В смирении желать невозможного. Книга тридцать седьмая

Марине – единственной, любимой

 
Не раз спасала ты меня,
Твое небесное терпенье,
Где взять поэту вдохновенье?
Лишь возле вечного огня.
Не зря любила ты меня,
Зачтется в срок твое смиренье.
 

Лоренцо Коста. Святая Анна. Начало XVI в.

Благодарение

 
Спасибо за ту любовь,
Что я ожидать не мог,
Она возвращалась вновь,
Забыв расставаний срок.
 
 
Венчальный огонь свечей
В душе вечно светит пусть,
За радость нагих ночей,
И тихую утра грусть.
 
 
За мудрый и нежный взгляд,
Смиряющий иногда,
Добра неразменный клад,
Хранимый тобой всегда.
 
 
За горечь лихих разлук,
За радость так жданных встреч,
Кольцо твоих тёплых рук,
Семью, что смогла сберечь.
 
 
За дом и уютный сад,
Где неба – голубизна,
Дороже мирских наград
Для нас его тишина.
 
 
За прочный уютный быт,
Где скуки невязок слой,
За стих, что во мне звучит,
И вспомнился вновь с тобой.
 

К рассвету на даче

 
Семь часов – разве время для сна?
Зелень лап протянула сосна
К окнам дома, затянутым сеткой
Лёгких капель дождя. С ближней ветки
Серебристой прозрачной капели
Слышен стук. От недели к неделе
Холодает, и чертится круг
Тех прогулок вдвоём. В самом деле,
Это время печалей, разлук.
Что за дни, слепотой надоели,
Просыпаешься по утру вдруг,
А оно непрозрачно, тоскливо,
Серый неба клочок сиротливо
Озаботит, как чей-то недуг,
Прорывается странной болезнью,
Всё ж, поверим, насколько полезней
Белый снег, если выпадет вдруг.
Красных ягод на снежном покрове
Неумелой позёмкой не скроет
До суровых ноябрьских вьюг.
Мы проснулись и миг пробужденья
Чуть продлит чудеса сновиденья,
Тесно руки впотьмах сплетены,
Это главное наше везенье,
В этом верная наша удача,
И сквозь окна неясно на даче
Только хрупкие ветви видны
В кронах чёрных и белых берёз.
Светлый день приворожит мороз,
Коли будет вдруг солнечно, ясно.
Так с «Казанской» к «Матрёне» негласно,
По поверьям, слагает зима
Поступь вьюг. Может, будет ненастно,
Коль внезапно придёт к нам сама,
Чтоб тепло очага мы ценили,
Чтобы долго и верно любили,
Чтобы помнили ночи без сна.
 

Прикончен год

 
Прикончен год, размолот дней черед,
В зазубринах душа, устала воля,
Не в радость жизнь, предчувствие гнетет,
Кружит бедой, сдавив виски до боли.
 
 
Душою пуст, хотя завяз в делах,
Я – старый дом, где голуби на крыше
И странное зверье на этажах,
А в глубине подвала бродят крысы.
 
 
Все возятся, роятся и пыхтят,
По темным тайникам ползут, по нишам,
Впотьмах уснувших птиц загрызть хотят,
Кричу во снах. Но кто меня услышит?
 
 
И зимний бред сменяет летний сон:
Под снегом поле в клочьях побурелых,
Чуть слышен погребальный дальний звон,
Нечеткий ряд друзей в накидках белых.
 
 
На снег ложится тень от фонаря,
Крюк в потолке, петля, лекарства склянка…
В мой старый дом, все двери отворя,
Друзья бредут бедой попасть на пьянку.
 
 
Скорей захлопнуть дверь, забить забор,
Снег дом занес, стволы деревьев голых,
Пусть в забытьи заснет замерзший двор,
Как и душа заснет до весен новых.
 
 
Раскрою дверь и выйду на крыльцо,
По крысоловкам темень глухо бьется,
И криком птиц нестройное кольцо
И мне и дому звонко отзовется.
 

Сентиментальная прогулка

 
Звучит позёмке вслед январь щемящей нотой,
В безлюдной белизне такая благодать,
И просто и легко бродить по снежным тропам,
Да и без лишних слов друг друга понимать.
 
 
Что ж, это дар судьбы любить и быть любимым,
Печалиться, страдать, стать близким и родным,
Пусть светит всем любовь,
                                 как звёзды пилигримам,
Благую весть послав избранникам своим.
 
 
Её не объяснить значеньем слов туманных,
Её не подменить, её не обмануть,
От искры двух сердец зажжётся свет желанный,
В житейской темноте проложит верный путь.
 
