Белая гвардия

"Белая гвардия на голову разбита,а Красную армию никто не разобьёт."Белую гвардию давным давно бросили за ненадобностью, уничтожили и забыли, а «Белую гвардию» – нет.Это история о войне в Киеве, но несмотря на полнейшую разруху, которая царит в Городе, его клозетах и головах, роман создаёт необъяснимое, но ясное ощущение уюта. Это потому, что в ту стальную дружбу, которая окружает семью Турбиных, хочется нырнуть даже под угрозой войны. Писатель смог сделать зимний, охваченный погромами, Киев притягательным местом, ни разу даже не назвав его иначе, чем Город. Только так и только с заглавной буквы. Будто не существует других городов и других дружб. Будто только эти будут существовать вечно.И нам повезло – до сих пор белогвардейский Киев практически весь на месте. Даже атмосфера подыграла, потому что пока я читал роман, Андреевский спуск пребывал в опустошении (его ремонтировали перед тем, как отдать на произвол Евро-фанов). До сих пор на спуске можно найти дом с квартирой Турбиных – Алексеевский спуск, 13. В доме до сих пор можно поглазеть на кабинет, в котором Михаил Булгаков с Алексеем Турбиным лечили своих любимых сифилитиков. Кстати, не сифилитикам вход воспрещен – в кабинет можно только заглянуть из гостиной. Зато по самой гостиной можно хоть сейчас шагать и хором петь «Боже царя храни», искушая петлюровцев и пугая Василису. Здесь все так же, только лучше, потому что установили еще и кондиционер. Но все-таки это не столько весело, сколько тревожно. Поэтому в гостиной навсегда осталось шесть часов вечера декабря знаменитого 1918 года.Но счастье есть, потому что вместо всех политических слоганов гражданской войны, вытатуированных Николкой на груди камина, до наших дней отчетливо видна только одна запись: «Лен я взял билет на Аид». Конечно, имеется в виду Аида – любимая опера Булгакова и Преображенского, которая до сих пор ставится в Городе. На неё до сих пор можно взять билеты, что и сделала Лен.Билеты эти – большой луч света, пробивающегося через тоннель, в котором лежит и умирает эпизодическая мать Турбиных, успевая сказать только: «Дружно…живите». Чтобы последняя буква больше не стиралась из «Аиды» так подло.

Роман Булгакова был, наверное, первой попыткой в советской литературе серьезно осмыслить судьбы российской интеллигенции, оказавшейся в горниле Гражданской войны. По глобальности замысла осмысления переломного момента в истории страны «Белую гвардию» иногда сравнивают с толстовской «Войной и миром».Булгаков взялся показать место, роль и историческую судьбу русской интеллигенции в обжигающем пламени Гражданской войны. Для своего романа он выбрал эпизод войны, имевший место в Киеве в конце 1918 года – крушение Гетманства, поддерживаемого германскими войсками, и приход в Город войск Директории, а другими словами – петлюровцев.Семья Турбиных, вокруг которой складывается сюжет романа, во многом напоминает семью Булгаковых. Глава семьи – старший брат Алексей, как и автор – врач, правда, он именно военный врач и кадровый офицер. Младший брат Николай у автора тоже был. То, что прототипом Елены Турбиной стала сестра Варвара, написано в каждом анализе романа, а прототипом её мужа Тальберга стал Иван Павлович Воскресенский, которого Булгаков явно недолюбливал. Да и остальные главные герои вполне узнаваемы, так Мышлаевский списан с друга детства автора – Николая Сынгаевского, а Шервинский с другого друга юности – певца-любителя Юрия Гладыревского.Но это всё косвенные доказательства автобиографичности, есть более весомые. Например, то что фамилия Турбины возникает здесь не случайно, это девичья фамилия бабушки писателя по материнской линии, а все события разворачиваются в доме с конкретным киевским адресом: Андреевский спуск, дом 13 – это и есть дом, в котором в то сложное время обитала семья Булгаковых.Киев в романе именуется просто Городом, и такой подход делает описываемые события более глобальными, проецируя их не только на конкретный эпизод, но на все годы войны, появляется некоторый элемент мифичности. Мифичность проявляется и в присутствующем в начале романа сравнении революции с метелью, которая лишь нарастает и, кажется, что ей не будет конца. Так и семья дворян-интеллигентов Тубиных и кружок их друзей выглядит группой людей, затерявшихся в метели.Роман называется «Белая гвардия», но это не та белая гвардия, которая шла в бой под знамёнами Деникина и Врангеля, это гвардия русской интеллигенции, белая она, потому что, конечно же, еще руководствуется идеями монархизма, недаром герои романа поют «Боже царя храни», а еще её белизна, по крайней мере, в моём восприятии, от той самой метели, которая уносит эту гвардию в неизвестность гражданской войны.Следует отметить, что народа как такового в романе нет, этим, безусловно, «Гвардия»отличается от книги Толстого. Народная тема присутствует опосредованно через разговоры о судьбах страны и нации, которые ведут герои романа, так звучит мысль о враждебности крестьянства к белому движению, и об отстраненности от белых идей городского мещанства. Но логика приводит автора и героев романа к тому, что народ сам решит судьбу страны, поддержав ту силу, которая в большей степени выражает его интересы. Поэтому и концовка у романа – приход Красной Армии в Город.Учитывая специфику Города, он все же не Москва, не Царицын, а Киев, то присутствует в романе и тема независимой Украины. Булгаков откровенно иронизирует над этой темой, высмеивается гетманство Скоропадского, официальные чины которого переживают ту же проблему, что и нынешние представители украинской администрации – незнание украинского языка. Опереточность гетманской незалежности сменяется злобной яростью националистически настроенных петлюровцев. Явление последних в Городе начинается с убийства еврея, бегство их из Города заканчивается убийством другого еврея. Эти убитые евреи, конечно же, свидетельства петлюровского антисемитизма, но в системе образов романа эти смерти следует понимать шире – это общая характеристика националистического режима, неприемлемого в русском тогда еще по сути своей городе. Кстати, эпизод с убийством еврея у Цепного моста в ночь на 3 февраля, не придуман писателем, Булгаков в ту ночь в самом деле стал свидетелем этого убийства.В целом Булгаков справился с главной задачей, которую он ставил перед собой, работая над романом, формулируя её в письме Правительству от 28.03.1930 следующим образом: «изображение русской интеллигенции, как лучшего слоя в нашей стране» и «стать бесстрастно над красными и белыми». По второму тезису рядом с «Белой гвардией» можно поставить шолоховский «Тихий Дон», а вот по первому роман Булгакова остаётся в нашей литературе единственным, если, конечно, не считать, написанную по роману пьесу «Дни Турбиных».

