000
ОтложитьЧитал
В Санкт-Петербурге
Её Величество императрица в этот самый момент принимала вице-канцлера Ивана Андреевича Остермана, который сказал:
– Ваше Величество, положение в Крыму осложнилось невероятно!
– Чем именно? – спросила Екатерина.
– Наш посланник у крымского хана сообщил о том, что старшие братья хана затевают что-то явно противороссийское.
– Главное, чтобы народ крымский был к нам дружелюбен! – сказала императрица.
– Вот об этом наш посланник Веселицкий и пишет, – вице-канцлер заглянул в бумаги, которые держал в руках, и прочёл. – «Этот народ по корыстолюбию своему в пословицу ввести можно, так как считает, что деньги суть вещи, дела совершающие».
– Деньги, в самом деле, многие дела помогают совершать, – заметила Екатерина. – Все народы так считают. А тем, кто забывает об этом, святые отцы напомнят.
– Велелицкий пишет и об этом. Вот: «Без денег трудно обходиться с ними, особенно с духовными чинами, которые к деньгам более других падки и лакомы».
– Важнее, чтобы крымский хан и знать местная относилась к нам по-дружески. Что Веселицкий об этом говорит?
– Вот: «Хан, все старшины, и большая часть чиновных людей благонамеренны и весьма преданны в нашу сторону, но за духовенство я не ручаюсь, которое разве подарками денежными может быть преклонено».
– Что ж, придётся раскошелиться, доступ к Чёрному морю важнее всего!
Посещение заболевшего
В это время в апартаменты Зимнего дворца, в которых располагался фаворит императрицы Александр Ланской, заглянул лейб-медик Джон Роджерсон.
– Добрый день, Александр!
– Здравствуй, Джон!
– Как чувствуем себя?
Ланской на мгновение задумался и сказал:
– Опять начала появляться какая-то непонятная усталость. Если так и дальше будет продолжаться, придётся в отставку уходить.
– Это очень серьёзно! – воскликнул Роджерсон.
– Нет ли у тебя какого-нибудь снадобья, чтобы восстанавливало утраченные силы?
– Есть! Только не каждому оно помогает.
– Ничего страшного! – заверил лейб-медика Ланской. – Приноси! Попробуем!
– Хорошо! В Англии закажу! Будем ждать, когда пришлют!
Первый ярмарочный бал
Вечером того же дня в Ратсхофе, шикарной усадьбе на окраине Дерпта, состоялся бал, устроенный в честь начинавшейся ярмарки. Горели свечи, играла музыка, официанты разносили прохладительные напитки и мороженое.
Гостей встречали генерал-губернатор Лифляндии и хозяин усадьбы.
Офицеров карабинерного полка привёл на празднество барон Мориц фон Поссе, который сразу сказал им:
– Ратсхоф – усадьба барона Карла фон Липхарта, моего тестя.
– Прекрасная усадьба! – ответил Загряжский. – Очаровывает мгновенно!
– Её называют лифляндским Версалем, – добавил Мориц.
– И совершенно напрасно!
– Почему?
– Я бы назвал Версаль французским Ратсхофом! – ответил полковник.
– Спасибо за добрые слова! – поблагодарил Мориц.
Офицеры подошли к генерал-губернатору и к хозяину усадьбы.
– Здравствуйте, господа карабинеры! – поприветствовал их граф Юрий Броун.
Загряжский сказал:
– И вам! – и подал знак офицерам.
Те негромко, но дружно продолжили:
– Желаем здравствовать, ваше высокопревосходительство!
– Здорово у вас получаются приветствия! – воскликнул генерал-губернатор. – А мы в ответ любезно приглашаем вас пожаловать на самый первый бал нашей святочной ярмарки! Отдыхайте, веселитесь и веселите наших дам в полном соответствии с вашим вчерашним обещанием!
Полковник подал знак, и офицеры дружно ответили:
– Будем стараться, ваше высокопревосходительство!
– Разрешите представить вам хозяина нашего сегодняшнего праздника, – продолжил губернатор, – барона Карла фон Липхарта, между прочим, бывшего кавалерийского ротмистра!
Карл Липхарт поклонился офицерам и торжественно произнёс:
– Добрый вечер, господа карабинеры!