 
Не так прямы судьбы далёкие дороги,
Сбиваемся порой мы с праведных путей,
Но Высший есть один и вместо судей строгих
Укажет верный путь, что проще и честней.
 
 
И сколько не бродить, печалясь, мне по свету,
Не сетую на жизнь и не хочу иной,
Любовь не оценить разменною монетой,
Одна она дана и богом и судьбой.
 

Here comes the sun

 
Пусть вновь восходит солнце столь прекрасно,
Но я грущу по времени опять,
Ушедшем безнадёжно, это ясно,
И потому так нелегко понять
Всю простоту любви и человечность.
О, как же жить с улыбкой прежних дней,
Без этих тихих помыслов о ней,
Что душу мне в тревоге стерегут?
Мелодий, что призывно так зовут
Из времени исчезнувшем, прошедшем,
Но в музыке вновь воплотившим вечность?
Когда плетётся звуков этих нить,
Нанизанных на слов простые смыслы,
Так тонко, так неосторожно близко –
В глубь тихую хотелось бы заплыть
И затаиться призраком на дне.
Душа так стонет, ноет так во тьме,
И тешится надеждами без славы,
Вновь что-то просыпается во мне –
Какие же стихи, о, Боже правый,
Рождаются в прохладной глубине.
Так сумрачно, что трудно и дышать,
И в песнях, что звучат, проснулся снова
Смысл музыки, и мы давно готовы
Слова и ноты сердцем всем принять.
 

Романс для Марины

 
Был ужин при свечах, крахмальные салфетки,
Неспешный разговор, бокалов перезвон,
Склонялись под дождем в тяжелых каплях ветки
И плачем о былом стучали за окном.
 
 
Играя в языки, немецкий и английский,
О разном рассуждал, но думал об одном:
Чтоб твой печальный взгляд, такой родной и близкий
Был снова оживлен беседой и вином.
 
 
Ты мне дана судьбой, пусть это слишком громко,
Я так тебя люблю, что к выдумкам готов,
И кружит у виска и отдается звонко
Заклятий череда и покаянных слов.
 
 
И в темноте ночной, кольцом кружа Садовым,
Домой пойдем вдвоем, где тихо и тепло,
Готовые к любви и поворотам новым,
И Бога попросив, чтоб в жизни повезло.
 

О нас

 
Мы вместе прожили немало,
Но, если честно говорить,
Хотел, чтоб дольше нам досталось
По жизненной тропе ходить.
 
 
Пусть Бог решит, что ждет нас дале,
Какие грянут чудеса,
Что впереди, какие дали
Для нас раскроют небеса.
 
 
Друг к другу нас с тобой прибило,
Не ведая судьбы иной,
Но лодку счастье закружило
В наш быт печальный и смешной.
 
 
Я полюбил тебя не быстро,
С годами больше и сильней,
И разгорелась эта искра,
А жизнь неслась вперед, быстрей.
 
 
Но все, что падало как камень
И омрачало радость дней,
Любви не погасило пламень,
Свет от нее в душе моей.
 
 
Когда случались катастрофы —
Вот-вот порвется жизни нить —
Просил я в покаянных строфах
За прошлое понять, простить,
 
 
И в разговор с житейской прозой,
С осадком горьких трудных лет,
Застрянут вдруг больной занозой
Сем бед, а к ним один ответ.
 
 
Но, выясняя постоянно,
Как быть нам тягостно вдвоем,
Мы на ходулях деревянных
К раскрытой пропасти идем.
 
 
Забудем давние обиды
И вспомним дом, зеленый сад,
И золотистого отлива
Вечерний яростный закат.
 
 
Медовый сладкий запах липы,
Сирени гроздья за окном,
И светом ласковым облиты
Заснули дети тихим сном.
 
 
А мы под вечер в темных нишах,
Так близко, сладко, налегке
Одни, вдвоем, почти не дышим,
Душа к душе, рука в руке.
 
 
Пора понять, что сделать можно,
Вздохнуть, покаяться в грехах,
И будем дальше осторожно
Нести любовь в своих руках.
 

Летнее признание

 
Милая, к чему тужить,
Что проходит быстро лето,
Что неясны нам ответы
Как до осени дожить.
 
 
Я хочу тебе сказать:
Те печали миновали,
Что с тобою разлучали,
Их и близко не видать.
 
 
Так уж слажено судьбой:
Каждый день с тобою праздник,
Лишь рогатый безобразник
Разлучит тебя со мной.
 
 
Рядом быть с тобой вдвоем
Для меня одна отрада,
Если что еще нам надо,
Мы по осени найдем.
 

Февраль в Гайд-Парке

 
Ветер легкую зыбь качал,
Скрипнул резко утиный крик.
Кто, когда и зачем сказал,
Что к тебе навсегда приник?
 
 
Что прожить не смогу и дня
Без морщинок твоих у глаз,
Что теперь в душе у меня
Темень тяжкая в трудный час?
 
 
Выбираем и мы и нас,
Тонкой нитью прядет судьба,
Если б знать, что и в этот раз
В гости к нам забредет беда.
 
 
Много видел старинный пруд
Поцелуев, горючих слёз,
Ветер взвил поминальный круг
И в печаль, как в февраль унёс.
 
 
Тонкой стрелкою самолет
Пробивает свои пути,
Кто теперь тебя позовет
По апрелю к снегам идти?
 
 
И косой серпантин пруда
Как у горла холодный нож.
Вспоминай меня иногда,
Я приду. Когда позовешь?
 

Покаянное

 
Давно хотел тебе сказать,
Что в трудный час бросать не гоже,
Когда ненастье душу гложет
И от грехов не устоять.
 
 
Давно просил меня простить,
Не мешкая, без промедленья,
И ссоры погасив, в смиренье,
Наш долгий трудный путь продлить.
 
 
И о другом тебя просил,
Что все грехи мои былые
Пора забыть, как козни злые,
От них я прочь к тебе спешил.
 
 
Давно привык тревожно спать,
И в снах, от бесов несвободный,
Как первородный грех народный
В отчаянье водкой заливать.
 
 
Давно я жду желанных встреч
Без затянувшихся обид.
Будь рядом, Бог меня простит,
За это в храме ставлю свечи.
 

Косые тени

 
Гнетет тоска, закрыла полвселенной,
Сто серых кошек душу стерегут,
Но в этой жизни, суетной и бренной,
Косые тени нам судьбу прядут.
 
 
И каждый раз, когда срываюсь в пропасть,
Я жалость и прощенье не молю,
Нельзя больные раны часто трогать,
Тебя всегда по-прежнему люблю.
 
 
Врачей пошлю и выброшу лекарства,
Пусть не считают новый гонорар,
И, наплевав на злой судьбы коварство,
Перенесу в который раз удар.
 
 
Пусть тяжелы и часты расставанья
И рвется тонкой связи нашей нить,
Я не приму последнего свиданья,
Хочу с тобою вечно рядом быть.
 
 
Меня ты судишь: все тебе неймется,
Да и стихи ты пишешь не спроста.
Кому дано, с того сполна возьмется,
А жизнь начнем как с чистого листа.
 
 
И, пробиваясь сквозь преграды бедствий,
Я в смертный час скажу набравшись сил:
Пред Богом и судьбой ты лишь ответствуй,
Эй, кто там в черном злобный взгляд скосил.
 

Колокольный звон в «Золотых ключах»

 
По ночам лихорадит бессонница,
Дождь плакучими струями льет,
За окном отдаленная звонница
Неумолчным набатом зовет.
 
 
Ты по ком так тоскуешь отчаянно,
Кто достоин рыданий твоих?
Как нередко по жизни случается,
Я любовь отпеваю двоих.
 
 
За тебя непутево-нескладного,
За нее, что страдала не раз.
Гулким отзвуком звона площадного
Поминальный доносится глас.
 
 
Отзвони, отпечалься, откланяйся,
Может с Богом страданье простишь.
Робкий свет над долиною занялся,
И настала вселенская тишь.
 

В «Золотых ключах»

 
Я так устал, тебя не видя,
Не слыша шум твоих шагов,
Вот, видно, Бог меня обидел,
Не нахожу тех нужных слов.
 
 
Ты если б знала, как печально
Вставать без запахов твоих
И в отголосках комнат дальних
Не слышать тапочек ночных.
 
 
Я брошу все соблазны мира
За встречу новую с тобой,
В пустой неприбранной квартире
Не пахнет близостью былой.
 
 
Халат холодный стынет в ванне,
Никто его не надевал,
От этой обстановки странной
Я в одиночестве устал.
 
 
Вот вдруг придет желанный вечер,
Войдешь ты тихо в этот дом,
От долгожданной этой встречи
Заснем спокойным добрым сном.
 

В Михасе

 
Я забыться хочу, я в стакане вина
Утолю свою боль,
Если тайная встреча сегодня судьбою дана,
Подскажи мне пароль.
 
 
В тихом Михасе ослики сникли одни,
Места нет седоку,
И ушедшие прошлые ясные дни
Навевают тоску.
 
 
Я оттуда бежал, все напомнило мне о тебе,
Здесь бродили вдвоем,
В светлый вечер, как будет угодно судьбе,
Ту печаль отпоем.
 
 
Богоматерь надежды на скальном углу замерла,
И затих ветерок,
Хоть записочка счастья на платье надеждой легла,
Скоро ль выпадет срок?