000
ОтложитьЧитал
Приглашение на беседу с главой города Карыбеком Молдобаевым для меня было неожиданным, пришлось прервать отпуск и прибыть к назначенному часу важной встречи.
К тому времени Молдобаев четвертый год возглавлял столичную партийную организацию, этому предшествовало заведование кафедрой философии университета и отделом науки и культуры ЦК Компартии Киргизии. Предыдущая служба наложила характерный отпечаток на его деятельность, проявляющийся не только в повседневной работе, но и в анализе всех сторон жизнедеятельности столицы. Его отличали интеллигентность, требовательность, последовательность и системность в работе. К его неиспользованным резервам я бы отнес трудное расставание с персоналом, достойным большего объема труда и ответственности. Логику руководителя можно понять, испытанный, надежный помощник без лишних назиданий достигает поставленных целей. При этом руководителем-воспитателем упускается важный побудительный фактор – мотивация сотрудников к большему объему труда и ответственности. Беседа у грозного начальника? Нет, он никогда не повышал голоса, не устраивал гонений и преследований, от этого становился еще загадочней, а неизвестность всегда страшит. Обычные слова, сказанные в беседе, носили ритуальный характер, мне предстояло трудиться инструктором аппарата горкома партии, и в течение года до рекомендации на самостоятельную работу ко мне присматривались – на вменяемость, уживчивость в коллективе, мне предстояло подтвердить соответствие и другим критериям. Откровения, которыми я делюсь, со мной никто не обсуждал, была обычная повседневная, рутинная работа. Молодые сотрудники проходили обкатку под надзором опытных, закаленных аппаратчиков. Мне особенно запал в память стиль работы главы аппарата столичного горкома партии Керима Молдосанова, фронтовика-разведчика. Он красным, а иной раз синим карандашом правил страницу за страницей (которые мне казались безупречными), сопровождая нелестными комментариями. И так происходило не один месяц, он учил меня не только ценить слово, но и все то, что касалось качества жизни населения. Его острый и логический ум легко находил уместные фразы, одна мысль плавно и спокойно перетекала в другую. Он неустанно трудился над формированием таких качеств, как профессионализм, умение работать с людьми, мыслить масштабно, постоянно повышать управленческую квалификацию. От ясного мышления, часто твердил он нам, до ясного изложения всего один шаг. В период моей работы главой комсомольской организации города подтвердилось многое из того, что я познавал, но еще больше, что предстояло осмыслить.
Очередная встреча с главой столицы началась с вопроса:
– Ну как воспринял актив твое избрание на роль лидера городского комсомола?
При этом Молдобаев перебирал в руках остро отточенные многоцветные карандаши. Знал большой начальник из своих источников реальное настроение юношества, много раз взвешивал, прежде чем принять решение о назначении кандидатуры на важный участок. Одновременно он желал слышать мою оценку, понять, насколько она приближается к действительной.
– Прежнее пятилетие, – ответил я хозяину кабинета, – а до этого годы учебы у меня связаны с молодежной аудиторией, в столице мне больше знаком студенческий актив, заводская и фабричная молодежь в меньшей степени. Воздерживаясь от оценок реакции на мое назначение.
– Вот о заводской и фабричной молодежи мне больше всего хочется сказать, – продолжил мой наставник. – Последние три года происходит стремительное развитие промышленности, особенно оборонной, в какой-то мере они претендуют на градообразующую роль. К примеру, завод им. В. И. Ленина, реконструкция проспекта Мира-Манаса, установка гранитных бордюров, стальных опор, которые украшают облик города, были исполнены за счет средств завода. Объединение «Ала-Тоо», предприятие электронной промышленности тоже вносят большой вклад в благоустройство города.
– Комсомольская организация завода имеет права райкома, а объединение «Ала-Тоо» приближается к названному статусу, – вношу я дополнение.
– Значит, молодежь стремится вступать в комсомол, это показатель авторитета молодежной организации, но ведь немало таких, которые пассивны, безынициативны в работе. Если мы обратимся к строительной индустрии, изменениям, которые происходят на наших глазах. – Карандаши в руках моего собеседника ускорили вращение. – Скажем, за окном нашего здания было убогое помещение цирка шапито, его снесли и построили новое здание на радость детям и взрослым. Вскоре приступим к строительству монументального комплекса площади Победы и ресторана «Нарын», развивается жилая застройка в южном и восточном направлениях города. Сносятся ветхие и аварийные строения, возводятся современные, социально-культурные, в происходящих преобразованиях немалая роль отводится молодежи, столичной комсомольской организации. Юноши и девушки при трудоустройстве и закреплении их в производственных коллективах испытывают трудности.
Знал градоначальник, о чем говорил. Высокая текучесть кадров является ахиллесовой пятой трудовых коллективов.
