№ 3

Предисловие

Примерно за пять лет до начала описываемых событий мне посчастливилось издать свой первый роман. Признаюсь, я и сейчас считаю, что тот роман был весьма неплох, да вот только личное мнение автора о собственном произведении не обязательно должно совпадать с мнениями читателей и критиков. Короче, издать-то издал, да вот, вопреки всем надеждам и ожиданиям, снискать славы тогда так и не удалось – моя книга осталась незамеченной.

Однако вера в успех никуда не исчезла, ведь сам факт того, что у меня получилось напечатать первое же свое масштабное сочинение, само по себе мною было воспринято как немалый успех и неопровержимое доказательство наличия писательского таланта. Да и действительно же: мне тогда и тридцати не было, и с литературой ранее связей не имел, и покровительством со стороны состоявшихся авторов не пользовался. В общем, я закрыл глаза на то, что моя первая книга практически никому не понравилась, и сам себя зачислил в ряды молодых и перспективных писателей.

Почти сразу взялся за второй роман, с энтузиазмом. Правда прыть поиссякла уже странице на двадцатой, когда осознал, что после вступительной части просто не знаю что и как писать, хотя первоначальная задумка имелась, и даже предварительно был составлен скелет будущего произведения. Но вот скелет, обрастая плотью, почему-то выглядел все нелепее…

Несколько раз бросал, брался заново, менял чуть-чуть и почти полностью сюжет, концепцию, форму повествования, и… все-таки кое-как закончил. Огромное количество сил и нервов было потрачено, больше года жизни, а на выходе, откровенно говоря, получилось обыкновенное графоманское говно. И сам же все прекрасно понимал, однако, вопреки здравому смыслу, все равно упрямо пытался его издать.

Естественно, безрезультатно.

Позже пробовал за что-то новое браться, уже в иных жанрах – ничего дельного не получалось. Точнее, писать получалось, но вот идеи для более-менее интересного сюжета не приходили. Да, я мог разводить на десятки страниц демагогию, без смысла и сюжета, с красивыми метафорами и изысканными речевыми оборотами, однако кому это интересно? Даже мне не интересно.

Но иногда, стоя ночью на балконе с сигаретой, пьяным, зимой в одних трусах, размышляя при этом, что лучше – повеситься или вскрыть вены, в мозгу начинало что-то зарождаться, прорастать; казалось: вот оно! Нашел!..

…Усаживался за компьютер, принимался кратко фиксировать, продолжая проглатывать рюмку за рюмкой…

Затем, по мере опьянения, творческий процесс плавно перетекал в прослушивание музыки, а еще чуть далее… я уже ничего не помнил.

Впоследствии, когда уже трезвый натыкался на текстовый файлик подобного происхождения, после внимательного ознакомления с содержимым, закрывал его и без малейшего сожаления жал shift+del, так как каждый раз там оказывалась неописуемая чушь, иногда бессмысленный набор слов. Один раз даже не слова были, а загадочные комбинации из букв, цифр и знаков препинания. Будто бы я вырубился мордой на клавиатуре (что вполне возможно имело место быть), поерзал по кнопкам во сне, потом, частично пробудившись, или же в сомнамбулическом состоянии, добрался-таки до кровати, в которой, пробудившись на следующий день, и обнаружил себя…

В конце концов, я осознал и практически смирился с тем, что значительного писателя из меня не выйдет. Однако и к нормальной профессии уже не мог вернуться, в том числе и потому, что работу, скажем, экономиста, крайне сложно совмещать с алкоголизмом. Да и трудиться по-настоящему я уже окончательно отвык и разучился. А поскольку питаться солнечной энергией я не умел и не умею, как и достигать состояния алкогольного опьянения через медитацию, работать я все-таки начал: стал колумнистом сразу на нескольких одиозных интернет-площадках политического характера, как ультралевой, так и ультраправой направленности; к слову, мне показалось, что это даже не две крайности одной сущности, а две пересекающиеся во многих точках кривые, выстроенные в общей системе координат.