Загряжский подал знак, и его сослуживцы произнесли:
– Добрый вечер, господин барон!
– Да, ваши приветствия звучат очень слаженно! – отметил Липхарт.
– Стараемся, господин барон! – дружно ответили офицеры.
– Надеюсь, сегодняшний бал вам понравится, и вы хорошо повеселитесь! – продолжил Карл Липхарт и, повернувшись к своему зятю, сказал. – Мориц, представь нам, пожалуйста, офицеров, так ошеломивших нас вчера своим удивительным приветствием!
– С удовольствием! – ответил фон Поссе. – Господин полковник Иван Загряжский, командир полка!
Загряжский щёлкнул каблуками и наклонил голову в приветствии.
– Господин ротмистр Фёдор Шальнов! – продолжил представление Мориц.
Шальнов тоже щёлкнул каблуками и поклонился.
– Господин поручик Сергей Стрешнев!
Стрешнев щёлкнул каблуками и поклонился.
– Господин корнет Михаил Киселёв!
Киселёв щёлкнул и поклонился.
– Веселитесь, господа офицеры! – произнёс Карл Липхарт.
– Ярмарка началась, стало быть, будут балы, спектакли, торжественные ужины! – продолжил губернатор Броун. – Радуйтесь, что попали к нам в эту праздничную пору! И, как справедливо заметил хозяин этого бала, веселитесь!
– Будем стараться, ваше высокопревосходительство! – ответил Загряжский и вновь подал знак.
Офицеры негромко, но дружно продекламировали:
– Гордость – источник бед –
распрей к нам не приводит.
Споров меж нами нет,
брань нам и в ум не входит.
Честности здесь уставы,
злобе, вражде – конец.
Ищем единой славы
от чистоты сердец.
Дерпт, все твои успехи
увеселяют нас!
Вот наши все утехи.
Благословен сей час!
– Стихи всё того же пиита? – спросил генерал-губернатор.
– Да, – ответил Загряжский, – Александра Сумарокова.
– Он как будто вас сопровождает! – сказал барон Липхарт.
– И вселяет в нас веселье! – добавил Загряжский.
– Поэтому давайте веселиться, господа! – предложил Юрий Броун.
Полковник кивнул сослуживцам, те дружно ответили:
– Будем стараться, ваше высокопревосходительство!
И офицеры отправились искать весёлых развлечений.
Им сразу же встретились Михаил Волков с супругой.
– Добрый вечер, господа Волковы! – поприветствовал их Загряжский.
– Добрый вечер! – произнесли офицеры.
– Здравствуйте, господа карабинеры! – ответил Волков.
– Вечер добрый, господа! – добавила его супруга.
– Вчера вы всех просто очаровали! – воскликнул Волков.
– Мы вас у ратуши встречали, – добавила его супруга. – Были восхищены!
– Желаем вам и дальше всех очаровывать! – пожелал Волков.
– И удивлять, восхищая дружным чтением стихов! – добавила его супруга.
– Будем стараться! – дружно ответили офицеры.
Волковы раскланялись и удалились.
– Смотрите, смотрите кто! – воскликнул Киселёв.
В зале появился Василий Фомин. Он улыбнулся и сказал:
– Добрый вечер, господа карабинеры!
Загряжский что-то тихо прошептал, поднял руку, и негромко вместе с офицерами произнёс:
– Вечер добрый, господин Фомин!
– Вот и встретились! – радостно воскликнул партикулярный. – Что я говорил? Дерпт городок маленький. Я встречал вас на площади у ратуши. А теперь – встреча на балу. Рад, что она состоялась!
– Мы тоже рады нашей встрече! – сказал Шальнов. – Но самую большую радость офицеры получают не там, где гремит музыка, и не там, где все танцуют, а на полях сражений.
– На ярмарках сражений не бывает, – ответил Фомин. – И ваш полк прибыл в Дерпт не для того, чтобы воевать, а чтобы здесь весьма замечательно воцарился мир.
– Приходите к нам в казарму, Василий сын Сергеев! – пригласил Шальнов. – Мы вам покажем, какие у нас идут сражения!
– С участием четырёх королей! – продолжил Киселёв.
– И четырёх венценосных дам! – завершил Загряжский.