– Конечно, – продолжал он, – престижные профессии, такие как оператор и наладчик станков с ЧПУ или похожие специальности, были востребованы. Названное оборудование получило широкое внедрение на передовых предприятиях, и они не испытывают недостатка в выборе претендентов. Речь идет о специалистах массовых профессий. Как рассуждает молодой человек? Устроюсь временно, до призыва в армию, а там видно будет, после службы все зависит от обстоятельств, прежде всего семейных. Для содержания семьи идет поиск специальности с высоким окладом и получением жилья. Администрация предприятий неохотно принимает юнцов без навыков рабочих профессий. Стоит ли прилагать усилия, тратить средства на обучение при большой вероятности того, что он покинет коллектив в поисках места с предпочтительными условиями? И вновь приступит, – продолжал градоначальник, хорошо знающий положение дел в этой сфере, – к освоению новой профессии с азов, в результате мы имеем «летуна». Молодым рабочим-кыргызам, выходцам из села, требуется «двойная» адаптация – к новому образу жизни и к предприятию. Они отрываются от традиционной национальной культуры и в полной мере не приобщаются к русской культуре. Если в легкой промышленности более пятидесяти процентов составляет молодежь кыргызской национальности, то в машиностроении этот показатель едва приближается к двадцати процентам. Где то звено, – размышлял глава города, – взявшись за которое можно вытянуть всю цепь? С одной стороны, поднять уровень профессиональной ориентации. К примеру, получает распространение новая форма трудовой подготовки – учебно-производственные комбинаты. Сеть профессионально-технических училищ, средних специальных учебных заведений, там, где прочная материальная база, налажена учебно-воспитательная работа, – там избыток желающих получить профессиональные навыки. Подтянуть отстающие коллективы к передовым, вот где широкое поле деятельности комсомольской организации.
– В связи с затронутой темой, – обращаюсь я к собеседнику, – и напоминаю о работе комсомола в организации лагерей труда и отдыха для учащихся 7–10 классов общеобразовательных школ во время летних каникул. Они организовываются на основе опыта и по примеру студенческих строительных отрядов. Основная задача лагеря – обеспечить активный отдых школьников и их участие в общественно полезном труде, причем высшим органом самоуправления является общее собрание учащихся.
– Важное направление, но этого недостаточно, здесь необходим всеобъемлющий подход, – продолжает мой наставник, – консолидация усилий научных, учебных, хозяйственных, правовых, советских, комсомольских и профсоюзных органов в формировании рабочего класса в целом и национального в частности. Без него нет ни национальной консолидации, ни прогресса самой нации. По численности и положению национального отряда рабочего класса в определенной степени можно судить о развитии нации в целом. Примеры таких предприятий, как «40 лет Октября», Киргизский камвольно-суконный комбинат, «Киргизавтомаш» и десятки неназванных. Где мастера, начальники цехов, работники заводоуправлений независимо от их национальности хорошо владеют кыргызским языком, знают запросы и национальные традиции, там высокая доля кыргызов в коллективе. Разумеется, все эти меры осуществляются в рамках интернационализма, взаимодействия культур и не ведут к национальной обособленности.
Далеко вперед смотрел наставник, посеянные им зерна формирования национального рабочего класса в легкой промышленности через четверть века дали хорошие всходы. При переходе экономики на рыночные отношения швейная промышленность Кыргызстана оказалась самой подготовленной и удерживает лидерство в Центрально-Азиатском регионе.
В ходе нашей беседы было сформулировано основное направление деятельности городской комсомольской организации, ее особенности, то, чем она могла отличаться от других.
В эти годы возникло движение молодежи по созданию комсомольско-молодежных бригад из числа рабочих промышленных предприятий, имеющих строительные специальности. Оговаривалась добровольность, непрерывность трудового стажа, а также сохранение средней заработной платы на прежней должности. Выпускники одной из школ вместе с классной руководительницей Макаровой решили освоить профессию отделочников в передовых молодежных бригадах. Приведенный пример нашел отклик и признание в обществе, снизил остроту проблемы, но не исчерпал ее.
Стали разрушаться прежние, устаревшие стереотипы поведения, нормативные и ценностные ориентации. Выработка новых происходила хаотично, бессистемно и лавинообразно. Старшие по возрасту не владели знаниями, навыками социально адаптивных стратегий, это не позволяло им оказывать необходимое воспитательное воздействие, психологическую и социальную поддержку. Подростки оказались одиноки и психологически беспомощны в связи с утраченными связями со старшим поколением. С развалом Советского Союза произошли тектонические сдвиги и вовсе была утрачена идеология, все хорошее было вытравлено, но остались извращения, невзирая ни на что. У нас нет добровольцев, у нас «волонтеры». Боятся сказать это слово, потому что ассоциируется с комсомолом, со стройками, с целиной, с войной, а это неприлично, стыдимся мы нашего прошлого. Основная проблема нашего государства в том, что мы обречены, потому что потеряли нынешнюю молодежь. При написании книги меня все больше посещала мысль, что в Кыргызстане происходит что-то неправильно. Мы все время за что-то боремся, кому-то противостоим, отстаиваем свои интересы, но все время находимся под угрозой, что кто-то может сделать какие-то шаги и Кыргызстан рухнет, просто исчезнет. Как в некрепкой семье, момент – и у детей нет отца или матери. Как-то жутко от такой перспективы.
Почему?
Нет идеологии, нет истории, нет преемственности, нет традиций и корней. На лжи не строят государство, на фальсификации не строят государство, на умолчании не строят государство. Можно это умолчать, можно исказить, но тогда кого мы взращиваем. И они не знают, за что они должны любить эту страну. За колхозы? За лагеря? Больше они о ней ничего не знают.
Кто-то хочет поспорить? Пожалуйста, останавливаем десяток 30-летних людей, и пусть расскажут, как за эту страну можно было вставать и умирать. Почему весь мир удивлялся, с каким героизмом воевала Красная Армия в Отечественной войне, и не понимал почему.
Это не национальная черта. Это потому, что во главе страны стояла Коммунистическая партия, тогда, со всеми проблемами, была другая идеология, не шкурная, не собственническая, а ради всех.
Дело ведь не в том, как называлась партия, какие были у нее лозунги и призывы, а для начала в том, что она вообще была. Сейчас ноль, у клубных партий пустые слова, никаких дел и совершенно никакой ответственности. Это ноль по сравнению с идеологией Компартии. Партийная идеология – это все, абсолютно все отношения в обществе. Люди были причастны… ответственны за благополучие всех.
Руководство нашей страны вычеркнуло всю информацию о жизни тогда. Им невыгодно отвечать на вопрос «Откуда вы взялись?».
Я не в претензии к молодежи. Кто их учил, кто им мог рассказать? Они берут на вооружение то, что видят и говорят им, и верят в это. Если мы относимся так к нашей стране, почему удивляемся, что так относятся к нашей стране за границей. На одних заповедях «Манаса», национальных стратегиях (пустопорожних), указах президента о духовно-нравственном развитии и физическом воспитании личности национальную идею построить невозможно. Этого недостаточно.
Начните говорить правду самим себе и своим детям. Нам есть чем гордиться, нам нечего стыдиться. Но если мы скажем правду, всю правду и о тех ошибках, и о тех трагедиях, которые были сделаны. Они не отрицают истины. А сейчас у нас проблема: какое государство мы строим, во имя чего?
Во времена моей молодости, так же как и сейчас, были доносы и клевета. Если на вас не пишут кляузы, то это значит, что, во-первых, нет социального заказа на подобное поведение и, во-вторых, вы никому не интересны.
Анонимное заявление было изложено левой рукой: внук классового врага, бия, репрессированного, возглавляет столичную комсомольскую организацию. Другой, более щепетильный вопрос был связан с туристической поездкой в Югославию. Очень проверяли на надежность перед тем, как выпустить за рубеж. Самое страшное было иметь родственников за границей либо осужденных. Из-за этого не брали на ответственную работу, и ты становился невыездным. Причину отказа в поездке мне объяснил заведующий отделом организационно-партийной работы ЦК Компартии Киргизии Михаил Федорович Кабанов. И связан он был с судимостью моего отца.
– Что мне дальше делать? – спросил я.
– Продолжайте работать.
Как же продолжать работать, подумал я, если выразили недоверие и отказали в туристической поездке, недоверие скажется и в работе? Тем более о какой объективной оценке моего труда может идти речь? Если менять профиль своей деятельности, то надо, не откладывая, сделать это. И я обратился к первому секретарю горкома партии Карыбеку Молдобаеву. Вот когда наступил момент истины, чего проще было отказать в поддержке, дистанцироваться и сослаться на решение Бюро ЦК. Глава города благословил меня на дальнейшую работу, и я трудился так, чтобы не краснеть перед моим старшим наставником.
Из беседы с отцом мне стало понятно, что его оклеветали. Составленное заявление о правомерности его привлечения к уголовной ответственности я направил в Генеральную прокуратуру республики. Дело было взято в производство. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Киргизской ССР отменила решение Ошского областного суда пятнадцатилетней давности в отношении моего отца из-за отсутствия в его действиях состава преступления. Данное уголовное дело было изъято из производства, протест удовлетворен.
Работа допоздна считалась обыденным делом городского начальства, это время составляло резерв, позволяющий осмыслить истекший день, обдумать предстоящий. Приемная докладывает о приходе главного архитектора города Геннадия Кутателадзе.
– Проходите, Геннадий Платонович, – ровным тоном приглашает глава города. – Продолжим обсуждение градостроительной политики?
– Карыбек Молдобаевич, концептуальное развитие центра города мы много раз обсуждали, градостроительный совет учел пожелания городских и республиканских властей, они не противоречат генеральному плану развития столицы и этажности ее застройки.
– Вот об этом мне хотелось бы поговорить подробнее, – говорит Молдобаев, придерживая вертикально карандаши в руках. – Ранее мы обсуждали строительство пятиэтажного жилого дома на бульваре Дзержинского, и мне известны ваши возражения, но нам надо найти компромиссное решение.
Знал глава столицы, что прав главный архитектор, ценил и уважал его не только за профессионализм, неподкупность, но и за принципиальность…
После состоявшейся беседы непьющий Геннадий Платонович зашел в один из кабинетов сотрудника горкома и произнес: «У тебя есть выпить?»
«В советское благодатное время нельзя было загромождать высотными зданиями все пути проникновения ветров с гор! И тем более строить многоэтажные дома на разломе! Но коммерция и наплевательское отношение к природе сделали свое черное дело! Теперь в городе ни жить, ни дышать невозможно! Вырубка, чаще всего незаконная, деревьев в рощах, искусственно посаженых жителями советского Фрунзе, привела к нарушению экологического баланса!! Кому нужны эти высотки в предгорной части Бишкека – они выглядят нелепо на фоне грязного городского пейзажа!! Все делается абы как, лишь бы построить нечто разношерстное, лишенное единого стиля! Фу, горе архитекторы, позор!» Elvira Yengalycheva.
«Я вам, как автору книги, скажу исторические факты. У нас в Чон-Арыке один аксакал был, его фамилия Ниязалиев Асанкул. Он в 1936 году работал заместителем Фрунзенского горисполкома, когда образовалась Киргизская ССР, а столицей новой союзной республики был город Фрунзе, и архитекторы из Москвы и Ленинграда, а также и наши архитекторы разработали Генеральный план развития столицы, и все во главе с Ниязалиевым поехали, для того чтобы утвердить Генплан в Москве. Два месяца добивались приема у тов. Сталина и все это время проживали в нашем постоянном представительстве. И когда подошел день приема, Сталин был занят. Поскребышев отпустил их, сказав, чтобы пришли на следующий день. А на следующий день они получили утвержденный Генплан Сталиным, оказывается, он без них в три часа утра рассмотрел и утвердил его, с двумя замечаниями: «Молодой столице не нужно трамвайных колес, мы Москву не можем избавить от стука трамвайных колес» и второе: «Промышленная зона планируется в районе Чон-Арыка» – он обвел красным карандашом, стрелки на восток и на запад, объяснив, что, поскольку роза ветров поступает с гор в город, нельзя строить промзону». Таким образом, у нас есть восточная и западная промзоны, и до 1990 годов город хорошо продувался. Через южные ворота поступал свежий горный воздух, вы правы, теперь загородили город сверху высотными домами, а внизу люди задыхаются. Я часто спорил и даже ругался с Кутателадзе, когда какое-нибудь строительства намечаешь, а Кутателадзе против, все время твердил: в нашем районе Чон-Арыка проходит Иссык-Атинский тектонический разлом. А теперь его нет, у нас строятся вдоль проспекта Чингиза Айтматова двадцатиэтажные дома. Отменили, что ли, тектонический разлом?» Kubat Musaev.
Завершение очередной пятилетки совпало с завершением моего комсомольского возраста. Переходу на новую работу способствовал случай неформальной встречи главы комсомола республики Таштемира Айтбаева с партийным руководством. В ходе беседы зашел разговор о комсомоле и о верности лозунга, что партия черпает кадры из рядов молодежной организации, Таштемир подверг его сомнению. «Вот Чиналиев шестой год успешно трудится во главе столичного комсомола, награжден орденом «Знак Почета», его возраст превзошел молодежный рубеж, почему бы его не рассмотреть на партийную работу?» Объективность, всестороннее изучение выдвигаемой кандидатуры на участок работы с большим объемом, включая письменные отзывы не менее трех коллег по прежней службе, было правилом. Айтбаев был из тех руководителей, которые имели собственное мнение, он мог его высказать и настоять на исполнении. Хотя в совместной работе всякое происходило, были разногласия, критика, но мстительность в его характере исключалась. На подчиненных наорать мог, но публично всегда спокоен… Охотно делегировал задачи подчиненным, без истеричного ежеминутного контроля. Но за результат спрашивал жестко. Вскоре я был назначен инспектором ЦК Компартии Киргизии, после двух лет работы меня рекомендовали главой портового города, крупного логистического центра круглосуточно работающих перерабатывающих производств.