Догнать и жениться!

Глава 1

– Слушай, – не отводя взгляд от трассы, мимоходом осведомился Митька. – А почему от тебя Реваз ушел?

Катя сумрачно глянула на бывшего одноклассника и нынешнего любовника и, убрав за ухо длинную русую челку, бросила небрежно:

– С какой целью интересуешься, Плотвичкин?

– Ну так… – пробухтел он, внимательно разглядывая указатели и стараясь не проехать нужный поворот. – Для общего развития, Катюнь.

– Иди в баню, – беспечно отмахнулась она. – День тяжелый выдался. Давай помолчим, Мить.

– Опять ругала подчиненных? – хмыкнул он, наскоро оглаживая ее колено.

– Нет, – мотнула головой Катя. – Целый день заседали. Буров орал как резаный. Кто-то сливает информацию журналистам. Про наш завод уже только ленивый не пишет.

– Подайте в суд за клевету, – сумничал Митька.

– Там все правда, – бросила она и отвернулась к окну.

– Ну как так? – не понял Плотвичкин.

– Помолчи, а? – хмыкнула недовольно она. – Я тебя умоляю.

Глядя на мелькавшие вдоль дороги деревья, Катя на минутку вспомнила ошалевший взгляд грузинского мужа, когда в нескольких сантиметрах от его лица просвистел нож и врезался в деревянную лутку.

«А нечего было врать, что поехал к родственникам на свадьбу. А когда к стеночке приперла, попытался объяснить, что жена – существо второго сорта, – некстати вспомнила Катя. – Вот и получил. – Она внутренне поморщилась от мысли, что тогда почти вывела Реваза на чистую воду. И не на свадьбу ездил, а к любовнице в соседний город мотался. – Интересно, не перевелись ли еще на свете порядочные мужики? Ну те, что преданы своей семье и не задирают подол каждой юбки, – полюбопытствовала она у самой себя и чуть не расхохоталась. – Вот наивная, а? Это же вымирающий вид! – Катя на минуту задумалась, пытаясь припомнить хоть одного такого. Не получилось. – Замуж больше не пойду. – Решила она. – Пусть хоть олигарх зовет или принц. На фиг, на фиг! Вот с Митькой шарахаться самое то. Можно на рыбалку поехать или в кино пойти, к подружкам замужним завалиться в гости. Ну и для здоровья полезно. Друг, компаньон и любовник в одном флаконе», – хохотнула она про себя.

– Скоро приедем, Мить? – полюбопытствовала лениво.

– Хочешь об этом поговорить? – заржал он и, махнув рукой куда-то вперед, начал рассказывать об озере и рыбе, что там водится.

– Как раз к вечерней зорьке успеем, – радостно сообщил он. – Палатку поставим – и на рыбалку.

– Ты рыбаль, – кивнула она. – А я подремлю. Что-то от криков Бурыча голова раскалывается.

– Голова? – удивился Митька. – У тебя?

– А я, по-твоему, не человек, что ли? – попыталась оскорбиться Катя.

– Так ты же из этих, – сделал паузу Плотвичкин и гордо сообщил: – Говоришь мало, готовишь вкусно, поэтому и голова болеть не должна.

– Сейчас тресну, – пригрозила Катя, некстати вспомнив, как лупила его в пятом классе. Потом Митька за лето вырос, обогнав всех пацанов. Девчонки строили ему глазки, а он до самого выпускного таскался за ней, за Катериной Наумовой.

– Ты мне в школе и так всю башку отбила, – то ли пожаловался, то ли похвастался Плотвичкин.

Катерина провела ладонью по выпирающему из-под майки животу любовника, огладила шутливо.

– Прям как на четвертом месяце, – фыркнула она и бросила с напускной суровостью: – Тебя гонять и гонять. Митя, лишний вес вредит здоровью.

– Так выходи за меня замуж и воспитывай, – заржал он.

– Ты же года не протянешь…

– Ну скажи, ты правда в Реваза нож кинула?

– Да.

– А он?

– Испугался. Собрал вещи и сразу свалил.

– А ты?

– Следом с балкона выкинула его гитару и ноутбук.

Митька Плотвичкин, одноклассник и друг, ошалело уставился на любовницу.

– Да, Наумова, дикая ты баба. Наверное, не найдется в мире такой мужик, кто тебя приструнит.

