000
ОтложитьЧитал
Глава 2
Очень болит голова… Режут и слезятся глаза… Они ослепли и болят от линз… Все тело гудит или мне это кажется? Нет, гудит! Боль невесома и прозрачна. Нет ощущения жизни… Темно. Нет, я просто забыла открыть глаза. Тяжелые веки. Тяжелые! Свет! Свет яркий и тягучий. Нарастает, нарастает, нарастает… Опять темно. Глаза открыты, и темно. Появился слабый луч. Растет, растет, растет… Ярко! Очень ярко! Ослепла!.. Темно.
Что со мной? Боюсь. Кричу и не слышу. Полная тишина. Ужас сковал тело и отключил разум.
Оказывается, я лежу. Хочу встать. Стараюсь. Не могу! Еще раз. Болит все, даже волосы. Смогла! Под ногами трава. Трава сильно примята, лежала долго.
Снова приближается свет и…
Это дорога.
Мозги начинают работать в режиме реального времени. Пытаюсь идти. Шаги неуверенные. Несколько раз упала. Болит все! Раньше так не было. Смешная походка и похожая на скольжение. Вопросы возникают один за другим: «Где я? Что со мной?» Одно радует – Я ЖИВА!
Память медленно возвращается, но не одна, а со слезами, дрожью в ногах, трясущейся губой, ужасом, паникой и страхом. Одна! Совсем одна! Холодное, безысходное одиночество. Чувство, что все это надолго, обухом оглушило по голове.
Это сон! Это не может быть правдой! Только не со мной! Закрыла, а затем открыла глаза… Хрена лысого! О, ругаюсь! Попытка улыбнуться потерпела неудачу.
Хочу домой к папе. Боже мой! Папа! Разбираясь в себе и ситуации, я забыла о нем. Он, наверное, места себе не находит! Ведь уже ночь, а я принадлежу к числу примерных жен и допоздна по улицам не шляюсь.
Осмотрев и ощупав себя, я поняла, что одета во все чужое. Нет моей одежды, сумочки, документов и телефона. Шмотье, висевшее на мне, гламурностью не выделялось. Черный балахон из грубой ткани пошит вручную и надет на мое тело швами наружу. От-кутюр, твою м… Далее еще страшнее! Под этим эксклюзивом я была абсолютно голая. Мне бы испугаться, только в данный момент это было не самое страшное. Со своей девственностью я рассталась давненько, так что терять нечего! А вот телом пришлось похвастаться, хотя и не помню кому и как! Хорошо, что ночь! Меньше увидят! Меньше узнают и расспросят!
Дорога домой долгая и непонятная. Скользила, скользила, а куда не знаю! Ноги сами выбирают путь. Пытаюсь собрать остатки памяти в кучу. Знаю мало, а помню еще меньше… Хочу домой, домой, домой.
Как со мной «такое» случилось? И что это «такое»? Среднестатистическая домохозяйка. Фанатическая жена и мать. Адреналин только в горах и в распечатывании подарков под елкой на Новый год. Вспомнила про Новый год. Сдвиги налицо!
Кто я – помню! Папу – помню! Сына – припоминаю, но с трудом. Машина! У меня была машина! Где она? Картинка из пазлов в голове стала складываться медленно и болезненно. Все вспомнила! Даже про подарок тренеру!
На машине еду в город. Еду, еду, еду… А дальше?.. Пустота. Вакуум…
Какой приятный, вкусный, чарующий аромат! Вот только глаза болят и вижу плохо. Легким движением одного пальца выковыряла линзы. Они явно мешали. Чудесно вижу. Превосходно слышу и обоняю. Чудный, чудный воздух! Нестерпимо мучает жажда. Глазами ищу воду. А вот и лужа! Падаю на четвереньки и начинаю с жадностью лакать. Вкусно! Ой, как вкусно! Силы вернулись, как будто выпила энергетического напитка перед тренировкой. Не умею ориентироваться. Ни по звездам, ни на местности. А домой дошла. Как? Не знаю, да и знать не хочу! Дома. Я дома!
Начинаю громко кричать, рыдать и размахивать руками. Зову папу и Шишу. Никого, но свет горит! Бегу, спотыкаюсь, падаю, ползу, встаю и снова бегу. Из последних сил дергаю дверную ручку. Открываю…
В кресле гостиной сидит женщина, как две капли воды на меня похожая. Денис держит ее руки, измазанные кровью, и гладит их. Лицо бледное. Глаза переполнены горем. Ефимович в белом халате делает ей укол. На полу у камина лужа крови.
Кучка людей в погонах шарит по дому. Среди них друг Дениса полковник Коробов Сергей Николаевич с молодым помощником.
– Кто ее обнаружил? – тихо спрашивает он.
– Домработница приехала из города и увидела ее стоящей на шоссе. У подъезда к дому. Без верхней одежды и босиком. Вся в крови. На приветствие она не отреагировала. Домработница позвонила хозяину и привела ее домой, – отрапортовал помощник.
– Я мигом приехал! – не глядя на следователя, сказал Денис. – А здесь… Он замолчал и уронил голову в ее руки.
– Опрос соседей провели? – спросил полковник.
– Из них только один сосед, и тот в отъезде! Его сторож на месте. Как всегда, ничего не видел, ничего не слышал. А от самого вчерашним перегаром за километр несет. Помнит только, как вчера домработница приезжала утром. Помнит, как хозяева вернулись и как сын уехал вечером в город. А все, что было потом, то есть сегодня, сплошной туман, кроме машины. Красной машины. Только когда ее видел? То ли утром, то ли вечером?
– А он что? В одно рыло пьет? – поинтересовался полковник.
– Спросили. Но вразумительного ответа нет. Говорит, что вообще мало пьет. Работой дорожит. Так, что б один – никогда! Вот только с кем пил вчера, не помнит! Наверное, водка паленая была. На голову жалуется. Отказаться не смог: угощали! – пояснил Чернов.
Полковник укоризненно посмотрел на помощника. Тот только плечами пожал, мол: «На дармовщину и уксус сладкий». Жесткий удар по спине отбросил меня в угол комнаты. Это мой сын ворвался в дом, как ураган, и бросился к той в кресле. Грубо оттолкнув меня, он нежно обнял ее! Что здесь происходит? Я рванулась к ним, моим и только моим!
Я вопила, орала и била их. Тщетно! Самые близкие люди не обращали на меня никакого внимания, как будто меня вовсе и нет. А что, если правда?.. И тут до меня дошло:
МЕНЯ НЕТ!!!
Нет сил на протест, на борьбу с ветряными мельницами, на слезы и крик.
Я так сильно устала! Был самый продолжительный день в моей жизни. А может, и последний! Хочу к папе! Я залезла к нему на колени и свернулась калачиком. Как поместилась, не знаю! Не ощущая ни своих форм, ни массы, ни объема, я тихо скулила от безысходности и отчаяния.
– Хочу жить! Хочу!
Уткнулась носом в папин живот, пытаясь укутаться в его тепло, а он смотрел на ту, и его глаза наполнялись слезами. Грустно. Так на коленях я готова пролежать всю жизнь, хотя слово «жизнь» в данном случае неуместно! Скорее вечность!
Все вокруг кипело, как муравейник, но как-то тихо и трагично. Денису показали нож и бережно положили в пакет. Моя копия не подавала признаков жизни. Сидела, молчала, дышала. Ефимович предложил папе отвезти ее в больницу. Домработница с заплаканным лицом стала собирать какие-то вещи. Слово «желательно» звучало как приказ: безумие в домашних условиях не лечится! Стас взял ее на руки и отнес в машину. Папа не сдвинулся с места. Уходя, Сергей Коробов положил руку на плечо друга. Оба молчали. Слова были не нужны.
Глубокая ночь. Все давно разошлись. Только мы с папой продолжали молча, крепко обнявшись, сидеть в мягком домашнем кресле.
Глава 3
Проснулась я от роскошного пинка по заднице на полу у кресла. Видимо, уснула на папиных коленях и ночью скатилась ему под ноги. Нет! Я снова не живу! Снова… Как это сказать?.. По ту сторону реальности!
Денис за всю ночь не сомкнул глаз. Он плохо выглядел: синяки под глазами, заторможенные движения, растерянность. Папа явно не знал, как жить дальше и что делать.
Вот странно! Он не слышит, не видит меня. И даже не споткнулся об мой зад! А вот у меня этот зад болит, как настоящий. Если и дальше так пойдет, то надо быть внимательней при выборе месторасположения в пространстве. Пости
гая новые правила своего нереального существования, я не хотела прощаться с прошлым.
Не собираюсь просто так, за здорово живешь бросать пусть скучную и никому не нужную, но МОЮ жизнь! Уверенность не только не покидала меня,
а росла и разбухала внутри, как дрожжевое тесто. А может быть, и правда все произошло за здорово живешь?
Размышляя о прошлом и пытаясь понять настоящее, я ходила за Денисом след в след. Все попытки дать сдачу за бестактное пробуждение потерпели неудачу! Только еще больнее ударилась рукой о железную ванну. Если вам скажут, что в ином мире можно проходить через стены и не ощущать боль, не верьте: полная лажа! Или мне мир попался какой-то несовершенный?
Я бродила за папой, как хвостик. Как Шишка бегала за мной по всему дому.
Шиша! Где моя собака? Шиша! Шиша! А в ответ – тишина!
Устав считать потери и утраты, я поняла, что хороших новостей не будет! А составлять черный список плохих принципиально не буду! Как вкусно пахнет у меня дома! Вкусно! Вкусно!
И только я прибалдела от аромата, как кто-то дернул меня за рукав.
Зацепилась за… Нет! Точно, дернул!
Передо мной посреди гостиной стояло чучело и смотрело прямо в глаза. Оно явно меня видело, а я еще жаловалась на отсутствие хороших новостей! Правда, через секунду, глядя на него, я поняла, что иногда все-таки стоит бояться своих желаний. Грязное и ущербное, оно смотрело на меня так преданно и нежно, что где-то внутри живота потеплело и защемило. Чувствую, что родное, но вижу впервые! Еще бы! Где такое увидишь? Рост – 120 см. Вес – 40 кг. Пол неизвестен. Одежда от-кутюр похлеще моей. Видно, ночь провел в силосной яме. Но запах удивительный, как в рекламе про кофе – ЧАРУЮЩИЙ! Рук не видно. Ног не видно. Уже ничему не удивлюсь! Меня самой нет! А это куда неожиданней! Вся морда карлика (боюсь сказать – лицо) покрыта мокрыми, кровоточащими, незаживающими язвами, собственно, как и руки. Я их увидела, когда оно снимало капюшон.
Вот удивило так удивило! Зачем такой уродине красивые волосы? Пышные, густые. А то, что они седые, даже и лучше! Странно выглядит среди них одна черная прядь. В общей куче окружающих меня странностей ее можно было бы и не заметить.
Чучело вплотную подошло ко мне и резко раскрыло плащ. Чудо! Это было чудо! Восторг, радость, тепло и надежда! Чувства, которые я испытала впервые после того, как попала по другую сторону жизни. На кровоточащей руке незнакомого существа, уже даже не такого чужого и страшного, сидела моя Шишка. Мы бросились навстречу друг другу, скуля, визжа, царапаясь, рыдая и плача. Мы обе понимали, что с нами произошло что-то необычное и странное. Но понимать это вдвоем намного легче! Прижимая ее к груди крепко, нервно и бережно, я ощутила утерянное жизненное тепло. Собака чувствовала то же самое. Мы снова вместе! Вот только в каком Месте? Реальность обрушилась на меня перевернутым ведром с холодной водой. Образно и в точку!
– Матвей, – тишину нарушил мужской мягкий голос.
Я вспомнила о чучеле и подняла голову.
– Мотя, – повторило оно и отвесило поклон.
Значит, мужской пол! Это меня обрадовало! Но снова взглянув на него, я разочаровалась. Выражение моего лица не смогло скрыть эти чувства, и собеседник их явно заметил. На удивление, он повел себя достойно. Не смутился. Не сконфузился. Просто мило улыбнулся. Казалось, он ожидал от меня именно такую реакцию на свою внешность и порадовался за оправданное предположение. Я стояла, как дубина. Не то вспоминая собственное имя. Не то – умею ли я говорить. В настоящей жизни меня заткнуть было невозможно. А сейчас как будто язык проглотила!
– Я… Я… Ядя, – я сказала так тихо, что сама еле расслышала.
Он утвердительно кивнул, улыбнулся и опустил глаза.
Папа все это время сидел за письменным столом и что-то писал. Зазвонил телефон. Он нервно схватил трубку. Прислушавшись, я поняла, что папа разговаривал с Сергеем и разговор был по мою душу.
– Снотворное? Кофе? Не пил! Я не пью кофе, – Денис повторял каждое ключевое слово. Затем молча встал и прошел на кухню, не отключая телефон. – Все на месте! Кроме… – он внезапно умолк, оцепенел.
– Что? Не слышу! Говори громче, связь плохая!
– Все на месте! Приезжай и забирай!
Зачем Сергею кофе? Кроме меня, этот напиток у нас дома никто не пьет.
Если утром за папой ходила только я, то сейчас за ним плелся целый паровоз привидений. Шишка пыталась на него запрыгнуть, но ничего не получалось, и это злило ее еще больше. Глупая! Я вроде как человек разумный и то в полной прострации! А что взять с маленькой собачки, вконец разозлившейся от отсутствия внимания к ее лохматой персоне, вцепившейся в папину штанину. Брючина рвалась и развевалась, как флаг на ветру. Я с трудом оттащила семейную любимицу от ее кумира. Денис еще несколько минут стоял неподвижно и не отводил глаз от ноги.
Я пыталась объяснить ей, что одной ненормальной на нашу семью вполне достаточно и папу надо пожалеть. Кажется, Шиша поняла, а может, просто обиделась. Отсутствие любви, внимания и ласки, к которым так привык, могут обидеть до слез даже маленькую собачку. Она притихла, отвернулась и не произнесла больше ни звука. Что творилось в ее ушастой головке? Вряд ли мы об этом узнаем! Папа перестал любоваться своими брюками и направился к телефону. Руки дрожали. В голосе тревога, металл и уверенность.
– Срочно приезжай! Немедленно!
Глава 4
Мотя решительно и по-хозяйски взял меня за руку. Улыбка исчезла.
– Нам пора идти! Нас ждут, – слова прозвучали громко и безапелляционно.
Нас ждут! Значит, мы не одни? Лично для меня это было утешением. Согласитесь, знать, что ты не один попал в кучу с дерьмом, всегда приятно. Я послушно шагала за своим новым другом. Одной рукой крепко прижимала к груди собаку, а другой так же крепко держалась за проводника. Удивительно! Тельце, шагающее впереди, такое тщедушное, хромающее и кровоточащее, сумело внушить мне чувство уверенности и надежности. «Ну, конечно! – скажете вы. – Никого больше нет, кому еще верить?» Нет, нет! Здесь что-то не так! Что-то не так!..
Мы дошли до дороги.
– Дальше поедем на машине, – сказал Мотя.
Ну, конечно! Как же я сразу не догадалась? Если вы когда-нибудь заметите пустую машину, мчащуюся по дороге, то знайте – это кенты из иного мира развлекаются. Мотя взял в руки камень.
– Смотри!
Дождавшись первую попавшуюся машину без пассажиров, он бросил камень в переднюю фару.
Бамс! Фары нет! Машина остановилась. Водитель вышел оценить ущерб. Мы быстро через водительскую дверь залезли на заднее сидение. Правда, я опять повредила руку и лоб. Больно! Глядя на мою медвежью неповоротливость, Мотя смеялся в голос:
– Ничего! Скоро научишься изменять свой объем, форму и станешь юркой. Хотя на это могут уйти целые годы.
– Го…ды? – я стала заикаться.
Чучело не просто засмеялось, оно заржало! Видно, юмор у него тоже свой. Потусторонний.
– Главное, чтобы пассажиров не подобрал по дороге, а то придется снова тачку ловить, – пояснил он.
«Тачку ловить», – приятные слова. Такие родные!
По дороге мы встретили одного оборванца, который хотел что-то бросить под машину. Заметив нас, он поклонился. Я вопросительно посмотрела на Мотю.
– Да, наш! Нам не нравится пользоваться общественным транспортом. Там всегда много народу. Могут задавить. Больно! Просто ты нас раньше не видела!
– И что, все бросают камни? – спросила я.
– Как придется! Когда камень. Когда гвоздь. А если времени побольше, то и в мотор залезть можно. Например, на заправке у дорожного мотеля. Воздействовать на живое нельзя! А на неживое… Сколько хочешь!
И тут я вспомнила, как однажды на заправке нам проткнули колесо. Хотя никого не было вокруг. Я медленно повернула голову к чучелу, а он также медленно отвернулся к окну. Гад! Вот гад! Еще улыбается!
Подъезжая к городу, я заметила много нового и необычного. Среди старых, уже знакомых мне зданий были построены новые. Низкие, почти одноразовые домики. Сказать «дома» язык не поворачивается! Сооружения, которые архитектурными изысками не выделялись. И к тому же через них то и дело шныряли люди. Да-да! Настоящие люди. Они эти дома не видят и ничего о них не знают. Домики стоят в укромных местах, чтобы настоящие люди их не тревожили. Но на земле мало мест, где не ступала нога человека, тем более в городе. Жалкое зрелище! На моих глазах машина въехала на тротуар через газон, помяв клумбу с цветами. Пересекла площадь, оставив от маленького домишки одни воспоминания. Не все умеют читать полезные надписи. И жаль, что на заборах и гаражах надписи читаются чаще, чем в парках и музеях.
– Нам нельзя в домах находиться днем. Да и ночью тоже опасно! – ответил Мотя на вопрос, который я не задавала.
– А если машиной задавит?
– Будь осторожней! Сейчас нельзя. Больно будет! Позднее все объясню!
– Ты хочешь сказать, что я здесь навсегда? – Слезы собирались брызнуть из глаз.
Чучело нежно и по-доброму строго взглянул на меня.
– Всему свое время! Наберись терпения!
Его учительский тон не успокаивал. Скорее наоборот! Хлюпая носом, я тащилась за ним в этой машине, как бычок, которого ведут на заклание. Ведь у животного, как и у меня, нет никакой альтернативы. Все решено давно и без нас! Кстати, таких, как мы с Мотей, немного, и им явно живется нелегко. Узнать их можно по одежде и манере передвигаться. Модельер один на всех и работой не загружен. Если вы увидите черные лохмотья, панически отскакивающие от движущихся людей, машин, зверей и т. д. и т. п., знайте – вы попали в мой мир! Если вы увидите черные плащи, лакающие воду из луж, крадущиеся вдоль стен и бросающие камни в движущийся транспорт, знайте – это мой мир! Если с вами будут здороваться только люди в черных одеждах, остановитесь и задумайтесь! С вами явно что-то случилось! Это не смерть! Это жизнь! Другая жизнь. И она мне не нравится.
– Ко всему привыкаешь, – тихо сказал Матвей.
Он читал мои мысли. Этого еще не хватало! Я попыталась напрячь свои мозги. Хочется верить, что они у меня остались. Но увы! Кроме шума в ушах – ничего! Либо на обучение нужны годы. Либо здесь, как и в прошлой жизни, неравенство и несправедливость! Только я хотела выдвинуть некоторые революционные лозунги в защиту моих прав на неприкосновенность мыслей, как мы подъехали к центральной площади города.
– Нам выходить, – скомандовал Мотя.
– Интересно как? – удивилась я.
Ответ не заставил себя долго ждать. Представьте следующее: у курящего водителя случайно выскакивает сигарета и случайно падает за воротник. Он тормозит. Затем бьет себя по груди, чтобы потушить пожар. Собираясь выбросить извлеченную из воротника сигарету в форточку, он снова ее теряет! И, как вы понимаете, не случайно! Только на этот раз она попадает в штаны! Бедный мужик выскакивает из машины и начинает танцевать «русскую»! Танец сопровождается паленым запахом и матом. А также аплодисментами людей. Как ваших, так и наших, собравшихся вокруг машины поглазеть и посочувствовать. Помните поговорку «ни вашим, ни нашим»? Я только сейчас поняла ее смысл! Вообще, зевак собралось немало! Не каждый день на центральной площади утром увидишь трезвого мужика в приподнятом настроении. Позабавив всех и повеселив себя, мы вышли из машины и двинулись дальше. «Наших» не так много, но вид каждого я запомнила навсегда! О людях, с которыми я жизни и общалась в той жизни, так не скажешь. Часто смотришь человеку в глаза, улыбаешься ему, и он радуется встрече, а после часа душевного разговора уже голова раскалывается, что не можешь вспомнить, кто этот засранец, так хорошо знающий мою жизнь? А я даже и не помню, как его зовут! Здесь все наперечет! Ни дать ни взять – клуб для избранных! Один вид чего стоит! У людей все просто: одна голова, две руки, две ноги, перечислять не буду. И так помните, что, чего и сколько. А здесь каждая единица – шедевр современного авангардизма! Рост от 40 см до 4 м. Тело принимает самые различные формы, начиная от простого шара, заканчивая воронками и спиралями. Все они передвигаются, разговаривают и моргают. Есть вполне доступные моему разуму образцы. Если не обращать внимания на червей и пиявок, грызущих и сосущих их тела, то могут сойти за театральные костюмы. И все бы ничего и даже забавно, но каждый норовит прикоснуться и потрогать. Кто за что успеет! Мне, конечно, льстит такое внимание. Все-таки новенькая! Но не все сразу! Не так много и не так часто! В голове всплыла знакомая и до боли подходящая фраза: «В очередь, сукины дети! В очередь!»
Я плелась за Мотей, наступая на пятки и цепляясь за плащ. Таких длинных вещей я давно не носила. А босиком себя даже в детстве не помню. В оправдание сего гламура скажу, что одежда – теплая, а ноги – на удивление чистые. Земная грязь к нам не пристает. Ну вот! Произнесла слово «нам»! Пусть мысленно, но все-таки! Нет. Гнать надо такие слова от себя! Далеко-далеко! За водокачку. Матвей резко отошел в сторону, и я уткнулась носом в лестницу.
– Куда ты меня завел, Сусанин? – спросила я, пытаясь пошутить.
Шутка не получалась. От страха дрожала губа, и синела рука от силы, с которой я сжимала руку проводника. Мы пришли в центр главной площади. Вокруг бурлила жизнь, и мы еле успевали уворачиваться от нее. И вдруг – темнота! Вакуум! Под ногами – бездна. И только красивая, почти воздушная лестница в небо. В никуда! Шиша тихо заскулила. Матвей стал вырывать руку из моих клещей.
– Ну уж фигушки! Я одна не пойду!
Глупая! Я еще пыталась с ним торговаться!
Вдруг наверху открылась дверь. Матвей вытянулся, отчего стал выше, и надел капюшон. Воспользовавшись моим временным оцепенением, он забрал Шишку
и высвободил руку из плена.
– Я без тебя…
Не дав мне договорить, конвоир толкнул в спину:
– Иди!
От испуга я попятилась назад, но там уже никого не было. Темнота. Бездна. Не знаю, на чем стою, чем дышу? Космос. Видно, это восхождение мне придется сделать одной и обратной дороги нет! И я поперла! «Все выше, и выше, и выше стремим мы полет наших птиц. И в каждом…» Я когда нервничаю, то всегда пою. Ну, дура дурой! А что? Хуже не будет! Хотя, вспоминая уродов, с которыми познакомилась, петь расхотела. Внизу лестница показалась незначительной. На самом деле она была выше, круче и длинней. Я такой лестницы никогда в жизни не видела! Любопытство набирало обороты. Невероятная! Ступеньки закончились так же неожиданно, как и возникли. Никаких ворот и дверей. Ничего! Просто огромное желание сделать шаг разрывает на куски, смесь страха с любопытством, и противостоять ему нет никаких сил. Вот он, мой последний шаг, и все станет ясно и понятно.
Боюсь?.. Да!
Хочу?.. Да!
Я шагнула твердо, настойчиво и уверенно, держа спину прямо, а подбородок приподнято. Уж если суждено пройти и через это, то достойно и красиво!