не мог сообразить, где и когда мне уже доводилось слышать эти завораживающие строчки. Но потом вспомнил толстенький серый томик Арсения Тарковского, которым очень дорожил когда-то давно, в иной какой-то – моей ли? чужой ли? – жизни.
Впрочем, какая, к черту, разница? Сейчас этот грешный речитатив гудел во мне, как монашеский колокольчик. Он вполне мог подхватить меня и унести куда-то далеко. Страшно подумать, насколько далеко.
Но, разумеется, никуда меня не унесло. Я и сам не успел заметить, как стал крупным специалистом по вопросам борьбы с наваждениями. Кроме весьма богатого личного опыта, имелся еще и прочно засевший в моей груди невидимый меч короля Мёнина, однажды убивший меня – чтобы сделать неуязвимым. Он настойчиво напомнил о себе острой сквозной болью, так что я вздрогнул, поморщился и ошеломленно огляделся по сторонам: а что, собственно говоря, я здесь делаю?
«Я так давно родился, что слышу иногда, как надо мной проходит зеленая вода», – гипнотизирующий шепот снова отчетливо раздался в моем сознании, но на этот раз плевать я хотел на его завораживающий ритм.
«“Зеленая вода” – это надо бы запомнить», – подумал я, отворачиваясь от реки. Выбрался из толпы, подошел к сэру Кофе.
– А я уж думал, что мне придется силой тебя оттуда волочь, – проворчал он.
– Меня не придется. Зато всех остальных – пожалуй. Их нужно немедленно увести с этого моста, – сказал я. – Причем именно силой, сами они никуда отсюда не уйдут, поверьте мне на слово.
– А что с ними?
– Еще не знаю. Но когда я посмотрел на воду, на меня навалилось почти непреодолимое оцепенение. Словно бы я внезапно задремал, только снов никаких не было. Ну, почти никаких. Какое-то смутное бормотание про «зеленую воду» – по крайней мере, это все, что я помню.
– Именно про зеленую? – переспросил Кофа.
– Ага. А вам это что-то говорит?
– Ничего. Просто странно. Воду Хурона нельзя назвать зеленой, даже если здорово напрячь воображение. Ладно, потом разберемся. Сейчас я отправлю зов в Дом у Моста, пусть присылают сюда всех полицейских, которым в данный момент нечем заняться. Будем оттаскивать от перил этих созерцателей.
– Наверное, следует сообщить горожанам, что им пока не стоит наслаждаться прогулками по мостам. Я уже не говорю о водных амобилерах, поездках на пароме и прочих развлечениях в таком духе, – предположил я.
– Да, я тоже об этом подумал. Для начала придется отправить ребят из Городской Полиции на пристань и поставить кого-нибудь сторожить въезды на мосты. Я скажу Джуффину, он это устроит. А ты пока пошли зов сэру Рогро, пусть займется экстренным выпуском «Королевского Голоса» с одной-единственной, зато сногсшибательной новостью: вода Хурона стала опасной, поэтому к реке лучше не приближаться.
…Надо отдать должное Безмолвной речи – это гораздо удобнее, чем телефон. Уж если тебе приспичило с кем-нибудь пообщаться, ты достанешь беднягу где угодно, даже если он в настоящий момент пытается досмотреть очередной сладкий сон. Лично мне известны только два достаточно веских предлога, чтобы уклониться от такой беседы, – смерть или пребывание в стенах Королевской тюрьмы Холоми. Правда, мои коллеги в один голос утверждают, что, когда я дрыхну, меня никакая Безмолвная речь не берет. Ничего удивительного, в свое время я умудрялся игнорировать даже собственный будильник – самую скандальную сволочь во Вселенной.
Но владелец и главный редактор «Королевского Голоса», сэр Рогро Жииль, хвала Магистрам, не был таким крепким орешком. Он проснулся как миленький. Мне пришлось лишить беднягу нескольких часов честно заслуженного отдыха. Середина дня – единственное время суток, когда наш медиа-магнат позволяет себе расслабиться: вечерний выпуск уже подписан в печать, а до утреннего дело дойдет еще не скоро.
