Замок Нейгаузен

Третья повесть «Ливонского цикла» живописует «рыцарские» нравы германцев и их взаимоотношения с новгородцами.Марлинский не имеет никакого заблуждения касательно «цивилизованых европейцев и русских нецивилизованых варваров», поэтому изображает крестоносцев такими какими они есть:Ну уж народец! С ними не плошай ни в торгу, ни в мире. Как ворон крови, так они жаждут золота, и хоть деньги ничем не пахнут, но они чутьем своим как раз спроведают, где есть пожива.Ещё одно достижение европейской «цивилизации» – это «фемский суд» (не то что вы подумали, хотя современный вероятно не уступит по своей лживости и подлости), тайный суд, где можно оболгать любого неугодного, что бы он потом исчез из жизни. Таковы европейские нравы. Суд Фем так же описывал и Вальтер Скотт в романе Карл Смелый, или Анна Гейерштейнская, Дева МракаНовгородцы изображаются как купцы и воины, готовые придти на выручку товарищам, хотя привычка к войне тоже делает их несколько кровожадными и циничными:"Я подкрадусь туда, как тать, и зарежу их, как разбойник; в крови отцов утоплю детей, дымом пожара задушу все племя злодейское", – планирует герой. Слова не расходятся с делами, противников они беспощадно убивают, отрубают руки утопающим, выкидывают в окно башни схваченного врага и отпускают циничные шутки при звуках его падения, и при при криках в подожжённом замке.В целом хороший динамичный приключенческий сюжет, по которому снят отечественный фильм «Рыцарский замок»С замком не прощаемся, мы ещё вернёмся в него вместе с русскими в романе И. И. Лажечников – Последний Новик