Темы мне предоставляли в виде заданий, а я уже их развертывал в своих статьях. Врать не стану и оправдывать себя, а честно признаюсь, что мне даже нравилось сочинять агрессивную пропагандонскую херь, выстраивать логические цепочки там, где логики никакой нет, аргументировать бред, подменять понятия, нагло врать и выводить идиотские выводы. Получалось виртуозно. И, главное, я испытывал удовольствие от процесса. Это для меня было, как решать японские кроссворды – своеобразная зарядка для мозгов. И совесть не мучила, так как вряд ли целевую аудиторию можно было испортить еще сильнее, чем она испортилась уже. К тому же не было риска, что обиженные моими статьями сознательные граждане выловят меня где-нибудь в темном переулке и морду начистят, ведь все публиковалось исключительно анонимно и под псевдонимами.

Однажды, у меня родилась идея: раз уж мне не хватает фантазии и таланта придумать интересный сюжет самому, а на готовые темы статьи прямо-таки вылетают со скоростью звука, так почему бы не взять за основу какую-нибудь готовую историю, досочинять ее, развить, тем самым превратив ее в законченное художественное произведение; в принципе, это то же самое, чем я и занимался, чеканя мерзкие статейки, только в других масштабах.

Подумал, и решил я попробовать воплотить эту идею в жизнь, то есть попытаться написать какую-нибудь чушь, обязательно мистическую, желательно с местным белорусским колоритом, а за идеей обратиться к… ну, допустим, интернету: порыскать по тематическим форумам и сайтам, посвященным паранормальным явлениям, найти какую-нибудь более-менее интересную историю, с конкретным местом, возможно даже провести небольшое расследование, чтоб глубже в тему погрузиться, посетить объект, пообщаться с очевидцами…

Ну а дальше уж, как говорится, дело техники.

***

Приступил к поискам в глобальной сети.

По запросам «необъяснимые явления», «аномалии», «мистика» и т.п., поисковик прямо-таки засыпал меня ссылками на различные статьи, рассказы, свидетельства очевидцев. Старинные панские усадьбы с привидениями, встречи с НЛО, полтергейсты, русалки с плезиозаврами в каждой третьем луже, чупакабры – море всего, но ничего стоящего. Банальщина сплошная, несуразица и чушь.

Надежды найти что-то хоть немного интересное уже практически не было, когда в популярной соцсети я наткнулся на одно непопулярное сообщество белорусских бездельников, простите – уфологов; судя по ничтожному количеству подписчиков, засранной спамом ленте и последней активности почти двухлетней давности, сообщество то уже было мертвым; бегло ознакомился с содержанием, ничего не зацепило, за исключением единственной истории.

Кратко изложу ее суть.

Дело было в июле 2015-го, в Крупском районе, в окрестностях деревни с нелепым названием Спаси. Два рыбака возвращались с рыбалки на машине, уже вечерело. Часть обратного пути, протяженностью, примерно, в два километра, пролегала через лес по гравейке. То есть, это буквально несколько минут езды; ну десять, если уж совсем медленно ползти; да это даже если пешком – минут двадцать-двадцать пять, не больше. А рыбаки, по какой-то необъяснимой причине, не могли миновать лес почти полтора часа: ехали-ехали, ехали-ехали,… ехали-ехали, а лес все не заканчивался, словно путь стал длиннее раз в двадцать; или восприятие времени и пространства исказилось. При этом плутать, якобы, там было негде: дорога почти прямая, без ответвлений и хорошо знакомая героям истории. Ко всему прочему, когда они притормаживали, чтобы сориентироваться и собраться с мыслями, сзади, метрах в пятнадцати от машины, появлялся самый настоящий волк и пялился на них не отрывая глаз; они трогались – волк продолжал неподвижно стоять на месте, провожая их взглядом, пока не скрывался из вида; они опять останавливались – он снова появлялся. И так раза три. Не, ну в итоге они как-то оттуда выехали, но перепугались, естественно, до смерти…

Конечно же, один из рыбаков оказался членом того самого сообщества уфологов-любителей. Понятное дело, сразу же была организована экспедиция, с оборудованием, палатками и, как мне представилось, с бухлом, телками и гитарой.