Впрочем, мое сообщение о том, что с Хуроном творится что-то неладное, здорово подняло настроение Рогро. С точки зрения главного газетчика Соединенного Королевства, новости не делятся на плохие и хорошие, скорее уж на интересные и чертовски интересные. Сэр Рогро, надо понимать, обожает свою работу, жизнь кажется ему увлекательнейшей штукой, а возможность регулярно получать все новые подтверждения этой неоднократно доказанной теоремы приводит его в восторг.
Покончив с беседой, я вопросительно посмотрел на сэра Кофу. Дескать, как у нас дела?
– Через несколько минут здесь будет темно от форменных лоохи сотрудников Городской Полиции, – сказал он. – Подожди их в начале моста и проследи, чтобы никто из ребят не пополнил ряды зачарованных наблюдателей. А я все-таки загляну домой на минутку, если уж мы все равно здесь стоим.
– Конечно. Только сами не забывайте отворачиваться от воды.
Кофа наградил меня негодующим взглядом (это вполне могло сойти за подзатыльник) и поспешно устремился к ярко-красному двухэтажному особняку, возвышающемуся на левой стороне моста, всего в нескольких десятках метров от нас. Я посмотрел ему вслед, старательно покрутил головой – мой фирменный способ привести мысли в порядок – и неторопливо зашагал в противоположном направлении, навстречу полицейским.
Я встретил их в самом начале моста. Поздоровался и постарался придать своему лицу крайне серьезное выражение. Получилось не очень-то, но приходилось довольствоваться тем, что есть.
– Ни в коем случае не смотрите на воду, ребята, – строго сказал я. – В случае чего, всегда можно закрыть глаза. Видите этих людей, столпившихся у перил? Наша с вами задача – аккуратно брать их под руки и уводить с моста на твердую землю. Конечно, вы можете попытаться обсудить с этими господами предстоящую совместную прогулку, но не думаю, что у вас получится. Давайте приступим.
– А что случилось-то, сэр Макс? – спросил лейтенант Апурра Блакки.
Я был рад, что во главе моих помощников оказался этот симпатичный парень. Но, увы, у меня не было ни малейшего шанса удовлетворить его любопытство.
– Что-то случилось, это точно, – вздохнул я. – А вот что именно? Поживем – увидим.
Наша работа оказалась такой простой – сердце радовалось. Горожане не проявляли ни малейшего желания сопротивляться, мы могли делать с ними все, что заблагорассудится. К тому моменту как мы усадили на мостовую первую дюжину этих лунатиков, один из них пришел в себя. Растерянно заморгал и тут же принялся приставать к полицейским с расспросами. Остальные, к моему восторгу, тоже понемногу зашевелились.
…– Ну, что тут у вас? – озабоченно спросил Кофа.
Я и не заметил, когда он успел вернуться.
– Ничего интересного. Бродим туда-сюда, по мере сил боремся с наваждением. А что у вас дома?
– Ничего, – вздохнул он. – Вернее, никого. Моих слуг там нет, ни живых, ни мертвых. А так все в полном порядке.
– Сэр Макс! Там одна леди…
В голосе позвавшего меня молоденького полицейского звучал такой неподдельный ужас, что я подскочил, как укушенный.
– Что, такая страшная леди? – усмехнулся Кофа.
– Нет, не страшная, – совершенно серьезно возразил юный страж порядка. – Просто она бросилась с моста.
– Бросилась с моста? – изумленно переспросил я.
– Да, – подтвердил полицейский. – Упала в воду и тут же камнем ушла на дно, да так быстро! Вы не велели смотреть на воду, и я почти не смотрел, но все равно успел увидеть, как она утонула. Наверное, я должен был прыгнуть следом за ней, да?
– Ни в коем случае. Не нужно тебе никуда прыгать. Иди помогай своим коллегам. И постарайтесь действовать еще быстрее, пока примеру этой леди не решили последовать все остальные.
– Бросилась с моста, – задумчиво повторил Кофа. – А знаешь, Макс, это идея.
– В смысле?
– У меня дома одно окно открыто нараспашку, – вздохнул он. – В гостиной, на первом этаже. А окна моей гостиной находятся прямо над водой. Так что вполне может быть. Но почему?!
– Наваждение, как-никак, – я пожал плечами.
– Согласен, слово красивое. Но лично мне оно ничего не объясняет, – буркнул Кофа. – Ладно, поглядим. Пошли в Управление. Там как-то лучше думается. А здесь теперь и без нас обойдутся.
