000
ОтложитьЧитал
Глава 1: Чужой среди своих
Это была очень яркая звёздная ночь. Судно, одиноко бороздящее море, раскачивалось из стороны в сторону на умеренных волнах. Паруса едва заметно шевелились на тихом ветерке, который только и навевал атмосферу покоя, несмотря на то, что днём был очень велик риск шторма. Матросы же после недавней борьбы с сильным ветром вышли на палубу, чтобы немного передохнуть. Кто-то распивал эль, а кто-то распевал, или даже горланил во всю прыть морские песни. Каждого из этих уставших от долгого плаванья людей объединяло одно – мысль о том, что они вот-вот прибудут в гавань, где спустя долгие годы путешествий их будут ждать любимые жёны, сёстры, матери и заметно повзрослевшие дети. Кого-то же совершенно ничего не связывало с сушей. Они ходили по морю, даже не думая о том, что хотят вернуться домой. У некоторых из них вообще не было места, которое они могли бы назвать домом. Море было всей их жизнью, а это огромное торговое судно – билетом на очередной рейс. Всё, о чём они могли думать – это заработок, без конечной цели. Либо чтобы потом просто начать новую жизнь, либо так и продолжать плавать до скончания своего века.
Несмотря на то, что ночь была очень яркой, сушу всё равно не было видно. Это казалось странным, потому что, судя по координатам, сейчас моряки должны были видеть вдалеке маяк, но даже подзорная труба не помогала разглядеть хотя бы маленькую, светлую точку на горизонте. Несколько матросов отправились к капитану, чтобы убедиться, что они плывут в правильном направлении, в конце концов, и штурман был живым человеком, подверженным усталости, мог сбиться с курса. Вскоре ветер совсем пропал, что показалось странным даже подвыпившим морякам. Некоторые списали это на мистику и отложили кружки, насторожившись. Певшие ещё несколько минут назад замолчали, выглядывая за борт. Нет. Они не садились на мель, но море было подозрительно спокойным, словно кто-то повернул рычаг и выключил ветер, но в то же время небо стремительно заволокло тучами.
–Здесь что-то не так,– сказал Пит, глядя на водную гладь,– Мы не туда плывём.
–Роско говорит, что мы чётко следуем курсу,– Вэл встал рядом, опираясь о фальшборт,– Я только что от него. Он выглядит адекватным, я ему доверяю.
–Тогда почему земли до сих пор не видно?!– подтянулся ещё один моряк, не скрывая возмущения и усталости,– Я тоже доверяю Роско, но, по-моему, он немного не в себе. Нам нужно сориентироваться, где мы, и взять правильный курс. Если будем двигаться в этом направлении, кто знает, в какую чертовщину нас занесёт. Ещё встречи с морскими чудищами нам не хватало!
–Не говори чепуху!– фыркнул Вэл,– Может, маяк не горит…
–Ты в своём уме!? Как это он может не гореть?!
–Тихо!– Пит резко поднял палец вверх, требуя тишины,– Вы слышите!?
–Слышим что?– Вэл насторожился.
–Женский смех!– Пит отошёл от фальшборта, прислушиваясь,– У нас на судне женщина!?
–Какая женщина! Что ты несёшь!– фыркнул Зак,– Ты так скучаешь по жене, что у тебя уже галлюцинации? Плохи твои дела, парень!..
–Я чётко слышу!– Пит повысил голос,– Да послушайте же сами!..
Моряки замолчали, чтобы вслушаться в окружающие звуки, но кроме волн, бьющихся о борт, больше ничего не было слышно. Зак лишь усмехнулся, когда стало ясно, что Питу таки всё пригрезилось.
–Ты, друг, просто разум без женщин потерял,– тихо произнёс он, подходя к растерянному Питу,– Тяжело же тебе приходится в этот раз. Когда я был чуть помоложе, я обычно…
«И нет места, как дом…».
Теперь замолчали абсолютно все. У Пита словно заблестели глаза, когда он понял, что этот девичий голос, так опечаленно пропевший строчку песни, слышал каждый. Тишина вновь была нерушима, но когда Вэл собрался что-то сказать, голос вновь зазвенел, будто бы раздавался изнутри головы слушателей.
