bannerbannerbanner
Название книги:

Женщины графа Ланзбури

Автор:
Хелен Диксон
Женщины графа Ланзбури

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Helen Dickson

LORD LANSBURY’S CHRISTMAS WEDDING

Все права на издание защищены, включая право воспроизведения полностью или частично в любой форме.

Это издание опубликовано с разрешения Harlequin Books S. A.

Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Охраняется законодательством РФ о защите интеллектуальных прав. Воспроизведение всей книги или любой ее части воспрещается без письменного разрешения издателя. Любые попытки нарушения закона будут преследоваться в судебном порядке.


Серия «Исторический роман»


Lord Lansbury’s Christmas Wedding

Copyright © 2015 Helen Dickson

«Женщины графа Ланзбури»

© «Центрполиграф», 2020

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2020

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2020

* * *

Глава 1

1875 г.

Над морем моросил дождь, и темно-серая водная гладь покрылась рябью. Джейн стояла у борта, озирая широкое водное пространство. Корабль подходил к Дувру, все дальше унося ее от дикой и загадочной красоты Востока. Начинался новый этап ее жизни.

Глаза у нее наполнились слезами, когда она вспомнила о событиях, предшествовавших этому дню. Два месяца назад в экспедиции в Египте скончался ее горячо любимый отец, оставив ее безутешной. От тоски она погрузилась в пучину отчаяния.

В Париже пришлось встать до рассвета, чтобы успеть на поезд в Кале. И вот она поднялась на борт корабля. Ей не хотелось представать перед теткой провинциальной замарашкой, но она понимала, что выглядит не самым лучшим образом. Синяя шляпка и черная шерстяная накидка, хотя и неплохо защищали ее от холодного, промозглого ветра, отнюдь не делали ее величавой и грациозной.

На борту было много пассажиров, но почти все они в пути укрывались в каютах. Джейн предпочла остаться на палубе. Услышав детский смех, она повернулась и увидела девочку в теплом красном шерстяном плаще. На светлых кудрях красовалась изящная шляпка. Девочка прижимала к груди маленькую собачку – пекинеса. На вид малышке можно было дать лет восемь; хрупкая, голубоглазая, она была очень хорошенькой, хотя и бледной.

Рядом с девочкой стояла модно одетая женщина – скорее всего, ее мать. Неподалеку Джейн заметила, как она поняла, горничную. Значит, мать девочки, скорее всего, знатного происхождения. Их сопровождал высокий мужчина в плаще и широкополой шляпе с низкой тульей. Он стоял в нескольких шагах от своих спутниц, спиной к ним, ближе к Джейн, и смотрел на кильватерный след. Через какое-то время он достал из кармана тонкую манильскую сигару с обрезанным концом и закурил, наклонив голову и прикрыв пламя ладонями.

Табачный дым поплыл в сторону Джейн. Закрыв глаза, она сделала глубокий вдох, наслаждаясь знакомым запахом, который пробуждал в ней столько воспоминаний. Отец, бывало, любил выкурить сигару. Ее вдруг перенесло назад во времени, в те вечера, когда он, окончив дневную работу, сидел у своей палатки, пил бренди и курил сигару. Она невольно придвинулась ближе к незнакомцу и вдруг поняла, что задерживает дыхание. Ее вздох привлек внимание высокого джентльмена, и застигнутая врасплох Джейн выпалила первое, что пришло ей в голову:

– Ах, простите! Я не хотела вам мешать.

Он вопросительно приподнял темные брови.

– Вы не против? – Он помахал сигарой.

Джейн поразили его проницательные серые глаза, низкий бархатный голос и высокий рост. Она и сама была высокой, но незнакомец оказался на голову выше ее. Его гладко выбритое лицо было загорелым, она заметила и суровые складки в углах рта, и мужественный подбородок. В целом вид у незнакомца был надменным.

– Против чего? – машинально спросила Джейн, ругая себя за глупость.

– Против сигары.

– Ах, нет, нет… конечно, я не против, – поспешно ответила она, отходя в сторону.