– Обойдутся, наверное, – согласился я. – Лейтенант Апурра уже вошел во вкус. Профессия спасателя ему к лицу. Как думаете, может быть, нам стоит взять с собой несколько человек, из тех, кто уже пришел в себя? Вдруг Джуффин захочет с ними пообщаться?
– Наверняка хочет, – кивнул Кофа.
Он окинул испытующим взглядом оклемавшихся горожан. Некоторые уже пришли в себя настолько, что начали подниматься с тротуара, намереваясь отправиться по своим делам.
– Вы, сэр, и еще вы, леди. – Кофа подошел к невысокому седому мужчине и тоненькой темноволосой женщине средних лет. – Не будете ли столь любезны ненадолго зайти с нами в Дом у Моста? Ваша помощь может оказаться неоценимой.
– С нами что-то случилось? – испуганно спросил мужчина.
Женщина пока молчала, только внимательно нас разглядывала.
– Да, случилось. С вами и со всеми остальными, – сухо сказал Кофа.
У него явно не было настроения вдаваться в подробности, поэтому я счел своим долгом немного дополнить его сообщение.
– Не знаю в точности, что это было. Похоже, очень сильное наваждение. Но думаю, для вас все уже позади. Считайте, что выиграли в лотерею: если с вами что-нибудь не так, сэр Джуффин Халли быстро приведет вас в порядок. Он – превосходный знахарь. А в качестве ответной услуги подробно расскажете ему, что с вами случилось.
– Хорошо, – согласилась женщина. – Хотя я почти уверена, что со мной и без того все в полном порядке. Вот только не могу вспомнить, что, собственно, произошло. Я выбирала посуду в лавке на мосту, увидела толпу, собравшуюся у перил, и решила выяснить, что там происходит. А потом – все, провал.
– Я тоже ничего не помню, – сокрушенно признался седой господин. – Собирался зайти в трактир пообедать, но не мог решить, в какой именно. Так что остановился на минутку у перил моста, чтобы подумать, а вот что было дальше… Сомневаюсь, что господин Почтеннейший Начальник останется доволен беседой со мной.
– Уверен, он поможет вам обоим все вспомнить, – пообещал я. – Идемте, господа.
Дорога в Управление оказалась не самой веселой прогулкой в моей богатой на развлечения жизни. Мои спутники упорно молчали. Сэр Кофа был мрачен, как зимнее небо, а господа свидетели-пострадавшие явно чувствовали себя не в своей тарелке. Конечно, в столичном Тайном Сыске работают самые симпатичные личности в Соединенном Королевстве, включая меня самого, но попробуй докажи это нашим суеверным горожанам.
Сэр Кофа повел наших спутников в кабинет Джуффина, а я застрял в Зале Общей Работы. Когда я вижу перед собой сэра Шурфа Лонли-Локли, я не могу бежать по своим делам, торопливо бросив на бегу какое-нибудь короткое приветствие. Такое событие требует особого ритуала.
Наш Мастер Пресекающий Ненужные Жизни торжественно восседал на жестком, неудобном стуле. Безупречно прямая спина, безукоризненно белоснежное лоохи, смертоносные руки в огромных, испещренных древними рунами защитных перчатках скрещены на груди. Невозмутимая физиономия разительно отличалась от прочих человеческих лиц не только заметным сходством с обликом Чарли Уотса, но и полным отсутствием какого бы то ни было выражения. Одним словом, мне открылось самое восхитительное зрелище во Вселенной, можно приступать к вдумчивому созерцанию.
– Ты был на мосту, Макс? – спросил Лонли-Локли.
– Ага. Ты уже знаешь, что там творится?
– Да. Я как раз зашел в кабинет сэра Джуффина, когда Кофа прислал ему зов. Так что я примерно представляю себе общую ситуацию. Но хотелось бы узнать больше. Насколько я тебя знаю, ты уже наверняка успел сунуть туда нос. Ты ведь смотрел на эту грешную воду, я не ошибся?
– Разумеется, ты не ошибся. Я же просто специально создан для всяких сомнительных экспериментов.
– Ты попробовал на вкус это наваждение?
Я глазам своим не верил: на лице Лонли-Локли было самое настоящее человеческое любопытство, даже нетерпение, словно мы с ним уже оказались на Темной Стороне, где этот потрясающий тип становится совсем другим человеком – честно говоря, я до сих пор не могу решить, какой вариант мне нравится больше.