– А я и не ищу, – хмыкнула она и добавила серьезно: – Тебе вон одна жена нервы мотала, так до сих пор во сне ножкой дергаешь, а у меня после двух мужей к браку иммунитет выработался, – зевнула она и поинтересовалась нетерпеливо: – Скоро приедем?

– Да тут уже по грунтовке пять километров, и все, – предупредил Митька.

Катя кивнула и снова уставилась в окно. Поля сменились небольшим населенным пунктом.

– Хутор «Правда жизни», – рассмеялась она, рассматривая красивые ухоженные особняки соседствующие с покосившимися лачугами.

– Да, – печально кивнул Митька. – Вон, гляди, у кого-то еще оранжерея имеется.

– И дворец у реки, – махнула рукой Катя и добавила тихо: – Интересный район.

– Бывала тут когда-нибудь? – невзначай обронил Плотвичкин.

– Нет, первый раз, – фыркнув солгала Катя. – Вот только с тобой мир повидала.

Она поморщилась, точно зная, что вот там, за поворотом, появится перекресток, а за ним развилка: налево к озеру, направо к усадьбе. Высокий забор с коваными воротами…

«Чур меня, чур! – мысленно отмахнулась Катерина, загоняя поглубже потаенный страх. – Хоть глаза зажмуривай», – сокрушенно подумала она, проезжая мимо. Но нет. Чуть голову не свернула, выглядывая.

«Интересно, – сама у себя осведомилась она. – Кто там сейчас живет?»

И тут же охнула, завидев издалека чернеющий остов трехэтажного здания.

– Чур меня, чур, – прошептала не сдержавшись.

– Испугалась, Кать? – весело осведомился Плотвичкин. – Тут когда-то роскошный дом стоял. Кто-то поджег.

– Враги? – более чем равнодушно поинтересовалась она.

– Да кто же его знает, – передернул плечами Митька. – Слухи разные ходят. Теперь вон стоит заброшенный. Даже восстанавливать не стали.

– Страшное зрелище, – поморщилась Катя и, постучав ладошкой по лысине любовника, осведомилась лукаво: – А другого пути к озеру нет?

– Не-а, – Старательно объезжая огромную лужу, передернул плечами Митька и, выехав на широкую грунтовую дорогу, прибавил скорость.

Озеро встретило Катерину закатом. Красное солнце пылало над серой водой, а заросшие травой берега казались рамой, облагородившей картину мироздания, самого лучшего и признанного художника. Катя долго всматривалась в камыши, почти со всех сторон окруживших озеро. Казалось, что там кто-то сидит.

«Ерунда», – мысленно отмахнулась она и, недолго думая, принялась разбирать сумки, но Митька, поставив палатку, не дал ей этого сделать.

– Сам управлюсь, Катюша, – хохотнул он. – Ложись отдыхай, а я баулы разберу и порыбалю.

Катя еще раз огляделась вокруг.

– Хорошо, что ты меня сюда привез, – поблагодарила она Митьку, клюнув его в небритую одутловатую щеку.

– Иди уже спать, Наумова, – радостно хмыкнул тот, шлепнув ее по заднице. – Сейчас мне всю рыбу распугаешь.

Катя улеглась на надувной матрас, застеленный покрывалом. Положила голову на обычную подушку в наволочке и подивилась Митькиной запасливости.

«Вот достанется кому-то такой прынц, – тяжко вздохнула она и тут же голосом бабушки заметила строго: – А могла бы выйти за него замуж после школы и каталась бы как сыр в масле. Ага, – хмыкнула Катя, отвечая давно умершей старухе. – Каталась бы по полигонам где-нибудь в тайге. Вышел, бабуля, твой Плотвичкин в отставку капитаном, даже до майора не дорос!»

Она отмахнулась от вздорных мыслей и уставилась в проем палатки, прикрытый лишь тонкой москитной сеткой.

– Хорошо здесь, – прошептала, засыпая. – Воздух свежий.

А проснулась от Митькиного храпа и перегара, провонявшего всю палатку и округу.

– Твою мать, – гневно хмыкнула Катя, вылезая наружу. Чуть в стороне от озера висела полная луна, где-то в траве слышался шелест, видать, копошилось какое-то животное или птица.

– С ума сойти, – прошептала чуть слышно Катя и полезла обратно в палатку будить Плотвичкина.

Но Митька спал как убитый. Катя осторожно обошла кое-как обустроенную стоянку и, найдя под деревом пустую водочную бутылку, поняла, о какой рыбалке Плотвичкин вел речь.

– Удочки не брать, из автобуса не выходить, – пробурчала она под нос старый анекдот и, повинуясь инстинкту, полезла в сумки приятеля. Нашла в рюкзаке бутылку водки и еще одну на дне пакета с продуктами.

– А ты, Наумова, зачем в этот автобус влезла? – отругала она саму себя, прекрасно понимая, что теперь Митька проспит до обеда, потом усугубит бутылочку и снова заснет.

«Судя по запасам, я тут на неделю застряну. Бурыч мне этого точно не простит. Отпуском, конечно, я эти дни закрою, и с работы никто не уволит. Но тратить неделю, запланированную для отдыха в Турции, на ожидание, когда проспится Плотвичкин, тоже не собираюсь», – раздраженно подумала Катерина и сначала решила дождаться утра. Но потом, оглядевшись по сторонам, поняла, что долго тут не выдержит. Она достала из автомобиля любовника свой кожаный рюкзак и рассеянно воззрилась на оставшиеся в телефоне пятнадцать процентов зарядки. Потом заглянула в палатку, где, развалившись по всему матрасу, храпел Митька. Катя с сарказмом пробормотала: «Прощай, любовь моя!» и решительно направилась к дороге, намереваясь поймать там попутку до города.

Она прекрасно помнила, что нужно дойти до большой лужи, а за ней сразу поворот на асфальт.

«Жаль, что я машину не вожу, – внезапно подумалось ей. – Но и угонять Митькину Ладу Приору все равно бы не стала».

Идти ночью по безлюдной дороге показалось Кате меньшим из зол. Все лучше, чем сидеть на берегу рядом с Митькиным телом, ожидая, когда этот придурок проснется.

«Тут до города недалеко, если через поля, – вспомнилось ей. – Но лучше все-таки поймать машину», – поостереглась она, прекрасно понимая, что прошло двадцать лет с тех пор, когда она трусливым зайцем неслась не разбирая дороги. И многое, если не все, изменилось в округе. И на полях уже давно ничего не растет. Везде появились какие-то строения, обнесенные заборами, и напрямую пройти вряд ли удастся.

За своими раздумьями Катерина не сразу услышала шум приближающегося автомобиля, а когда повернулась, заметив свет фар, помахала рукой.

– Подвезите, куда можете, – попросила она рыбака-пенсионера, в неурочный час возвращавшегося домой.

– Где же тебя носило, девонька? – пробормотал он, убирая с переднего сидения обшарпанной Нивы какую-то куртку.

– С милым рыбалить приехала, а потом решила в город вернуться, – прямо заявила Катя.

– Рыбалка не задалась, – хохотнул дедок и неопределенно махнул рукой в сторону багажника. – А я окуней наловил, каждый с полкило, наверное. На уху хватит, – похвастался он и смущаясь добавил: – Только я тебя до хутора довезти могу. Бензобак почти пустой, да и старуху надолго оставлять нельзя. Она без меня пропадет. Ноги парализовало в прошлом году.

– А автобус какой-нибудь через ваш поселок идет? – в надежде уехать побыстрее поинтересовалась Катя.

– Нет, – поморщился дед. – Тут место тупиковое. Жителей мало. У всех машины. И у буржуев, и у пролетариата. Но ты не горюй, – тут же всполошился он, заметив, как у пассажирки печально поникли плечи. – У меня сосед Виталя, он в городе таксует. Отвезет тебя за милую душу. А по цене сами сговоритесь.

– Конечно, – кивнула Катя и тут же успокоилась. Она будто со стороны наблюдала, как дядя Петя – так старик ей представился – останавливается около неказистого домишки, стучит в окошко, а потом, когда открылась дверь, скрывается внутри. Ждать пришлось не долго. Минут через пять из дома вышел высокий взлохмаченный блондинв мятой майке и затрапезных шортах. Длинные крепкие ноги, обутые в потертые резиновые сланцы, показались Кате весьма сексуальными.

«Ну тебе еще хуторского Витали для комплекта не хватает», – приструнила она саму себя и из дяди-Петиной Нивы быстро пересела в рено логан с оранжевыми шашечками на крыше.

– Двести рублей до города, – предупредил деревенский секс-символ, буравя пассажирку голубыми глазами.

– Отлично! – кивнула Катя.

«Я бы и пятьсот заплатила», – хмыкнула она про себя и завела с водителем разговор о том о сем. Ничего серьезного, просто потрепаться дорогой и скоротать время.

Но минут через пять Катерина заметила на себе оценивающий взгляд, так тешащий самолюбие и позволяющий убедиться, что мужик запал.

«Сначала запал, потом попал, а после пропал», – мысленно фыркнула она, припомнив свою давнюю классификацию.

Виталя пока находился в первой стадии. Лишь глуповато улыбался да травил байки.

«А парень веселый», – самой себе заметила Катя, хохоча над очередной шуткой таксиста.

Она попросила остановить прямо около подъезда и, расплатившись, распахнула дверцу рено.

– Может, встретимся завтра? – внезапно предложил таксист. – Хоть кофе попьем, а? – и пока Катя тянула с ответом, добавил с ухмылкой: – Я оденусь прилично. Не отказывай, Кать!

– Хорошо, – легко согласилась она, прекрасно понимая, что это такая манера попрощаться, оставшись друзьями. Понимать, что никогда не увидимся, а при случайной встрече просто не узнать друг друга, но сохранить в памяти тепло мимолетной беседы.

– Я заеду за тобой после работы, – решил он.

– Ага, – не стала возражать она, прекрасно понимая, что может застрять в офисе допоздна или выйти вовремя, но поехать к Алисе. Но, скорее всего, придется разбираться с Плотвичкиным. Это чудо точно сорвется с рыбалки и приедет качать права.

«Хотя… – мысленно протянула Катя, открывая квартиру, – лучше тогда с Виталей в кофейне часок скоротать».

Дома она наскоро приняла душ и завалилась спать.

«Часа три у меня есть, – сонно подумалось ей. – Немного, зато дома, на белых простынях!»

Митя Плотвичкин проснулся от надоедливого жужжания сотового.

– Твою мать, – выругался спросонья и, заметив, что звонок важный, солидно пробубнил в трубку: – А вы где, пацаны? С вечера жду. Водка греется.

В ответ послышалась витиеватая ругань, и, мгновенно пробудившись от сна, Митька уселся в палатке, только теперь поняв, что Кати рядом нет.

– Ну ладно, – пробормотал он дружку. – В следующий раз!

И, выбравшись наружу, позвал негромко:

– Катя!

Ответа не последовало. Остатки хмеля сошли с Плотвичкина, когда он понял, что Катерины на озере и в его окрестностях нет.

– Твою же мать, Наумова, – выругался он и принялся звонить ей на сотовый. Телефон не отвечал. Митька в одних трусах запрыгнул в Приору и понесся к хутору, справедливо полагая, что если дурная одноклассница решила удрать, то уйти далеко она не могла. И он с видом победителя подберет ее по пути.

Плотвичкин не разбирая дороги домчал до «Правды жизни», но хутор спал как ни в чем не бывало.

«Даже спросить не у кого», – раздраженно подумал он и решил вернуться к озеру, собрать палатку и вещи. А затем рвануть в город.

От досады он хлопнул ладонью по рулю и вовремя не сумел взять вправо. Машина зашла в поворот по своей собственной траектории и прямиком угодила в лужу. Клацнула подвеска.

– Твою мать, – снова выругался Плотвичкин, оказавшись посредине плескавшейся черной жижи. – Твою мать, Катя.

Он позвонил подружке, но телефон не отвечал. Митька подумал, что случилось что-то страшное. И умница и красавица Катя Наумова уже валяется где-то в придорожных кустах.

От ужасной догадки Плотвичкин содрогнулся и, понимая, что ничего не остается, ткнул в редко используемый контакт.

– Что надо? – рыкнул спросонья знакомый голос.

– Глеб, – выдохнул в трубку Митька. – Катя пропала!

– Как это пропала? – проревел старший брат Наумовой. – Ты там совсем офигел?

– Я заснул в палатке, а проснулся – ее уже нет, – промямлил Митька. – Всю округу объездил. Телефон не отвечает…

– Одуреть, – тяжело вздохнул Глеб и приказал: – Стой, где стоишь, Плотва. Сейчас приеду. Если с моей сестрой что-то случится, башку тебе отвинчу.

– Мне самому тогда не жить, – пафосно заметил Митька и добавил со вздохом: – Захвати трос, у меня, кажется, подвеска полетела.

– Чтоб тебе скиснуть, – выругался Глеб и, нажав на кнопку отбоя, сам позвонил Катерине.

Но долбаный абонент находился вне зоны действия сети.

«Найду, по голове настучу», мысленно пообещал он сестре и, повернувшись к перепуганной жене, виновато предупредил:

– Катя моя опять что-то учудила. Поеду искать.

– Хорошо, – привычно кивнула жена и пробормотала недовольно: – Катерина без приключении жить не может.

Глава 2

Она проснулась от яростного стука. Кто-то со всей дури барабанил в дверь.

– Твою мать, – сонно выдохнула Катерина и, напялив на голое тело шелковый халат, понеслась в коридор.

«Неужели затопила соседей?» – ужаснулась она, прекрасно понимая, что по ее душу приперся кто-то из жильцов. Любой другой позвонил бы в домофон. Она приоткрыла дверь, надеясь увидеть возмущенную мадам снизу. Но на лестничной площадке, уперев руки в боки, стоял старший брат.

– А-а-а, – досадливо протянула Катя и бросила раздраженно: – Твою мать, Глеб!

– Твою, кстати, тоже, – зло хмыкнул братец, шагнув в квартиру. Снял грязные кроссовки и быстренько прошел к холодильнику. – Убил бы тебя, но жрать хочу, – заметил со вздохом, сунув нос в двухкамерный Либхерр. А ничего не найдя, схватил конфету из вазочки и, нервно разорвав фантик, закинул в рот.

– Тебя Наташка до утра по постели гоняла? Еле вырвался? – хмыкнула Катерина и поймала бешеный взгляд брата.

– Я тебя сейчас удавлю, честное слово! – взревел он. – Полночи вокруг Бездонного озера тебя искали. Мне уже всякая жесть мерещиться начала, – устало вздохнул он, плюхаясь на табуретку. Потом облокотился на стену, покрашенную в мятный цвет, и потер переносицу.

– Ты можешь представить, что я пережил, дура бестолковая? – пробурчал он. – Чуть с ума не сошел.

– А я тут при чем? – возмутилась Катя. – Это я тебя погнала берега прочесывать?

– Митька твой…

– Вот с него и спрашивай, – фыркнула Катерина и буднично поинтересовалась: – У меня борщ и котлеты. Что будешь?

– Для борща вроде рано, – пробубнил Глеб, оглядываясь на часы, показывающие без пятнадцати шесть. – Давай котлеты.

– Только с гарниром, – предупредила младшая сестрица и даже выставила вперед указательный палец. Мол, знаю я тебя.

– Согласен, – кивнул Глеб и, достав сотовый, нажал на последний контакт.

– Она нашлась, Феликс, – пробурчал в трубку. Потом с минуту послушал раскатистый бас и добавил довольно: – Я Плотве в нос дал, – будто это могло утешить собеседника.

Катерина недоверчиво глянула на брата.

– Ты Сарычева на уши поднял? – уточнила она, хотя и без объяснений Глеба уже все поняла.

– А что делать, мадам? – фыркнул Глеб. – Твой бывший – тоже лицо заинтересованное. Он полицейским позвонил, чуть тревогу не объявили. Ждали, пока я твою квартиру проверю.

– У Феликса, между прочим, Алиса ночевала, – негодующе глянула Катерина. – Теперь у моего ребенка травма на всю жизнь.

– Сама виновата, – отрезал Глеб, наблюдая, как сестра закидывает в кипящую воду спагетти. – Что у тебя с телефоном?

– Наверное, разрядился, – пожала плечами она. – Но я не просила меня искать. Сама благополучно добралась.

– Коза, – пробурчал Глеб.

– За козу можно и в лоб получить, – предупредила она.

– Не-а, – заржал брат, оглядывая внимательно. – Ты сейчас безопасна, как котенок. Сначала трусы надень, потом ногами маши.

Катерина недовольно фыркнула и, отдав Глебу ложку для спагетти, демонстративно удалилась. Она вернулась в шортах по колено и в длинной майке.

– Теперь будь осторожен, – улыбнулась беспечно и, достав котлеты, поставила в микроволновку парочку.

– Ну так я и молчу, – фыркнул брат, прекрасно понимая, что за Катериной не заржавеет. Развернется и коронным движением заедет ногой в лоб или в ухо. Кикбоксинг, ёптиль!

Он до сих пор не мог понять, почему так быстро поменялась сестра? Что произошло тогда, почти двадцать лет назад? Глеб прекрасно помнил, что за полгода до дембеля проезжал мимо родного города. И родители с сестрой приходили на вокзал повидаться. Катька в свои четырнадцать казалась тихой и спокойной девчонкой, настоящей тургеневской девушкой. И все пацаны из вагона вывалили поглазеть на прекрасную барышню. А потом еще до самого дембеля просили телефон или адресок.

– Руками не трогать, – рыкнул тогда Наум. А когда вернулся домой из армии, столкнулся с лихой девицей с выбритыми висками и дурацкой татуировкой. От неожиданности он что-то ляпнул пренебрежительное и тотчас получил в ухо изящной ножкой тридцать шестого размера. Нога с тех пор не выросла, а вот сестра превратилась в ходячую неприятность.

«Хорошо, что за себя постоять может, – пронеслось в голове у Глеба. – До сих пор два раза в неделю тренируется».

– Борщ с собой возьмешь, – после завтрака заявила сестра. – Поставишь судочек в микроволновку…

– С ума сошла? – удивился он, представляя, как чудесный фан Катькиного борща разнесется по офису. Оружие массового поражения, блин!

– Ну секретаршу попросишь, – отмахнулась она, наливая красную наваристую массу в объемную пластмассовую банку.

– Много не наливай, – велел он.

– Лучше домой отвези, – надоумила она. – Наташе хоть какая-то помощь. Чтобы тебя прокормить, нужно с утра до ночи готовить. А ей с ребенком некогда… – и, улыбнувшись, поинтересовалась требовательно: – Как там мой племянник?

– Ест, спит и требует чистый подгузник, – довольно отрапортовал Глеб и добавил печально: – Вместо того, чтобы по болотам с Митькой шарахаться, приехала б ребенка нянчить, а мы бы с Натахой в кино сходили.

– Заявок на кино пока не поступало, – парировала она. – Решите пойти, посижу с манюней.

Назови кто другой сына манюней, Глеб бы обиделся. Но Катерина обладала врожденным даром придумывать нежные словечки для родных и близких. И, будто подтверждая его мысли, скомандовала:

– Глепа-а, помой посуду! Я пока оденусь. – Она заглянула в глаза брата, такие же голубые и смешливые, и добавила, скорчив смешную рожицу: – А ты меня до работы подвезешь?

– У меня есть возможность отказаться? – усмехнулся он и бросил ворчливо: – Ищи тебя по болотам, мой посуду, вези на работу. И почему я не единственный ребенок в семье?

– Спроси у мамы! – весело прокричала сестра из ванной.

Вымыв тарелки и чашки, Глеб Наумов вышел на балкон, примыкающий к кухне, и уставился на просыпающийся город. Издалека виднелись недавно возведенные церковь и поросль многоэтажек. По проспекту медленно тащились поливальные машины, а по квартире топоча бегала бесшабашная сестрица.

«Вот что с ней не так? – сам у себя поинтересовался Глеб. – Красивая девчонка. Глазищи завораживающие. И прелестями Господь не обидел. Дочку любит до безумия. Правда, характер мерзкий. Да и какому мужику понравится драчливая баба? Никому, – мысленно ответил Наумов. – Как бы ее перевоспитать, что ли? А то и Алиске дурной пример подает. – Глеб вспомнил о племяннице, так напоминавшей ему его маленькую и нежную сестричку, и снова поморщившись осведомился: – Что же все-таки произошло перед самым моим дембелем?»

В который раз Наумов задумался, кто бы мог помочь пролить свет на дела семьи двадцатилетней давности. Естественно, тогда, почти сразу по приезде, он попробовал разузнать у родителей о столь радикальных переменах в сестре. Но наткнулся на глухую стену непонимания. А потом от сердечного приступа умер отец, и невысказанные вопросы отошли на второй план. А со временем в жизни появились бизнес и Наташка, а старые проблемы рассосались почти полностью.

«Может, я зря волнуюсь», – сам себя осадил Наумов и, вернувшись в квартиру, зашел в зал и оттуда проорал:

– Катя, поторопись! Мне еще нужно домой заехать переодеться!

Водитель старенького рено, примостившегося в конце улицы, внимательно наблюдал, как ночная пассажирка, сжимая в руках какую-то банку, усаживается в заляпанный грязью Л200. В белом платье с дурацкими голубыми розами, Катя показалась ему невероятно привлекательной. И если б не каре с выбритыми висками, эта женщина могла быпретендовать на звание самой шикарной. Но виски… Перед тем как сесть в машину, она оглянулась назад, поздороваться с соседкой, заходившей в подъезд, и водитель заметил в открытом вырезе промелькнувшую татуировку.

«Жаль, – пронеслось в голове. – Неформалки не в моем вкусе. Что у них с мозгами?» – мысленно хмыкнул он и от нечего делать пристроился сзади за черным джипом.

Машина уверенно и агрессивно прокладывала путь в потоке малолитражек. Водитель рено старался не отставать. То и дело его подсекал старенький серый мерседес, но гордость французского автопрома утерла в этой гонке нос немецкому. Мерс сунулся вперед еще пару раз, а потом пристроился неподалеку. А в Мицубиси Л200 Катерина махала руками и что-то объясняла своему спутнику.

«Интересно, – подумалось водителю. – Что за мужик с ней?»

Незадачливый рыболов вызвал этого парня из города. Получил кулаком в нос, но ни капли не обиделся. А вытерев кровавую юшку, принялся вместе со своим обидчиком рыскать по округе в поисках дамочки. У местных они поинтересоваться побрезговали, а те в свою очередь набиваться в собеседники не собирались.

«Хорошо хоть хватило ума поехать за ним следом, – подумал водитель. – Мужик как к себе домой вломился в подъезд и задержался более чем на час. Муж или любовник? Или этот любовник, а рыболов… так, погулять вышел?»

Л200 уверенно завернул к парковке и остановился около самого входа. Катерина чмокнула в щеку своего спутника и, выпрыгнув из машины, резво взбежала на высоченных каблуках по ступенькам. Приложила брелок к двери и скрылась в офисе.

– Хорошенькое дело, – пробурчал себе под нос водитель, заприметив вывеску на входе «Дирекция завода металлопластиковых изделий «Антарес». Он вбил в телефон государственный номер Л200 и, отправив эсэмэску знакомому гаишнику, позвонил хозяину «Антареса».

– Привет, Петрович, – пробасил в трубку и осведомился лениво: – Узнал?

– Естественно, – хмыкнул тот и тут же оживленно поинтересовался: – Чем могу помочь, дорогой мой человек?

– Да соскучился по тебе, Сережа. Хочу кофе угостить.

– Говори адрес кофейни, я сейчас подъеду, – сходу заявил Буров, понимая, что предстоит разговор без лишних ушей.

Рено развернулся, возвращаясь обратно в центр города, и чуть было не столкнулся с серым мерседесом.

– Смотри, куда прешь, дядя! – заявил молодой да ранний отморозок.

– Выйду, по репе настучу, – пригрозил водитель рено. И паренек в мерсе сразу сник. Так сникает волчонок, встретившись взглядом со взрослым хищником.

– Извините, – пробормотал он.

– Больше мне на глаза не попадайся, – рыкнул водитель рено, а сам подумал: «Следят за ней, что ли?»

Катерина, кинув сумку около рабочего стола, сразу отправилась к кофемашине. Засыпала зерен, дождалась, пока прожорливая Жура перемелет их, а потом выплюнет в чашечку благородный напиток. Катя, захлебнувшись от аромата, пригубила чуть-чуть. А вернувшись к себе в кабинет, включила компьютер. Пока тот загружался, попробовала сосредоточиться на маленькой, словно мензурка, чашечке и каждом обжигающем глотке кофе.

«Интересно, сколько чашек придется выпить за сегодня?» – хмыкнула она про себя и, завидев, как в кабинет вплывает Ленка, подружка и по совместительству жена Бурова, осведомился лениво:

– Алена, у тебя спички есть?

– Зажигалка, – передернула плечом заядлая курильщица и поинтересовалась обалдело: – А тебе зачем?

– В глаза вставить, – пробурчала Катерина и пожаловалась скорбным тоном: – Ночью почти не спала.

– Так запрись в кабинете на часок, – предложила Ленка, – Буров укатил на какую-то секретную встречу.

– Шутишь, что ли? – фыркнула Катя. – Отчетный период. Мне еще декларации проверять и утверждать…Мужу твоему управленческую отчетность готовить.

Она не успела договорить, как в кабинет вбежала главный бухгалтер и затараторила:

– Екатерина Альбертовна, пришло уведомление о проверке финмониторинга!

– Абзац, – ругнулась Катя и строго поинтересовалась: – По какому поводу, Галина Федоровна?

– А мы в банк документы по валютному контролю не предоставили, – устало бросила та. – Вернее, на сам товар все передали, а вот на сопровождение и доставку нет.

– Как это возможно? – воззрилась на нее Катя и, подумав с минуту, решила: – Неси в отдел закупок, пусть начальник разбирается. Это не вопрос финансовой службы.

И когда дверь за Галкой закрылась, добавила, скривив недовольную рожицу:

– А ты говоришь: поспи. Тут вешаться нужно! Чует мое сердце, еще тот денек предстоит!

– Нормальный рабочий процесс, – отмахнулась Ленка.

– У финмониторинга безумные штрафы, – предупредила Катя. – Как бы нам не влететь. Это тебе не налоговая. Ты бы дала ускорение Литвинову, – попросила она.

– Легко, – фыркнула Алена и бодрой рысью направилась в отдел закупок.

Катя хотела пойти следом, но тут ей позвонила Алиса и стала проситься домой. И пока Катерина уговаривала дочку погостить у отца еще пару дней, дорогое время оказалось упущено. А когда со своей шпионской встречи вернулся Буров, скандал полыхал на всю дирекцию.

– Твою мать, – выругалась Катерина. – Домой бы сегодня уйти вовремя. – А потом, вспомнив, что вечером Сарычев должен привезти Алису, сама позвонила дочери.

– Лисеныш, я приеду за тобой завтра, – попросила она. – Тут сумасшедший дом…

– Ты вечно работой отмазываешься, – пробурчала Алиса и снова заныла: – Я хочу жить с тобой и с папой. Я хочу, чтобы ты меньше работала…

– Алиса, – простонала Катерина. – Ты прекрасно знаешь, что мы с папой любим тебя. А работа нас кормит. Завтра возьму выходной и заберу тебя утром, идет?

– Договорились, – радостно согласилась дочка. – А что мы делать будем?

– Решим, – твердо пообещала Катя и, быстро накатав заявление на один день отпуска по семейным обстоятельствам, побежала к Бурову подписывать. Сергей Петрович как-то странно на нее посмотрел, но роспись свою размашистую поставил и даже собственноручно накарябал: «Не возражаю».

Она вернулась к себе воодушевленная, уже мечтая, как завтра с дочкой сходят в «БаскинРоббинс» и в кино, а после, может, пройдутся по магазинам. Но тут в кабинет вломилась расстроенная Ленка и, перегнувшись через стол, заваленный бумагами, зашептала возбужденно:

– Мне кажется, у Бурова кто-то есть!

– Глупости, – отмахнулась Катька. – Он любит тебя до безумия. Как мальчик, вокруг скачет. Даже и не скажешь, что ему пятьдесят два.

– Знаю, – бросила Ленка и обиженно сложила губки бантиком. – Я ему позвонила. А он мне: я очень занят. А я хотела, чтобы он с завода отчеты по себестоимости забрал. Позвонила в заводоуправление, а девчонки все в один голос сообщили, что Буров сегодня не приезжал. И несет от него кофе и табаком. Видать, где-то в кофейне сидел.

– А где кофейни, там и бабы, – хмыкнула Катерина.

– Ну да! – гневно вскричала Ленка и взмахнула руками. Маленькая фарфоровая чашечка размером с мензурку перевернулась и остатками влажной кофейной гущи обрызгала документы, лежавшие на столе. Несколько капель попало на Катино платье.

– Вот спасибо, – пробурчала она и понеслась застирывать лиф. Следом в туалет влетела Ленка, захлопнула дверь.

– Что мне теперь делать? – пробубнила на ухо.

– А мне? – отмахнулась Катерина. – До конца дня придется в грязном ходить.

– Высохнет, и никто ничего не заметит, – фыркнула Ленка. – Ты мне скажи, что теперь с Буровым делать?