Несколько дней они, в составе восьми человек, что-то там искали, исследовали, делали какие-то анализы, замеры… Что мерили, чем и как – я ни хрена не понял, а вот они, как люди знающие свое дело, поняли и, на основании полученных данных, даже сделали вывод, что в той местности действительно имелась какая-то пространственно-временна́я аномалия; кроме того, в том самом месте какие-то древние языческие святыни должны были быть: курганы, валуны, идолы; а наличие таковых могло являться как причиной, так и следствием появления аномалии.

К слову, ни замерить, ни зафиксировать саму эту аномалию им не удалось, поскольку она, вероятнее всего, была блуждающей; и до идолов не добрались – не нашли; по курганам немного полазили – на этом все. Комментариев под статьей нет, двадцать лайков, ни одного репоста.

Я заинтересовался. По поводу волка, это уж совсем они палку перегнули – очевидно же выдумали, чтоб историю приукрасить и добавить ей большей таинственности. Да и в целом, как-то все, мягко скажем, ерундой показалось. В общем, трудно сказать, чем привлекла мое внимание именно эта корявоизложенная история, только если странным названием деревни Спаси – очень необычным для Беларуси.

Покопался в интернете – никакой дополнительной информации не нашел. По спутниковым картам изучил местность: небольшой луг, лес со всех сторон, река в восьмистах метрах, всего насчитал около дюжины дворов, до ближайшего большого поселка Курганы примерно два с половиной километра. На первый взгляд, самая обыкновенная белорусская глухая вёска.

Но название-то, почему оно такое? Я, правда, не лингвист, и уж тем более, не топонимист, однако если название происходило от глагола «спасти», что по-белорусски будет «вы́ратаваць», так и называться та деревня должна Вы́ратуй, а не Спаси (Спасi). Нетипично это именно для тех мест, где наименования населенных пунктов имеют, как правило, белорусскоязычное происхождение; ну или хотя бы не явно русскоязычное. Да и вообще, глаголами места называть… как минимум, странным мне это показалось.

***

В общем, за неимением другого, ухватился за это.

Сразу, на всякий случай, проверил страничку о себе в Википедии (сам же ее и создавал): Григóрьев Сергéй Сергéевич, род. 16 июня 1983 года, город Борисов, Минская область, Республика Беларусь – белорусский писатель, публицист… ну и так далее. Все нормально, гадостей никто не дописал, списка книг из одной книги не добавил, в последний раз редактировалось 15.10.2015, еще, скорее всего, мною самим. Затем нашел личную страничку в соцсети администратора того самого сообщества уфологов – некого Бориса Лихтаровича, к счастью, не забытую, хоть и практически пустую – только имя и фамилия, штук тридцать друзей, одно единственное фото, да и на том безлюдный горный пейзаж.

Написал ему в личку, представившись писателем и журналистом, мол, так то и так, заинтересовала история, случившаяся возле деревни Спаси, хочу ее положить в основу статьи или даже целой книги, желаю пообщаться, чтоб узнать подробности.

Ответ пришел тем же днем: «Здравствуйте. С радостью помогу, звоните: +375…»

Я сразу же схватил телефон, набрал номер, но кнопку «вызов» нажимать не решался: в очередной раз проявилась моя давнишняя проблема, а именно страх (иначе и не знаю как это назвать) перед общением с людьми. То есть, когда мне нужно по какой-то причине обратиться к незнакомому или малознакомому человеку (абсолютно не имеет значения зачем), я прямо-таки впадаю в ступор, выйти из которого стоит немалых усилий; при общении по телефону – то же самое. К счастью, происходит это не всегда, и в последнее время чуть реже; и перебарывать этот страх я немного научился; ну и необходимости в живом вербальном общении с развитием интернета стало значительно меньше…

Позвонить я все-таки решился, но только на следующий день, не с самого утра, где-то ближе к обеду:

– Да, слушаю, – ответил низкий мужской голос.