Он отвернулся, и тут девочка направилась к нему. Внезапно на палубу налетел холодный ветер; пассажиры, стоявшие у бортов, поспешно хватались за поручни. Девочку сбило с ног. Она упала на колени, потянулась к матери и выронила собачку. Джейн с ужасом смотрела, как ребенок пытается дотянуться до матери, но не может. Остальные пассажиры застыли на местах. Передвигаться по мокрой, скользкой палубе было опасно даже для взрослых. Девочка с трудом встала и закричала от страха, увидев, что ее собачку отнесло на дальний конец палубы. Думая лишь о том, как спасти свою любимицу, девочка побежала за ней, встревожив мать.

– Октавия, сию же секунду вернись!

Джейн открыла рот, собираясь предупредить девочку, чтобы та была осторожнее, но было уже поздно. Девочка споткнулась и упала. Ее понесло к ограждению. Послышался женский крик, но Джейн не повернула головы. Она думала только об одном: надо поймать девочку, иначе ее унесет под ограждение и она упадет в море. Пассажиры, стоявшие дальше от места происшествия, оцепенели от ужаса. Джейн устремилась за малышкой и успела как раз вовремя. Она схватила девочку, и они обе упали на палубу. Еще немного – и девочку унесло бы за борт.

Женщины закричали, а смуглый незнакомец, побледневший от ужаса, выбросил сигару в море и быстрым шагом направился к девочке. Джейн и малышка лежали на палубе, целые и невредимые. Убедившись, что девочка не пострадала, незнакомец передал ее матери, а затем, опустившись на одно колено, помог подняться Джейн. Пароход качнуло, и ее на миг прижало к нему.

У Джейн закружилась голова; сознавая свою полную беспомощность, она молчала, опираясь на его сильные руки. Он надежно удерживал ее на месте; от него приятно пахло сигарами и бренди. Несмотря на полуобморочное состояние, собственные поразительные ощущения потрясли ее до глубины души. Ее накрыла горячая волна чисто животного влечения. Ошеломленная, побледневшая, она с трудом отошла от незнакомца, стараясь прийти в себя. Кое-как отряхнувшись, она повернулась к своему спасителю и заметила, что тот как-то странно смотрит на нее.

– Как вы себя чувствуете? – осведомился он. – Вы не ушиблись при падении?

Судя по манере говорить, перед ней был настоящий английский джентльмен, представитель высшего общества. Он держался надменно и властно; его невозмутимость пришлась Джейн по душе.

– Нет… спасибо, я не пострадала, – негромко ответила она, как подобает воспитанной девушке, которой не пристало выдавать никаких личных чувств; она старалась взять себя в руки, хотя ее по-прежнему мутило.

Посмотрев на него в упор, она едва не пошатнулась, ощутив, какую он излучает откровенную, неприкрытую мужественность. А затем произошло нечто очень странное: вокруг все потускнело, ушло на задний план. Она видела только высокого незнакомца. Лицо у него было сильным и необычайно привлекательным, он смотрел на нее с хладнокровным видом, который Джейн нашла совершенно неотразимым. Она смотрела на него, как загипнотизированная. Длинные, сужающиеся книзу брюки подчеркивали его мускулистые, длинные ноги. Стараясь разобраться с собственными мыслями, она снова заглянула в его потрясающе пытливые глаза, а сердце вдруг прыгнуло в горло, едва не задушив ее. Она укорила себя за глупость. В конце концов, она совсем не знает своего спасителя. Он сделал шаг к ней, и она потупилась.

– Не знаю, как благодарить вас за ваш мужественный поступок. Вы спасли жизнь моей сестры. Очень вам признателен, мисс…

– Мортимер, – ответила Джейн. – По правде говоря, когда я увидела, как девочка упала и покатилась к ограждению, я вообще ни о чем не думала, только поняла, что должна ее остановить.

– Очень вам благодарен, мисс Мортимер. Октавия вполне могла провалиться за борт и упасть в воду.

Он по-прежнему не сводил с нее своих красивых глаз. Джейн глубоко вздохнула.