– Вот о каких битвах речь! – улыбнулся Фомин. – Но я человек сугубо мирный, сражаться не люблю. Однако посмотрел бы на ваши сражения с большим интересом. Когда они начнутся?
– Завтра! – сказал Шальнов.
– Не помешаю своим присутствием? – спросил партикулярный.
– Что вы, что вы! – воскликнул Загряжский. – Милости просим!
– Загляну непременно! – сказал Фомин, откланялся и удалился.
Офицеры принялись рассматривать окружавшую их публику. А Загряжский спросил у Морица фон Поссе:
– А ваша жена, Мориц, дочь господина Липхарта, тоже здесь на балу?
– Нет, – ответил барон. – Ей нездоровится, простудилась. Но уже поправляется. Скоро я вам её представлю.
– Будем ждать! – сказал полковник. – А художники в вашем городе есть?
– А как же!
– Они, надеюсь, не болеют?
– Ни в коем случае! А самый лихой из них вон как отплясывает! – и фон Поссе кивнул в сторону танцевавших пар.
Музыка тем временем завершилась, и кавалеры стали разводить дам.
– Сейчас я вам его представлю! – сказал барон и пошёл за художником.
– Веселятся красиво! – сказал ротмистр Шальнов.
– И танцуют замечательно! – добавил поручик Стрешнев.
– Самое время показать, что и мы не лыком шиты! – заявил корнет Киселёв.
– Покажем! – согласился Загряжский. – Обязательно покажем! Но сначала с художником разберёмся!
Барон фон Поссе подвёл к офицерам мужчину лет тридцати.
– Разрешите представить вам, господа, нашего замечательного дерптского портретиста Вальтера Шлюсселя!
Шлюссель элегантно поклонился.
– Полковник Иван Загряжский! – представил барон.
Загряжский так же элегантно поклонился.
Мориц фон Поссе представил остальных офицеров, те тоже поклонились не менее элегантно.
– Какие у вас пожелания, господа? – спросил Вальтер Шлюссель.
– Пожелание только у меня одного, – ответил Загряжский. – Мне срочно нужен портрет!
– Чей? – спросил художник.
– Мой! – ответил полковник, обводя рукой вокруг лица. – И желательно с очаровательной улыбкой.
Шлюссель внимательно посмотрел на Загряжского и спросил:
– Портрет предназначен в подарок даме?
– Даме. И притом обожаемой.
– Тогда улыбнитесь, пожалуйста!
Загряжский улыбнулся.
– Улыбка так и просится на холст! – сказал Шлюссель. – Недельки через две можем начать запечатлевать её.
– Как через две? – удивился полковник. – Через две недели нас тут может уже не быть. Портрет мне нужен сейчас!
– Но у меня уйма заказов!
– Их наверняка можно чуть-чуть отодвинуть и на время запереть на ключ! – уверенным тоном заявил Загряжский. – На тот самый ключ, который означает ваша фамилия. Я правильно её перевёл?
– Абсолютно правильно, – согласился художник. – «Шлюссель» по-русски действительно означает «ключ».
– Ваши заказчики, надеюсь, возражать не будут, – продолжал уговаривать портретиста полковник. – О цене, как я полагаю, мы договоримся! Завтра хорошо бы и начать!
Шлюссель улыбнулся и сказал:
– Обратите внимание, господин полковник, дерптские художники тоже умеют улыбаться.
– И что ваша улыбка означает? – спросил полковник.
– Она говорит: давайте попробуем!
– Правильно! Давайте! – воскликнул Загряжский и, повернувшись к Морицу фон Поссе, предложил. – Благословите наш договор, барон!
Полковник протянул художнику руку, тот пожал её, а Мориц фон Поссе произнёс:
– Благословляю!
Бал продолжается
В танцевальном зале царил лёгкий шум от переговаривавшихся дам и их кавалеров. И вдруг раздался звонкий девичий голосок:
– Вот вы где оказались!
Карабинеров окликала Вера из семейства Волковых – перед офицерами стояли три сестры и лучезарно улыбались.
– Мы вас у ратуши встречали! – воскликнула Надежда.
– Вы нас просто очаровали! – сообщила Любовь.
Загряжский тоже улыбнулся и торжественно произнёс:
– Разрешите и нам продолжить очаровывать вас!