– Борис?.. Здравствуйте. Извините за беспокойство, это Сергей Григорьев, писатель. Я писал вам вчера…

«Писатель писал», – поймал я мысленно себя.

– А, да-да-да, конечно! По поводу Спаси. Чем могу быть полезен?

– Да вот, пишу… («Опять «пишу»!) сейчас статью про… аномалии… мистику там всякую… Собираю информацию. Случайно наткнулся на ваше сообщество в сети, стало интересно, хочу использовать историю про Спаси, – тараторил я заговариваясь и слегка заикаясь, как обычно, когда волнуюсь.

– С удовольствием помогу всем, чем смогу, все расскажу, что знаю, – ответил Борис воодушевленно; я догадался, что ему льстило внимание какого-никакого писателя-журналиста. – А вы в Минске находитесь? А то могли бы встре…

– Было бы неплохо, – перебил я. – Правда, я в Борисове, но могу приехать в любой удобный для вас день…

В общем, договорились о встрече у него дома, в ближайшую пятницу (созванивались же мы вроде как во вторник, точно не помню), вечером в шесть часов. Он продиктовал свой адрес, я записал, начал думать, как добираться.

Проблема заключалась в том, что водитель я, мягко говоря, не очень, в час-пик и в полудохлом Борисове неуверенно себя чувствовал за рулем, ну а по Минску – вообще жутко было. Да и внешнего вида своего тридцатилетнего ржавого корча стеснялся, поэтому ездил крайне редко, лишь при острой необходимости.

Решил, что отправлюсь на электричке.

Вытянул со шкафа свой единственный старый пиджак. Ну как старый – раза четыре надевал его всего: на выпускной в универе, ну и еще дважды, в последний раз пять лет до того. Примерил: нормально, по размеру подошел, показалось только, что стал свободнее в плечах. Взял ручку и блокнот, уселся на кухне за стол, чтоб накидать список вопросов, ну и завис: «А что спрашивать-то?.. Как клевало? Какая погода была? Сколько водяры выжрали?..» Ладно, на месте решил сориентироваться, отложил…

Глава первая

Пятнадцатого сентября семнадцатого года, в тот самый день, когда я поехал в Минск, погода стояла не самая приятная: шел дождь, дул порывистый ветер, существенно похолодало. Ботинки у меня были хорошие, но старые и с лопнувшими подошвами, поэтому ноги промочил в них практически сразу. В электричке ноги начало сводить от холода. Потом цыганки подсели, принялись деньги клянчить. Дал им два рубля¹, чтоб отстали, но это их только раззадорило – пришлось перейти в другой вагон.

По приезду в Минск сообразил, что страшно голоден – глупо было не пообедать перед дорогой, тем более что и не завтракал, только кофе пил. Глянул на часы – времени на то, чтоб перекусить уже не оставалось. Приглушил свой голод выкуренными двумя подряд сигаретами. Потом еще немного заплутал – давно не был в столице, растерялся.

Ровно в шесть ноль-ноль добрался-таки до нужного дома, раздраженный и растерянный. Ну, хоть почти не опоздал.

Уже стоя у нужного подъезда, еще раз позвонил Борису, сообщил, что уже рядом, через минут пять буду. Те пять минут мне были необходимы, чтобы остыть, перекурить еще раз, успокоиться и собраться с мыслями, так как разнервничался не на шутку.

У меня, кстати, есть уникальная способность угадывать внешность человека по его голосу; не так, чтоб полностью, но с большего могу определить примерный возраст, рост, комплекцию, иногда даже цвет волос. И в тот раз постарался угадать: представился мне дядька лет сорока-сорока пяти, среднего роста, полный, брюнет, скорее всего с проседью, несомненно, лысоватый.

На пороге же меня встретил высоченный худощавый слегка сутулый мужик возрастом ближе к шестидесяти, с курчавой русой шевелюрой, без признаков облысения, немного седоватый. Ну, хоть что-то угадал.

