По следам трех беременностей, или Где обещанные радуга и пони?

Так же, как и в первый раз, выписали меня на 21 сутки. Я дома! На улице конец мая. Почти лето. Тепло! Начало сессии. Поняла, что не сдам ее, как бы ни старалась. Поэтому написала заявление на академический отпуск. А позже и вовсе забрала документы (по объективным причинам).

Вернемся к нашему лету. Всё расцветает, настроение улучшается, самочувствие хорошее, значит, вот-вот наступит время, обещанное книгами, – самое счастливое время для женщины. А пока верим и ждем.

Сидеть на шее у родителей мне не хотелось, и я стала искать работу. Сначала занималась продажей дисков, но официально меня так и не устроили. Искала дальше, всё лето промыкалась по разным работодателям, но официально негде не принимали, договор не заключали, про трудовую книжку вообще пришлось забыть.

Лето было насыщено событиями. Живу я на Дальнем Востоке, и тот год был предпоследним, когда в наших краях было очень жаркое лето. Потом климат изменился, но сейчас речь не об этом. Так вот, оказалось, что беременным тяжело переносить жару. При каждом удобном случае я принимала душ, порой по пять раз на дню. Дождей и прохлады было мало, поэтому бутылка воды была вечным спутником, куда бы я ни направлялась.

Беременных, стоящих на учете у гинеколога, постоянно направляют сдавать анализы и пройти целый список врачей. Ничего сложного. Обычный обязательный медицинский осмотр. Он у меня особых проблем не вызвал, кроме посещения стоматолога. До беременности я не боялась дантистов и вообще не понимала, почему люди так страшатся лечить зубы.

Ранним утром я бесстрашно вошла в кабинет врача, уселась в кресло и приготовилась услышать, что у меня всё отлично. В какой-то момент осмотра врач назвал номер зуба и озвучил диагноз: пульпит. Новость не расстроила и не встревожила. Врач поинтересовалась, чем будем обезболивать, но я отказалась от анестезии: «Потерплю, да мне и вовсе не страшно». Доктор настаивала, но я была непреклонна. Как же я была наивна! В последний раз уточнив мой добровольный отказ от обезболивания, врач легким движением руки и металлической палочки надломила зуб. Сказать, что я испугалась, – значит ничего не сказать. Я вскрикнула, покатились неконтролируемые слезы. Такой боли и своей реакции я не ожидала. Врач погладила меня по плечу, дождалась, пока я успокоюсь, и в очередной раз спросила: чем будем обезболивать: лидокаином или платным препаратом? Зная, что лидокаин на меня не действует, я выбрала второе. Моя недавняя храбрость улетучилась, я вжалась в кресло и тряслась от страха: вдруг резкая боль повторится. Вылечить больной зуб за один раз не получилось, поэтому пришлось прийти через неделю на повторный прием. В итоге зуб вылечили, но с тех пор для меня слово «пульпит» прочно ассоциируется с ужасной зубной болью и – вишенка на торте! – страхом похода к стоматологу.

Время шло. Самочувствие было не самое лучшее, но в целом неплохое. Правда, жара давала о себе знать, и беременность отвечала бессонницей и вечным желанием стоять под душем. Анализы, поиски работы, ремонт в комнате для малыша… Всё шло своим чередом.

Однажды, придя домой, я почувствовала запах жареной рыбы и, едва успев разуться, рванула в туалет. В голове была только одна мысль: «Только не токсикоз». Выйдя из туалета, я увидела на кухонном столе полную тарелку жареной камбалы. Рядом стояла свекровь с сияющей улыбкой от уха до уха. Посмотрев на меня, потом на сына, она изрекла: «У вас, ребята, будет девочка!» Народная примета нас рассмешила, но не более того.

Настала очередь второго скрининга. Оплатив присутствие будущего папы на УЗИ, мы вместе вошли в кабинет. До этого дня мы не вели разговоры о том, кто из нас больше хочет девочку или мальчика. Что касается меня, я была готова к любому варианту.

Мы с волнением выслушивали непонятные цифры и медицинские термины, ожидая заветного слова. Врач повернула к нам экран и, показав пальцем в некую точку, произнесла: «Девочка». Я расплылась в улыбке и только потом заметила, как изменился в лице рядом сидевший будущий отец.

