Пролог
– На кого ты стал похож, сыночек? – тяжко вздыхает мама. Тянет шампанское из прозрачного бокала. Взбалтывает игристую жидкость и снова делает маленький глоток.
Уникальная женщина.
– А что не так? – спрашиваю, подливая себе и отцу виски. Откинувшись в кресле, смотрю на белобоких сорок, прыгающих по зеленому газону. Перевожу взгляд на куст калины, на котором еще чудом остались несколько ягод.
«Хорошо!» – протягиваю ноги к камину. И выжидательно смотрю на маму.
– Тебе не идет эта мускулатура. И борода, – поджимает она губки. – И самое главное, ты сменил благородную профессию на пошлое торгашество.
А-а-а, ну понятно откуда ветер дует.
– Ты спасал людей, понимаешь? – с пафосом заявляет мама.
– Меня бы кто спас, – тяну поморщившись. – Друзья, которым я помогал и считал семьей, отвернулись. Тима вечно занят, Дан вообще сменил номер и забыл меня уведомить. В истории с Надей они приняли ее сторону. Мне только один Федя Анквист помог.
– И это тоже, – недовольно кивает мама. – Вести бизнес с откровенным бандитом. Ты бросаешь тень на свою репутацию.
– Мам, – роняю предупреждающе. – Я давно не нуждаюсь в проповедях.
– Лида, – останавливает ее отец. Но маму уже не остановить. Зачем я только затеял этот день рождения с родителями? Умотал бы в Тай или на Мальдивы.
– Но ты мог бы приехать в Шанск. Иногда консультировать, – гнет свое мама.
– Не хочу, – мотаю головой. – Давай сменим тему. Как именинник прошу.
– Красиво у тебя тут, – тут же подхватывает отец, оглядываясь по сторонам. Все с таким вкусом сделано.
– А был бы простым доктором, до сих пор спал бы в ординаторской, – усмехаюсь я, ставя точку в дурацком разговоре.
Нет! В прошлое хода нет. Меня вполне устраивает квартира в центре города-миллионника и загородный дом, в двух часах езды. Свежий воздух, речка с собственным пляжем. И как бы мне не нравилась моя бывшая работа, к ней я не вернусь. Никогда. В благословенный Шанск тоже. Где каждая собака знает и считает своим долгом по-братски хлопнуть по плечу. Спросить «Как ты?». Вспомнить мою сбежавшую невесту. Надавить на болячку. А потом весело рассказывать про своих жен и детей, пришедших в этот мир моими стараниями.
Неблагодарное это дело, людей доставать. Держишь на руках новорожденного ребенка и душа поет. Еще один человек родился! Я никогда не ждал благодарности. И конверты старался не брать. Вот только когда мне потребовалась помощь, не помог никто.
Я стараюсь не думать о бывшей. Больно это. Хотя наверное, она одна единственная, кто до сих пор звонит изредка. Интересуется моими делами. Сообщает как растет мой крестник, выживший моими стараниями. Как сумасшедший слушаю ее рассказы о семейном счастье. Как наркоман пытаюсь забыть о дозе, а потом сам подрываюсь к трубке, стоит Надежде позвонить.
А вот друзья после той истории резко отошли в сторону. Да и я замотался. Сначала вливался в бизнес. Постигал мудреную науку. Мотался по командировкам, лично знакомился с поставщиками. И как-то выпал из общения. Пару раз позвонил Тиме, но тот оказался очень занят.
Прости, бро!
А Столетову так и не смог дозвониться. Но и гадать не стал. Развела нас жизнь. Ну и фиг с ними.
– Там уже мясо замариновалось, – решительно поднимаюсь из кресла.
Нехотя отлипаю от панорамного окна и бреду в кухонную зону. Вслед за мной поднимается отец. Вместе нанизываем мясо на шампура, о чем-то переговариваемся неспешно.
– Витенька, – зовет мама. Что-то достает из сумки. – У моей приятельницы дочка на третьем месяце. Говорят, гистационный диабет. Ты не мог бы посмотреть анализы.
– Положи на стол. Потом гляну, – киваю, поморщившись. Ну как отказать? Постоянно одно и то же. Даже в собственный день рождения я должен кого-то проконсультировать, пусть даже заочно.
– Хорошо, вот папочка, – соглашается мама ласково. – Я тут на полочку положу, – и тут же переводит разговор на другую тему. – Салат порезать? А рыбку?
– Да все готово, мамуль, – киваю довольно.
– Ты все предусмотрел, мой хороший, – улыбается маман.
– Это не трудно, когда гость один, – усмехаюсь я. И невольно вспоминаю, как дружили мы с Тимохой и Даном. Ни на один день не разлучались.
«Может, позвонить? Спросить, какая кошка между нами пробежала?» – мелькает в голове предательская мысль. Но характер снова берет свое.
Я никому не навязываюсь.
– За тебя, мой хороший, – поднимает бокал мама, как только мы садимся за стол. – Я хочу выпить за твое счастье. Так уже хочется понянчить внуков. Может, есть какая-то девушка…
– Да этих девушек, – отмахиваюсь я. – Одни проблемы.
«Особенно сейчас, когда в кармане бабло ломится», – усмехаюсь мысленно. Хотя и раньше сестрички были на все готовы. Да и Надежда под боком была. Обломала меня, зараза. Удрала со своим полковником. Федя Анквист помог тогда отыскать ее, да все без толку. Найти ее в Москве удалось. Вот только подойти поближе не получилось.
А потом…
Гоню прочь дурацкие мысли и внимательно смотрю на маму.
– Изматывает тебя эта работа, – вздыхает она. – Купи-продай. Тоже мне дело всей жизни.
– Денег наскирдую, открою клинику, – обещаю поднимая стакан с огненной водицей. – За вас, мои дорогие.
– За тебя, сынок, – скупо улыбается папа.
– Мне хочется, чтобы у тебя была семья, – смотрит маман печально. В глазах колышется грусть, а губы инстинктивно опускаются вниз.
– У меня есть вы, – улыбаюсь устало. Как же надоели эти разговоры. Не хочу я жениться.
– Может, есть какая-то достойная девушка, – подает голос отец.
– Они все достойные, – морщусь я. – Достойные-отстойные. От них одни проблемы, пап.
Мама хмурится. А потом будто спохватившись, улыбается натужно.
– Мы с отцом уйдем, а тебя хочется оставить в надежных руках.
Опрокинув в горло остаток виски, закашливаюсь немного. Чувствую, как обжигает нутро.
– Мам, если я на Наде не женился, то и на другой не стану. Не хочу, – пресекаю дурацкий разговор.
– Я говорила тебе, – вздыхает она и добавляет, словно размышляя вслух. -А если девушка забеременеет, что тогда?
– Заберу ребенка и сам воспитаю, – роняю порывисто и сам удивляюсь своей резкости. У мамы на глазах тот час же появляются слезы.
Нежная фиалка, блин!
Потянувшись, беру ее руки в свои.
– Ну мам? – тяну устало.– Это пустой разговор. От меня никто не беременеет…
– Может, надо провериться, – тревожно вскидывается она.
– Нет, все в порядке, – еле сдерживаюсь, стараясь не расхохотаться. – Уверяю тебя, я умею предохраняться и не теряю контроль.
«А ты, Витя, врешь, – поднимается голову внутренний голос. – Пару месяцев назад у кого крыша поехала?»
Даже там все обошлось, иначе родня бешенной девицы уже давно бы прискакала ко мне и настучала бы по башке дубиной. С них станется!
Глава 1
Глава 1
Три года спустя
Ностальгия. Именно ей я обязан своим приездом в Шанск. Новый Мерс тихо скользит по заснеженным улицам. Затемненные стекла скрывают меня от любопытных глаз. Сколько раз я приезжаю сюда за сто с лишним километров. Медленно катаюсь по улицам. Разглядываю дома и людей, спешащих по своим делам. Меня тут никто не ждет. Только родители. И прежде чем заехать к ним, я проезжаю по маленькому провинциальному городку. И словно заново начинаю дышать.
Вон здание роддома, где я работал. Покрасили его, что ли? Или это свет так падает. А дальше, на главной площади елка, уже украшенная к празднику. Вон Дрозд спешит по улице и что-то выговаривает Ларке. А та только отмахивается и даже замедляет шаг, пытаясь разглядеть машину и водителя.
Фигушки, Лара. Фигушки!
Я все предусмотрел заранее. Даже на лоб бейсболку надвинул.
Сворачиваю в первый попавшийся переулок. И выезжаю к дому Морозова. И притормаживаю около ворот.
Во дворе громко лает собака. Слышатся детские голоса. Лерин смех и громкий голос Тимы. Зайти, что ли?
Но повинуясь неведомой силе, жму на газ. Тачка пробуксовывает в снегу, а потом срывается с места. Сворачиваю в наш переулок и останавливаюсь, не доехав до родительского дома несколько метров.
Какая-то фура перегородила дорогу. Люди таскают вещи.
– Пять минут, мужик. И отъеду, – просит водитель.
– Может помочь? – интересуюсь небрежно.
– Да мы сами уже управились. Почти все перетаскали.
Люди незнакомые. Наверно, только в наш город переехали.
Выключив движок, кладу затылок на изголовье. Уже собираюсь прикрыть глаза, но взгляд по привычке устремляется к нашему дому. Даже отсюда видны высокие кованные ворота, поставленные моими стараниями. А прямо под ними стоит припаркованный древний Рэндж Столетова. Даже улицу всю перегородил. Странно. На Богдана это не похоже. Уважаемый человек. Доверенное лицо олигарха. И старая колымага. Не стремно?
Интересно, за каким фигом Дан приехал к моим родителям? Раньше они почти не общались. И уд точно в гости к друг другу никогда не ходили.
Не задумываясь, порывисто щелкаю замком. Открыв дверцу, выскакиваю наружу. И сам шалею от морозного воздуха и собственной прыти. Вон как на меня Столетовская тачка подействовала. Сразу в башке мелькают картинки, как мы гоняли на этом старом тарантасе на рыбалку. И чувствовали себя неимоверно крутыми. Как ездили на танцы и могли снять любую девчонку. Инормака придавала нам значимость в глазах подружек, да и в своих собственных.
«Эх, было времечко! Уже не вернешь». – думаю тоскливо.
Оглядываюсь, желая убедиться, что фура еще не уехала.
Люди что-то таскают, а я медленно бреду к дому. Лед кругом. Тут упасть и переломать ноги – плевое дело.
И вздрагиваю от приглушенного лязга распахнувшийся калитки. Первым на улицу выходит отец. Очень довольный. Даже отсюда вижу, как он улыбается.
– Аккуратно, Даня. Возьми маму за руку, – предостерегает кого-то.
«Дурдом какой-то, – успеваю мысленно усмехнуться. – Столетов ходит к моим с мамой. За ручку?»
– Дедушка! Смотри как я умею! – раздается счастливый детский голос. И на улицу со двора вылетает мальчишка лет трех. Как когда-то и я, катится на ногах по скользкому тротуару и врезается в моего отца. А тот, смеясь от счастья, подхватывает ребенка на руки.
Сюр какой-то! У нас даже у дальних родственников нет детей, кто мог бы называть Петра Торганова дедом.
– Мама! – тянет ручки ребенок к калитке. Отец что-то шепчет в маленькое ушко, как и мне когда-то.
Идет твоя мама.
И действительно почти сразу на улицу, кутаясь в старый пуховик, выходит моя мама. А следом Лиза Столетова. Деловито щелкает пультом сигнализации и старенький Рэндж отвечает ей слабым писком.
– Все, Данечка, прощайся с дедушкой и бабушкой, – громко заявляет она.
А у меня кровь стынет в жилах. И кулаки сжимаются инстинктивно.
Вот же сука…Ничего не сказала! Но с нее станется. Редкая гадина.
Переминаюсь на ватных ногах. Сглатываю вязкий ком, перекрывший горло. И наблюдая, как привычно малыш целует моих родителей, задыхаюсь от гнева. И эти туда же.
Наверняка и друзья в курсе.
Только кого из них можно назвать близкими? Предатели, твою мать. Все до единого.
«Интересно, где они живут?» – думаю, наблюдая, как Лиза усаживает ребенка в детское автокресло. Что-то поправляет заботливо. А потом обнимает по очереди моих стариков.
Нормальная ситуация, твою мать!
В глазах темнеет от охватившей ярости. Стоит только представить… Мой сын. Единственный. И даже не знает меня.
Лиза, стерва ты эдакая. Да как ты могла?
У меня нет никаких иллюзий по отношению к этой женщине. Мелкая дрянь, не гнушающаяся ни чем. Редкая гнусь. Таких еще поискать надо. Теперь понятно кто настроил против меня Дана и Морозова. С этой станется.
Стискиваю зубы, стараясь не заорать.
Ничего. Разберемся. Вообще не вопрос. Ребенок мой. Или эта дрянь наплела с три короба моим родителям. А мне на глаза показаться не посмела. Видимо придумала душещипательную историю о злом Вите Торганове, обидевшем бедную крошку.
«Еще и надругался, скотина», – усмехаюсь криво. И неожиданно вспоминаю, как маленькая дрянь сама пришла ко мне в спальню. А я воспользовался. Смысл отказываться, когда предлагают?
Бездумно пялюсь на сигнальные огни Ренджа и даже не знаю, как поступить. Ворваться в дом и серьезно поговорить с родителями. Или…
– Эй, братан, – окликает меня водитель фуры. – Я уже отъехал. Можешь проезжать.
– Спасибо, – киваю на автомате.
На окоченевших ногах бегу к мерсу и, усевшись за руль, пристраиваюсь сзади Столетовского корыта.
«Интересно, куда ты катишь, девочка моя?» – ощерившись, цежу себе под нос. И как только машина устремляется к небольшому мостику через речку-вонючку, делаю обходной маневр. Лиза не должна меня заметить раньше времени.
Сюрприз будет, девочка! Большой сюрприз.
Ухожу немного в сторону. Проезжаю по насыпи и сворачиваю в соседний квартал. Из меня сыщик так себе. Но свой родной город я знаю как облупленный. И где проходные дворы еще не забыл.
В Столетовский переулок я приезжаю чуть раньше Лизаветы. И занимаю позицию рядом с соседним давно заброшенным домом.
Интересно, кто собственник? Может выкупить? Клинику построить…
«Рядом со Столетовыми? Да не дай бог!» – в панике откликается внутренний голос.
Мотаю головой, пытаясь понять, что предпринять дальше. Перехватить вероломную гадину около тачки? Забрать ребенка и уехать?
«Малыш может испугаться», – останавливаю внутреннего стратега. И чуть не пропускаю тот момент, когда открывается окно Рэнджа и щелкает сигнализация. Ворота медленно разъезжаются в разные стороны.
Рэндж пробуксовывает. Видимо, неопытный водитель неправильно переключил передачи.
«Коза. Сначала ездить научись, – думаю, не скрывая пренебрежения. – Рискуешь моим ребенком».
Дожидаюсь, когда машина заезжает внутрь. Ворота закрываются. И быстро выхожу из машины. Времени у меня не так много.
Осторожно вхожу в соседний двор. Морщась, огибаю старый заброшенный дом. Сколько лет прошло, как мы мальчишками носились тут. Ничего не изменилось.
Оказавшись в дальнем углу участка, быстро перепрыгиваю через забор. И нос к носу сталкиваюсь со старым ротвейлером Столетовых.
– Привет, Зеро, – улыбаюсь полуслепому псу. Тот медленно обнюхивает меня и радостно виляет хвостом. – Твою мать, братан, – смаргивая слезы, обнимаю лобастую башку. – Ты узнал меня, старый хрыч.
Зеро трется боком об мои штаны, пытаясь всем видом показать как счастлив.
– Мне пора, – треплю его за холку и на всех парах устремляюсь к дому.
Лишь на пороге останавливаюсь на минуту. Прислушиваюсь.
– Даня, перестань баловаться. Снимай куртку, потом ботинки и штаны, – слышится строгий голос Лизаветы.
– Мама, а я хочу к дедушке и бабушке, – откликается малыш тоненьким голоском. – Можно я завтра у них останусь ночевать?
– Завтра приедет Антошка с родителями. И маленькая Анхелия. Ты же захочешь с ними поиграть.
«Антошка и Анхелия? – мысленно вскидываюсь я. – Кажется, так зовут детей Богдана. Завтра приезжают вместе с родителями? Похоже у меня выбора нет, – вздыхаю я, открывая дверь. – Остается только один шанс. И я им воспользуюсь. Сейчас».
– Добрый вечер, – вхожу в узкий небольшой коридорчик. И сразу застываю на месте.
На небольшом стульчике сидит моя точная копия. Болтает ногами и смотрит на меня большущими голубыми глазами. Это потом они потускнеют и станут серыми. Как у меня.
– Привет, – охает Лиза. Кидается к сыну. Но я успеваю первым сделать шаг к ребенку. Загородить спиной. И не обращая внимания на перепуганную мамашу, сажусь на корточки рядом с детским стульчиком.
– Здравствуй, малыш, – улыбаюсь, стараясь казаться спокойным. А у самого сбивается дыхание и сердце выскакивает из груди. – Знаешь, кто я?
– Конечно, – радостно кивает мне сын. – Ты же мой папа! Я видел тебя на фотографии! Мне бабушка Лида показывала. Я знал, знал, что ты приедешь за мной! Папочка!
Малыш тянется ко мне ручонками. И весь мир переворачивается в одно мгновение. Смаргивая слезы, порывисто подхватываю сына на руки. Прижимаю к себе маленькое тельце и чувствую, как бьется сердечко такого родного, главного человека.
– Мальчик мой хороший, – глажу ребенка по голове, по спине. Целую в щеку. И не могу отпустить. Никогда. Никому его не отдам.
– Собирайся, Лиза, – киваю вероломной дряни, лишившей меня сына. – Мы уезжаем.
– Витя, – всхлипывает она. Смотрит с ужасом и выдавливает с трудом. – Погоди…
– Нет, милая, – отрезаю коротко. – Я три года ждал. Слишком большой срок. Даю тебе пять минут на сборы.
– А если… – пытается поспорить она.
– Уедем без тебя, – равнодушно пожимаю плечами.
Глава 2
Глава 2
Лиза
Честно говоря, я наивно думала, мы никогда не встретимся. Просто отметала саму возможность. Где я и где Торганов? За три с половиной года он превратился в настоящего хищника. Мощного и решительного. Даже в плечах раздался. Растерянно смотрю на крепкого мужчину, загородившего дверной проем. И теряюсь. Как назло дома никого нет.
Оказавшись в полушаге от меня Витя давит своим присутствием. Немею, будто кролик перед удавом. Хочу удрать. Но большой и сильный хищник не удостаивает меня даже взглядом, сосредотачивая все свое внимание на собственном сыне.
– Привет, малыш, – садится рядом на корточки, отрезая мне пути к отступлению. – Собирайся, Лиза, – велит спокойно. Но властный голос заставляет содрогнуться. По телу бегут холодные мурашки и я цепенею от ужаса.
– Лиза, – снова повторяет Торганов. – Время пошло.
Как ни в чем не бывало, одевает на Даньку куртку и шапку.
– Пойдем, я тебе свою машину покажу, – берет сына за руку и выводит за дверь.
– А ты меня покатаешь на ней? – спрашивает маленький предатель. И совершенно не чувствует опасности.
– Конечно, – улыбается сыну мой личный ад.
– А мамочка с нами поедет? – уточняет ребенок.
– Если успеет собраться, – усмехается Тор, испепеляя меня взглядом полным ненависти и злости.
Хлопает дверь. За ней калитка. Резкий металлический стук будто выводит меня из анабиоза. Лихорадочно собираю Данькины вещи и игрушки. Кидаю в сумку пару своих футболок, свитер и джинсы. Кажется, все.
А-а-а, еще документы!
Со всех ног несусь к горке, где в потайном ящичке хранятся все значимые бумаги. Достаю свой паспорт и Данькино свидетельство о рождении. И на секунду закрываю глаза.
Столетов Данияр Викторович.
Первым, конечно, отца ребенка вычислил Богдан, мой старший брат. Все порывался поговорить. Только я запретила. Витя честно предупредил, что продолжения не будет. И утром уходя на работу, попросил захлопнуть дверь.
Вот я и захлопнула. Навсегда.
Где он и где я, обычная девочка из поселка? Ну и что как Витя Торганов и Богдан Столетов не разлей вода? Были. Куда утекла их дружба? Уже и сами не вспомнят.
С улицы раздается автомобильный гудок.
Господи, что же это я? Сейчас уедет и где я Даньку искать буду? Богдан, конечно, найдет. Ресурс позволяет. Только захочет ли вернуть сына Торганов? Он и так настроен враждебно. Еще условия выкатит. Лучше не спускать с Даньки глаз.
Схватив сумку, выбегаю на улицу. На бегу, запахивая пуховик. Огромный белый Мерс уже припаркован около наших ворот. На водительском сидении важно сидит Данька. Тянется ручонками к рулю и заливисто смеется.
Мальчишка! Только и дай порулить.
А рядом с мерсом стоит Витя. Заглядывает в окно и что-то рассказывает сыну. А увидев меня, распрямляется и, сделав шаг навстречу, забирает сумку. Деловито ставит ее в багажник.
– Ты готова? – спрашивает насмешливо.
Готова ли я? К чему и зачем? Как на заклание иду.
– Детское кресло где? – смотрит Торганов строго. Не дает мыслить связно.
– В Рэндже, – мямлю нерешительно. Ну какой из меня боец. Цепенею от страха. Даже закричать не могу. Хотя кто меня услышит на пустой улице. С одной стороны заброшка, а с другой – Дроздовы. Эти, хоть оборись, никогда не придут на помощь.
– Дай ключи и садись в машину, – велит мне Торганов. – Сам принесу.
– Еще Зеро покормить надо, – спохватываюсь я. Инстинктивно тяну время и стараюсь не смотреть на крепкую фигуру моего мучителя. За время, что мы не виделись, Виктор Петрович превратился в самого настоящего красавца. Да и раньше был ничего так.
– Хорошо, – терпеливо соглашается Тор. – Кормим собаку. Забираем кресло и едем. Только учти, Лиза. Это единственный шанс решить проблему миром. Хоть одна выходка с твоей стороны и пеняй на себя.
– А что ты мне сделаешь? – смотрю с вызовом.
– Увидишь, – цинично усмехается Торганов. – Но лучше не нарываться. Это тебе мой такой дружеский совет, – добавляет ощерившись.
Дергаюсь как от удара. Сразу же на ум приходят рассказы невестки. Аня у нас адвокат. И пару раз защищала девчонок, у которых мужья и их родственники отнимали детей. Одну девочку даже посадили…
– Даня, пойдем Зеро покормим, – предлагает Витя ребенку и помогает выйти из машины. – А то мы уедем, он проголодается, – объясняет, улыбаясь довольно.
«Вот когда он настоящий?» – удивляюсь мысленно переменам в Торганове. Меня одним взглядом сожрать готов, а на сына насмотреться не может.
– Зеро чужих не любит, – тут же докладывает Данька. – Знаешь, как он кусается больно?
– Но нас он любит, – весело замечает Торганов и поворачивается ко мне. – Чем кормить? Готово уже? Или ты только кости собралась размораживать?
Словно на автомате бегу в кухню за кастрюлей собачьего варева. Затем на крыльце высыпаю кашу с мясом в собачью миску.
– Лиза, а кресло? – дает мне новое поручение Тороганов.
– Зеро! – зову пса и одновременно достаю из кармана ключи от машины. И щелкая сигнализацией Рэнджа, сама себя ненавижу за бесхребетность и малодушие.
– К собаке нельзя подходить, сынок, – поднимает сына на руки Торганов и снова буравит меня гневным взглядом. Будто выговаривает за все мои прегрешения. И за Зеро тоже.
– Все, Лиза, – роняет, предупреждающе. Установив автокресло в мерс премиум-класса, совершенно спокойно усаживает ребенка. – Едем, сынок.
– А мама? – растерянно спрашивает ребенок.
– И мама тоже, -спохватившись, бегу к машине.
– Садись с Даней, – открывает заднюю дверцу Тороганов. И усевшись за руль, щелкает центральным замком.
– Куда ты нас везешь? – интересуюсь запоздало.
– Домой, – отрывисто бросает Витя. – Там и поговорим. А пока можешь поспать, Лиза, – разрешает великодушно.
«Вот спасибо!», – сжимаю губы, силясь не разреветься. Какого я струсила? Не заорала? Не выставила Торганова вон. Не захлопнула дверь перед его носом.
Как он когда-то просил.
Будешь уходить, захлопни дверь. Вот же гад!
Сглатываю застрявший в горле сгусток обид злости. И напряженно смотрю в окно, за которым мелькают сначала Шанские улочки, а затем и поля на трассе.
Богдан!
Надо ему написать. И маму предупредить.
Но пальцы трясутся и мысли путаются от страха. Понимаю, что с Витей Торгановым шутки плохи. Поэтому лучше не злить, а договариваться.
Как? О чем? Ничего не соображаю.
Естественно, он захочет вступить в отцовство. Но тут я препятствовать не буду. Не имею права. Данька должен знать своего отца. Общаться с ним.
«Стоп!» – останавливаю глупые размышления. Для этого не надо уезжать из Шанска. Достаточно обратиться в суд или в ЗАГС. Где там выписывают документы?
Телефон, зажатый в руках, тренькает припадочной трелью. Богдан!
«Лиза, у тебя все в порядке. Мы выезжаем. Завтра будем. Но что-то мне неспокойно».
«Приехал Торганов. Забрал нас с Данькой и везет в неизвестном направлении», – успеваю отбить сообщение, как тут же Витин айфон, прикрепленный к приборной доске, орет как сумасшедший.
Витя на автомате включает громкую связь и тянет лениво.
– Привет, Пистолет.
– Мои у тебя? Какого хрена, Витя?
– У меня аналогичные вопросы, Богдан Васильевич, – отстраненно замечает Торганов и добавляет устало. – Я на трассе. Давай потом созвонимся?
– Верни мою сестру и племянника, – рычит в трубку брат.
– Дядя Даня! – весело кричит Данька. – Мой папа приехал и везет нас с мамой на большой машине!
– Интересный поворот, – хмыкает брат. – Очень большая, сынок?
– Даа-а, папа мне порулить дал, пока мама собилалась, – радостно рапортует сын, сдавая все явки и пароли. – А еще мы покормили Зело кашей. Он папу знает и не укусил, пледставляешь?
– Мало похоже на похищение. Правда, Дан? – усмехается Торганов, уверенно направляя мерседес по трассе. Я не вижу его лица, только затылок. Но безотчетно считываю холодную уверенность в каждом Витином движении. А еще бешенную ярость, бьющуюся сквозь ледяную стену спокойствия.
– Ладно, разбирайтесь сами, – недовольно цедит брат и обрывает разговор, не попрощавшись.
Все. Приехали. Помощи ждать неоткуда.
Сжав руки, невидящим взглядом смотрю в окно. Слезы застилают глаза, а из горла рвется крик.
И только сейчас я понимаю, как накосячила. Кормила собаку вместе с Витей, доставала кресло из машины. Кто теперь поверит в историю о шантаже и принуждении? Кто бросится меня защищать? Никто.
Я пропала. Осталась один на один с Торгановым.