– Она ребенок, а дети постоянно совершают импульсивные поступки. – Она густо покраснела и смутилась, так как поняла, что ей все больше нравится находиться рядом с ним.

– К сожалению, у моей сестры такие поступки вошли в привычку.

– Рада, что она не пострадала… ой, смотрите! – Джейн указала на какого-то мужчину, который подошел к девочке и положил в ее протянутые руки пушистый белый клубок. – Ее собачка тоже спасена!

– Хвала небесам. Октавия очень страдала бы, если бы что-нибудь случилось с ее собачкой. Она для нее драгоценна. – Незнакомец снова посмотрел на нее долгим, медленным взглядом, и Джейн показалось, что уголки его губ приподнялись в намеке на улыбку, подчеркнув волевой подбородок. В тот миг он показался ей самым красивым мужчиной на свете.

Неожиданно она заметила, что он смотрит на нее оценивающе, очень по-мужски. Она вдруг поняла, как близко он стоит. Безумный, незнакомый порыв овладел ею; кровь закипела у нее в жилах – никогда раньше она не испытывала ничего подобного. Он оказывал на нее слишком сильное воздействие, и она боялась, что если он и дальше будет на нее смотреть своими серебристо-серыми глазами, то прочтет ее мысли. Она испытала облегчение, когда к ним подошла мать девочки. В глазах у нее блестели слезы благодарности.

– Спасибо, моя дорогая, за ваше храброе вмешательство! Примите мою искреннюю благодарность и признательность.

– Рада, что сумела помочь.

– Можем ли мы чем-то отплатить вам?..

Джейн снова покраснела, смущенная из-за того, что ей предложили плату за помощь ребенку.

– Нет… что вы! То же самое на моем месте сделал бы любой. – Она шагнула в сторону. – Простите. Мы приближаемся к Дувру. Я должна найти свой багаж.

 

Джейн спустилась за своими сумками; другие пассажиры, наоборот, поднимались на палубу.


Кристофер Ланзбури осмотрел Октавию. К счастью, после пережитого испытания девочка выглядела не хуже. Он обернулся, чтобы еще раз бросить взгляд на мисс Мортимер, которая так самоотверженно бросилась спасать его сестру, но ее нигде не было видно.

Когда он помогал Джейн встать, в его душе что-то дрогнуло, хотя он и не понимал, что именно. Чутье подсказывало, что лучше ему не искать мисс Мортимер. Неожиданно возникший интерес к этой худощавой, высокой девице в немодной и некрасивой одежде ошеломил его.

Возможно, она и способна кому-то понравиться, но она не в его вкусе, решил Кристофер. Ему не понравился ее широкий рот, длинные черные ресницы и особенно большие глаза, которые чересчур пытливо смотрели на него. Глаза у нее были необычного цвета – фиалковые с оттенком серого. Они были ясными и прозрачными, как стекло, и смотрели на него бесстрашно и пытливо, как будто их владелица пыталась что-то для себя решить.

На мгновение Кристоферу показалось, будто рядом с ним другая… Девушка с такими же фиалковыми глазами из прошлой жизни. Но во взгляде той угадывались неверность и предательство, из-за которых он пережил невыносимые страдания. Красота и совершенство оказались перечеркнутыми, а горечь и боль были такими, что он едва не погиб.

Наваждение вскоре прошло; остались лишь острое презрение и воспоминания, которые он не в силах был изгнать из памяти. Они по-прежнему были живыми и осязаемыми, а вместе с ними – и предательство женщины, которая так поступила с ним, осквернив само понятие любви. Он продолжал жить, есть и спать; он, в общем, вел сносное существование, но еще тогда поклялся, что больше никогда не подпадет под чары красивой женской фигуры и темных соблазнительных глаз.

Задумчиво нахмурившись, поскольку им оставалось недолго пробыть на корабле, Кристофер занялся багажом и погрузился в заботы об удобствах матери и сестры. Сойдя на берег, он совершенно позабыл о молодой женщине с фиалковыми глазами.