– О, добрый вечер, Сергей. Проходите, – поприветствовал он меня, протянул руку с длиннющими пальцами. Таких длинных человеческих пальцев я еще не видел. Глядя на них, мне сразу представился зверек руконожка (или как его там?), который непропорционально длинными указательными пальцами ковыряется в трещинах коры дерева, извлекая оттуда насекомых; как раз на днях смотрел про такого чудо-зверя по телевизору – передача была про животный мир Мадагаскара (люблю передачи про животных смотреть).

Я поздоровался тоже, смешался совсем, еще и потому, что представлял его иначе. А особенно его рост меня с толку сбил – два метра, не меньше, а скорее всего – два с небольшим хвостиком. Я тоже выше среднего, но возле него почувствовал себя недоростком – непривычное ощущение. А когда разувался, из моего левого ботинка вместе с ногой вынулась и стелька, каким-то образом сцепившись с промокшим носком; я ее быстренько заправил обратно, стараясь сделать это максимально незаметно; вроде получилось, но вот мокрые следы, оставляемые моими ногами на линолеуме в прихожей, трудно было не заметить под определенным углом обзора и освещения.

Иногда, когда я особенно взволнован, растерян или смущен, возникает порыв совершить эпатажный поступок, или начать вести себя развязно, дерзко и вызывающе. Этакий защитный механизм срабатывает. Порою это помогает справиться с волнением и страхом, или замаскировать хотя бы, но чаще я только усугубляю ситуацию.

И в тот раз я еле удержался от того, чтоб не сдернуть со своих ног мокрые носки и не вручить Борису с просьбой развесить их где-нибудь для просушки. Вместо этого, сняв куртку, бесцеремонно и целенаправленно проследовал на кухню (типовая квартира, знакомая планировка), уселся за стол. Голода я тогда уже не ощущал.

– Погода – дрянь. Весь вымок, – сообщил я, потом догадался спросить: – Извините, можно узнать, как вас по отчеству?

– Владимирович… – ответил Борис, улыбнулся, – Вы не за рулем, может по коньячку, чтобы согреться?

«Бля, Серега! – промчалось в голове, – Уже месяц не бухаешь. После последнего недельного запоя, еле выжил, почти коника оседлал. Зарекался же, что больше ни капли. Сейчас, если не откажешься, то жопа – опять на неделю прощай».

– …Не откажусь, – произнес я вслух…

***

Борис достал из холодильника тарелку с уже нарезанной колбасой и сыром (готовился ко встрече со мной), непочатую бутылку коньяка, поставил две рюмки, налил по полной. Выпили за знакомство. Воцарилось неловкое молчание. Я огляделся: обычная кухня человека со средним достатком, ничего интересного. Значительно чище, чем у меня дома.

«Не похоже, что он холостяк. Видимо, жена есть, или другая какая-нибудь женщина имеется», – подумал я…

– Ну и? Что вас конкретно интересует, Сергей? – нарушил тишину Борис, дожевывая что-то.

– А хрен его знает… – тихо пробормотал я, прилипнув взглядом к бутылке, как будто ей ответил, а не ему; но резко опомнился: – Так! А поведайте-ка, для начала, откуда у вас интерес ко всему этому… ну…

– Сверхъестественному, вы хотели сказать?.. С юности. Сейчас расскажу… Родился я тут, в Минске, но еще когда мне было пять лет, наша семья переехала в Казахстан, Байконур достраивать, так как родители мои инженерами были в строительной отрасли. Жил я там до 91-го года, в общей сложности, почти двадцать семь лет, чуть ли не половину своей жизни. Так что, в некотором роде я немного казах… Еще по одной?

Я кивнул, он налил, мы выпили. Помолчали еще зачем-то с минуту.

– …Случилось это, если не ошибаюсь, осенью 69-го, мне десять лет было, – продолжил Борис Владимирович, – Точно не помню, какой месяц, предположительно вторая половина октября, или начало ноября, но темнело уже рано…

И тут я потянулся за бутылкой, взял, налил в обе рюмки, поднял, было, свою, но осекся, поставил на стол. Борис сделал вид, что не заметил моих действий, продолжал невозмутимо свой рассказ, явно рассказываемый как минимум раз в пятидесятый.

