Глава 1
Мои размышления прервал телефонный звонок. Вынув руки из-под головы и приняв вертикальное положение, я поднял трубку. Как и ожидалось, это оказалась сотрудница моей секретарской службы.
– Мистер Стин, это Белла. Вам только что звонила миссис Генри Химмельберг. Просит немедленно перезвонить по срочному делу.
Я кое-как нацарапал на клочке бумажки имя и номер потенциальной клиентки, поблагодарил Беллу, потом встал с кровати, надел рубашку, висевшую рядом на спинке стула, затем сел на сам стул, аккуратно переписал все полученные данные в журнал входящих звонков, включая дату и время, закурил сигарету, выпил стакан воды, наконец откашлялся и стал набирать номер клиентки.
Педантичность и организованность – это у меня врожденное. Я держу в полном порядке свою нехитрую бухгалтерию и все записи о делах, которые храню в крохотной квартире, служащей мне также и офисом. Мало кто может понять, почему, при такой рьяной (мои бывшие коллеги сказали бы «маниакальной») склонности к порядку, я в итоге выбрал профессию частного детектива, где нет ничего надежного и предсказуемого.
Никто не может этого понять. Мой отец американец и его отец был американцем, но где-то в четвертом колене наших предков, пересекших Тихий океан в поисках лучшей доли, определенно была китайская ветвь, что выразилось в темных волосах, слегка миндалевидном разрезе глаз, маниакальной (да, да) любви к порядку во всем и стремлении к успеху любой ценой. Возможно, среди наших предков были и русские или даже монголы, но отец тщательно уничтожил любые сомнительные проростки в корнях фамильного древа Стинов.
В жены мой отец выбрал самую светлую из всех калифорнийских блондинок, скорее всего, чтобы его детей никто не принимал за «цветных». Я почти не помнил свою мать, она была тихой, рассеянной и, не выдержав жизненного напора отца, быстро покинула бренный мир.
Отец очень гордился мной, когда, неплохо окончив колледж, я поступил в юридическую школу. Расстроился, когда ушел из нее, чтобы записаться добровольцем во флот, но утешал себя, что я поступаю, как настоящий американец. Разозлился, когда после демобилизации я не вернулся к учебе, а вместо этого стал полицейским. И прекратил со мой общаться, когда я уволился из полиции, чтобы стать частным детективом.
Вспоминая то время, я бы решил, что во всем виновата война. Я мог получить отсрочку от призыва, если бы постарался, но я не хотел стараться – тогда защищать родину от японцев мне казалось совершенно правильным делом. И хотя сам я иногда слышал за спиной от других офицеров брошенное сквозь зубы «чинк»1, но научился пропускать это мимо ушей. К тому же большинство товарищей относились ко мне хорошо, наверное, это были мои первые настоящие друзья за всю жизнь. Да и само время, проведенное на флоте, я до сих пор вспоминаю как самые лучшие годы.
Но, когда война закончилась, я некоторое время просто не знал, что делать дальше. Юриспруденция меня больше не привлекала, и я понял, что никогда к ней не тянулся, а просто хотел порадовать отца. Зато полиция мне показалась мирным продолжением армии. Тут тоже была форма, и братство, и понятная субординация. Как герой войны, закончивший колледж, я легко прошел конкурс, а поскольку не был обделен мозгами и аккуратно составлял все отчеты, то быстро был повышен до детектива. Так я прослужил несколько лет, постепенно делая карьеру в полицейском управлении Лос-Анджелеса, пока вдруг однажды не осознал, что действие гипноза, обволакивающего меня все эти годы, закончилось.
Неприятно проснуться одним прекрасным утром и понять, что большая часть взрослой жизни прожита зря. А между тем именно это со мной и произошло. Я никогда не хотел служить в армии, не хотел служить в полиции. Просто потому, что никогда не хотел никому подчиняться. Но убедил себя, что так нужно делать. Ради какого-то высшего блага, которое, кстати говоря, тоже всегда подсознательно вызывало у меня вопросы. Полицейские, как и солдаты, твердо убеждены, что они изначально выступают на стороне добра и поэтому, не задумываясь, выносят решения в соответствии с выданным им кодексом.