«Я жду тебя, любимый… Год от года жду…».
–Я точно не сумасшедший?– Пит медленно выглянул за борт,– Это доносится оттуда!
–Человек за бортом!– хотел поднять тревогу Зак, но тяжёлая рука Вэла легла ему на плечо.
–Тише…– шёпот сорвался с его губ,– Дай послушать…
«Где же ты, родной? Я потеряла мой покой».
–Это ангел поёт…– Пит широко улыбнулся, словно проваливаясь в грёзы,– Это так… Прекрасно!
–Сердце щимет…– прошептал Вэл, положив руку на грудь,– Эта чертовка… Что творит со мной!..
Сквозь громкую, льющуюся словно ручей, песню, Пит услышал лишь крики приближающегося капитана, но где-то очень далеко. Что он кричал? «Закройте уши», кажется… «Чёрные Воды…». Пита это особо не волновало. Прекрасный девичий голос овладел всем его вниманием, и всё, что казалось важным недавно, потеряло своё значение. В душу пробралась тоска такой силы, что хотелось кричать во весь голос, но в то же время тело переполняла радость, от которой хотелось прыгать, словно мальчишка, и петь вместе с ангелом. Хотелось встретиться с ним, увидеть его лицом к лицу. Ничто и никогда не трогало настолько, как эта прекрасная незнакомка. Сидела ли она на камнях или во всеми забытой шлюпке? Или она вообще просто плыла, напевая песню? Это возможно? Нет. Но это не имело значения. Пит ощутил нестерпимое желание, возбуждение, эйфорию, удовольствие… Глаза закрылись, а кровь будто бы начала накаляться. Стало очень жарко, отчего холодная вода моря манила, вынуждая окунуться. Но ведь незнакомка там! Хочется любви… Пит наклонился через фальшборт настолько, насколько только мог, и разжал пальцы. «Я иду к тебе, любимая…».
Вода поглотила его тело на удивление быстро. Пит блаженно улыбнулся, ощущая, как множество тоненьких пальчиков раздевают его, рвут пуговицы на рубашке, а затем несколько холодных губ коснулись его груди и шеи. Только эти любовные объятия унимали накатившую тоску, удовлетворяя страшной силы возбуждение. Мужчина застонал, выпуская изо рта пузырьки воздуха. Вдох. Холодная вода заполнила лёгкие, но Пит ощущал лишь блаженство и наслаждение. Даже когда острые как бритва зубы впились в его кожу, вырывая куски мяса, он чувствовал полное спокойствие. Он ощущал себя впервые в жизни по-настоящему счастливым. Никогда ему не было настолько хорошо. Он держал глаза открытыми, пока не потерял сознание, отдав себя с потрохами во власть прекрасных женщин моря.
Маргарита уже не пела, сидя на одиноко выступающей из воды маленькой скале. Корабль таки столкнулся с одним из подводных камней, проделавшим в его корпусе дыру, но это уже не имело значения. Чисто чёрные глаза с ужасом наблюдали за тем, как родные сёстры рвали несчастных людей на части. Каждый раз было больно видеть, как очередное судно опустошается, превратившись в бесполезную кучу подводного мусора. Моряки сами прыгали за борт, позволяя сёстрам Маргариты сожрать себя заживо. Хоть сирена не принимала участие в кровавой трапезе, но не могла отрицать, что являлась виной смерти всех этих двуногих. Сёстры всегда говорили ей, что у неё ангельский голос, и только она может так одурманить моряков, поэтому, как бы больно сирене ни было, она помогала сёстрам утолить свой голод. Маргарита обратила свой взор вверх, глядя на капитана. С ужасом он смотрел, как все его люди идут на корм морским чудовищам. От шока он убрал руки от ушей. Маргарита почувствовала толчок в спину холодной костлявой рукой.
–Пой, дура!– озлобленно прошипела Торторэм,– Я хочу вожака! Достань мне вожака! Сегодня моя очередь!