Садясь в поезд, который должен был увезти ее в Лондон, Джейн заново переживала каждый миг своей встречи с высоким джентльменом. Он произвел на нее такое глубокое впечатление, какое не производил никто другой. Что в нем такого, из-за чего она теряет над собой контроль? Одной мысли о нем оказалось достаточно, чтобы перед ней появился его образ. Он стоял перед глазами и не желал уходить. Джейн рассеянно смотрела в окно на проплывающие мимо пейзажи и с сожалением вздыхала. Положение ее безнадежно; скорее всего, они никогда больше не увидятся. Справившись с разочарованием, она поняла, что ей остается только одно. Она должна выбросить из головы мысли о нем, хотя расстаться с ними необычайно трудно.

Отец Джейн был ученым, специалистом по азиатской и европейской истории и археологии. Джейн считала, что ей повезло, потому что у нее осталась овдовевшая тетка по отцовской линии, которая великодушно согласилась поселить ее у себя. Прежде Джейн видела сестру отца всего два раза в жизни, когда отец по работе приезжал в Лондон.

Тетя Кэролайн жила в маленьком, но элегантном доме в модном районе Лондона. Дом был украшен и обставлен по последней моде. Тетя часто устраивала званые вечера, она была известной филантропкой, и большинство ее знакомых состояли в разных благотворительных комитетах. Кроме того, в ее доме бывали политики и немногочисленные представители так называемой богемы: художники, музыканты, писатели. Иногда тетка приглашала скрипача или пианиста – тогда она устраивала музыкальные вечера; случались и карточные вечера. Кэролайн Стэндиш была радушной и гостеприимной хозяйкой.

Сегодня она принимала у себя нескольких своих знакомых – членов благотворительного комитета. Мягкая и обходительная Кэролайн Стэндиш была очень достойной дамой, которая относилась к своим занятиям всерьез. Нужда и скотские условия существования в самых бедных районах столицы трогали ее до глубины души, и она не жалела сил для того, чтобы по мере возможностей облегчить страдания бедняков.

Джейн наблюдала за тем, как дамы пьют из чашек тонкого фарфора чай лучших сортов из Ассама и с Цейлона, берут с фарфоровых блюд сэндвичи с огурцом и пирожные. Она переводила взгляд с одной гостьи на другую. Дамы собрались самые разные. Их мужья были джентльменами, некоторые из них – титулованными. Дамы помоложе отличались яркой внешностью; Джейн про себя даже удивлялась тому, что такая красота возможна. Сама она была незамужней девицей незнатного происхождения; к тому же она была на полголовы выше того роста, который считался модным. Джейн с горечью размышляла над тем, почему природа одарила многих такой красотой лица и фигуры, а ей выделила лишь стойкость духа и чувство юмора. Эти черты до последнего времени как-то компенсировали ее невзрачность.

Джейн не верила, что когда-нибудь выйдет замуж. Даже если за ней будут ухаживать, она скорее умрет старой девой, чем подчинится нелюбимому мужу или мужчине, который ее не любит. С самого детства она понимала, как любят друг друга ее родители; их взаимное чувство, исполненное спокойного достоинства, трогало ее до глубины души. Их пример стал для нее образцом; и для себя она ожидала не меньшего. Обладая самобытным умом, она стремилась жить так, как она считала нужным, не уступая обстоятельствам. Сознавая, что не обладает привлекательной внешностью, Джейн тем не менее считала себя личностью незаурядной; она никого не винила в том, что ее едва удостаивали взглядом.

Она слышала, как какая-то пожилая леди заметила про нее: «Слишком тощая». «Слишком высокая», – вторила ей другая. Третья назвала ее дурнушкой.

Но, глядя на свое отражение в зеркале, Джейн не думала, что она способна кого-то оттолкнуть. Многим мужчинам даже нравятся такие высокие скулы, широкий рот и глаза необычного цвета – фиалковые с серым оттенком. Ей всегда приходилось мучиться со своими волосами – длинными, густыми, насыщенного каштанового оттенка. Обычно Джейн туго зачесывала их назад, собирая в тугой узел на затылке.