Мне же всегда это казалось, что справедливость закона легко переходит в мстительность. Например, еще будучи патрульным, я думал, что у воришки достаточно отобрать украденное и вернуть владельцу, а не арестовывать его и тащить в участок, тратя деньги и ресурсы города. Более того, бывали случаи, когда мне казалось, что вору украденное действительно гораздо нужнее, чем владельцу. Но, конечно, я не мог такие вещи обсуждать с коллегами, отцом или братьями. Они бы все сочли меня коммунистом.
Поскольку у меня не было долгов и семьи, которая бы от меня зависела, я не стал медлить ни секунды – и в тот же день написал заявление об увольнении из полиции. Коллеги, не зная моих истинных мотивов, отнеслись с пониманием. На этой службе многие быстро выгорают, хотя предпочитают переводиться на бумажную работу, чтобы не потерять пенсию. Опять же ребята помогли и с лицензией частного детектива. Вопреки мифам из «крутых» романов отношения у полиции и частников довольно теплые. Бывших полицейских охотно нанимают в службу безопасности голливудские студии или крупные детективные агентства, а зарплаты там получше, чем платит округ. Мне, кстати, предлагали и то и другое, но я вежливо отказался. А зачем мне менять одно ярмо на такое же? Снова начальство, снова приказы, снова отчеты.
Нет, я не дурак и не романтик. И осколок японской гранаты в голове у меня не застрял. Прежде, чем круто изменить жизнь, я все хорошо подсчитал. Если свести к минимуму расходы: не тратиться на офис, секретаршу и помощников, найти квартиру подешевле, то я смогу позволить себе круглогодичные объявления в трех центральных газетах, оплату коммутатора секретарской службы и брать с клиентов на 10% меньше, чем мои конкуренты. Конечно, были те, кто не любил звонить по телефону, а сразу являлся в офис – таких клиентов я терял, но большинство охотно звонили моим «секретаршам» и оставляли сообщения. Это же все-таки Лос-Анджелес.
Не стоит думать, что в моей работе было что-то авантюрное и загадочное. Никаких соблазнительных мандаринских принцесс в облегающих кимоно с ручной пумой на поводке, умолявших найти их нефритовое ожерелье, или гангстеров, нанимавших меня разыскать случайно забытый в аэропорту чемодан с миллионом долларов. Ко мне обращались всего два вида клиентов – те, кому не могла помочь полиция. Это были супруги обоего пола, интересовавшиеся, не изменяет ли им вторая половина. А также те, кто просил разыскать пропавшего родственника. Иногда опять же сбежавшего супруга, но к сожалению, все чаще приходили родители, у которых пропадали дети-подростки. Это же Лос-Анджелес.
Пока что мне удавалось сводить концы с концами. Зато теперь я мог себе позволить частенько валяться в кровати до середины дня, много читать, размышлять и гулять по пляжу. Конечно, если бы я раньше задумался над своими жизненными предпочтениями, то мог бы сразу выбрать профессию, требующую еще меньше усилий, зато приносящую солидный доход. Например, стать автором музыкальных шлягеров. Но, если честно, у меня нет слуха, таланта к сочинительству, зато весьма скромные запросы.
К сожалению, с новой работой у меня окончательно развеялись последние надежды устроить личную жизнь. И не только потому, что я ютился в конуре, в которую едва влезали кровать, стол, плитка и умывальник. Стоило мне заикнуться какой-нибудь даме за первым коктейлем, чем я занимаюсь, как она начинала шипеть «вуайерист» и плеваться так, будто в бокале у нее карболка. Хотя, не знаю, какие она найдет эпитеты, когда ее гипотетический будущий муж – человек, безусловно, уважаемой профессии, скажем, дантист – однажды явится домой со следами губной помады на воротничке.
А, между тем, я наконец-то получаю удовольствие от своей собственной профессии. Почему бы обманутым супругам не узнать правду? Как они ею распорядятся – их личное дело. Кстати, по задумчивой поволоке в глазах некоторых клиенток я был склонен предположить, что они готовы измену простить (но не забыть). Вернуть же домой блудное дитя, что может быть радостней?
Между прочим, измены и поиски пропавших – это практически самые расхожие сюжеты Ветхого Завета. Вот где бы было разгуляться частному детективу. Урия нанял бы сыщика последить за Вирсавией, пока он в отлучке. Исаак отправил бы его на поиски Исава, а потом уже целая армия сыщиков искала бы Иосифа по всему Ближнему Востоку по поручению Иакова. Я раздумывал о том, как могла бы выглядеть Библия, написанная с точки зрения частного детектива.