Следующие три дня мой мужчина не обронил ни единого слова в мою сторону. Как выяснилось позже, свекровь заметила поведение сына на второй день и начала промывать ему мозги на тему отсутствия вины женщины в половой принадлежности ребенка.

К концу лета мне удалось найти работу, я надеялась, постоянную. Живота видно не было, поэтому собеседование прошло успешно. Попросили принести все документы, в том числе трудовую книжку, и пообещали через неделю заключить трудовой договор. Прошла неделя, я исправно работала, ничем не выдавая своего «интересного положения»: всегда пунктуальна, все обязанности и поручения выполняла в срок, ничего не забывала и даже не тупила Решила осведомиться о договоре у работодателя. Начались бесконечные «завтра», но надежда умирает последней. Я, наивная, рассуждала: до декрета остались считаные недельки, а в случае чего можно обратиться в трудовую инспекцию.

Одним прекрасным вечером уставшая после работы, с болью в пояснице (еще одно «омолаживающее» действие беременности – поясничные боли, и чем больше срок, тем сильнее они дают о себе знать. Даже если живота не видно, как было у меня, организм чувствует перераспределение веса и дает сигнал об усталости в виде боли), я пыталась заснуть. Утром мне снова идти на смену, но будущего отца это не беспокоило. Он был поглощен игрой на компьютере, громко комментировал и то и дело резко ударял рукой по столу или топал ногами. Мы поругались. Я плакала. Беременность меняет гормональный фон женщины, поэтому иногда достаточно незначительного события как для радости, так и для слез.

Утром, собираясь на работу, я почувствовала, что снова начал тянуть живот. Собрав все силы, вышла на смену и весь день не подавала виду. Вечером, после ухода начальства, я распласталась по прилавку. Коллеги поинтересовались, что со мной, и я неожиданно для себя разоткровенничалась: беременна, весь день болит живот. Удивлению не было предела. Обе женщины советовали пойти домой и отдохнуть, но я доработала смену до конца. На пороге магазина меня встретил мой мужчина, спешил извиниться. Ночью я вызвала скорую и уехала в роддом на сохранение. Официально на работу меня так и не устроили.

В роддоме (ба, знакомые все лица!) меня ждал Г, а также постельный режим и полный покой. Как думаете, сколько дней я провела в больнице? Правильно! 21 день! И всё бы ничего, но срок уже немаленький, стоять, сидеть и лежать жутко неудобно. Вдобавок ко всему частые позывы в туалет, боли в спине, гормональные скачки – букет «самых интересных и омолаживающих» свойств беременности. Там же, в больнице, я ощутила толчки малыша. (Первые толчки были, конечно, намного раньше, на 18-й неделе беременности. Никаких отрицательных эмоций и ощущений тогда не было. Наоборот, казалось, это так прекрасно! Ты уже ощущаешь в себе новую жизнь. Но малыш растет и сильнее пинается.)

После очередного обеда я искала удобную позу для чтения. И неожиданно почувствовала сильный толчок снизу, точно в желудок. Как же это было неприятно! Всё съеденное подпрыгнуло, показалось, что сейчас придется пулей нестись в санузел, но обошлось. Однако это была не разовая акция. После каждого приема пищи меня ждал толчок в желудок. Привыкнуть к этому ощущению не получалось. Вариант: есть поменьше, но чаще – тоже не помогал. И так продолжалось до родов.

Впрочем, толчки в желудок после еды не самое неприятное. Очень болезненны толчки на 33 – 35 неделях. Это даже не толчки. Малыш упирается в легкие и делает там «потягушки», раздвигая твои ребра. Незабываемые ощущения! Впервые об этом я услышала от сестры и не поверила: не может еще не родившийся малыш обладать такой силой, чтобы до боли раздвигать ребра матери! Ха-ха-ха! Когда я ощутила эти «потягушки» на себе, убедилась: это действительно не просто неприятно, а больно.

После выписки из больницы и до родов больше ничего страшного не случалось. Однако обещанного книгами прекрасного самочувствия и вселенской любви тоже не последовало. Хотелось гулять, но от продолжительной ходьбы болела спина, а сидеть на скамейке жутко неудобно. Хотелось в театр, и один раз я даже сходила. Это было прекрасно! Но больше не рискнула, так как частые позывы в туалет не давали спокойно высидеть нужное время.

Врач постоянно ругала за отеки, которые появлялись, стоило только съесть кусочек чего-то сладкого или соленого. Поэтому на восьмом и девятом месяцах пришлось ограничивать себя в желаниях. В общем долгожданного обещанного авторами книг прекраснейшего времени беременности, заек, лужаек, радуги и пони так и не наступило.

Зато наступил день родов. За четыре дня до этого мне дали направление на госпитализацию, но я не поехала в больницу, решив ждать схваток дома. На третьем скрининге местный – без преувеличения, легендарный – врач назвал мне точную дату родов, но в назначенный день я об этом даже не вспомнила.

Ни с того ни с сего проснулась я в пять утра (из-за некоторых событий жили мы уже у моей мамы). Покрутилась в постели, но уснуть не смогла. Встала, взяла книжку и ушла читать на кухню. Через час зашла моя сестра:

– Почему не спишь?

– Не спится.

– Ты рожаешь! – уверенно заявила сестра.

Я не приняла ее слова всерьез. Квартира медленно оживала. Проснулись все: муж, мама, батя, племянники. Детей сестра увела в детский сад и направилась на работу. Мой муж уехал в техникум, отец – на работу. Дома остались мы с мамой.

После семи часов утра у меня начались схватки, которые уже было бесполезно отрицать. Время между ними стремительно сокращалось, и в девять мама вызвала скорую. Схватки уже были каждые 15 минут. На улице началась сильная пурга. К приезду скорой время между схватками сократилось до 8-10 минут. Приняв мои документы и вещи, меня затолкали в машину и с сиреной повезли в городскую больницу (при хорошей погоде до города можно доехать за 15-20 минут).

В роддоме меня быстро оформили и подняли в предродовую палату, где я провела весь день до вечера. Воды сами не отходили, поэтому после обеда прокололи пузырь. Кстати, это совершенно не больно. Наоборот, ощущается облегчение от снижения веса и теплого потока воды по наболевшим за это время родовым путям.

В соседних предродовых палатах и в моей палате на соседней койке девочки кричали при каждой схватке, поэтому я не могла там находиться. Очень медленно передвигаясь по коридору вдоль стен, я тихо-тихо ойкала, сползая вниз во время очередной схватки. Акушерки, дежурившие на посту, прозвали меня «умирающим лебедем», но мне было всё равно. Лишь врачи, проходившие мимо, пытались заставить меня вернуться в палату. Но я упрямо отвечала: «Не могу и не хочу слушать вопли других».

Не подумайте, что я осуждаю девочек, кричащих во время схваток. Это действительно жутко больно, и, если болевой порог низок, терпеть невозможно. Однако во время крика теряются силы, которые еще пригодятся во время непосредственного процесса родов.

Вернемся к «умирающему лебедю». По прошествии 14 часов со времени первой схватки у меня начались потуги. Я отчетливо почувствовала, как раздвигаются мои тазовые косточки. Акушерка перевела меня в родильный зал. Я вскарабкалась на гинекологическое кресло. Вскоре пришли врачи. Меня проинструктировали: «Что бы ни случилось, слушай и выполняй указания врача». Совет был дельный, хорошо, что я прислушалась к нему.

Правда, случился курьез. В какой-то момент у меня одна нога соскользнула с опоры и едва не угодила в лицо врачу. К счастью, он успел отпрянуть. На долю секунды я даже забыла о боли: стало жутко стыдно. Но врач с улыбкой прервал мои извинения и спокойно вернул мою ногу на прежнее место.

Далее было самое болючее: проход головки младенца по родовым путям и через внутренние половые губы. У меня даже прекратились схватки, но я набрала воздух в легкие, – понимая, что никуда уже не деться и надо просто перетерпеть, – и вытолкнула из себя головку малышки. А потом уже не было больно. Еще одна схватка – и появились плечики, за которые малютку вытянули на свет.