Джейн не старалась себя приукрасить. Но если бы кто-то дал себе труд внимательнее рассмотреть ее, стало бы ясно, что за неброской внешностью таится настоящая сокровищница. В двадцать один год она обладала блестящим умом, ярким и запоминающимся характером. Джейн умела поддержать интересный разговор почти на любую тему. Она обладала добрым от природы сердцем, не была хвастливой и почти никогда никого не обижала. Кроме того, она была бескорыстной и принимала близко к сердцу чужие горести.

Тетя Кэролайн предупредила племянницу, что ждет в гости леди Ланзбури – графиню Ланзбури – и ее маленькую дочь.

– Они были в Америке… кажется, в Нью-Йорке, – объяснила тетка, – и какое-то время перед возвращением в Англию провели в Париже. В Лондоне у них есть особняк, но, насколько я понимаю, вскоре они уедут в свое имение в Оксфорд-шире.

– Как вы познакомились с леди Ланзбури?

– Она пришла на один из моих вторников. Очень чуткая и заботливая! Охотно принимает участие во всех благотворительных делах, не жалеет времени и сил. К сожалению, на нее не стоит рассчитывать в смысле пожертвований. После смерти мужа бедняжка осталась буквально без гроша. Ее сын унаследовал имение Чалфонт в Оксфордшире – точнее, то, что от него осталось. Старый граф умер почти банкротом. Но это было двенадцать лет назад. Нынешний граф трудился не покладая рук, и ему удалось удержаться на плаву. Правда, ходят слухи: если он не найдет деньги на содержание усадьбы, придется пустить ее с молотка.

– Представляю, как они беспокоятся!

– Да уж, конечно. По-моему, граф Ланзбури думает о том, чтобы продать лондонский особняк, чтобы добыть капитал. Поговаривают, что он готов даже жениться на богатой наследнице – американке. Почему бы и нет? Он будет не первым и не последним обедневшим аристократом, который женится на деньгах.

– Мне кажется, что это уже крайности.

– Для тебя – наверное, поскольку ты почти всю жизнь провела за границей. В английском высшем обществе женитьба ради денег стала делом вполне тривиальным. Однако этот род славится своей гордостью; графу Ланзбури, наверное, неприятно прибегать к таким мерам. Впрочем, нас с тобой их дела не касаются. Юная леди Октавия – очаровательная девочка, хотя она доставляет леди Ланзбури немало беспокойства. Она родилась преждевременно и отличается болезненностью. У нее есть… трудности, но нрав у нее мягкий и добрый. Тебе она понравится.


Тетя Кэролайн оказалась права. Леди Ланзбури с дочерью прибыли очень величественно: в экипаже с нарядным кучером и маленьким пажом на запятках. Когда экипаж остановился, паж проворно спрыгнул на землю и распахнул перед ними дверцу.

Джейн не поверила собственным глазам. Оказалось, что леди Ланзбури – та самая дама, которая вместе с ней возвращалась в Англию на корабле. Октавия ничуть не изменилась. Джейн обрадовалась, когда оказалось, что леди Ланзбури ее не забыла.

– Ах, мисс Мортимер! Я так рада снова видеть вас. Позвольте еще раз поблагодарить вас за то, что вы сделали для Октавии. Миссис Стэндиш, ваша племянница повела себя очень мужественно, – обратилась она к тетке Джейн. – Когда мы пересекали Ла-Манш, она рисковала жизнью ради того, чтобы спасти Октавию. Я и сын, граф Ланзбури, мы так благодарны мисс Мортимер за то, что она действовала быстро и решительно!

– В самом деле? Джейн, ты мне об этом не рассказывала! – Миссис Стэндиш с удивлением посмотрела на племянницу.

– Повода не было. Леди Ланзбури не представилась, а я понятия не имела, что вы знакомы. Когда девочка поскользнулась, я сделала то, что сделал бы любой на моем месте. К тому же я стояла ближе всех к ней.

– Вы так скромны, дорогая! – воскликнула леди Ланзбури. – Ваши решительные действия спасли ей жизнь.

– Рада, что сумела помочь. – Джейн очень хотелось спросить у леди Ланзбури, как поживает ее сын, но она благоразумно промолчала.