– Учились мы тогда во вторую смену, уроки поздно заканчивались. Возвращались втроем со школы – я, Володька и Нурик, то бишь, Нурсултан…

– Назарбаев? – зачем-то ляпнул я.

– А?.. Не-не-не, другой – Асланов, казах, друг мой. А Володя с Украины был – Семченко. Тогда еще и казахи, и русские, и бульбаши, и хохлы…

Короче, все-все-все тогда жили мирно и дружно, в одной большой стране. Я все-таки взял и выпил без приглашения. И колбасой закусил.

– …Шли мы втроем, значит. Уже стемнело. Я Володьке, помню, что-то рассказывал, спорил, не глядел по сторонам, Володька тоже увлечен был беседой. И Нурик первым что-то заметил, и спокойно так говорит: «Хлопцы, смотрите: самолет странно летает». Мы посмотрели, а там, прямо перед нами огонек в небе движется, вроде и не высоко, но оценить расстояние сложно. Мы остановились, начали наблюдать. Огонек этот, то вниз, то вверх, то ярче, что тусклее. Потом резко – раз! – и улетел как метеор. Ну понятно же, что это не самолет…

Борис долил мне, выпили по третьей (для меня четвертую), продолжил повествование:

– Честно говорю, ни испуга, ни удивления это явление у нас не вызвало. И даже ни в тот вечер, ни в последующие несколько дней мы этот случай не обсуждали, не вспоминали, будто бы и не было ничего. Потом очень многие начали рассказывать, что видели в разное время и в разных местах яркие огни над городом и в его окрестностях, по описаниям такие же, как и мы тогда. Что это – никто понять не мог. Одни считали, будто это шаровые молнии, другие, что наши какие-то летательные аппараты испытывают, а третьи, что это америкосы за космодромом следят с каких-то сверхсовременных секретных самолетов или управляемых ракет. Про инопланетян тогда никто не думал. И обсуждали это с опаской, только среди своих – время советское, мало ли, а вдруг государственная тайна. В общем, пошептались об этом – и перестали. Ну и я забыл про тот случай на долгие годы…

Из прихожей донесся звук открывающейся двери.

– О, дочурка моя вернулась… Подождите секундочку, пойду встречу…

Борис Владимирович удалился из кухни, через пару минут вернулся с дочерью (я за это время еще одну дябнул).

– Знакомьтесь, это Ася, дочь моя. Ася – это Сергей Сергеич, – представил нас друг другу Борис.

– Очень рада познакомиться, – веселым голоском пролепетала Ася.

«Так, – подумал я, – Свое отчество я не озвучивал. Однозначно в Википедии подсмотрели. Видимо, сразу же справки обо мне навели».

– Да, тоже приятно, – сказал я вслух, привстал слегка и снова шлепнулся на стул.

Взглянул на нее: ниже среднего роста (однозначно в мать), черно-каштановые волосы (тоже в мать), прическа в виде длинного каре (точно в мать), лицо с не ярко выраженными, но заметными монголоидными чертами (наверное, в мать), худенькая, но с относительно объемной грудью (вот тут вопрос), лет примерно пятнадцать – тридцать пять (возраст особей женского пола плохо умею определять на глаз, особенно это сложно бывает с азиатками). Ну, в общем-то, симпатичная, мне понравилась.

– Я, кстати, одну вашу книгу буквально сегодня дочитала до конца. Очень интересная, – сообщила дочь Бориса.

«Ага, – размышлял я про себя, – Сегодня дочитала. Обо мне они узнали около четырех дней назад. То есть, даже если она начала читать сразу же, то четыре дня – отличный результат. Никто из моих знакомых и даже, так называемых, друзей, меньше чем за месяц ее не осиливал; или вообще не осиливал, чего уж тут греха таить».

Был я уже слегка пьян и чувствовал себя значительно раскованнее, но, признаюсь, неожиданное появление девушки Аси заставило-таки меня смутиться. Но снова включился мой защитный механизм:

– А позвольте узнать, которую именно книгу вы прочли? – спросил я.