Да, именно об этом я и размышлял в середине дня, лежа на кровати, положив руки за голову, когда это интереснейшее занятие прервал звонок из секретарской службы.
Глава 2
Приведя себя в порядок, я перезвонил потенциальной клиентке, представился и услышал на другом конце провода резкий высокий голос:
– Мистер Стин? Говорит миссис Эдит Химмельберг. Мне вас порекомендовала Сара Норманн из нашего общего загородного клуба. Я бы хотела, чтобы вы немедленно ко мне приехали. Пропал мой сын.
Поскольку мое детективное агентство существовало менее двух лет, мне не составило труда вспомнить дело Сары Норманн, не сверяясь с записями. Ее дочь бросила первый курс колледжа и уехала в Баха-Калифорнию с сорокалетним художником. Так как при этом она по-прежнему продолжала писать подробнейшие письма своей лучшей подруге, найти ее в итоге не составило труда. Когда я добрался до девицы, оказалось, что восторг первой влюбленности несколько поутих, а избранник ее сердца стал все больше внимания уделять своим старым привязанностям: дешевому самогону и марихуане.
Поэтому мне удалось ее убедить вернуться со мной в Соединенные Штаты и дать родителям еще один шанс. Не знаю, насколько хорошо они сумели этим шансом воспользоваться, но за рекомендацию я им точно был благодарен.
В итоге я записал адрес, внес его в карточку клиента и направил свой «форд» в Пэрис, графство Сан-Бернардино – небольшой тенистый городок в получасе езды от Лос-Анджелеса. Однажды мне уже случалось бывать здесь по поводу убийства, следы которого вели к месту работы жертвы в Банкер-Хилл2. Местный шериф был только счастлив сплавить дело на наш полицейский департамент.
Пэрис был идиллическим поселком, состоящим из небольших изолированных вилл. Их населяли преимущественно управляющие крупных компаний и высокооплачиваемые служащие, которые предпочитали держать свои семьи как можно дальше от соблазнов большого города. У многих из них были «рабочие» квартиры в городе, где они могли переночевать, если надолго задерживались в своих конторах – это я тоже помнил по тому прошлому делу. Сам Пэрис представлял собой дружный анклав улыбчивых домохозяек, детей и вежливой прислуги. Никаких кинозвезд и эксцентричных миллионеров.
Въездные ворота по указанному адресу были открыты, поэтому я свободно проехал по короткой широкой аллее и припарковался прямо у центрального входа симпатичного небольшого особняка с каминными трубами и фахверками, который с некоторых пор стали называть «классическим стилем Пасадены». Не успел я схватиться за дверной молоток, как дверь мне открыла сама хозяйка дома. Это я понял сразу по ее прямой осанке, тщательно уложенным волосам и простому, но явно дорогому домашнему платью, плотно облегавшему коренастую фигуру.
– Миссис Химмельберг? – спросил я, протягивая ей визитную карточку.
– Следуйте за мной, – кивнула она, величаво направившись в гостиную в тихих и практичных туфлях на низком каблуке, которые ничего хорошего не добавляли ее ногам.
Было видно, что хозяйке не терпится немедленно перейти к делу, но прочно усвоенное воспитание требовало вначале предложить мне напитки. Ее речь выдавала хорошее происхождение и образование. Вассар или Рэдклифф3, подумал я, хотя сам не очень в этом разбирался.
Я согласился на стакан имбирного лимонада. Пока Эдит Химмельберг расставляла на журнальном столике стаканы и раскладывала лед, я воспользовался случаем подробнее ее разглядеть. Явно не красавица и не скрывает свой возраст. В некогда темных волосах заметно пробивается седина, уголки губ опущены вниз, оттягивая подбородок, руки опухшие и потрескавшиеся, подчеркивающие, что хозяйка, несмотря на явный достаток, не чурается грубой домашней работы. Но, несмотря на красноту ее маленьких глаз и явные следы недавних слез, было в этих глазах что-то стальное, некий холодный блеск, который сразу мне дал понять, что эта дама не из тех, кто расклеивается по пустякам, а предпочитает все держать по контролем. И действительно, направлять разговор мне не пришлось. Стоило достать из пиджака блокнот и автоматическую ручку, как она сразу отставила свой стакан и заговорила.
– Как вы поняли, речь идет о нашем сыне Томе. Ему семнадцать лет. Он пропал сегодня. Подождите, – она подняла руку, как будто предвидя мои возможные возражения. – Я расскажу, почему это так важно, если вы не будете меня перебивать.