О, граф Ланзбури произвел сильное впечатление на ее девичье сердце. Мысли о нем приходили неожиданно, когда она меньше всего этого ожидала, и Джейн не могла думать ни о чем другом, что ее очень смущало. Раньше ни один мужчина не оказывал на нее такого воздействия. Но он граф, граф Ланзбури, он стоит на общественной лестнице гораздо выше ее. Она может лишь издалека восхищаться им. Джейн посмотрела на Октавию – та ее явно не помнила.

– Леди Октавия – такая очаровательная девочка!

К изумлению Джейн, Октавия подошла к ней, прижимая к себе любимую собачку, и сказала:

– Мне нравится ваше платье. Очень миленькое.

– Спасибо. – Джейн тепло улыбнулась в ответ на комплимент, хотя и не могла согласиться с Октавией.

Она знала, что ее платье довольно старое и совсем не модное. Зато оно отличалось необычным фасоном и ярким цветом. Джейн не сомневалась, что именно яркость привлекла внимание Октавии.

Октавия села рядом с ней на полосатом диване, а собачку устроила между ними. Собачка посмотрела на Джейн желтыми глазами, как будто пыталась угадать характер новой знакомой.

– Как зовут вашу собачку?

– Поппи. Ее зовут Поппи.

– Очень красивое имя. Она ведь не кусается? – спросила Джейн шутливо.

Октавия склонила голову набок и с любопытством взглянула на Джейн. Очевидно, ее удивило, что новая знакомая подумала, будто ее драгоценная собачка кусается.

– Нет, конечно! Вы ей нравитесь, я сразу увидела. Мне вы тоже нравитесь. Вы очень славная. Вы будете со мной дружить? У меня нет друзей. – В ее замечании не было никакой грусти. Она просто констатировала факт. Так все было на самом деле.

Джейн рассмеялась и сказала, что с удовольствием будет дружить с Октавией. Гладя пекинеса, она разглядывала девочку. Хорошенькая голубоглазая блондинка с бледным личиком отличалась живым и беспокойным характером. Кроме того, она была полна сил и не всегда могла сидеть спокойно. Весь вечер Октавия не отходила от Джейн. Вскоре Джейн заметила, что леди Ланзбури прислушивается к их разговорам и внимательно смотрит на них, о чем-то размышляя. Вскоре она заметила:

– Мисс Мортимер, вижу, Октавия с вами подружилась. Вам повезло. Она нелегко сходится с людьми.

Джейн взяла со столика раскрашенную жестянку с конфетами и протянула девочке.

– Леди Октавия, мне их все не съесть. Если вы не против, подержите коробку и помогите мне с ними справиться!

Октавия замигала своими большими глазами и вопросительно посмотрела на мать, как будто ждала от нее указаний. Леди Ланзбури кивнула и одобрительно улыбнулась. Октавия робко открыла крышку и выбрала конфету. Сунув ее в рот, она просияла.


Лондон оказался волнующим и увлекательным местом. Джейн нравилось в столице. Тетя Кэролайн водила ее на прогулки, показывала разные исторические здания и другие достопримечательности. Они гуляли в парках, и Джейн любовалась яркими и красивыми цветами, высаженными на клумбах и в бордюрах. Почти всю жизнь она провела в жаркой, засушливой местности и теперь восхищалась, видя столько красок в одном месте.

 

Если они никуда не ездили, она пыталась разобраться в бумагах отца и думала о будущем. Она не придала значения встрече с леди Ланзбури и потому очень удивилась, когда та неделю спустя заехала к ним, рассчитывая застать Джейн дома.

Решив, что визит леди Ланзбури как-то связан с одним из благотворительных комитетов, тетя Кэролайн проводила ее в гостиную. За чаем они разговаривали о всяких мелочах. Джейн слушала и помалкивала. Под короткой пелериной на леди Ланзбури было красивое шелковое платье с широкой юбкой, которое поблескивало, когда на него падал свет. Цвет платья напомнил Джейн солнце на закате: оно переливалось бордовым, золотистым и теплым розовым. Голову леди Ланзбури украшала изящная соломенная шляпка с приколотыми цветами в тон платью.

