000
ОтложитьЧитал
Пролог
Воин-монах, невидимый в черном плаще с капюшоном, остался ждать у ворот. Сестра накинула такой же плащ – белое одеяние жрицы было слишком заметным в темноте – и быстрым скользящим шагом направилась к дому. Дверь открыла бесшумно. Спальня находилась слева от прихожей, это было несложно определить по тонкому аромату благовоний. А также по эйфории, витавшей в воздухе. Ну еще бы, ведь сегодня здесь родилась новая жизнь!
Сестра приоткрыла дверь комнаты, заглянула внутрь: догорающая свеча освещала высокую резную кровать и люльку за прозрачной шелковой занавеской. Было тихо, утомленная родами мать спала, младенец тем более. Едва перешагнув порог, жрица натянула маску на нос и рот, достала из кармана пузырек и откупорила. Сладковатый запах сонного зелья мгновенно заполнил дом – его обитатели не проснутся до самого утра. Сестра подскочила к люльке, отдернула занавеску и не сдержала возгласа удивления: младенцев было двое! Два маленьких свертка тихонько сопели рядышком.
И что же делать? Инструкций на случай двойни у нее не было, ведь рождение близнецов – большая редкость, в среднем одна пара в сто лет. Здравый смысл подсказывал изъять обоих. А внутреннее чутье? Всемудрые сестры тем и сильны, что неизменно опираются на интуицию. Однако в данном случае та почему-то молчала.
Сестра в растерянности глянула на мать новорожденных: совсем юная, сама еще ребенок. Волосы разметались по подушке, лицо бледное, глаза закрыты… Но дыхание учащенное, тонкие пальцы судорожно сжимают край одеяла, губы дрожат, словно пытаются что-то сказать. Неужели почуяла? Сквозь сон уловила опасность, грозящую детям? Сильна, однако! Из таких девочек получаются превосходные жрицы. И как это Верховная ее проглядела? Или просто не было на то воли Звезд?
Ну да ладно, пора уходить. Сестра выхватила из люльки одного младенца и покинула дом так же стремительно, как вошла. Она не видела, как вздрогнул второй новорожденный и беззвучно заплакал во сне, кривя маленькое личико. Добежав до ворот, похитительница передала добычу монаху. Тот спрятал живой сверток под плащ, шагнул в сторону и растворился в ночи.
…Глава совета звездочетов пробежал глазами сообщение, доставленное посыльным: все младенцы, сегодня родившиеся в столице, благополучно изъяты. Старик довольно погладил холеную седую бороду. Что ж, подготовительный этап можно считать завершенным.
Однако многолетняя привычка проверять и перепроверять заставила его снова подняться в обсерваторию. Он еще раз заглянул в звездные карты и просмотрел расчеты, затем прильнул к окуляру телескопа. Все верно, семь новых звезд. Не Звезд, разумеется, не Божественных Тел, а звездочек, световых сигналов, возвещающих о появлении нового человека. Многовато, конечно, для одного дня, в будущем придется попотеть, но такова воля Звезд…
Что это? Что за блики рядом с крайней звездочкой? Ой, она как будто раздвоилась!.. Нет, показалось. Звезд ровно семь. А значит, семь младенцев. Семь претендентов на трон.
Глава 1. Искатели отправляются в путь
Бом-м-м!
Звон большого медного гонга у центрального входа был хорошо слышен даже в глубине храма. Дайвин, первый звездочет королевства, сдержанно вздохнул и накинул капюшон на благородную седую голову.
– Что ж, мне пора.
– Ты ведь знаешь, я бы с радостью пошла вместо тебя, – торопливо прошептала Бхагини, верховная жрица храма Всемудрых Сестер. – И брат Саюд охотно пошел бы, разве нет? – она посмотрела на главу ордена монахов-воинов, и тот утвердительно моргнул.
– Однако идти должен я, – подытожил Дайвин, благодарно глянув на соратников. Бхагини нет равных в ясновидении, а Саюд – лучший воин королевства, как и его монахи, непобедимые в любом бою. Да только предстоящая задача требовала совсем иных навыков: тут нужно уметь убеждать словами.
– Да, только ты сможешь найти подходящие доводы, – верховная жрица легко читала его мысли. – А в остальном тебе поможет моя девочка.
Воин-монах едва заметно округлил вечно прищуренные глаза, что должно было означать сомнение; больше ни один мускул не дрогнул на смуглом аскетичном лице без признаков возраста. Зато звездочет позволил себе скептически хмыкнуть. Реакция последовала мгновенно.
– Да, Парада еще молода! – Бхагини сверкнула черными глазищами, ноздри тонкого прямого носа гневно вздулись: настоятельница не привыкла пояснять свои решения. – Однако она лучшая! Кстати, именно ее я вижу своей преемницей.
– Правда? – нарочито удивился Дайвин. – Ты не говорила.
– Теперь вот гово…
Бом-м-м!
Второй удар гонга заставил жрицу умолкнуть на полуслове. Она поспешно натянула на голову капюшон, пряча лицо и роскошные, когда-то иссиня-черные, теперь же серебристые космы. Саюд также прикрыл бритую голову. Одеяния служителей, широкие и длиннополые, отличались лишь цветом: жрица носила белый плащ, монах-воин – черный.
– Пора, – повторил Дайвин, кивком попрощался с обоими и решительно покинул тайную комнату.
Зал встреч в подземелье Храма был поистине огромен: здесь могли бы уместиться не только все жрицы и монахи Амарты, но и весь королевский двор, начиная с самого монарха, заканчивая трубочистом. Двенадцать человек в центре зала, у Зеркального Алтаря, освещенного сотней свечей – шесть сестер слева, шесть братьев справа – смотрелись жалкой кучкой меж гигантских колонн, уходящих в бескрайнюю темноту. Дайвин хмурил кустистые брови, поскольку терпеть не мог большие открытые пространства, разумеется, не считая звездного неба. Подземный зал был гулок и мрачен. Другое дело – уютная круглая комнатка на самом верху Звездной Башни…
Бом-м-м!!!
Однако же долг обязывает! Едва умолк раскатистый звон, звездочет пригладил пышную бороду и вышел из каменной ниши, где ожидал начала обряда, невидимый для двенадцати собравшихся.
– Приветствую вас, о братья и сестры, всевидящие и всепроникающие, лучшие из лучших! – возгласил он, ступив в круг зыбкого света. Обращение Дайвина не было пустой лестью: оба ордена, воины-монахи и сестры-жрицы, для предстоящей миссии отобрали самых сильных и талантливых.
Двенадцать фигур в одинаковых просторных одеяниях – мужчины в черных, женщины в белых – молча склонили островерхие капюшоны, скрывающие лица. А старик неспешно продолжил речь, которую издревле слово в слово повторяли искателям главы совета звездочетов:
– В эту полночь, уже через несколько мгновений, исполнится ровно шестнадцать лет с момента рождения нового короля! Ваши предшественники осуществили первую часть возложенной на нас миссии: семь младенцев, указанных Звездами, успешно покинули пределы Амарты, страны Бессмертия, и волею случая обрели новые дома. Теперь же вам предстоит найти этих отроков и вернуть на родину, дабы после положенного обучения и надлежащих испытаний один из них доказал, что достоин стать королем, правление которого обеспечит дальнейшее развитие и процветание нашего мира!
И снова двенадцать островерхих капюшонов, черных и белых, разом кивнули. Служителям вовсе не требовались наставления. Кто, как не они, досконально знали принципы построения власти и определения нового правителя Амарты? Кто, как не основатели обоих орденов, и придумали эти законы? Разумеется, под руководством мудрейшего Дайвина Пратамаха, Первого Звездочета…
– Братья и сестры, не буду задерживать вас пространными речами. Вы сами знаете, кого, где и как искать. Будьте внимательны, не спешите – но и не медлите. Времени у вас ровно месяц.
Дюжина островерхих капюшонов качнулась в третий раз, подтверждая, что задача ясна.
– Итак, приступим! – старик стукнул посохом о каменный пол и указал перстом направление. – Первая пара да пойдет на восток…
Не успел он закончить фразу, как слева и справа от алтаря выступило по одной фигуре; монах-воин и прорицательница церемонно подали друг другу руки – это означало, что отныне их связывает одна цель – и плавно двинулись через зал к восточному выходу.
Дайвин же повернулся на девяносто градусов и провозгласил:
– Вторая пара да пойдет на юг…
Еще один монах-воин и еще одна прорицательница, взявшись за руки, скользнули в темноту, к южному выходу.
Таким же образом третья пара отправилась на запад, четвертая – на север. Тогда старец поднял перст, указывая в потолок:
– Пятая пара да пойдет вверх!
Сие отнюдь не означало, что двум фигурам в капюшонах придется взлететь под облака. Они вышли через центральные врата и направились к юго-восточной границе Амарты, где начиналась горная цепь, высочайшая вершина которой действительно подпирала небо: она так и называлась – Чади Сабден, Крыша Мира. Там, в узкой горной долине, обитали ашми, гордый «небесный народ».
– Шестая пара да пойдет вниз!
Последние двое также выскользнули через главный вход и двинулись в сторону великой реки Сарх, в излучине которой и стоял Пур, столица Амарты. Их путь был самым коротким, но и самым опасным. За рекой начиналась Пустошь, бескрайняя холмистая равнина, под которой в темных подземных лабиринтах жили дхаритри, «земляные люди» – древняя раса, возможно, зародившаяся одновременно с рекой и холмами.
Проводив последнюю пару искателей, Дайвин облегченно вздохнул. Ох, не любил он торжественные речи и загадочные ритуалы! Почему нельзя сделать все быстро и просто? Вот так, например…
Старик шагнул к нише, где ожидал начала обряда, и легонько постучал посохом по деревянной скамье:
– Эй, соня, вылезай! Нам пора.
Ноль реакции. Что ж, быстро и просто не получилось. Он стукнул еще раз, сильнее:
– Слышь, Парада? Пора в путь!
Никто не показался. Зато послышался характерный скрежет.
– Нашла время когти точить! А ну вылазь! – нетерпеливо крикнул старик.
Тут наконец появилась она – маленькая кошка с пушистым мехом в серо-дымчатую полоску и огромными золотистыми глазами. Собственно говоря, если бы не светящиеся глаза, в полумраке храма ее было бы не разглядеть. Двигалась она плавно и совершенно бесшумно, поэтому и получила имя Парада, что означало «ртуть». Раз! – и пушистый комок оказался на плече Дайвина.
– Совсем стыд потеряла? – опешил старик. – Нет уж, слезай и топай сама!
– Еще чего, буду я лапки марать! – отозвалась Парада певучим девичьим голоском и шмыгнула в капюшон звездочета. На Дайвине было такое же широкое длиннополое одеяние, как и на других искателях, только не черное и не белое, а серое, так что заметить притаившуюся в глубоких складках кошку было никак невозможно.
– Ладно, сиди…
Звездочет хмыкнул в белый ус и быстрым шагом вернулся обратно, в центр храма, где на мраморном возвышении стоял плоский блестящий щит шириной в два локтя, высотой в полтора человеческих роста – Зеркальный Алтарь. Не останавливаясь, Дайвин вскочил на пьедестал (на удивление проворно для столь почтенного возраста), выпрямился, провел верхним концом посоха по серебристой глади.
– Седьмая пара да пойдёт внутрь! – пробормотал старик и шагнул в открывшийся проем.
Глава 2. Полдюжины претендентов
Пратак
Первого кандидата в короли обнаружила пара искателей, посланная на юг от Пура, славной столицы страны Бессмертия. Они путешествовали в легкой крытой повозке: воин на козлах, жрица внутри экипажа. Оба мало нуждались в пище и могли подолгу обходиться без сна, поэтому ехали быстро, останавливаясь лишь для того, чтобы дать отдых лошадям. Не прошло и недели, как они достигли берега теплого моря, где наняли лодку и отправились на острова, принадлежащие южным соседям Амарты. Союз Тысячи Островов – так называлось государство, состоящее из множества больших и маленьких клочков суши. На одном из них, по подсказке Звезд, и следовало искать вероятного будущего правителя великой страны.
С этого момента поиском руководила жрица, опираясь лишь на свою тренированную интуицию. Лодка миновала уже пять или шесть крупных островов и с десяток мелких, когда всемудрая сестра внезапно выпрямилась во весь рост и указала на скалистый пятак земли – верхушку давно потухшего вулкана.
– Туда? – опешил лодочник, крепкий дядька с дубленной морскими ветрами кожей, черными как смоль курчавыми волосами и белозубой улыбкой. Правда, улыбка тотчас сползла с его лица. – Зачем? На том островке одно-единственное рыбацкое селение, да и то давно бы опустело, кабы не жемчуг, что добывают в здешних водах. Жемчужины крупные, круглые – скажу честно, редкой красоты! Только занятие это опасное, моллюски обитают на большой глубине, среди острых рифов. Ныряльщикам туго приходится, добыча попадается редко, но если уж попадается, то вырученных денег хватает на прокорм всей деревне…
Жрица попыталась прервать болтливого лодочника, снова махнув рукой в сторону островка. Однако мужик оказался упертым.
– Не стану я заходить туда, и не просите! Говорю же, там сплошные рифы, как над водой, так и под, ничего не стоит налететь на…
– Сворачивай!
Это сказал монах-воин, до сих пор не проронивший ни слова. Сказал едва слышно, но так посмотрел на упрямца, что тот безропотно развернул суденышко к островку, лавируя меж скал, о которые зло бились пенистые волны.
Жестом велев лодочнику ждать на берегу, жрица устремилась к рыбацким лачугам, чьи плоские серые крыши маячили чуть выше, на скальных уступах. Монах следовал за ней на расстоянии двух шагов, дабы не мешать. На середине пути встретили ватагу полуголых детей и подростков. Ребята шли к морю то ли купаться, то ли по делу, взрослым помогать, но тотчас остановились, с любопытством уставившись на незнакомцев. Те, в свою очередь, внимательно оглядели детей. Вдруг каменное лицо жрицы просветлело, и худая рука, змеей вынырнув из складок одеяния, указала на одного из рыбацких ребятишек.
Монах вперил колючий взгляд в парнишку. Да, всемудрые сестры не зря славились своим чутьем: юноша выделялся среди приятелей, как молодой тополь в дубовой рощице. Он был высок и строен, тогда как остальные ростом не вышли; глаза у него были светлые, серо-голубые, а небрежно остриженные волосы – почти белые от соленой воды и жаркого солнца; да и кожа его была скорее загорелой, чем смуглой от рождения, как у других. А главное, парень смотрел на разглядывающих его незнакомцев не столько удивленно, сколько выжидающе.
– Подойди ко мне, – промолвила наконец жрица, и белобрысый немедля приблизился. – Кто ты?
– Меня зовут… – начал он хрипловатым ломающимся тенорком.
Но сестра нетерпеливо тряхнула головой.
– Меня не интересует, как тебя зовут. Я спрашиваю, кто ты?
Парень на миг задумался и ответил:
– Ловец жемчуга, один из лучших. – Сказал не хвастаясь, лишь констатируя факт. – А еще старший сын старосты деревни.
– Действительно? – брови жрицы взлетели вверх.
– Приемный сын, – тут же поправился белобрысый.
– Подробнее.
– У моих родителей долго не было детей, и священник с соседнего острова обещал им, что если усыновят меня, то и свои появятся…
– То есть ты подкидыш?
– Да, – в голосе парня не было ни стыда, ни горечи, наоборот, необъяснимая гордость. – Меня нашли рыбаки на берегу, в пустой лодке.
– Когда? – требовательно осведомилась жрица.
– Шестнадцать лет назад.
Служители переглянулись, и жрица объявила:
– Мы пришли за тобой!
– Зачем? – белобрысый пытливо прищурился.
– Ты – похищенный в младенчестве принц Амарты. Мы искали тебя, чтобы вернуть домой.
– Принц? Вот это удача! – парень торжествующе улыбнулся. – Ладно, пошли.
– Как ты быстр! – подивилась всемудрая сестра. – Не хочешь попрощаться с родителями?
– Они мне никто.
– Эти люди выкормили тебя, вырастили и воспитали, – строго возразила жрица. – И народ Амарты благодарен им за труды… – она со значением кивнула застывшему рядом монаху.
Тот мгновенно ожил, достал из кармана кожаный кошель и швырнул мальчишкам, которые продолжали стоять поодаль, наблюдая за происходящим. С десяток жилистых загорелых рук одновременно потянулись к глухо звякнувшему мешочку.
– Вот теперь пошли, принц Пратак, – сказала жрица и первая двинулась по тропинке вниз, к морю.
– Кто? – переспросил парень.
– Так тебя зовут, – бросила сестра через плечо.
Парень тотчас последовал за ней. Монах замыкал шествие.
Вскоре лодка, пополнившись еще одним пассажиром, отчалила от скалистого берега. Белобрысый ни разу не оглянулся назад.
Двитья и Тритья
Она сидела на балконе с книгой в руке, делая вид, что погружена в чтение, а на самом деле жадно вслушиваясь в разговоры прохожих. А тем было о чем посудачить! Балкон выходил на оживленную улицу близ торговой площади, где находились самые дорогие лавки и самые модные заведения. Юную девицу было отлично видно со всех сторон. Мягкие лучи полуденного солнца играли на ее волнистых медно-красных волосах, распущенных по белоснежным плечам, на щечках, еще по-детски округлых, лежал легкий румянец, а пухлые губки то и дело трепетали, пряча улыбку. Право слово, загляденье!
– О прекраснейшая! – воззвал один из топтавшихся внизу юношей, задрав голову так, что шапка слетела на грязную мостовую. – Подари мне прядь своих чудесных волос! А я посвящу тебе сонет… нет, целую поэму!
– Какой толк девушке от твоих виршей, дуралей! – перебил стихоплета приятель под общий хохот собравшихся. – Эй, красотка, я напишу с тебя портрет, и не какой-нибудь, а в образе богини любви – за одну только тоненькую прядку! У тебя вон какая копна красного золота, ну не скупись, прелесть моя!
Рыжая млела от удовольствия, но продолжала прикидываться, будто ничего не видит и не слышит. Хотя так и подмывало обернуться, поболтать с парнями, подразнить, посмеяться…
– Опять торчишь на виду у всего города! – прошипела старшая сестра, высунув голову на балкон. – Вот скажу матери, снова поставит тебя на горох!
– Или обрежет под корень твои красные космы! – пискляво вторила средняя сестра, тоже заглядывая в дверной проем. – Давно ведь грозилась…
– Ох девочки, почему бы вам не оставить меня в покое? – не поднимая головы, томно отозвалась красавица.
– Потому что нам за тебя стыдно! – выдохнула старшая сестра, бледнея от злости.
– Скорее, завидно, – безмятежно поправила ее рыжая.
– Ты позоришь нашу семью! – добавила средняя, явно копируя тон матери.
– Да? – рыжая изогнула тонкую бровь. – Тогда почему женихи папаше прохода не дают, хотя мне только-только исполнилось шестнадцать? Что, сестрички, обидно, что не к вам сваты толпой валят?
Внизу, под каменным сводом арки, дородная женщина в белом одеянии жрицы переглянулась с хмурым монахом в черном плаще. Они слышали каждое слово из перебранки трех сестер.
– Ладно, пойду-ка я прогуляюсь к фонтану, – сказала рыжая, поднимаясь с табурета, – все равно вы не дадите мне спокойно почитать.
– Чепец надень!
Старшие сестры еще что-то выговаривали рыжей, но жрица и монах уже спешили в сторону площади, посреди которой журчал и струился единственный в городе фонтан. Не прошло и четверти часа, как они увидели юную красотку в зеленом платье под цвет глаз и миниатюрном кружевном чепчике, нисколько не скрывавшем медных кудрей. Девица направлялась к фонтану все с той же книжкой в руках и сначала попыталась обойти неожиданную преграду в виде пары служителей Звезд, увы, безуспешно.
– Будьте добры, позвольте мне пройти, – вежливо сказала она звонким голоском, когда чужестранцы встали у нее на пути.
– Но тебе ведь совсем не туда надо, – вкрадчиво проговорила всемудрая сестра.
– А куда же, если не секрет? – не растерялась бойкая девица.
– В королевский дворец Амарты.
– О как! А зачем?
– Чтобы занять свое законное место. Ведь ты – принцесса страны Бессмертия!
– Да ладно! – усмехнулась рыжая, однако зеленые глаза настороженно сузились. – Тогда почему я родилась в доме торговца колбасами?
– И в кого же ты уродилась, в таком случае? – невозмутимо парировала жрица. – Много ли в доме рыжих и зеленоглазых?
Девица нахмурилась:
– Только я…
– Разве тебе никогда не говорили, что ты не такая, как они, что позоришь свою семью?
– Считай, каждый день…
– Знай же: едва ты появилась на свет, тебя похитили и подложили вместо новорожденной дочери торговца. Но вот мы нашли тебя, принцесса Амарты, и готовы немедля вернуть домой! – жрица указала на крытую повозку, что стояла на углу площади; две резвые лошади нетерпеливо прядали ушами.
– Что, прямо сейчас? – изумилась девица.
– А ты жаждешь расцеловать на прощанье доброго мясника? Поплакать на груди у приемной матушки, обнять любимых сестричек?
Девица замотала рыжей головкой:
– Нет, конечно, но…
– Не волнуйся за них, – убедительно продолжала жрица. – Властители Амарты не любят оставаться в долгу. Твои бывшие сестры получат такое приданое, что женихи выстроятся к ним в очередь!
– А, ну тогда ладно, – окончательно сдалась рыжая и позволила жрице усадить себя в повозку.
Воин-монах тотчас запрыгнул на козлы, и застоявшиеся рысаки понеслись по булыжной мостовой, прочь из провинциального городка на западной границе Амарты.
Новоявленная принцесса предвкушала славное путешествие, но не тут-то было! В дороге жрица не проронила ни слова, кроме коротких команд: «Выходи, садись, ешь, пей, спи…» А черный монах-кучер, похоже, вообще был нем. Так что красотка изнывала от скуки.
На четвертый день пути, подъезжая к придорожному постоялому двору, они увидели у ворот точно такую же повозку. Кучер в монашеском одеянии возился с задними колесами. Велев пассажирке оставаться на месте, дородная жрица выбралась наружу и двинулась навстречу низенькой горбатой сестре, что выскочила из второго экипажа. Рыжая незаметно приоткрыла дверцу, чтобы слышать их разговор:
– Что случилось, сестра? – спросила дородная.
– Кажись, ось сломалась, придется менять, – пожаловалась горбатая.
– Ох-ох, это надолго… А кто у тебя?
Горбатая сестра с досадой махнула рукой:
– Сама посмотри.
– Давай ее ко мне, довезу обеих, – предложила дородная, заглянув в окошко сломанно й повозки. – А то пока вы починитесь, бедняга последний вздох испустит…
– Благодарю тебя, сестра, очень выручишь! – радостно зачирикала вторая жрица, затем распахнула дверцу. – Вылазь, только живо! Ну же!
Девочка, что появилась мгновенье спустя, чуть не упала, спрыгивая с подножки – то ли от неуклюжести, то ли от слабости. Была она тоненькой, худенькой, почти прозрачной, того гляди, ветром сдует. Бледное личико с запавшими темными глазами больше подошло бы кладбищенскому призраку, чем живой барышне. Да и одета она была соответственно: линялое платье в заплатах болталось на ней, как на огородном пугале, из-под замызганной косынки выглядывали сальные мышиного цвета волосы.
– Садись в ту повозку! – торопила горбатая жрица девчонку, таща ее за руку. – И благодари всемудрую сестру, что согласилась доставить тебя…
И вот экипаж, запряженный горячими рысаками, мчится дальше по ухабистой дороге, и уже две девочки трясутся рядышком на одном сидении, напротив дородной жрицы.
Рыжая сперва молча изучала неожиданную попутчицу, но не выдержала, заговорила:
– Ну привет, привет… Как тебя зовут?
Новенькая захлопала глазами, однако ответить не успела – это сделала жрица:
– Ее зовут Двитья, раз ее раньше нашли. А тебя, следовательно, Тритья.
– Я – Тритья? – ужаснулась бойкая девица. – Кошмар! Нет-нет, у меня уже есть имя, и очень красивое. Меня зовут…
– Так зовут дочь мясника! А принцессу Амарты зовут Тритья.
Рыжая недоуменно поморщилась, хотела возразить, но передумала. Новенькая, мысленно окрещенная ею Мышкой, по-прежнему молчала, только моргала еще сильнее.
– Ну хорошо, – спустя какое-то время снова не утерпела первая девица. – Я так понимаю, ее тоже везут в Пур? Тоже во дворец, что ли?
Жрица соизволила кивнуть.
– А зачем? – не унималась рыжая. – Кто она?
– Принцесса, – последовал раздраженный ответ.
– Тоже принцесса?! Эта мышь? Но как…
– Как надо! – отрезала жрица, демонстративно поджала губы и закрыла глаза: все, разговор окончен, она спит.
Внутри повозки воцарилась тишина. Минут пять был слышен лишь стук колес, однако вскоре к нему прибавился резкий храп с посвистом: жрица и вправду уснула. Девчонки переглянулись. Мышка выглядела уже не такой испуганной.
– Ладно… Двитья, – прошептала рыжая. – Ты вообще откуда?
– Из Уттары, – едва слышно выдохнула вторая девочка.
– Ну слава богу, заговорила! Я уж боялась, что ты тоже немая, как наш кучер… А где эта Уттара?
– На севере.
– Никогда не слышала. Это что, город такой?
– Нет, – Двитья мотнула патлатой головой, – остров на озере.
– А… – Тритья тут же забыла, о чем спрашивала. – Тебе сколько лет-то?
– Шестнадцать.
– Что, правда? – зеленые глаза округлились. – Извини, с трудом верится – выглядишь на двенадцать, не больше.
– Ага… А кучер ваш не немой. Просто монахи-воины говорят лишь в крайнем случае.
– Монахи-воины? Ничего себе!.. А ты откуда знаешь?
– Они иногда появлялись в приюте. Привозили новеньких. На лодках.
– Так ты из приюта… – протянула Тритья. – Ну тогда понятно! Слушай, а как тебя там нашли? Ну, жрица и монах?
– Не знаю, – Мышка-Двитья опустила голову, пожала худенькими плечиками. – Меня привела к ним одна из воспитательниц. Жрица спросила, хочу ли я поехать с ними, я согласилась.
– Так вот просто взяла и согласилась? – изумилась рыжая. – А вдруг они хотели сделать с тобой что-нибудь нехорошее? Продать в рабство, например?
– Пусть. Хуже, чем в приюте, быть не может…
От того, как это было сказано, у воинственной Тритьи защипало в глазах. Проглотив комок в горле, она протянула руку и легонько погладила попутчицу по плечу.
– Похоже, жизнь тебя не баловала, подруга… Но теперь все будет иначе, вот увидишь.
– Надеюсь… – сухие губы Двитьи задрожали.
– Даже не сомневайся! И ничего не бойся. И вообще, где бы мы ни оказались, держись меня – я ни себя, ни тебя в обиду не дам!
Катурт
Обширная низина на востоке от Амарты, за невысокой грядой Карликовых гор, не зря называлась Диколесьем. Старый хвойный лес, сплошь сосны, ели да лиственницы, тянулся как вширь, так и ввысь – вековые деревья верхушками подпирали небо. Ходили слухи, что в глубине чащи растут самые древние деревья в мире – особого вида кедры-великаны, каких больше нигде нет. Да только кто же эти слухи проверит, дикие звери, что ли? Люди издревле обходили лес стороной, избегая приближаться к границам чащи больше чем на тысячу шагов. По картам эта земля принадлежала Великому Горному Царству, восточному соседу Амарты, а по факту была ничьей. Да и царство великим было лишь по меркам своих обитателей, горных карликов. Вопреки малому росту – или как раз поэтому – карлики обожали пышные словеса, хотя в действительности довольствовались лишь узкой горной полосой: лабиринты вырытых ими тоннелей уходили в немыслимую глубину, так что недостатка в жилплощади у них не было. С людьми они не дружили, но и не ссорились – просто старались не иметь общих дел. Да и люди в Карликовые горы не совались, за исключением наиболее смелых и пронырливых торговцев: изделия маленьких мастеров ценились необычайно дорого, ведь им не было равных в оружейном и ювелирном деле, не говоря уже о механике.
Однако на берегу узкой речушки, что протекала между горными отрогами и Диколесьем, все же обитали люди. Непростые, разумеется, люди – десятка два бородатых отшельников неопределенного возраста и непонятной профессии. Молва твердила, что все они – чародеи да знахари, продавшие душу темным силам. С другой стороны, целебные мази, порошки, пилюли и капли, изготовленные загадочными бородачами, охотно раскупались на ярмарках в предгорных городах, куда отшельники дважды в году привозили свой товар (они-то тропами карликов ходили безбоязненно, видать, нашли-таки общий язык с маленьким народцем).
Туда, в скит ведунов – так называли поселение отшельников – и направлялась первая пара искателей по неоспоримой указке Звезд.
– Интересно, каким же образом наше дитятко занесло в такую даль? – рассуждала молодая жрица, мерно покачиваясь в седле – на лошади она держалась не хуже объездчика. – Да еще в такую глушь… Нет, ну правда, неужто стариканы усыновили нашего принца?
Монах-воин, к которому она обращалась, промолчал, как молчал в течение всего путешествия. Он тоже ехал верхом и вел в поводу третью лошадь – для подростка, которого должны были найти рано или поздно. Повозку и рысаков пришлось оставить на пограничной станции, и там же взять неказистых мохнатых лошадок, как оказалось, незаменимых на горных дорогах.
– Маловероятно, конечно, – продолжала рассуждать всемудрая сестра от силы двадцати лет от роду, не обращая внимания на безмолвие спутника. – Но если все-таки да, то зачем? На кой старым хмырям ребенок?
Над сей загадкой она безрезультатно ломала голову всю дорогу через перевал. Карлики, маленькие хозяева гор, пропустили путников без проблем, даже не показались ни разу, словно и не заметили их вовсе. Хотя заметили, конечно – и белый плащ жрицы, и черный плащ монаха-воина. Но кому же охота становиться на пути служителей Звезд?
Наконец извилистая каменистая тропа вывела искателей на берег Чернильной реки. Была это обычная речка, просто в ее прозрачных водах отражались, с одной стороны, крутые утесы, с другой – древний лес, вот и казалась она черной. В излучине, где берег был пониже, грудились с полдюжины рубленых изб с крытыми дранкой крышами. Если бы не абсолютная тишина – ни лая собак, ни стука топора, ни людских голосов – можно было бы подумать, что деревня пуста. Лишь когда всадники вплотную приблизились к ближнему строению, где-то рядом вдруг трижды прокукарекал петух.
В то же мгновенье дверь избы со стуком распахнулась. На пороге стоял высокий, прямой как жердь старик в меховой безрукавке поверх полотняного хитона. Седые волосы были перехвачены кожаным шнурком, кончик длиннющей бороды заправлен за тканый пояс.
– Добро пожаловать, всемудрая сестра! Приветствую, брат! – проговорил он зычно. – Проходите, проходите, мы вас ждали…
Не успели гости спешиться, как словно из-под земли явились двое бородачей помладше, взяли лошадей под уздцы и повели к поилкам у колодца.
– Как это ждали? – не поверила жрица. Старик не ответил, развернулся и исчез внутри избы. Женщина опрометью кинулась следом, жестом позвав за собой монаха. – Вы что, знали, что мы приедем? – на ходу требовательно вопрошала она.
И вдруг замерла. Старец спокойно стоял посреди светлой горницы, по стенам которой тянулись полки с книгами, а на длинном столе высились аккуратные кипы исписанных бумаг и даже пергаментных свитков; один такой пергамент с единственным знаком посередине висел на стене перед входом. Жрица вперилась взглядом в знак Хранителя, символ высочайшей духовной власти – а когда опомнилась, повернулась к старцу и низко поклонилась.
– Прошу прощения за нетерпение и суету, о Пресветлый… – пробормотала она, не поднимая головы.
– Полно, дитя, полно, – одними глазами улыбнулся длиннобородый и указал на низкий стол в алькове, уже накрытый к чаю: посреди стола пыхтел паром пузатый медный чайник с краником, так называемый самовар – редкая вещь, изобретение горных карликов. – Присядьте оба, подкрепитесь с дороги. Сейчас пирогов горячих принесут…