– Ты гениально сформулировал. Именно «попробовал на вкус», лучше и не скажешь. Довольно сладкая штука. «Я так давно родился, что слышу иногда, как надо мной проходит зеленая вода» – как тебе это нравится?
– Это что, стихи?
– Именно. Стихи, которые я читал когда-то давно, а потом благополучно забыл. Их написал один поэт из моего мира. Когда я смотрел вниз с Гребня Ехо, мне показалось, что кто-то нашептывает мне эти строчки. А потом я встряхнулся и пошел по своим делам. С мечом Короля Мёнина в груди это, знаешь ли, проще простого.
– Меч тебя разбудил? – уточнил Шурф.
– Можно и так сказать. Разбудил. Довольно бесцеремонно, зато, как всегда, вовремя.
В этот момент из кабинета Джуффина вышел сэр Кофа, все еще чрезвычайно недовольный жизнью. Никогда бы не подумал, что он способен на такое постоянство.
– Я поехал в порт, – буркнул Кофа. – Если вам понадобятся Кекки и Мелифаро, имейте в виду, что они находятся там же. И я бы не рекомендовал вам лишать нас троих сказочного удовольствия расхлебывать эту грешную кашу с паникой в порту.
– Ладно, – невозмутимо согласился Лонли-Локли. – Мы не станем вам мешать. Расхлебывайте на здоровье.
– Спасибо, – усмехнулся Кофа. – А тебе, сэр Макс, Джуффин настоятельно просил передать, чтобы ты – цитирую дословно! – приклеился к стулу и не совался в его кабинет, пока он сам тебя не позовет. Он говорит, ты его все время смешишь, а ему сейчас необходимо сохранять серьезность. Допрос свидетелей, сам понимаешь.
– Это не я его смешу, а он меня, – польщенно возразил я. А потом добавил с деланным возмущением: – Между прочим, это и мой кабинет тоже. Во всяком случае, другого у меня нет, и никогда не было.
– Дырку в небе над твоей головой, мальчик. От вашего с Джуффином спора уже начинает пахнуть плесенью – так он затянулся, – зевнул Кофа. – Только ваших вялых внутриведомственных интриг мне сейчас не хватало, для полного счастья.
На этой высокой ноте он нас все-таки покинул. Оставалось надеяться, что мне удалось хоть немного поднять ему настроение. Иногда нет ничего лучше старой, несмешной шутки, такие вещи каким-то непостижимым образом склеивают реальность, когда она разваливается в наших неумелых руках.
– Эти две строчки из старого стихотворения – все, что с тобой случилось? – нетерпеливо спросил Лонли-Локли.
Он сгорал от желания продолжить разговор о реке, наваждениях и поэзии, но нам не дали. Не успел я открыть рот, чтобы сообщить Шурфу, что в какой-то момент вода Хурона действительно показалась мне зеленой, как в дверях появилось лицо одного из младших служащих.
– Там… там пришли две… ну, в общем, две леди, – запинаясь, сообщил он. – Говорят, что им срочно необходимо увидеть господина Почтеннейшего Начальника. При этом от них очень сильно пахнет безумием. Удивительно, что их не остановили по дороге.
– Запах безумия? – деловито переспросил Лонли-Локли. – В таком случае, немедленно пошли зов в Приют Безумных, пусть за ними кто-нибудь приедет. А пока проводи их сюда, мы за ними присмотрим.
– Хорошо, сэр.
Парень издал вздох облегчения, более чем красноречивый.
Мое же настроение немедленно начало ухудшаться. На мой вкус, нам предстояло не самое приятное развлечение.
– А ты, похоже, не любишь безумцев? – хладнокровно поинтересовался Шурф. – Забавно.
– А ты любишь?
– Люблю? Да нет, я бы так не сказал. Просто мне все равно, с какими людьми иметь дело, – Лонли-Локли равнодушно пожал плечами. – Безумные они или нормальные… Откровенно говоря, я не вижу особой разницы.
– У тебя на лице уже написано продолжение этой речи, – фыркнул я. – «Общаюсь же я как-то с тобой, и ничего», – именно это ты и собирался сказать, спорю на что угодно.
– Можешь считать, что выиграл спор. – Физиономия моего друга сохраняла бесстрастное выражение, но в его глазах я приметил изрядную долю иронии. – Хотя, по большому счету, все мы хороши, даром что от нас не пахнет никаким безумием.