«Ну зачем ты, Серега, дурака валяешь? – стыдил я сам себя в мыслях, – Ту самую, единственную. Других нет».

– «Уход», – ответила Ася, и тут же добавила: – Извините меня, пожалуйста, мне действительно стыдно, но я ее бесплатно скачала из интернета. Я обещаю, что куплю вашу книгу, как только…

– Да ладно, не стоит, – перебил я, – Ваш адрес я знаю, пришлю по почте, обещаю не забыть.

«Вот, бля, обидно! – мелькнула мысль, – Мою книгу практически не читают, а если и читают, то скачивают с интернета на халяву. Поэтому-то я в дырявых ботинках и хожу».

– Кстати, – вмешался в разговор Борис Владимирович, – Ася закончила журфак в прошлом году и работает в газете.

– Круто, значит мы почти коллеги, – отреагировал я. Получилось почему-то сухо, и, мне показалось, воспринялось это как демонстративное равнодушие, хоть я этого нисколько не желал, нечаянно вышло. Неловкая пауза.

Борис быстро разрядил обстановку, спросив, курю ли я. После утвердительного ответа пригласил пройти в другую комнату на балкон. Ася осталась на кухне, стоя прислонившись к кухонному шкафчику и разглядывая люстру на потолке.

«Идиот! – ругал я себя в мыслях, – Дурак косноязычный! Однозначно же обидел девочку на ровном месте. Она ведь, возможно, за советом хотела обратиться. Ей, наверное, огромных усилий стоило перебороть застенчивость, а ты ее с ходу обрубил. Она, небось, сейчас готова под землю провалиться…»

***

Мы миновали маленький коридорчик, прошли в гостиную, именно там находился балкон. В интерьер я в тот раз не всматривался, но если бы было там что-то примечательное, то, скорее всего, обратил бы внимание сразу.

Балкон, а точнее лоджия, тоже ничем особенным не запомнился: невзрачная отделка деревянной вагонкой, старые шкафы с плохо закрывающимися перекошенными дверцами, немного какого-то рыболовного хлама, столик; на столике старая щербатая хрустальная пепельница – такие раньше в Борисове делали. Все среднестатистическое.

– Сергей, вы извините, – закурив и пару раз глубоко затянувшись, тихо обратился ко мне Борис, – Но, если вы не против, пускай дочка с нами посидит. Она сама, скорее всего, постесняется, однако ей тоже есть что рассказать. Но и вы, пожалуйста, поведайте что-нибудь, что ей было бы полезно в ее работе. Может, какой-нибудь профессиональный совет…

– Конечно, никаких проблем…

– Понимаете ли, – продолжал он шепотом, оглядываясь на комнату, – Ася очень мечтала поступить на журфак, печатные СМИ, хотела стать журналисткой. Я хоть и не был в восторге от выбора ее профессии, так как понимал, что там все не так красиво, как кажется со стороны, но и препятствовать не стал. Поступила, отучилась, в газету по распределению устроилась. Казалось бы, мечта исполнилась, а она разочаровалась; пока еще не окончательно, но близка к этому. Приходится же писать обзоры сезонных ярмарок, про выставки продукции сельского хозяйства и прочее в том же духе. И никакого просвета… Хондрит она. А тут вы ко мне обратились, Ася сразу воодушевилась…

– А на чем она хотела бы специализироваться? – встрял я в монолог.

– Честно говоря, Ася сама, видимо, не знает. В этом-то и проблема. Когда выбирала профессию, то думала, что будет все иначе, будут интересные темы, какие-то перспективы для творческой реализации. На деле же столкнулась с рутиной. Понятное дело, что не все сразу, но сами же понимаете, каково это достичь чего хотел и не обнаружить в этом того, чего ожидал.

– Хорошо, я попробую с ней пообщаться. По возможности… Может, что-нибудь посоветую…

«Да уж, посоветую, – мелькнула мысль, – Посоветую, как для интернет-помоек гнилые статейки за гроши стряпать».

