Мне нравится это слово. В нем есть лаконичная окончательность приговора. Оно куда точнее расплывчатого «убийцы» или хлюпающего «палача». Неважно, что оно иностранное. В нашем языке заимствованы все современные слова. И чем оно хуже слова «спонсор»?
Это я объяснил заказчику, когда он спросил, как меня называть.
Заказчик внутренне суетился и старался этого не показывать. Многие заказчики суетятся. Они переносят мою функцию по отношению к жертве на себя и воображают, что я не дождусь момента, когда выполню заказ и примусь за самого заказчика. Наверное, чтобы похоронить объединяющую нас тайну.
А я не убил еще ни одного клиента. Правда, если закажут и заплатят, то могу и убить. Но эти два действия между собой не связаны.
– Называйте меня киллером, – сказал я. – Меня это устраивает. Это хорошее, красивое слово.
– Конечно-конечно… красивое. – Он улыбнулся одними губами, а глазенки были испуганными.
– Перейдем к делу, – предложил я. – Что у нас за работа?
Я старался говорить нейтрально, вежливо, как санитар «Скорой помощи».
– Честно говоря, я сейчас не готов…
– Я приехал к вам не для того, чтобы вас убеждать или разубеждать. Заплатите мне за бензин и потраченное впустую время.
Он сразу замолчал. Не ожидал, что я так легко откажусь от счастья сотрудничать с интеллигентным человеком.
У него были пухлые щечки в красных жилках и мешочки под глазами. Он был скопищем тайных пороков и, наверное, примерным семьянином.
Прошла минута, прежде чем он заговорил снова. Конечно же, он не собирался отказываться от своего намерения. Просто было нелегко изложить его вслух.
Я решил помочь ему:
– Представьте, что я – специалист по болезням простаты. Как бы я ни щадил ваши чувства, наступит момент, когда я попрошу вас снять штаны.
– У вас странное чувство юмора.
– Это не чувство юмора, а чувство сарказма. Редкое явление.
– Вы говорите как образованный человек, – сообщил он, стараясь оттянуть роковой момент. Штаны спускать не хотелось.
– Вы тоже. – Я не принял комплимента.
Следующая пауза оказалась долгой, но я не стал его торопить, потому что рисковал потерять клиента. А мне были нужны честно заработанные деньги.
Наконец он глубоко вздохнул. Рыжие глазки потускнели. Сейчас он все-таки пойдет к доске.
– Я писатель, – сказал он.
Я кивнул. Разумеется, всем известно, что он писатель. Знаменитый автор фантастических произведений. Второй или третий в своей области в пределах нашей державы.
– Я положил жизнь, чтобы нести людям радость знания. – Он обнажил слишком белые вставные зубы, изображая эту радость.
– Вы хотите убить свою жену? – спросил я.
– Как вы смеете! – Он искренне возмутился. – Марина мне не только жена, она друг. Мать моих детей, наконец!
У писателя был официально один ребенок, дочь-подросток с сексуальными проблемами. Но, возможно, он оплодотворил кого-то на стороне.
– Следующая жена тоже может стать другом и матерью детей. Но она будет моложе на двадцать лет и хороша, как Мерилин Монро.
– Вы кого имеете в виду? – угрожающе произнес он.
– Не знаю. А вы?
Мы снова помолчали. Разговор обещал стать занудным. Но я решил больше не подсказывать.
– Я весь в трудах, – произнес заказчик.
Я молчал. Пускай сам выпутывается.
– Я создал новое направление в литературе.
Многие пробовали, подумал я. Где они? Где пыль их, развеянная временем?
– Однако вы должны понять. – Он вскочил со стула и ринулся к книжным полкам, к той секции стеллажа, что была уставлена его произведениями, о чем было нетрудно догадаться, так как книги стояли порциями – по десятку в каждой, отчего число их многократно возрастало и казалось, что их набирается целый шкаф. – Вы должны понять, что специфика нашего труда заключается в том, что фантастика оперирует ограниченным числом сюжетных ходов, а главное – тем. Вы следите за ходом моих мыслей?
Этот человек был о себе высокого мнения.
– Если мне удается найти оригинальную тему, то я знаю, что она навсегда будет связана в сознании читателей с моим именем. Так вот, я большой художник, мои произведения переводились на ряд иностранных языков, включая языки народов бывшего Советского Союза.
Он цитировал аннотацию к своему двухтомнику. Дело в том, что, собираясь на встречу с заказчиком, я этот двухтомник просмотрел в библиотеке. Но покупать не стал – зачем загромождать квартиру чепухой? Он никогда не станет моим любимым писателем.
– Вы верите в мистику? – неожиданно спросил заказчик.
– В мистику?
– Во взаимовлияние судеб, в колдовство, в предначертания?
– Черт его знает, – признался я. – Черных кошек не люблю.
– Ах, как наивно! И это в конце двадцатого века, когда весь мир опутан паутиной ведовства и экстрасенсорики.
Господи, он еще и «чайник»! Придется отказываться от работы. А жаль.
– Я не буду говорить об очевидном, – продолжал заказчик. Щечки его побагровели, и мешочки под глазами набрякли от нахлынувшей крови. – Я перейду прямо к делу!
Он согрелся настолько, что теперь поведать мне о своих проблемах стало делом нетрудным.
– К сожалению, у меня есть злой гений, – сказал он. – Мы связаны с ним нерасторжимо знаком Зодиака. Он – мое отрицательное начало, мой злобный и неотвратимый двойник. Вы меня понимаете?
Я промолчал. Я его не понимал, но должен был понимать, иначе грош цена такому киллеру.
– Он находится под влиянием Трансплутона, тогда как я существую под господством мирного и полезного людям Меркурия. Но что это дает Адамецу?
– Что это дает Адамецу? – заинтересовался я.
– Существовать на полгода раньше меня!
– О таком я еще не слышал.
– Мне тоже раньше не приходилось слышать, и я не мог догадаться о причине моих бед и провалов до тех пор, пока по крайней мере три экстрапсихолога не открыли мне глаза на катастрофическую суть явления.
– В чем же беда?
– Он перекрыл мне воздух как творцу.
– Понятнее, если можно.
– Представьте себе – во мне созрел сюжет, оригинальный ход, воплощение которого принесет мне славу и благосостояние. А знаете ли вы, что в прошлом году я помог одному детскому дому? Знаете ли вы, что я послал в библиотеку города Кадуя шестнадцать томов моих книг? Ага, не знаете!
– Я тронут, – признался я.
– Это чувство сарказма? Так оно сейчас совершенно лишнее.
– Нет, это попытка разобраться в том, разговариваю ли я с нормальным заказчиком или «чайником», – честно признался я. – В последнем случае я буду вынужден вас покинуть.
Все это было бы комично, если бы не было отвратительно. Мне лишь однажды пришлось иметь дело с заказчиком, которому я симпатизировал, – это был старик, инвалид, у него изнасиловали и убили дочь. А суд, купленный родственниками насильников, отпустил их на свободу. Конечно, я не смог помочь девочке – утешений в смерти не бывает. Даже в чужой смерти. Но я им отомстил.
А этому заказчику я помочь не хотел, хотя знал, что честно выполняю соглашение.
– Значит, мы хотим, чтобы вы стали монополистом в гениальности, – сказал я.