В конце 80-х все бросились читать Булгакова, но по «Белой гвардии» вопрос так и оставался открытым в связи с неоднозначностью концовки. Так и сейчас, открыв так называемую «раннюю редакцию» 19-й и 21-й главы, сразу физически ощутил, что писал это другой человек. И для того, чтобы это понять – не нужно быть булгакововедом. Произведение читал уже ранее, но, помимо мифической концовки, допустил еще одну распространенную стандартную ошибку – стал читать «Белую гвардию» с комментариями. Нужно заметить, что в этом плане она переплюнула даже «Улисс». Сравнивать можно только с Библией, три огромных тома с комментариями – если кто осилит, то сразу будет рукоположен в диаконы. Выглядит это примерно так – на каждое предложение примерно на пол страницы следует пояснение и в итоге ты в этих пояснениях тонешь, не помнишь уже – о чем читаешь и как выглядит само произведении. Изучив как-то «Двенадцать стульев» – самое полное издание с самыми полными комментариями, пришел к выводу, что в основном все эти пояснения – лишнее. Да, где-то они нужны и даже просто необходимы, но в полном своем варианте предназначены прежде всего для реальных фанатов произведения, поэтому для первичного ознакомления лучше выбирать издания с минимальными комментариями. Ничего принципиально нового по поводу «Белой гвардии» сказать не могу. Булгаков очень изменчив, порою он прекрасен, порою он ужасен. Повествование периодами захватывает, периодами пугает, периодами оно очень нудное и продираться через него трудновато. В неповторимой манере военные действия описаны кроваво и чистоплотно. Вряд ли кто-то другой смог бы так же. Тонны устаревших оригинальных терминов придают «Белой гвардии» шарм, реальность и выглядят инородными телами. Ощущение, что писал это человек не в себе больше надумано, но оно есть. Воспетая в течении всей жизни Булгаковым тема трусливой русской интеллигенции перед нами во всей красе, ее лелеют, ее оправдывают, ее пытаются сделать нам ближе. Нам, рабоче-крестьянским потомкам, парикмахеров и кучеров. Тальберг бросил жену, родину и читателей. Затрудняюсь определить что ужаснее и чья месть для него будет страшнее, попивающего коньячокс на Елисеевских полях, но русскую интеллигенцию олицетворяет в первую очередь он сам. Много раз протянутый в литературе Петлюра, сразу вспоминается что-то типа «ты берешь с детей контрибуцию как сам Петлюра» – выглядит и у Булгакова как что-то злобное, но как ему еще выглядеть в то время. Культура военных действий прекрасна лишь для того, чтобы красиво пустить себе на телеэкране пулю в лоб. В утверждении, что Петлюра – герой Украины что-то есть, ибо он единственный, кто вел национально-освободительную войну. Тема, кстати, в настоящий момент наиболее актуальна. «Хай живе вильна Украина!» М. Булгаков «Белая гвардия»p.s. Посмотрел наконец-то «Дни Турбиных», жалко замечательных актеров, которые так прекрасно сыграли в этой советской халтуре. Это нельзя было снимать вообще.