– Очень буду этому рад. А особенно она будет рада. Может, скажете ей про что и как сейчас писать лучше, куда с этим обращаться, где публиковаться… А вы, кстати, во сколько уезжаете? – вдруг спросил Борис.

– Так… – начал думать я вслух, – Последняя электричка в полночь с чем-то будет. То есть, чтоб гарантированно на нее успеть, мне от вас не позднее полдвенадцатого удалиться надо.

Глянул на время: не было и семи вечера. Сообразил, что до полдвенадцатого торчать у них будет неприлично, и, возможно, Борис наоборот рассчитывал, что я до ночи у них не стану засиживаться, в связи с чем добавил:

– Не хочется вас обременять, постараюсь раньше убраться…

– Не волнуйтесь, – остановил меня Борис, видимо поняв ход моих мыслей, – Я просто переживаю, что все не успеем обсудить, маловато времени… А вообще, можете и у нас заночевать, уехать завтра, когда вам удобнее будет…

Пообещал подумать.

***

Возвращаясь на кухню, в гостиной на полке в шкафу, я заметил черно-белое фото девушки. Остановился, всмотрелся: фото, однозначно, старое, такие раньше в фотоателье делали; девушка похожа на Асю, но не совсем – заметно больше азиатского во внешности, прическа другая.

– Это моя супруга Динара, – сообщил Борис, заметив мой интерес, – Мама Аси. Умерла в августе пятнадцатого. Вот, недавно вторая годовщина была. До сих пор не верится…

– Соболезную. Красивая.

– Да, красивая, – грустно произнес Борис, глядя на фото покойной жены, – Мы в Казахстане познакомились, в девяностом году. Мне тогда тридцать было, а ей девятнадцать. Ее родители не одобряли нашего общения. Сами понимаете: традиции, ислам… Ее мать еще приемлемо ко мне относилась, так как сама не совсем казашка была, а наполовину русская… А вот отец ее, чистокровный казах и убежденный мусульманин, был категорически против меня. Ну и начало девяностых, напряжение нарастало, местные начали косо на приезжих поглядывать, уже витало что-то в воздухе. Отец мой тогда же примерно умер от онкологии, а здесь, в БССР, мои дедушка с бабушкой живы были – родители моей мамы. В общем, засобирались мы на родину. Я тогда, помню, очень переживал, понимал, что если уеду, Динару больше не увижу, решился там остаться. А мать моя, узнав про это, мне говорит: «Боря, ты дурак». «Почему это?» – спрашиваю. «Ну как это почему? А кто мешает для Динары билет купить? Она уже совершеннолетняя, имеет право». В итоге, уехали мы втроем, в декабре девяносто первого. Уже, получается, в независимую Республику Беларусь. Тут расписались почти сразу. А еще чуть меньше, чем через четыре года, Ася на свет появилась… Вот такие вот дела… Ладно, идемте на кухню…

Шагая вслед за Борисом, я высчитывал возраст Аси. Уже тяжело было цифры в уме вычитать и складывать. Вначале насчитал двенадцать, потом тридцать два.

«Почти ровесники, – подумал я, – На два года меня всего лишь младше… Хотя, стоп! Как такое может быть? Каких, на фиг, два года? Я ж восемьдесят третьего, а она, выходит, девяносто пятого…»

***

Вряд ли Ася с кухни слышала наш разговор – мы довольно-таки тихо беседовали, большей частью шепотом.

Застали ее сидящей на корточках и гладящей непонятно откуда взявшегося серого полосатого кота, плюгавенького и беспородного; лежал кот на стуле, на котором я до этого сидел; кот щурился от удовольствия, очень громко мурлыкал, так, что слышно было с приличного расстояния.

– О, вот и еще один член семейства вылез! – весело воскликнул Борис, – Знакомьтесь: это Маркиз!

Кот вздрогнул от громкого баса хозяина, резко оглянулся, выпучив желто-зеленые глаза, но тут же снова прищурился, отвернулся; на меня он даже не обратил внимания.