Джейн все время ловила на себе взгляды леди Ланзбури; в них читались одобрение и даже восхищение, с каким одна женщина относится к другой, если искренне считает, что другая этого достойна.

– Как поживает леди Октавия? – спросила Джейн. – Для меня знакомство с ней было радостью. Она такая очаровательная, милая девочка.

– Да, она очаровательная… правда, я могу быть необъективна, ведь она моя дочь, и я очень ее люблю. – Леди Ланзбури поставила чашку и блюдце на стол; лицо, до того задумчивое, немного смягчилось. – Знаете, мисс Мортимер, я очень рада, что вы так думаете, потому что мой визит связан с Октавией. На прошлой неделе, когда мы были здесь, я не могла не заметить, что вам удалось подружиться с ней – а она с тех пор только о вас и говорит. И сегодня я пришла просить вас о помощи.

– Вот как! – воскликнула ошеломленная Джейн.

– Кажется, в одном из разговоров ваша тетушка упоминала, что до возвращения в Англию вы много лет путешествовали за границей с отцом.

– Да, – тихо ответила Джейн. – К сожалению, отец умер, когда мы были в Египте. Вот почему я приехала к тете Кэролайн. Я подожду, пока приведут в порядок его дела, а тем временем решу, что буду делать дальше.

– Вы любите детей, мисс Мортимер?

– Д-да… конечно, хотя не скрою, так как я сама единственный ребенок и мы жили в постоянных разъездах, у меня не очень много опыта в общении с детьми.

– По-моему, с Октавией вы поладили замечательно. И вот я подумала… Не поможете ли вы мне заботиться о ней? Временами с ней бывает нелегко. Все молодые дамы, которых я нанимала в прошлом, выдерживали не больше месяца и уходили.

– Я… не знаю…

– Мисс Мортимер, прошу вас, позвольте мне договорить. Я намерена предложить вам постоянное место с проживанием. Через неделю мы уезжаем из Лондона в наше родовое поместье Чалфонт в Оксфордшире. У Октавии легкий кашель. По-моему, за городом ей будет гораздо лучше, чем в туманном Лондоне. Не могу передать, как вы меня осчастливите, если поедете с нами.

– Леди Ланзбури… не знаю, что и сказать. Откровенно говоря, вы застали меня врасплох.

– Надеюсь, вы согласитесь. Не стану притворяться и не скажу, что заботиться об Октавии легко. Как вы видели, она не… не совсем такая, как другие девочки ее возраста. Ей двенадцать лет, но выглядит она гораздо младше своих лет и так же ведет себя. Она хрупка, и о ней необходимо заботиться. Иногда она не может объяснить, что ей нужно и как она себя чувствует; кроме того, она часто не понимает, что думают и чувствуют другие. Она трудно сходится с людьми… Я часто думаю, что с ней будет…

На миг Джейн показалось, что леди Ланзбури вот-вот расплачется. Она наклонила голову, оперлась на руку в безупречной перчатке и тяжело вздохнула. Джейн привстала, готовая подойти к ней, встать на колени и утешить ее, но тут леди Ланзбури упрямо вскинула голову.

Джейн улыбнулась и сочувственно посмотрела на гостью. Она поняла, что, несмотря на царственную внешность, леди Ланзбури очень напряжена. Джейн не нужно было долго уговаривать. На смертном одре отец предупредил, что она будет богатой женщиной, но, пока его поверенный не разобрался в делах и не огласил завещание, она понятия не имела, о каком богатстве идет речь, хотя догадывалась, что сумма будет значительной. Поскольку она не любила толпы, мысль о том, чтобы уехать из Лондона в английскую глубинку, показалась ей удачной.

Была и еще одна причина, которая повлияла на ее решение, – сын леди Ланзбури, граф Ланзбури. Соблазн снова увидеть его был настолько велик, что Джейн и не думала сопротивляться. Хотя она не верила, что их пути пересекутся, впервые в жизни она приняла решение, повинуясь порыву.