Я кивком показал, что не буду.
– Том сейчас в выпускном классе. У него была хорошая успеваемость и он досрочно подал заявки в некоторые колледжи. До недавнего времени у нас было полное взаимопонимание. Он хотел стать ученым, как его отец. Но несколько месяцев назад все изменилось. Том стал нас избегать. Пропадать из дома на целые сутки. Заявляться пьяным. В итоге нам пришлось отобрать у него машину. Мы думали, что в школу он ездит с друзьями. Но недавно разразился скандал. Нам позвонили из школы. Они сказали, что Том прогуливал занятия, не пришел на несколько важных тестов. У него резко упал средний балл. В конце концов он подрался с одноклассником. Его могли отстранить от занятий! И тогда его заявки в колледжи были бы отклонены. В конце концов у нас состоялся очень тяжелый разговор, но мы смогли прийти к взаимопониманию. Том извинился перед одноклассником, в школе решили пойти ему навстречу и разрешили пересдать пропущенные тесты. Он должен был каждый день являться на занятия и оставаться после уроков, чтобы наверстать программу. А я в обед звонила в администрацию, чтобы убедиться, что он присутствовал в школе.
Хорошо, что в этот момент я склонился над блокнотом, чтобы стенографировать показания миссис Химмельберг, и она не заметила, как высоко взлетели у меня брови. Мама, которая каждый день звонит в школу, дабы убедиться, что дитя ходит на уроки – не лучший стимул гармоничных семейных отношений.
– А сегодня я даже позвонить не успела, – продолжала она. – Том как раз должен был пересдать один из пропущенных тестов. Но уже через час мне перезвонили из школы и спросили, почему он не явился. Директор сам за него очень переживает, потому что Том всегда был одним из лучших учеников. Мне пришлось соврать, – последнее слово она произнесла с таким усилием, что казалось у нее разъедутся лицевые кости, которые она в последний момент удержала усилием мышц. – Я сказала, что он серьезно заболел, и все утро был жар. Мне снова удалось уговорить их дать ему отсрочку. Потом я сидела и ждала. Ждала, когда он вернется, и объяснит мне, почему не пришел на экзамен. Или хотя бы позвонит. Но вот прошло полдня, а он так и не появился. Он же понимает, что это его последний шанс! Я не могу просто так сидеть и ждать и не знать, что происходит, понимаете? Я должна что-то делать.
С одной стороны, миссис Химмельберг определенно вела себя неадекватно для матери подростка. С другой стороны, и в поведении юноши было много тревожного. У всего этого могло быть и вполне безобидное объяснение, но я знал и несколько таких бунтов выпускного года, которые закончились очень трагически. Этого я не стал ей говорить.
– Вы знаете кого-нибудь, с кем Том мог бы поделиться своими планами? – спросил я.
– Да. Его подружка. Лекси, – она выплюнула имя так, что у нее кости под кожей лица снова заходили ходуном. – Живет в паре кварталов от нас. Они переехали год назад. Ее мать как-то связана с Голливудом. Не знаю, почему они решили жить здесь. Они даже устраивали вечеринки, что у нас не принято. Там была громкая музыка, полуголые актрисы и наливали алкоголь, если не что похуже. Том туда ходил и выпивал вместе со всеми. Я не люблю скандалов, но в тот раз не сдержалась и пошла поговорить с родителями Лекси, чтобы больше такого не было. Ее мать меня даже слушать не стала, только рассмеялась. Поэтому я к ним больше не пойду. Даже если они что-то и знают про Тома, мне они не скажут.
Что ж, в здравом уме ей не откажешь. Я записал адрес Лекси и захлопнул блокнот.
– У вас есть недавний снимок Тома?
– Конечно, – она подошла к каминной полке, и взяла фотографию, уже предварительно вынутую из рамки. Я лишний раз убедился, что эта женщина действительно любит все держать под контролем. Со снимка на меня смотрел симпатичный, даже красивый светловолосый юноша в футболке теннисного клуба. Над головой он вскинул ракетку и счастливо улыбался в камеру.
– Снимок сделан в прошлом году, когда Том победил в благотворительном турнире графства, – вздохнула Эдит.
Осталось решить только последний вопрос.
– Миссис Химмельберг, я беру пятьдесят долларов в день плюс расходы. Пока что я не вижу, какие могут быть расходы, кроме как на бензин. Поэтому я бы хотел получить задаток, скажем, долларов шестьдесят. Если к завтрашнему дню я найду Тома или он явится сам, я вычту свой гонорар и то, что потратил, а остальное верну вам.
Она, не раздумывая, кивнула и исчезла в глубине дома, откуда вскоре вернулась, зажав в руке три хрустящие двадцатки.
– Вы, конечно, будете записывать все свои расходы, Стин, – сурово сказала Эдит.
Я убрал деньги в бумажник, но ее поведение меня удивило. Не так часто домохозяйки расплачиваются со мной наличными. Она быстро поняла причину моего изумления и, что еще более странно, впервые за весь наш разговор, смутилась.
– У меня к вам будет одна небольшая просьба, – неуверенно заговорила женщина. – Дело в том, что мой муж Генри не очень здоров. Два года назад у него был инфаркт. Врач сказал, его ни в коем случае нельзя волновать. Я пока не говорила ему, ни что Том пропал, ни что я наняла вас. И не хочу говорить. Если Том быстро вернется, он может и не заметить. Сейчас Генри в городе, в своей лаборатории, у него много работы. Если вы найдете Тома, то позвоните мне, я постараюсь быстро подойти к телефону. И сама подготовлю Генри. Просто верните сына домой.
Я взглянул на Эдит Химмельберг в возросшим интересом. Безусловно, она очень беспокоилась из-за пропажи сына, но всю нашу беседу ее речь напоминала жалобы дрессировщика, расстроенного побегом самого сообразительного пуделя. Когда же она заговорила о муже, я впервые услышал в ее голосе искреннею нежность.
Глава 3
Следуя объяснениям миссис Химмельберг, я легко нашел дом Лекси. Ворота здесь тоже были нараспашку, как и во многих владениях Пэриса. Очевидно, местные жители не опасались чужаков и грабителей и не хотели закрываться от соседей.
Участок был значительно больше. Сразу за воротами я увидел гараж на несколько машин, над которым находилась квартира, очевидно, шофера. За гаражом была стоянка, где я и оставил «форд», а затем, пройдя через сад по живописной аллее, обнаружил современный двухэтажный особняк с огромной террасой, огибающей весь периметр дома. Звонить пришлось довольно долго, пока, наконец, дверь не распахнула мексиканская служанка с пестрым платком на голове. Она даже не взглянула на мою визитку, а только молча махнула рукой куда-то влево, а сама галопом умчалась в противоположную сторону вглубь дома, откуда валил дым и доносились аппетитные запахи.
Я осторожно вошел, начав продвигаться в указанном направлении, и вскоре оказался в огромной гостиной с панорамными окнами, несколькими мягкими диванами, креслами и журнальными столиками. На одном из диванов сидела женщина средних лет, одетая в блузку, шорты и теннисные туфли. На носу у нее были очки, распущенные светлые волосы убраны за уши и она была так увлечена чтением машинописного текста, что даже не заметила моего появления. Я откашлялся.
– Кто вы и как сюда попали? – спокойно спросила она, подняв глаза над страницей. У нее был едва уловимый странный акцент, который я не мог определить.
– Извините, мэм, меня впустила ваша служанка. Она просто открыла мне дверь и убежала. Я даже не успел представиться.
– А, это наша кухарка Марианна. Наверняка она опять решила приготовить пять блюд сразу и три из них уже подгорают. Простите, я не слышала звонка, иначе сама бы открыла. Так вы что-то продаете?
– Вовсе нет, – я протянул ей визитку. – Меня зовут Дуглас Стин, частный детектив. Вы знаете Тома Химмельберга?
– Конечно, это наш сосед, друг моей дочери. Очень милый мальчик. А в чем дело?
– Меня наняли его родители. Дело в том, что он пропал. Простите, мэм, я могу присесть?
– Конечно!
Женщина быстро собрала бумаги, лежащие в кресле, и переложила их на один из диванов. Она явно была примерно ровесницей Эдит и тоже не скрывала свой возраст. Но почему-то выглядела моложе. То ли потому, что ей шли шорты, да и двигалась она намного живее и непосредственнее, как будто сохранила энергию молодости. А возможно потому, что лицо ее выражало неподдельное участие.
– Так что там с Томом?
– Простите, мэм, – замялся я, – Не подскажите, как к вам обращаться?
Она от души рассмеялась.
– Уверена, Эдит Химмельберг вылила на нас ушат грязи, но так и не удосужилась узнать нашу фамилию. Меня зовут Аманда Хэйр, а моего мужа Грегори. Так что случилось с Томом?
– Как я и сказал, он пропал. Не явился на важный экзамен и его мать очень волнуется. Когда вы его видели в последний раз, миссис Хэйр?
– Зовите меня Амандой. Если честно, довольно давно. Несколько недель назад, – она на мгновение задумалась. – Мы приехали сюда чуть больше года назад из Англии. Я получила работу продюсера на студии «Авалон», а мой муж читает собственный курс по культурологии в Калифорнийском Университете. Том был одним из первых, с кем мы познакомились в этом городе: он увидел грузовики во время переезда и предложил свою помощь. Я была рада, что они с Лекси сразу подружились. Потом в течение года мы устроили несколько вечеринок. Для коллег Грегори по университету, для соседей и еще для других британцев из Голливуда. У нас так принято, называется «дом вдали от родного дома». На одну из этих вечеринок и пришли Том с Лекси. Ничего ужасного не было. Они выпили по паре коктейлей и потанцевали у бассейна с остальными. Было довольно рано и Том сам ушел домой. Но на следующий день явилась его мамаша, изрыгая пламя. Она обвиняла меня в том, что я заманила ее драгоценного мальчика в логово разврата и пьяной оргии. Все это было нелепо, но я не хотела усугублять ситуацию. Понимаете, я не хотела, чтобы у Тома были из-за нас неприятности. Поэтому я поговорила с Лекси и попросила ее больше не приглашать к нам Тома, на случай, если его мать за ним следит. Сказала, что они могут встречаться в городе, если Тому удастся улизнуть. Так что после той вечеринки я его больше не видела. А потом Лекси мне сообщила, что у него отобрали машину. Все это очень печально. Я не вижу, чем могу вам еще помочь.
– А ваша дочь может?
– Не знаю. Она еще не вернулась с занятий. Скоро должна подойти. У вас есть время?
– Я бы ее дождался, если я вас не затрудню, миссис Хэйр. А вы сами не против, что они встречаются?
– Аманда, я же сказала. Нет, не против. К тому же они просто друзья. У Лекси есть официальный ухажер из местной футбольной команды. По выходным они ходят в кино, и он уже пригласил ее на выпускной. Но я не думаю, что у них что-то серьезное. Кстати, пока мы ждем, хотите перекусить? Судя по тому, что Марианна перестала греметь сковородками, хоть несколько блюд ей удалось спасти.
Поскольку утром мне удалось позавтракать лишь кофе, засохшим рогаликом и парой сигарет, я не отказался от предложения. Аманда сходила на кухню и вернулась с тарелкой хрустящих благоухающих энчиладос. Пока она отсутствовала, я задумался над некоторыми ее словами. Аманда рассказала, что год назад они приехали в Калифорнию из Англии. Но ее акцент был явно не британским. Уж такого добра я здесь наслышался с избытком: и подлинного и фальшивого. Осмелев от острой мексиканской начинки, я решился спросить об этом.
– Да, я так и не научилась говорить, как британка, – с притворной грустью кивнула она. – На самом деле, я родилась и выросла в Штатах. Но родственники моей матери из Франции. И я часто проводила у них каникулы, а, когда выросла, то решила учиться в Сорбонне. В Париже меня и застала война. Я имею в виду настоящий Париж, а не этот4, – улыбнулась Аманда. – С большим трудом удалось выбраться в Англию, где я и встретила своего мужа. Я не могу заставить себя вернуться, но теперь Францией грезит Лекси. Она мечтает уехать в Сорбонну, закончив школу. Теперь вы понимаете, почему я несерьезно отношусь к ее местным романтическим увлечениям? А вот, кстати, и она.
Мы услышали стук входной двери и топот туфель по паркету, сопровождаемый возгласом «Марианна, как вкусно пахнет!», когда в гостиной появилась девушка, одетая в юбку и форменный пиджак частной школы.
Она определенно была похожа на мать, но и сильно отличалась. Чуть ниже ростом, гораздо более худая, почти с мальчишеской фигурой. Густые волосы медового отлива пострижены под пажа. Такие же ярко-васильковые глаза, но черты лица были более крупные, как будто они все соревновалось друг с другом за собственное пространство.
– Мама, ты еще дома? Я думала, ты уехала на студию, – искренне удивилась Лекси.
– Ой! – Аманда бросила взгляд на свои наручные часы. – Мне действительно пора собираться. Лекси, это мистер Стин, частный детектив. Он разыскивает Тома. Ты давно его видела?
В этом возрасте Лекси еще совершенно не научилась прятать свои эмоции. Рот у нее непроизвольно раскрылся, глаза забегали, а книги заскользили из рук на пол. Мне показалось, еще секунда и она просто убежит из комнаты.
– Лекси, – спокойно сказала Аманда. – Присядь, пожалуйста. И расскажи все, что ты знаешь.
Шок у девушки прошел довольно быстро, потому что она сделала глубокий вдох, собрала книги, а потом ловко устроилась на диване, скинув школьные туфли и поджав под себя ноги.
– Я не знаю, почему вы говорите «пропал», – обратилась она ко мне. – Да, он в последнее время вел себя странно, мы редко виделись. Но он пришел ко мне рано утром. Я еще только завтракала. Папа уже уехал, сам увез братьев в школу, а мама еще спала. Он хотел, чтобы я его свозила в одно место. Его же машину предки забрали. Сказал, что ему нужно срочно съездить с кем-то встретиться в Лос-Анджелесе, это, мол, вопрос жизни и смерти. Но я на прошлой неделе разбила бампер, ты же знаешь, – обернулась она к матери. – И сейчас меня подвозит в школу Патриция. Ну и он так расстроился. Я предложила вызвать ему такси. Но он сказал, что боится ехать один. Что это не опасно, но что ему нужен кто-то вроде объективного свидетеля. Потому что он запутался. Честно говоря, я не очень поняла, потому что утром я плохо соображаю, а Том не очень внятно объяснял. Ну и мне не очень хотелось с ним ехать и пропускать занятия, к тому же Патриция скоро должна была приехать. Но у него был такой несчастный вид, что мне пришла в голову одна идея. Я пошла и разбудила Карлоса. Карлос – это мамин шофер, – пояснила мне Лекси. – Мама не водит. Я знала, что ей на студию надо точно после ленча, и Том пообещал, что точно отпустит его раньше. Мама, ну он был такой несчастный!
Надо сказать, что переживания за Тома не сказались на аппетите девушки. Рассказывая историю, она ухитрилась запихнуть в рот два энчиладос и теперь их увлеченно дожевывала.
– И что случилось потом?
– Том пошел договариваться с Карлосом. Когда я вышла к воротам, то заглянула в гараж, твоего «Роллса» там не было. А потом приехала Патриция.
– Значит, проблема решена, – хлопнула в ладони Аманда. – Надо просто спросить у Карлоса, куда он отвез Тома. Лекси, позови его, дорогая. И, кстати, скажи ему, чтобы вывел машину. Я пока пойду собираться.
На несколько минут я остался в гостиной один и решил, что это хорошее время, чтобы быстро позвонить в коммутаторную службу и узнать, не было ли заявок от клиентов. Если за сегодняшние сутки мне удастся найти беглого школьника, не помешало бы новое дело.
Первой, запыхавшись, влетела в комнату Лекси.
– Его там нет, – изумленно выдохнула она.
– Кого нет?
– Карлоса. Дверь в его квартиру закрыта. Я стучала. Но он не открывает. И машины в гараже нет.
– Может, он уехал по делам? За покупками? Забирать ваших братьев из школы?
Лекси ожесточенно замотала головой
– Он не может. Он знает расписание…
– Кто знает?
По лестнице спустилась Аманда. Она была из тех женщин, кому не требовалось много времени на сборы. Шорты и кеды сменились на деловой костюм и практичные туфли, а волосы были аккуратно заколоты. Очки остались на месте, весь макияж заключался в паре мазков губной помадой. В руках она сжимала увесистую папку с машинописными листами.
– Мама! Я не смогла найти Карлоса.
– Черт знает, что за день, – казалось, хорошее настроение Аманды вдруг иссякло мгновенно без загорания предупредительной лампочки. – Разбирайтесь с этим сами. Я сейчас вызову такси. А потом серьезно поговорю с Карлосом о том, как выполнять заказы на стороне.
С этими словами она решительно направилась к столику с телефоном, но вдруг телефон зазвонил сам.
– Кого еще черт принес? – зло пробормотала Аманда, и, взяв трубку, рявкнула, – Слушаю! Что?! Полиция?