Маргарита зажмурилась и приоткрыла синие губки. Нежный голосок вновь начал литься, подобно ручейку. Роско заткнул уши, но было уже поздно. Он услышал голос русалки. Через минуту колебаний он захотел послушать его вновь, потому что тот, как наркотик, вызывал страшную потребность. Маргарита громко всхлипнула и скрылась в пучине вод, когда последнее тело упало за борт. Русалка чувствовала кровь, она манила, но Маргарита плыла прочь отсюда. Чтобы скрыться от чувства вины и горя, хотя от него и не было спасения. «Просто еда, просто еда, просто еда…»– повторяла она себе, заплывая в родную пещеру. Скрывшись под одеялом, которое Марго вытащила из одного из затонувших кораблей, сирена принялась горько и долго стонать. Русалки не умели плакать, но хотя бы этими болезненными стонами Марго хотела выразить всю свою печаль, однако ни один крик души никогда не передаст истинных чувств Маргариты.
Она не понимала, почему, не имея жизненной необходимости в поедании этих двуногих, сёстры продолжали пожирать моряков. Ведь люди были так похожи на русалок, только с ногами, светлой румяной кожей и живыми яркими глазами. Неужели можно было есть своих собратьев?! Маргарита закуталась в тяжёлое одеяло, которое нисколько не грело под водой, да и сирена холода не чувствовала, но однажды русалке удалось заглянуть в окошко на ещё «живом» судне. Человек укрывался точно таким же. Маргарита лишь догадывалась, зачем, но ей очень хотелось быть ближе к этим загадочным созданиям хотя бы повадками. Она знала, что люди были духовно выше её сестёр, которые только и думают об убийствах и охоте, но Маргарита любила этих женщин, ведь они были её семьёй… Любила, насколько могла, хотя сами сёстры навряд ли близко воспринимали такое понятие как семья. «Ты ведёшь себя, как двуногая»,– с презрением говорили они, если Маргарита возражала им, утверждая, что нобилисы не заслуживают такой смерти. Да и почему эти убийства продолжались уже год? По какой причине ненависть русалок к людям не угасала? Просто потому что у этих сухопутных вместо хвоста было два отростка?
Дело в том, что Дэвора, одна из сестёр Маргариты, однажды была в плену у людей. Попалась в рыбацкие сети. Она рассказывала ужасные вещи, которые с ней там вытворяли, но Маргарита не хотела верить ни единому слову. Она считала, что Дэвора это всё выдумала, чтобы оправдать своё желание убивать двуногих, но после такого её рассказа сёстры и начали свою охоту. Торторэм прониклась ненавистью Дэворы к людям, и вдвоём они уговорили остальных попробовать человечины. Хотя Дэвора не стала бы предлагать такие вещи, а вот ярость и жестокость были в характере Торторэм. Маргарита никогда не простит себя за то, что однажды тоже попробовала. Даже не один и не два раза. Плоть оказалась такой вкусной, что, пока до Маргариты не дошло осознание, что же она натворила, она не стеснялась принимать участие в трапезе. Но недавно она всё поняла и поклялась никогда больше не вкусить человека. «Лучше умереть, чем ещё хоть раз познать человеческую плоть». С каждым потопленным судном Маргарита всё больше понимала – её ничто не связывает с морем, кроме любимой бабушки, которая вырастила её с раннего детства. Если бы не бабушка, Маргарита давно уплыла бы из лагуны под жутким названием на языке людей «Чёрные Воды». Почти каждый раз, когда очередной корабль шёл ко дну, моряки кричали эти слова. Маргарита хотела бы знать, что они означали.
–Чего хнычешь, нюня?– усмешка Эзурит заставила Маргариту выглянуть из-под одеяла,– Мы там без тебя всех попробовали, но одного оставили целеньким. Награда тебе за труды. Он сиганул в воду с другой стороны корабля, мы его даже не заметили. Ты должна быть благодарна, что мы не забываем о тебе! Могла хотя бы сказать, что уплываешь. Вечно тебе что-то да не так!
–Я не голодная,– быстро ответила Марго, отворачиваясь к стене пещеры. Эзурит покачала головой, подплывая к постели из водорослей и разной ткани, которую Марго регулярно находила на затонувших кораблях. Эз с презрением сморщила нос, осматривая все эти людские штучки.
–Что за дикость!– фыркнула женщина,– Долго ты ещё будешь бегать от своей природы, Марго? Мы же хищники! С таким же успехом мы едим рыбу, а ты нос воротишь от добычи, что сама к нам пришла! Её нам подали, словно на праздник, а ты перебиваешься мелкой рыбёшкой, да водорослями!
–Двуногие не рыба,– девушка всё же посмотрела на старшую,– Они почти такие же, как мы. У них тело почти похоже на наше, у них есть свой язык, на котором они общаются, привычки и принципы… Неужели, ты можешь без зазрения совести есть их, Эз?! Тебя никогда не волновало, сколько малышей ждут своих отцов дома, пока вы обгладываете кости!?
–Ты слышала, что они сделали с Дэворой!– Эзурит нахмурилась,– Тебе мало этого?! Они ей живьём кожу содрать пытались, на правом боку у неё до сих пор чешуя не растёт. Они на неё нужду справляли, плевали, смеялись и рвали её на части! Они сами начали эту войну, поганые живодёры!
–Дэвора преувеличила!– Маргарита вылезла из-под одеяла,– Её Торторэм подговорила. Я ей не верю! Ещё шесть лун назад верила, но теперь мне кажется, что ей просто нравится мясо нобилисов. На неё наверняка тогда просто акула напала, она же плавала, кто знает где! Она покидала лагуну, поэтому нарвалась на неприятности, и нобилисы здесь совершенно не причём!.. А даже если и причём, то разве можно судить обо всей стае по одной русалке!?
–Не смей называть их нобилисами, Марго!– Эзурит повысила голос,– Слишком много чести для уродов, вроде них! Нобилисами таких тварей может называть лишь полный придурок, нормальная русалка знает, что это паршивые дикари!
–Мы ничего о них не знаем!– закричала Маргарита,– Мы не знаем их систему, их мотивы, куда они плывут, зачем… Может, от этих кораблей зависит жизнь других людей!? Вдруг, эти люди везут что-то, без чего их стая умрёт!?
–Я знаю то, что они живодёры, и с ними надо поступать так же, как они с нами!– Эзурит отвернулась, чтобы не смотреть сестре в глаза,– Будь моя воля, я бы заставила их всех верещать от боли. Пошёл он, твой гипноз! Они даже его не заслужили. Они должны страдать, пока не сдохнут!
–Почему мы не можем просто жить, как раньше!?– Марго схватила сестру за руку, но женщина дёрнулась в сторону,– Даже если сказанное Дэворой правда, то почему вы все решили, что абсолютно все нобилисы такие!? Ну, объясни мне, Эз, с каких пор ты стала истребителем целой расы только лишь из-за того, что это раса без чешуи!? Ты же никогда не была такой, а сейчас вы все с ума сошли! Подумай головой! Среди нас тоже есть те, которые убивают чужих детей, но есть и те, кто принимают приёмышей без каких-либо причин. Все мы разные, как и они. И они, как и мы!
–Твари должны запомнить раз и навсегда, что никто не смеет нападать на народ моря безнаказанно!– Эзурит сжала кулаки,– Они сами объявили войну, теперь пусть пожинают плоды! Пусть знают, что с русалками шутить не стоит, и, если надо, мы выведем из глубин всю нашу стаю!..
–Но если мы всех убиваем на этих судах, то как узнают другие нобилисы, почему затонул этот корабль!? Им же никто не расскажет, за что мы всех убили!
–Мы не можем оставлять живых, иначе они всем расскажут, где мы живём!
–То, что ты говоришь, глупо, Эз!– на эмоциях Маргарита взмахнула руками,– Вы хотите показать нобилисам, что с нами шутки плохи, и в то же время никого не оставляете в живых! Ты сама только что утверждала, что мы можем вывести всю стаю, и нобилисам придёт конец, если они решатся напасть, но сама же боишься, что сюда явятся осведомлённые о нас люди!.. Боишься, что мы не справимся? В этом причина твоей ненависти? Банальный страх!?
–Дэвора до сих пор кричит во сне…– Эзурит заговорила тише, сквозь зубы. Кажется, Маргарита попала в точку, задела за живое.
–Я тоже!– всхлипнула Марго, понимая, что всё равно не достучится до рассудка сестры,– Но уже от тех ужасов, что МЫ творим! Убивая их без разбора, чем мы лучше их?
–Мы не лучше, Марго,– Эзурит прищурилась, говоря поддельно спокойно, но чёрная бровь дрогнула,– Мы просто ведём себя с ними так, как они с нами. Мы не пытаемся быть лучше или хуже. Мы сражаемся за нашу территорию.
–Эз…– жалобно прошептала девушка. Старшая медленно опустилась на край каменной постели,– Это не сражение за территорию. Ты же знаешь, насколько далеко может звучать моя песня. Мы гипнозом заводим их сюда, они не сами приплывают. Это ты называешь защитой территории? Да они просто боятся нас так же, как мы их, поэтому напали на Дэвору… Если напали. В стае немало сирен, которые когда-то промышляли охотой на людей. Разве не пришло время изменить то, что веками не давало нам жить спокойно? Разве не можем мы попробовать примириться с людьми? Хватит бояться их!
–Кто сказал, что мы их боимся?– процедила Эзурит сквозь зубы,– Мы выше этого! Как мы можем бояться этих кусков мяса!
–Только страх мог породить в наших умах эту безумную идею геноцида…
Эзурит ничего не ответила. Женщина медленно опустила взгляд и застыла. Марго смотрела на неё в надежде, что сестра одумается. Кажется, в её чёрных глазах промелькнуло что-то, похожее на понимание. Эзурит задумалась, проваливаясь всё глубже в размышления и дилеммы в своей голове, однако в один миг это всё просто растворилось, словно и не было.
–Значит, человека есть не будешь?
Маргарита расслабила все мышцы лица. Ни слова более не хотелось говорить. Эзурит намеренно пропускала все слова мимо ушей, потому что поддалась убеждениям Дэворы и Торторэм. Маргарита разочарованно покачала головой, отвечая на вопрос сестры. Было омерзительно находиться рядом с таким твердолобым созданием. Маргарита была благодарна старшей за то, что та молча выплыла из пещеры, даже не оглядываясь. Марго посмотрела на свои длинные бледно голубые пальцы. Если бы не перепонки и заточенные когти, можно было бы сказать, что руки русалки похожи на человеческие. Но ведь почти похожи!.. Маргарита искренне хотела верить в это. Девушка переборола тошноту, подкатившую к горлу, и направилась к кораблю. Хотя бы посмотреть на того, кого оставили для неё сёстры и, если он ещё жив, убить его быстро и безболезненно, насколько это возможно, ведь, если он попадёт к Торторэм, о лёгкой смерти не стоило бы даже заикаться.
Корабль ещё не затонул. Понадобится минимум час, чтобы такая махина пошла ко дну, ведь повреждения были не очень масштабными, но достаточными, чтобы сказать, что судно обречено. Марго всплыла на поверхность, пытаясь заглянуть на палубу. Ещё слишком высоко. Не оставалось сомнений, что на корабле больше никого не было в живых, но Марго было трудно наблюдать за тем, как умирает ещё один величественный корабль. На нём ещё недавно находилось так много людей… И все погибли, просто потому что услышали песню сирены. Маргариту терзало мерзкое чувство угрызения совести. Вся кровь в итоге была лишь на её руках.
–Марго!
Русалка обернулась. На камне Маргариты сидела Торторэм, поглаживая окровавленные от травмы головы волосы бессознательного юноши. Он лежал рядом на скале, ниже колена оставаясь в холодной воде. Хорошо, что не жилец. Наверняка, ему было бы очень больно и тяжело после пробуждения. Люди не терпят мороза.
–Что?– раздражённо ответила Маргарита, не желая разговаривать с сестрой.
–Мы тебе мясо оставили,– беспардонная ухмылка,– Ещё живое, но головкой немного приложился, пока падал за борт. Самый деликатес. Когда придёт в сознание, будет орать дурниной. Зачарованных есть, конечно, вкусно, но когда эти твари верещат от боли – они вдвое вкуснее. Тем более этот не старый. У меня бывали и помоложе, но в этот раз не то чтобы повезло с добычей. Так, обычный среднячок.
Марго подплыла поближе, ничего не отвечая. Торторэм не обращала внимания на то, что младшая стискивала зубы от переполнявшей злости. Она специально злила сестру.