– Опять виршами Сумарокова? – спросила Вера.
– Новый стих отыскали? – добавила Надежда.
– И наизусть выучили? – завершила Любовь.
Полковник так же торжественно ответил:
– На этот раз вирши нам не понадобятся. Очаровывать станем манерами.
– Вот как? – радостно удивилась Вера.
– Это не менее интересно! – добавила Надежда.
– И какими такими манерами вы собираетесь нас очаровать? – завершила Любовь.
Загряжский ответил:
– Как только музыканты заиграют, офицеры-карабинеры сделают вам предложения, от которых будет невозможно отказаться!
– Вот как? – заинтересованно воскликнула Вера. – Какие такие песенки вы нам пропоёте? А вдруг они нам не понравятся?
– Об этом, – ответил полковник, – пиит Сумароков сказал: «Удобней проплясать, коль песенка не в такт!»
– Что же музыканты медлят? – спросила Надежда.
– Почему не начинают играть? – завершила Любовь.
– Наверное, выбирают танец позанятнее, – предположил Шальнов.
– Сколько же можно выбирать? – удивлённо спросила Вера.
– Музыканты ещё, наверное, просто ждут, – сказал Стрешнев.
– Чего? – удивилась Надежда.
– Когда вы будете готовы танцевать, – ответил Киселёв.
– Мы? – с ещё большим удивлением спросила Любовь.
Сёстры переглянулись и дружно выпалили:
– Мы давно готовы!
– Можно подавать сигнал? – поинтересовался Загряжский.
– Давно пора! – дружно ответили сёстры.
– Господин капельмейстер! – крикнул полковник. – Пожалуйте котильон!
Капельмейстер взмахнул рукой, и музыканты заиграли.
Загряжский сделал шаг назад, повернулся к сослуживцам и сказал:
– Прошу вас, господа офицеры!
Шальнов, Стрешнев и Киселёв галантными поклонами пригласили сестёр на танец и повели их на середину зала.
Загряжский проводил уходивших взглядом. А Мориц фон Поссе сказал:
– Лихо вы их обворожили!
– Это наш долг! – ответил полковник. – Офицеров России. Вы ведь тоже к ним когда-то принадлежали?
– Да, – ответил Мориц. – Были времена.
– Времена проходят, а цель у офицеров России остаётся прежней: очаровывать прекрасную половину человечества!
И Загряжский повёл Морица фон Поссе к дамам, которые остались без кавалеров. Барон сразу же пригласил на танец одну из них. А полковник негромко обратился к Наталье Фитингоф:
– Добрый вечер, уважаемая Наталья!
– Добрый вечер, господин командир полка!
– Бал в разгаре, и я приглашаю вас на котильон!
Наталья молча кивнула и вместе с Загряжским направилась туда, где уже танцевали.
Музыканты старательно играли. Дамы и кавалеры великолепно исполняли танцевальные па. И Наталья вскоре негромко произнесла:
– Скажите, уважаемый господин полковник…
– Зовите меня просто Иваном! – так же негромко предложил Загряжский.
– Иван, так Иван. А сын чей?
– Александра.
– Значит: Иван Александрович?
– Просто Иван! А для вас даже Ваня, Ванюша.
– Так вот, уважаемый Ванюша, не могли бы вы мне сказать, правда ли, что французский скульптор – тот, что памятник императору Петру изваял, – привёз с собой из Франции молоденькую девушку?
– Впервые об этом слышу! Но очень скоро сюда из Петербурга приедет один весьма сведущий человек, которого я основательно расспрошу и незамедлительно сообщу вам всё самое интересное.
– Буду ждать, – ответила Наталья.
– Что вам ещё хочется про памятник узнать?
– Про всё, что хотела узнать, уже узнала! Не только про памятник, но и про полковника Ванюшу.
– И что же такого вы узнали?
– То, что он, оказывается, танцор великолепный!
– Умение искусно танцевать – главная обязанность офицера!
– Как? – удивилась Наталья. – А защита Отечества?
– Отечество мы защищаем во время войны, а войны, к счастью, бывают не очень часто. Поэтому в мирное время российские офицеры очаровывают прекрасную половину своего Отечества.
– С помощью стишков пиита Сумарокова?
– Да, с помощью его замечательных виршей, а также с помощью не менее выразительных танцевальных па. А поскольку из ваших уст, дорогая Наташенька, прозвучал комплимент в мой адрес, я могу считать, что вас я уже очаровал?
– Как вам сказать, уважаемый Ванюша? Танцор вы, в самом деле, очень неплохой! Но музыка не звучит бесконечно. С её завершением великолепие вашего танца завершится.
Музыканты играть котильон прекратили.
– Вот видите! – сказала Наталья. – Музыки нет. И что осталось?
– Лично мне осталось очаровательное сопровождение вас на то место, где вы были приглашены мною на танец. А потом появится ещё одна надежда!
– Какая?
– Музыка зазвучит вновь!
– Когда музыканты заиграют снова, появятся новые кавалеры, которые продемонстрируют своё великолепие! А жизнь между тем состоит не только из танцев. Это тоже необходимо иметь в виду.
– Буду иметь! – ответил Иван Загряжский. – И буду стараться показать себя в этой жизни с самой лучшей стороны! Даже в те печальные моменты, когда музыка не звучит!
Полковник довёл Наталью Фитингоф до того места, где он пригласил её на танец, галантно раскланялся и вместе с оттанцевавшим Морицем фон Поссе пошёл навстречу своим сослуживцам, спросив у него на ходу:
– Как, барон? Удалось очаровать партнёршу?
– Время покажет! – ответил Мориц. – Лично я старался изо всех сил.
– Спросим у других очаровывателей! – и полковник обратился к сослуживцам. – Как? Очаровали сестричек?
– Вера подарила мне своё обаяние, – ответил ротмистр Шальнов.
– Надежда, по-моему, очарована, – добавил поручик Стрешнев.
– А Любовь Михайловна ещё и танцует великолепно! – завершил корнет Киселёв.
– А дамы Лифляндии ещё и умны необыкновенно! – заявил Загряжский. – Чуть что не так, тут же на гауптвахту отправляют!
– Что же нам делать? – спросил Киселёв.
– Продолжать очаровывать, влюбляя их в себя! – ответил командир полка и поднял руку.
– Будем стараться, господин полковник! – негромко, но дружно произнесли офицеры.
Мориц фон Поссе радостно улыбнулся.
По пути в Дерпт
Берлина княгини Голицыной тем временем подъехала к очередному городку, в котором предстояло остановиться на ночлег.
– Прибыли! – объявил возница. – Будем ночевать.
– Сколько ещё ехать, Захар? – спросила княгиня.
– Завтра днём должны прибыть!
– Слава тебе, Господи! – проговорила Наталья Петровна, вставая. – Скорей бы он наступал!
– Кто? – спросила горничная Палаша.
– День завтрашний. Ужасно надоело ехать!
Впечатления от бала
Скорейшего наступления завтрашнего дня ожидали и в посёлке Выйдом, имении барона фон Поссе. Когда он появился там, его заболевшая супруга Ульрика сразу же спросила:
– Как бал?
– Прошёл замечательно. Я представил офицеров графу Броуну и твоему отцу. Карабинеры вновь прочитали стихи.
– Чьи?
– Сказали, что Сумарокова. Хотя что-то и от себя добавили.
– Почему ты так считаешь?
– В стихах опять речь о Дерпте шла. Вряд ли Сумароков мог о нашем городе столько написать.
– Он умер пять лет назад.
– Вот видишь! Но читали они здорово! С вдохновением! Даже я, относящийся к поэзии довольно равнодушно, слушал их с интересом.
– А что было потом?
– Танцы.
– С кем танцевал ты?
– Я? – с изумлением воскликнул Мориц. – Я теперь танцую только с тобой, а тебя же не было.
– Очень жаль, что я не смогла пойти и их не послушала! – печально произнесла Ульрика.
– Выздоравливай скорей! – посоветовал супруг. – Успеешь наслушаться!
– А завтра что будет?
– Ярмарка откроется. И продлится до конца января.
– Скорей бы оно наступило!
– Что? – не понял Мориц.
– Завтрашнее число.
Начало ярмарки
Рано утром следующего дня на площади у ратуши Дерпта стал собираться народ. Людей было столько, что могло показаться, что пришёл весь город. Прибыли и карабинеры, которые под марши своих музыкантов торжественно проскакали по дерптским улицам. Всадников встречали восторженными возгласами.
К спешившемуся полковнику Ивану Загряжскому сразу подошли Василий Фомин и семейство Волковых.
– Поздравляем! – воскликнул Фомин.
– С чем? – удивлённо спросил полковник.
– С открытием ярмарки! – сказала Аглая Тихоновна.
– Она же вот-вот откроется! – добавил Михаил Прохорович.
– И весьма замечательно, что вы уже тут! – завершил Василий Фомин.
– Для нашего полка ярмарка открылась в тот момент, когда Её Величество отправила нас в Дерпт, – ответил Загряжский и с улыбкой добавил. – Сегодня просто очередной день нашего пребывания в Лифляндии.
– Но мы всё равно вас поздравляем! – воскликнула Вера Волкова.
– Ведь сегодняшний день необычный, особенный! – добавила её сестра Надежда.
– Чем? – с ещё большим удивлением спросил полковник.
– Начинается праздник, – ответила Любовь Волкова.
– Торговый, – добавила её мать.
– Ярмарочный! – уточнил её отец.
– И с сегодняшнего дня здесь все будут собираться всемером, – завершил Фомин.
– Почему? – снова удивился Загряжский.
– На Руси издавна говорят: где двое, там рынок, – объяснил Василий Сергеевич.
– Где трое, там базар, – продолжила Аглая Тихоновна.
– А где семеро, – завершил объяснение Михаил Прохорович, – там ярмарка!
– Наша ярмарка! – воскликнула Вера.
– И нас уже семеро! – вставила Надежда.
– Неужели? – вновь удивился полковник.
– Посчитайте! – завершила Любовь. – Нас шестеро! Вы седьмой!
– В самом деле! – согласился Загряжский и расхохотался.
В это время из ратуши в сопровождении Карла фон Липхарта вышел генерал-губернатор Лифляндии граф Юрий Юрьевич Броун. Они подошли к колоколу, который был подвешен к столбу, и остановились.
– Уважаемые господа дерптчане и гости города, сегодня… – торжественно произнёс губернатор и замолчал.
И тотчас часы на ратуше пробили десять раз.
– Вот! Слышали? – продолжил свою речь Броун. – С этого момента и начинает работать наша святочная ярмарка, о чём мы сейчас известим жителей славного города Дерпта и всех его гостей!
Генерал-губернатор взялся за канат, привязанный к языку колокола, пригласил взяться вместе с ним Карлу Липхарту и крикнул:
– Господин полковник, пожалуйте к нам – на помощь!
Загряжский быстро подошёл к колоколу и тоже взялся за канат.
– Раз, два, взяли! – негромко произнёс губернатор, и все трое дёрнули за канат.
Колокол ответил мелодичным боем.
Дёрнули вторично.
Дёрнули в третий раз.
Перезвон полетел над городом.
Юрий Броун отпустил канат и громко объявил:
– Как известно, ярмарки радуют всех. Поэтому мы решили продлить сегодняшний день, чтобы он оказался немного дольше обычного зимнего дня. И сегодня вечером небо над Дерптом озарится праздничным фейерверком. Призываю всех на него полюбоваться!
Собравшиеся радостно зашумели.
Иван Загряжский направился к своему коню, которого держал за уздцы его ординарец, но полковника остановила Наталья Фитингоф, воскликнувшая:
– С добрым утром, полковник Ванюша!
– С добрым утром, дорогая Наташенька! – ответил Загряжский.
– Вы, оказывается, не только великолепный танцор! Вы ещё и звонарь замечательный! Жаль только, ваш звон так быстро затих!
– Это можно быстро поправить! – сказал полковник. – Куда вам его доставить?
– Кого? – с удивлением спросила Наталья.
– Звон колокольный!
– Сумеете взять его? – она изобразила рукой, как надо схватывать звон. – И привезти?
– Карабинеры слов своих просто так не бросают! Если говорят, что доставят, значит доставят.
– Вот оно что! – воскликнула Наталья и рассмеялась. – Тогда ищите мои сани на ярмарке! Собираюсь всю её объехать.
– Разыщем! – пообещал Загряжский. – Дерпт город небольшой!
Он вскочил на коня и крикнул:
– До скорой встречи, дорогая Натальюшка!