– А от нас действительно совсем-совсем не пахнет? – на всякий случай уточнил я.
Пресловутый запах безумия до сих пор остается для меня абстракцией. Сколько бы мои коллеги ни утверждали, что это такая же ощутимая штука, как, скажем, запах дерьма, я его все равно не чувствую – абсолютно!
– Представь себе, нет, – ответил Шурф. – Меня самого это несколько удивляет.
В этот момент наконец-то открылась дверь. Две женщины настороженно застыли на пороге. Одна постарше, довольно полная, небрежно одетая, с растрепанными рыжими волосами; вторая была гораздо моложе, в эффектном черном лоохи. Она показалась мне очень красивой.
– Мы к вашим услугам, леди, – вежливо сказал Лонли-Локли. – Проходите, садитесь. Чем мы можем вам помочь?
– Это не вы нам, а мы вам поможем! – воскликнула рыжая. – Мы знаем все обо всех, господа! У меня пятая ступень тайного посвящения, а у Тиллы – третья. Она – моя ученица. Вы должны нас выслушать! Мы уже ходили к Его Величеству, и к Великому Магистру Нуфлину, и к Почтенному Начальнику Угуланда, сэру Йориху Маливонису, но никто не пожелал прислушаться к нашим словам.
– Ничего, уж мы-то прислушаемся к вашим словам, леди, – пообещал я. – Так что выкладывайте.
Мне уже стало вполне весело. К тому же я подумал, что эти дамы – безумные они там или нет – вполне могут оказаться счастливыми обладательницами какой-нибудь эксклюзивной информации, чем черт не шутит. Поэтому слушать их нужно внимательно.
Дамы покосились на меня без особого энтузиазма. Очевидно, я им не очень-то понравился. Во всяком случае, они предпочли устремить пламенные взоры на Лонли-Локли. Сэр Шурф, к моему величайшему удовольствию, явно показался им более интеллектуальным собеседником.
– Мы пришли, чтобы посвятить вас в великую тайну. Всех людей одолевают демоны, – сообщила старшая из посетительниц. – Мы видим их, а остальные – нет, поскольку ваше сознание еще не готово. Но это неважно. Мы принесли вам портреты этих демонов, поэтому вы теперь легко сможете их обнаружить. Тилла, покажи господину начальнику свою тетрадку.
Дама в черном лоохи молча протянула Шурфу толстую пачку бумаги. Я тут же подвинулся поближе и постарался сунуть свой любопытный нос в рисунки, на которые невозмутимо уставился Шурф. При этом у меня было такое чувство, будто я пытаюсь списать у него контрольную по математике.
Картинки, впрочем, были те еще. С плотной сероватой бумаги на меня угрюмо пялились какие-то невнятные сюрреалистические рожи. Да и техника исполнения явно оставляла желать лучшего.
– Это их лица, – пояснила рыжая. – Вот такие существа вселяются в людей. От них происходят все болезни, но мы можем их вылечить. Для этого нужны деньги – совсем немного. Вы должны заплатить, но не нам – у нас уже все есть, и нам ничего не надо! – а Ему…
– Кому? – заинтересованно переспросил Лонли-Локли.
– Ему! – таинственным шепотом повторила рыжая. – Знаете, сэр, ваше сознание уже вполне готово к тому, чтобы открыться, но вы выбрали неверный путь. Приходите ко мне, заплатите Ему, сколько не жалко, и я обучу вас всему, что необходимо для общения с Ним. И вообще всему, что вам нужно знать, – всего за дюжину дней!
«Как тебе это нравится, Макс? – Шурф воспользовался Безмолвной речью. – Всего за дюжину дней меня берутся обучить всему, что мне нужно знать. Представляешь: всему! Правда, соблазнительное предложение?»
Он покачал головой, насмешливо и печально, и вслух обратился к нашим посетительницам:
– Я очень вам благодарен за то, что вы решили поделиться с нами своими знаниями, леди.
– О, это еще не все! – многообещающе заявила рыжая. – Теперь Тилла прочитает вам свои стихи. Эти стихи способны отогнать демонов, и мы выгоним тех демонов, которые уже пленили вас.
Но им так и не довелось выгнать демонов, которые нас пленили. Красивая леди Тилла не успела прочитать свои целебные стихи. Двое мужчин с неописуемо ласковыми лицами, одетые в светло-бирюзовые лоохи, форменную одежду знахарей из Приюта Безумных, появились на пороге Зала Общей Работы и довольно бесцеремонно лишили нас общества этих очаровательных дам. Приложили к их лбам маленькие голубоватые камешки, после чего наши гостьи обмякли и покорно последовали за своими стражами.
– Это и были Кристаллы Смирения? – спросил я после того, как мы с Лонли-Локли снова остались вдвоем.
– Совершенно верно, – кивнул он. – А тебе и это интересно?
– Мне все интересно. Все понемножку… Не забывай, я не так уж давно живу в вашем Мире. Всего-то четыре года. Впрочем, один из них я провел, скитаясь по Хумгату, а это уже вообще Магистры знают что…
– Да, я все время упускаю из вида этот факт, – согласился Лонли-Локли. – Иногда мне кажется, что ты был здесь всегда. По крайней мере, сколько я себя помню.
– Мне тоже иногда так кажется. А иногда мне кажется, что я никогда здесь не был. И до сих пор я не здесь, а где-то еще… Помнишь, ты сам как-то говорил, что воспоминания и наваждения бывает невозможно отличить друг от друга?
– Это я так говорил? – удивился он.
– Ну да, ты. Когда мы бродили по изнанке Темной Стороны.
– А, ну если там, тогда все возможно, – вздохнул Лонли-Локли. – Видишь ли, здесь я придерживаюсь несколько иных взглядов на жизнь.
– И кому из вас следует верить? – лукаво спросил я.
– Обоим, разумеется, – пожал плечами мой друг. – Еще вопросы есть?
– Есть. И куда более злободневные. Эти две дамы, которых только что благополучно увезли санитары… Не может ли оказаться, что они говорили не совсем ерунду? Ну, положим, барышни и правда совершенно сумасшедшие. Лично мне никакого запаха не требуется, чтобы согласиться с этим диагнозом. Но может ведь статься, что они – самые настоящие ведьмы и действительно видят каких-нибудь реально существующих демонов? Сходят же иногда с ума могущественные маги – всякие там бывшие Великие Магистры, и не только они. Одно другому не мешает.
– Не мешает, – согласился Лонли-Локли. – Настоящие колдуны действительно могут сойти с ума, даже очень могущественные. По правде говоря, с нашим братом это случается гораздо чаще, чем с прочими людьми. Но эти несчастные леди – совсем другой случай. Они говорили чушь, можешь мне поверить.
– Верю. Но все-таки как ты определил, что они говорят ерунду? Объясни. Кто знает, вдруг однажды на мою голову свалится еще дюжина-другая психов, а рядом не окажется ни одного умного дяденьки вроде тебя.
– Могу объяснить, – флегматично сказал Шурф. – Это очень просто, Макс. Ни один человек, хоть однажды получивший доступ к истинному могуществу, не скажет: «Я знаю все обо всех». И не пообещает научить всему, что тебе нужно знать, – за дюжину дней или за дюжину столетий, это уже неважно. Учти, я излагаю не свое частное мнение. Я стараюсь сформулировать для тебя один из фундаментальных законов природы: настоящее знание навсегда лишает человека уверенности в чем бы то ни было.
– В таком случае, я и есть самое могущественное существо во Вселенной, – обрадовался я. – Моей неуверенности хватит на все население этого прекрасного Мира. И, пожалуй, еще останется на парочку соседних.
– Да, это так. Уж ты-то действительно знаешь, о чем я говорю, – согласился Лонли-Локли.
Я с ужасом понял, что он чрезвычайно серьезно отнесся к моему дурацкому заявлению, и собрался было обратить все в шутку, но нашу беседу снова прервал все тот же младший служащий:
– Там пришла еще одна леди. Она говорит, что с ее мужем случилось нечто ужасное, и просит, чтобы ее проводили к кому-нибудь из Тайного Сыска, – доложил он. – Вы согласитесь ее принять?
– А от этой леди не исходит запах безумия? – ехидно поинтересовался я.
– Насколько я могу судить, нет.
– Проводите ее сюда, – распорядился Лонли-Локли. И обернулся ко мне: – Это прекрасная иллюстрация к нашему разговору. Дама попросила проводить ее к кому-нибудь из Тайного Сыска. Не к господину Почтеннейшему Начальнику, и не к тебе, и не ко мне. И это правильно. Откуда ей знать, кто из нас является тем самым человеком, который сможет ей помочь? В словах этой леди присутствует нормальная неуверенность неосведомленного человека, свидетельствующая о несокрушимом душевном здоровье. А вот безумец всегда знает, к кому ему нужно обратиться. В любой организации он потребует встречи с самым главным. И, вне зависимости от специфики своей проблемы, скорее всего, начнет с попытки лично пообщаться с Его Величеством.
– Я уже понял, – рассмеялся я.
Лонли-Локли галантно поднялся навстречу нашей гостье и усадил ее в Кресло Безутешных. Вообще-то это самый обыкновенный диванчик для посетителей, слишком просторный для одного человека, но немного узковатый для двоих.
Наша посетительница оказалась довольно хрупкой и чрезвычайно симпатичной особой. В ее внешности было что-то мальчишеское: круглые глаза, острый подбородок, высокие скулы; думаю, большинство моих знакомых сочли бы ее некрасивой, но у меня на сей счет чуть ли не с самого дня рождения собственное мнение. Ее светло-голубое лоохи могло бы показаться более чем скромным, но я-то отлично знал, сколько стоит такая ткань – очень тонкая, но теплая, непроницаемая для холодного речного ветра. Я сам совсем недавно открыл для себя эту роскошь, завезенную в столицу Соединенного Королевства из далекой страны Тулан, и тут же пополнил свой гардероб несколькими новенькими зимними лоохи ручной работы, легкими, как облако. Замечу, что, когда я увидел счет, мне пришлось срочно выполнить несколько дыхательных упражнений, которым в свое время меня научил все тот же сэр Шурф Лонли-Локли.
Одним словом, туланское лоохи нашей гостьи свидетельствовало о том, что она очень богата. Умеренно богатым людям такое не по карману.
– Хороший день, господа, – вежливо сказала посетительница. – Я очень благодарна вам за то, что вы согласились меня принять. По дороге сюда я купила экстренный выпуск «Королевского Голоса» и подумала, что из-за этих загадочных происшествий с рекой меня никто и слушать не станет.
– Будьте любезны назвать нам свое имя, – попросил Шурф. – И расскажите, что именно у вас случилось?
– Да, конечно. Меня зовут Хенна Кута. Думаю, вы знакомы – не лично со мной, но с моим магазином. Во всяком случае, я прекрасно помню вас обоих.
– «Мелочи от Кута» – ваш магазин? – просиял я.
Это была моя любимая антикварная лавочка в Старом Городе. Именно там я оставлял чуть ли не половину своего жалованья в первые месяцы своей жизни в Ехо. В то время я еще не мог смириться с мыслью, что изумительные (и совершенно бесполезные) безделушки, выставленные в витринах, вполне могут продолжать свое существование, не становясь моей личной собственностью. Со временем я почти избавился от мании бессмысленного коллекционирования всего, что под руку подвернется, но краткие приступы этой тяжелой болезни сотрясают мою жизнь до сих пор – к счастью, все реже и реже.
– Да, именно. «Мелочи от Кута». – Леди явно понравилось, что я вспомнил название ее магазинчика. Потом она вздохнула и нахмурилась. – Я пришла к вам, поскольку мне показалось, что к знахарям в данном случае идти бесполезно. Видите ли, два часа назад я обнаружила, что мой муж заснул на дне бассейна. Не утонул, а именно заснул. Он все еще дышит и, кажется, прекрасно себя чувствует, хотя я не могу его разбудить. Муж – довольно эксцентричный человек, но спать под водой – это слишком, даже для него. Мне кажется, что такое поведение не совсем нормально, правда?
– Еще бы! – присвистнул я.
А потом вопросительно уставился на Лонли-Локли. Вполне могло оказаться, что такой поступок соответствует традициям какого-нибудь всеми забытого древнего Ордена.
Но мой друг только неодобрительно покачал головой. Это выглядело так, словно он считал своим гражданским долгом публично осудить подобное поведение.
– Ваш муж уснул в бассейне для омовения? – уточнил он.
– Нет. У нас есть большой бассейн в саду. Мы любим купаться на свежем воздухе, и не только летом. Вода постоянно подогревается, получается очень интересный эффект.