–До чего уродливые твари,– фыркнула старшая, всматриваясь в бледное лицо человека,– Интересно, какие на вкус их самки… Ни разу не пробовала женское мясо… Вообще, этот самец выглядит аппетитно, но Сангуис сказала оставить его тебе. Лично я бы не стала, ты всё равно есть его не будешь. Ладно. Мне плевать. Делай, что хочешь, хоть акулам скорми, это твой трофей.
Торторэм спрыгнула в воду и скрылась в чёрных глубинах. Маргарита быстро залезла на камень, цепляясь когтями за скользкую скалу. Чуть потянув на себя бессознательное тело, она вытащила двуногого из воды, чтобы не смущать запахом крови и человечины ни сестёр, ни других хищников в округе. Хотя, крупные хищники здесь и не водились. Стая русалок повергала в страх любого подводного зверя. Численность стаи Маргариты насчитывала около двухсот особей, расселенных по всей «лагуне». Хотя, вряд ли это можно было назвать лагуной, ибо дом стаи – это сеть подводных пещер в огромной скале. Сама же Маргарита со своими сёстрами была дочерью вожака, поэтому им никто и никогда не мешал во время трапезы людьми на поверхности. Просто не вмешивались в охоту, а когда девушки уплывали, другие русалки забирали объедки домой, чтобы накормить потомство.
Марго не смогла сдержать боль в груди, глядя на это жалкое зрелище умирающего человека. Глаза юноши были закрыты, а на виски стекала кровь, смешанная с солёной морской водой. Человек выглядел совершенно беспомощным, словно новорождённый малыш. Такая беспомощность всегда привлекала Торторэм, и она любила издеваться над жертвой перед убийством, если ей доставался человек, которого можно было оставить напоследок. Конечно же, команда людей всегда была достаточно большой, чтобы семья Маргариты наедалась досыта, но русалки были не бездонными бочками. В большей степени они просто обгладывали самые вкусные части тела, оставляя ошмётки плавать по лагуне, пока их не разъедят другие русалки или хищники. Таково правило – убить всех, даже если ты уже сыт. Маргарите было этого не понять. Словно сёстрам было мало местной рыбы. Девушка зарылась пальцами в тёмно русые волосы, раздвигая их. Рана небольшая, но кровоточила сильно. Череп, кажется, не пробит.
«Похоже, ударился ещё на судне, а потом упал за борт…»– подумала Марго, вновь проваливаясь в свои мысли о сходстве людей с русалками. Когтистые пальчики, слегка царапая, раздвинули дрожащие губы, скрывающие ровные красивые зубы… Не клыки, но если бы у русалок были зубы чуть менее острые, можно было бы сказать, что и тут между этими двумя видами есть сходство. Кожа юноши была такой гладкой и тонкой, что под ней ощущалась пульсация. Сколь же прекрасно было человеческое тело! Увы, то, что казалось обыденной средой обитания для Марго, являлось смертельным для нобилиса, как и наоборот. Они не выносили холода, русалка же высыхала на солнце, испытывая мучительную жгучую боль. Маргарита на минуту замерла, всматриваясь в черты лица этого слабого создания. Сирена не смогла не восхититься этим творением природы. Сколь же прекрасен был народ суши! И сколь некрасивы русалки… «Кого я обманываю…»– всхлипнула Марго, отворачиваясь,– «Я постоянно убеждаю себя, что мы один вид, но что у нас есть общего? Ничего… И даже если бы и было, то ничего бы не изменилось. Сёстры так и будут жрать всех подряд, не задумываясь, что люди тоже живые. И они…».
Мысль прервалась, когда человек медленно пошевелился. Маргарита замерла, глядя, как он открывает глаза. Юноша тяжело дышал через стучащие от холода зубы и, кажется, не видел ничего перед собой. Марго не знала, каково это – замёрзнуть, но она понимала, что нобилисам явно не место в этой воде. Двуногие были слабыми созданиями, поэтому постоянно носили на себе все эти вещи, не являющиеся частью их кожи. Их тонкая кожица не грела хрупкое тело, тем более в таких суровых морских водах.
Одежда нобилиса промокла, а дрожащие губы слегка посинели. Сирена понимала, что мокрая одежда не сможет защитить этого человека от холода. Даже если бы Маргарита заключила его в объятия, это не помогло бы ему согреться. Русалка была, словно камень. Парень медленно заморгал, пытаясь снять с глаз пелену. Лёгкий ветерок лишь усиливал озноб. В нос Марго ударил запах крови и внезапно накатившего страха.
Когда юноша сомнительно, но пришёл в себя, он приподнялся на локтях, пытаясь осмотреться. Похоже, что он не мог поверить в то, что был жив, но ощущение боли доказывало это. Всё тело дрожало, мокрая одежда плотно прилегала к коже, из-за чего у парня просто не оставалось шанса согреться. Он медленно обернулся. Губы приоткрылись, глаза округлились. Ни звука. Лишь громкое хриплое дыхание едва можно было расслышать среди звука бьющихся о скалы волн.
Юноша всё-таки увидел перед собой обнажённую девушку. При свете звёзд он не смог разглядеть ни её бледно голубую кожу, ни чисто чёрных глаз, ни синих губ. Он видел лишь то, что её волосы были чёрными и мокрыми, сливались с окружающим мраком, но они не прикрывали её маленькие груди. Мужчину это не волновало. Он не мог насладиться её едва различимой красотой. Слишком велик был страх смерти.
–Хилф мие!– сорвалось с его посиневших губ,– Битте хелфен зи!
Юноша принялся то и дело шептать что-то невнятное, незнакомое русалке. Маргарита не знала человеческий язык, равно, как и люди не знали язык русалок. Во время пения сирены моряки слышали слова, которые были так близки их собственному сердцу, но Маргарита не знала ни единого значения. Песня на языке русалок проникала в умы несчастных жертв и искажалась в соответствии с их самыми глубокими желаниями. Кто-то слышал, как она пела о доме, кто-то о любимой, кто-то о дочери или сыне… И сейчас Маргарита не понимала ничего из того, что говорил этот нобилис. Кажется, он просил о помощи, но Маргарита могла об этом лишь догадаться. Вряд ли он умолял добить его. Юноша всё же поднял руку и указал на корабль.
Это было естественно. Он хотел подняться на борт, но корабль медленно шёл ко дну, его было уже не спасти. В чём был смысл? Разве что нобилис хотел что-то оттуда забрать, но девушка не смогла бы помочь ему подняться. Сёстры могли увидеть… Хотя… Они уже наелись, а на камне осталась лишь та особь, которую они припасли специально для певицы. Взвесив все за и против, Маргарита решила рискнуть и помочь этому юноше. Девушка подумала, что у неё впервые в жизни появился шанс попытаться сделать хоть что-то, чтобы прервать эту череду бессмысленных убийств. Попытаться сделать шаг к завершению геноцида между людьми и русалками. Она не знала, к чему именно приведёт то, что она собиралась сделать, но должна была попытаться. Должна! Только бы он мог объяснить, что именно нужно делать…
Маргарита вновь посмотрела на парня. Он дрожал всё сильнее, указывая пальцем на борт. Русалка присмотрелась внимательнее. Она что-то заметила наверху, но отсюда было не разглядеть, что именно. Парень продолжал шептать, умоляюще смотря на силуэт девушки. Может, ему было абсолютно всё равно, кем она была? Он просто хотел выжить. В его глазах она видела непонимание происходящего и бред от холода и удара головой. Вряд ли он помнил, как оказался здесь.
Маргарита решила попытаться подняться на борт по свисающим верёвкам, благо, корабль опустился в воду достаточно, чтобы дотянуться до них. Человеку было нужно то, что скрывалось наверху, чем бы оно ни было. Как только русалка собралась спрыгнуть в воду, юноша схватил её за запястье. Маргарита на секунду ощутила сильное волнение. Впервые в жизни человек, находясь в здравом (пусть и не совсем) уме, дотронулся до неё сам. Мужчина, похоже, даже не почувствовал замёрзшими руками, что кожа русалки была скользкой и чешуйчатой. Незнакомец достал из мокрого сапога маленькую вещь и протянул Маргарите. Девушка взяла это в руку и сильно сжала, но вздрогнула, когда почувствовала, как лезвие разрезало кожу на ладони. Парень тут же замотал головой и понял, что просьбами о помощи он ничего не добьётся. Он взял русалку за травмированную руку двумя руками, намекая, чтобы она просто разжала пальцы, и аккуратно забрал нож. Он наклонился вперёд и сбросил с себя громоздкие сапоги, превозмогая мучительную боль. Как бы сильно он ни дрожал, он спрыгнул в воду и попытался доплыть до ближайшей верёвки, но почти сразу пошёл ко дну. Рискованно в таком состоянии. Маргарита быстро спрыгнула за ним и подхватила его за подмышки, подтащив к желанной цели. Судя по всему, он не мог плыть, потому что ноги перестали слушаться от холода.
С помощью Маргариты, которая выталкивала его из воды, долгим и упорным трудом юноша таки смог вылезти и, рыча от боли и бессилия, взобрался на палубу по канатам. Маргарита оставалась на поверхности, ища взглядом человека, но слышала лишь громкие ужасные крики, словно наверху сёстры таки добрались до него и рвали живьём, без гипноза. Должно быть, это была невыносимая боль… Хоть Маргарита и не знала, что такое судороги, но она могла догадаться, что ту боль нобилису принесла холодная вода и мокрая одежда. Наверняка его совсем перестали слушаться ноги, потому что русалка ждала достаточно долго, пока не увидела, как что-то вновь зашевелилось наверху. Да и корабль опустился ещё ниже за все эти долгие-долгие десятки минут, так что Марго отчётливо заметила руку этого нобилиса. Он развязывал и резал верёвки, держащие наверху маленький «кораблик». Русалка чуть отплыла в сторону, когда шлюпка упала на воду. Следом на верёвке спустился какой-то мешок. Лишь после того, как корабль уже почти погрузился по самый фальшборт, уходя ко дну всё быстрее и быстрее, юноша медленно перевалился через борт и упал в лодку. Маргарита увидела, что на мужчине была уже не та мокрая одежда, он успел сменить все эти тряпки на другие, хоть новые и жутко висели на нём. Главное, что они были сухими и грели его дрожащее замёрзшее тело.
Парень взял в руки вёсла и расположил их на законные места. Он хотел отправиться домой, на сушу, в этом не оставалось сомнений. Маргарита понимала, что он не доберётся один. Не похоже, чтобы он знал направление, он вообще собрался плыть не в ту сторону, да и Маргарита достаточно давно не возвращалась в свою пещеру. Сёстры могли вернуться в любую минуту… Если сирена хотела сделать хоть что-то, её время уже почти истекло.
Парень вздрогнул, когда русалка подплыла к лодке и схватилась за борт.
–Их гее вег,– юноша что-то сказал, но девушка ничего не поняла,– Тутэ нихт!
Маргарита развернула лодку в сторону ближайшего берега и принялась толкать её, ничего не отвечая. Не имело смысла. Парень испуганно смотрел на русалку, не зная, чего ожидать, однако, когда увидел, как отдаляются выступающие из воды камни, постепенно успокоился. Он медленно прикрыл глаза и опустил голову. Его зубы по-прежнему стучали. Руки достали из мешочка маленькую фляжку, и Маргарита почувствовала очень странный запах. Незнакомец принялся натирать вонючей водой скованные болью ноги. Несколько раз он зажмурился, чтобы не закричать от спазмов, потому что всё ещё боялся скрытых водой хищников. Однако спустя несколько минут юноша просто упал набок и заснул. Его голова свисала с бортика лодки, но Маргарита не ждала, пока явятся сёстры. Она просто продолжала толкать шлюпку в сторону ближайшего берега. В сторону своих самых сокровенных фантазий о мире людей…
Когда утром солнце показалось из-за горизонта, юноша ещё спал. Маргарита, хоть и была очень выносливой в силу своего вида, уже порядком устала плыть. Более того, она и сама начинала хотеть спать. Она буквально жаждала забраться в лодку, единственное укрытие в незнакомых водах, и провести в сладком сне не менее шести часов, но боялась засохнуть на солнце, да и нобилис, хоть и выглядел не очень опасным, но кто же мог знать, что у него будет на уме, когда он проснётся.