– Прискорбно это слышать, леди Ланзбури, и я помогу вам, чем смогу. Я принимаю ваше предложение. Правда, я не смогу работать у вас бесконечно. Но на время с радостью составлю компанию леди Октавии и обещаю, что буду с ней терпелива.

В глазах леди Ланзбури заблестели слезы благодарности. После того как мисс Мортимер приняла ее предложение, словно большой груз упал с ее плеч.

– Спасибо, мисс Мортимер! Не могу передать, какое облегчение я испытала!

– Но у меня есть одна просьба, леди Ланзбури. После смерти отца большая часть его трудов осталась незавершенной. Работа очень много для него значила – как и для его издателя и других археологов, с которыми он работал. Я остаюсь его помощницей и делаю, что могу, чтобы закончить его работу.

– Конечно! Вполне вас понимаю. Вам не придется все время присматривать за Октавией. У нас в Чалфонте довольно приличная библиотека. Там тихо и спокойно; не сомневаюсь, там вам можно будет работать без помех.

– Спасибо, буду вам очень признательна.

– Что вы, это я вам признательна! – Леди Ланзбури посмотрела на тетку Джейн, внимательно слушавшую их. – Что скажете, миссис Стэндиш? Надеюсь, что вы позволите Джейн принять мое предложение. Она очень поможет и мне, и Октавии.

– Леди Ланзбури, не мое право одобрять или не одобрять, – осторожно ответила миссис Стэндиш. – Моей племяннице двадцать один год, она достаточно взрослая и разумная для того, чтобы самой определять свое будущее. Но поскольку вы спрашиваете моего мнения, скажу, что меня… беспокоит положение, которое она будет занимать в вашем доме, и то, как на это посмотрят другие, кто работает в Чалфонте. По возрасту Джейн ровесница горничных, кухарок и…

– Прошу, миссис Стэндиш, ни слова больше! Джейн никогда не будет наравне с кухонной прислугой. Я знаю, что она дочь видного ученого, в высшей степени интеллигентного человека и сына высокопоставленного военного. Ее мать из хорошей семьи, она из дербиширских Грантов. Они были небогатыми, но родовитыми…

– Но… откуда вам столько обо мне известно, леди Ланзбури? – изумилась Джейн.

– Когда я увидела, как Октавия привязалась к вам, я… навела о вас справки. Джейн, я прошу, чтобы вы стали компаньонкой моей дочери… ее другом. Октавия никогда ни к кому не привязывалась так, как к вам.

– Постараюсь ее не разочаровать.

Зная, как тетя волнуется за нее, Джейн постаралась успокоить ее. Забота об Октавии – дело нелегкое, но приятное; девочка вызывала в ней желание ее защитить.

– Пожалуйста, тетя, не волнуйтесь за меня, – мягко сказала Джейн. – Я еще не решила, чем займусь, какую стезю изберу для себя. Как вам известно, моя мать умерла, когда я была еще маленькой. Я провела почти всю жизнь с отцом, помогала ему в работе. Мы вечно переезжали с места на место, как кочевники, и сейчас я сама не знаю, для чего я предназначена.

– Джейн, ты вовсе не обязана работать, – тихо ответила тетка. – И разве не ты недавно говорила, что вскоре в Лондон должен приехать один из коллег твоего отца?

– Да, Финеас Уэйверли. Он устраивает выставку артефактов, фотографий и прочего. Он, конечно, напишет мне подробнее, но позже. А пока я должна чем-то заниматься. Я не создана для праздной жизни. Из Чалфонта можно быстро добраться до Лондона, так что я буду недалеко.


Вернувшись в Ланзбури-Хаус, леди Ланзбури поделилась новостью с сыном: мисс Мортимер поедет с ними в Чалфонт и поможет заботиться об Октавии. Неожиданно граф Ланзбури проявил упрямство и раздражительность.

– Почему именно эта девушка? Как ты можешь быть уверена в ней после такого короткого знакомства? Конечно, Октавия к ней привязалась. Она всегда привязывается к тем, кто по-доброму к ней относится.


Издательство:
Центрполиграф
Книги этой серии: