Пролог
Огонек пробежал по длинной сухой хворостине, обволакивая ее, чуть слышно потрескивая перепрыгнул на вторую ветку, третью, и, поднявшись по тонкому прутику, расцвел на конце оранжевым тюльпаном.
– Сжечь ведьму! Гори, проклятая!
Базарную площадь запрудила озверевшая толпа. Бородатые мужчины потрясали кулаками, босоногие мальчишки швыряли камни в стройную фигурку, привязанную к наспех вбитому в землю столбу. Один из камней ударил в плечо. Девушка очнулась и застонала от боли: все тело покрывали синяки и ссадины. Попыталась вырваться, но веревки держали крепко, а ремешок из мокрой кожи, обвитый вокруг горла, не давал повернуть голову.
Мысли бежали наперегонки, то и дело срываясь в черную пучину ужаса.
«Эта кожа скоро высохнет. Солнце заодно с этими сумасшедшими вокруг. Петля начнет медленно и неумолимо сжиматься. Что они хотят? Задушить меня? Или сжечь? Или растянуть казнь на долгие часы? Какие там еще зверские варианты были описаны в книгах? Тот самый случай, когда «память девичья» – во спасение. А чертовы садисты будут смотреть на мои мучения и смеяться. Не так, ох не так представляла я свои последние часы».
Девушка снова попыталась ослабить путы, но напрасно. Узлы лишь сильнее впились в тонкие запястья. У ног клубился дымок, забиваясь под юбку и слегка приподнимая подол. Глубоко втянув воздух, закашлялась. Вязкий дух восточного базара, в котором смешались дурманящие ароматы пряностей, сандала, спелых фруктов и отвратительный смрад потной толпы, вдруг перекрыл знакомый приторно-липкий запах горящего кизяка. Да, пару ночей назад караванщики разжигали костер в пустыне и рассказывали, что в здешних краях нет деревьев, а потому лучшее топливо – высохшие верблюжьи лепешки.
– Дерьмо! – Выкрикнула она, вздрогнув от собственного хриплого и сдавленного голоса. – Вы все тут просто куски дерьма!
Толпа радостно заревела, заулюлюкала. Разномастные оскорбления понеслась со всех сторон.
– Сжечь ведьму! Не тяните время! Давайте уже! Дайте огня! – крики неумолимо сливались в единодушный слаженный вой.
«Ведьма! И это я-то – профессор исторических наук! Хотя, для дикарей это, наверное, одно и то же. Гостья из будущего со своими непонятными чудесами. Только чудеса уже не спасут. Сдохну тут, по колено в навозе!»
Ровные плитки кизяка, обложенные по краям хворостом, вспыхнули в один миг. Пламя лизнуло голые пятки. Она не почувствовала боли, но жуткий страх накрыл с головой, словно океанская волна.
«Море волнуется, раз… Море волнуется, два… Море, не волнуйся, ты тут вообще ни при чем. Кому суждено сгореть на костре, тот не утонет… Господи, ну почему в голове возникает вся эта ерунда? Разве не должны сейчас проноситься перед глазами самые яркие моменты жизни? А у меня только чушь и запах дерьма… Неужели я прожила такую никчемную жизнь?!»
Девушка снова попыталась вырваться или хотя бы отодвинуться от подступающего пожарища, но тщетно: костер разгорался со всех сторон. Огненное кольцо сжималось. Собравшиеся на площади люди радостно хлопали в ладоши, криками подбадривая огонь расходится быстрее. Слева в толпе возникло какое-то движение. Неужели это он спешит на помощь? Сейчас разорвет веревки и вынесет жертву на руках из огня и защитит от толпы дикарей. Она скосила глаза. Нет, не он…
Старик-дервиш, пробившийся вперед, сорвал свою мохнатую шапку и неистово замахал, раздувая пламя, как заправский шашлычник.
– Вы все сдохнете еще до моего рождения! – скорей прохрипела, чем выкрикнула девушка, но ритмичное урчание голодного огня заглушило слова.
«Я и сама умру за две с половиной тысячи лет до своего рождения. Это даже не забавно».
Мысль растворилась в затопившей сознание волне жалости к себе.
«Дернул же черт… Зачем я согласилась на эту авантюру!?»
Строчки из исторических монографий, за которыми был проведен не один год, вдруг поплыли, покачиваясь и дергаясь, вместе с сизыми клубами дыма.
«Интересно, о чем думала Жанна д’Арк в последнюю минуту жизни? Не захотела ли она перелистать страницы назад и прожить все по-другому?»
Подол юбки вспыхнул. Над площадью разнесся пронзительный крик. Толпа взорвалась радостными бесчеловечными воплями.
«А все ведь так хорошо начиналось…»
За три недели до этого…
Глава первая
Когда зарабатываешь по миллиарду в месяц, ты уже не спрашиваешь – миллиард чего. Долларов, евро, юаней, да хоть бы даже и рублей. Это много. Очень много. Если каждую секунду бросать в костер сторублевку, не отвлекаясь на сон, еду и иные потребности, то к следующей зарплате удастся спалить лишь треть предыдущей. Спросите любого, миллиард в месяц – это просто дофигища! Вряд ли найдется курица, способная склевать столь огромную денежную кучу, или девица, которая сумеет потратить все в один присест.
Однако у сидящих за длинным столом из редчайшего дерева бокоте, постоянно чесались ладони от жгучей потребности зарабатывать еще больше. Совет директоров Корпорации собрался на экстренное совещание в первый день нового, 2060 года. Слетелись в заснеженную Москву на частных самолетах из загородных резиденций и европейских столиц, с горнолыжных курортов и солнечных экзотических островов. Побросали жен, любовниц, девушек из эскорта – тут, как говорится, suum cuique, – и ровно в 10:00 обменялись рукопожатиями с коллегами.
– Заметили? Город как будто вымерший, – с порога воскликнул финансовый директор. – Обычно я смотрю из вертолета, как внизу букашки копошатся, снуют туда-сюда, а сегодня улицы пустые. Ни машин, ни людей. Никого.
– Так и немудрено, – зевнул начальник отдела стратегических ресурсов. – Народ всю ночь пил водку, закусывал оливье или селедкой под шубой. Фейерверками бабахал. Целовался на балконах. Барахтался в сугробах, делая снежных ангелов. Горланил песни под телевизор.
– Выдохся народ, – подытожил главный аналитик Корпорации, наливая воду в позолоченный стакан из хрустального графина. – Дрыхнет без задних ног.
– Я, признаться, в такие моменты завидую простой кухарке или прачке, которая спит сейчас в тарелке с объедками. Вы не в курсе, господа, а там, – коммерческий директор махнул пухлой рукой на оконное стекло, – еще остались прачки?
– Остались, конечно, – финдиректор поправил белоснежный воротничок. – Куда же мы без них!
Собравшиеся расхохотались, оценив шутку по достоинству. Никто из совета директоров Корпорации не надевал дважды одну рубашку, и уж тем более не отдавал вещи в стирку или химчистку. Зачем? Проще купить новую. А лучше сшить на заказ у всемирно известного кутюрье. Потратить миллион на сорочки – пфффф. За уют в подмышках и десять миллионов не жалко отдать. Сергей Николаевич Гамаюн, директор по развитию, поправил изумрудные запонки и отряхнул мнимую пыль с манжет.
– А где же босс? – спросил он, оглядываясь по сторонам.
Взгляды остальных тоже заметались по залу для совещаний, подобно стайке беспечных воздушных шариков. Через несколько мгновений все они лопнули, наткнувшись на ледяные колючки в глазах вице-президента Кузьманова.
– Босса сегодня не будет, – процедил тот.
Вице-президент откровенно презирал это сборище неудачников. Сам он зарабатывал по миллиарду в день и мог купить совет директоров со всеми потрохами. Но кому, скажите, нужно их гнилое нутро?
– Иван Игоревич приедет послезавтра, – добавил Кузьманов, почтительно облизывая каждую букву великого имени.
Президент зарабатывал по миллиарду в минуту. По капиталистическим меркам он был воплощением Бога на земле, поэтому мог себе позволить думать о чем-то, помимо работы. В данный момент в своем поместье, построенном на месте бывшего Воронежа, глава Корпорации собственноручно свежевал свинью и бычка, чтобы навертеть из их мяса домашней колбасы. Отличное хобби! Настолько приятное, аж отрываться не хочется. Вице-президент тайно лелеял надежду, что Иван Игоревич когда-нибудь решит бросить весь этот бизнес и предаться простым человеческим радостям. Ткнет платиновые кнопки телефона окровавленными пальцами, буркнет: «Я устал. Я ухожу. Дальше рули сам!» Однажды это непременно произойдет, и хорошо бы в наступившем году. Кузьманов мысленно улыбнулся. Не подведи, Дед Мороз, исполни заветное желание!
– Зачем же тогда нас так рано выдернули из праздника? – раздался брюзжащий голос.
Ох уж этот Гамаюн!
Вице-президент нахмурился. В последнее время директор по развитию стал позволять себе слишком резкие высказывания. Да, он в своем деле дока и на хорошем счету у босса. Поднялся до уровня левой руки, а теперь, похоже, на правую посягает?! Самонадеянный щенок… Всего тридцать девять лет, выслужился из низов, благодаря нескольким успешным проектам. Так ведь можно и обратно скатиться. Может лучше попросить у Дедушки Мороза пару громких провалов для этого хлыща? Пусть единственный конкурент в борьбе за власть с треском вылетит из совета директоров. Тогда вице-президенту перестанут сниться кошмары, где его подсиживает всякая недостойная мразь. Нет, нельзя. Провалы Гамаюна отразятся на всей Корпорации, а значит и на доходах. Но что важнее – деньги или власть? Вот вопрос.
Ах да, был же задан вопрос. Моська тявкнула, остальные шавки с нетерпением ждут ответа от слона. Кузьманов скривился. Разогнать бы всю эту свору, но сейчас ему как никогда нужен коллективный разум. Не для того, чтобы придумать дельную идею, с этим он и сам справится. Мозговые штурмы бизнесмены высочайшего уровня устраивают в безнадежной ситуации, чтобы было на кого свалить последующие неудачи.
А ситуация, прямо скажем, отвратительная.
– Сегодня утром я прочел секретный отчет о состоянии наших недр. И не наших тоже. Если обрисовать перспективы коротко, то…
Вице-президент помолчал, собираясь с мыслями. Посмотрел на встревоженные лица. Вздохнул. Психологи советуют срывать пластырь одним резким движением, чтоб не так больно было. Ну, что ж, ладно.
– Это полная жопа!
В течение часа он обрушивал на совет директоров громоздкие цифры, вминая этих слюнтяев в кресла – прежде казавшиеся такими удобными, но сейчас вдруг ставшие орудиями пытки. Холеные тела в вызывающе-дорогих костюмах съежились под гнетом неутешительных прогнозов.
– Мы почти досуха вычерпали закрома этой планеты. Ресурсов хватит только на 20 лет. При экономном расходовании, человечество продержится чуть дольше. А потом начнётся кошмар.
– Кошмар начнется гораздо раньше, – возразил Гамаюн. – Этот доклад наверняка прочтут наши конкуренты. И никто не станет тянуть до последней капли нефти. Уже через пару лет начнется война за оставшиеся ресурсы.
Повисло гнетущее молчание. Ну да, все понимали расклад. Миром давно уже правят не партии и правительства, а Корпорации. За последние годы на рынке остались только три крупных игрока – Пан-Америка, Индо-Китай и мы. Более мелкие – не в счёт. Объединённая Европейская Корпорация занята внутренними разборками. Бразильский Бензобраз погряз в коррупции и долгах. Австралийские Семь Сестричек, равно как и Арабские Эмираты – дышат на ладан, а японская глобальная сеть Кайдзэн доигралась – Индо-Китай недавно поглотил островную империю и даже не подавился.
– В среду жду ваши предложения. Постарайтесь придумать что-нибудь нестандартное. Уверен, что наши конкуренты придумывают собственные стратегии и все они будут в рамках традиционных правил ведения глобального бизнеса. Все учились по одним книжкам. Вот и продумывают их лучшие умы шахматную партию на тридцать ходов вперед. А нам нужно выступить неожиданно. Пока они еще только выставляют свои фигуры, сбросить доску на пол. Иначе проиграем.
– А если они все сейчас именно так и рассуждают? – выступил главный аналитик. – Все думают точно так же и нащупывают необычные, а следовательно, рискованные стратегии. В таком случае, если мы останемся в рамках привычных правил и сыграем по классике, то всех победим. Или хотя бы выйдем в финал с Индо-Китаем.
Вице-президент покопался в ящике стола, достал небольшой пакет и перебросил аналитику. Тот судорожно поймал, развернул, посмотрел на красный поролоновый шарик на резинке и удивленно спросил:
– Что это?
– Это для вас. Наденьте. Вы же хотите быть клоуном.
– Н-не хочу.
– Тогда зачем высказываете глупые и смешные идеи? – Кузьманов буравил глазами жертву. – Надевайте.
Аналитик покраснел и замотал головой.
– Быстрее. Не задерживайте остальных артистов нашего цирка.
Дрожащей рукой аналитик приставил шарик к носу и потянул резинку по лысой голове. Никто за столом не улыбнулся, но и жалости к аналитику не испытывали. Сам виноват. Вопиющая профнепригодность. Зачем полез? Неужели трудно проанализировать ситуацию? Раз вице-президент требует идеи к среде, стало быть, в пятницу ему идти на доклад к боссу. С хорошей стратегией. А не с подобными шуточками. Кузьманов заранее трепещет, вот и срывается на первом попавшемся. Пожалуй, и второго раздолбает в пух и прах. Самое верное – отмолчаться. Дешевле выйдет.
Гамаюн привычным жестом поправил запонки и с вызовом посмотрел на вице-президента, продолжавшего бубнить эту чушь. Понятное дело, что найти нестандартную стратегию можно, но внедрить ее в короткое время – задание невыполнимое. Все Корпорации построены на общем фундаменте. Собраны из миллионов взаимосвязанных деталек, как сложнейшие механизмы. Убери одно колесико в часах – перестанут тикать. Взорви фундамент – небоскреб рухнет.
А главное – откуда взяться свежим идеям, если все бизнесмены знают одно и то же. Нужна хитрая уловка, фокус-покус… Но в условиях современного бизнеса их набор крайне ограничен. Все конкуренты знают, что дважды два – четыре. И на этом, базовом уровне, их не обманешь.
Нужно иметь очень нестандартное мышление. А для этого, в первую очередь, отказаться от понтов и самомнения. Сейчас так поступают только дураки, но в глубокой древности… Был ведь один гениальный мудрец, философ, который не стеснялся признать: «я знаю, что ничего не знаю». Как его звали? Имя вертится на языке, да никак не ухватишь. Стократ? Стократ? Стократ?
– Сократ! – воскликнул он, припечатывая ладонь к столешнице.
– Что – Сократ? – набычился вице-президент, недовольный что его перебили на полуслове.
– Нам нужен Сократ, – уже тише повторил Сергей Николаевич. – Древнегреческий философ. Жил в Афинах задолго до нашей эры.
– И что же вы предлагаете? Сгонять на машине времени в прошлое и выдернуть оттуда этого чувака? Вы совсем…
Гамаюн прервал начальника, не дожидаясь оскорбления.
– Нет, конечно. Все гораздо проще. Сократ разработал уникальный метод поиска ответов на самые сложные вопросы. И эти методы изучают в современных университетах. Найдем пару-тройку профессоров. Создадим алгоритм по методу Сократа. Рассчитаем вероятности. Может и найдётся нестандартное решение.
– Ну-у-у… – вице-президент колебался: то ли обрушить на наглеца карающий меч, то ли прислушаться, идея-то неплохая. – Попробуйте. Но помните: инициатива наказуема. Жду результатов к среде.
И резко закончил совещание.
«Вот зараза… Нашел козла отпущения – и сразу свернул весь балаган. Но сам-то хорош. Решил не высовываться, и тут же высунулся», – упрекнул себя Гамаюн, но тут же усмехнулся в усы. Все получится, если разбить большую задачу на мелкие шаги. И первый шаг надо сделать в сторону курилки.
В курительном салоне, отделанном малахитом и мрамором, сидел мрачный аналитик и никак не мог зажечь сигарету – спички ломались в дрожащих руках.
– Ты чего нос не снял? – удивился Гамаюн.
– А хрен его знает, – вздохнул бедолага. – На совещании побоялся, а потом забыл. Он не мешает…
– Давай помогу.
Чиркнул зажигалкой, высек огонёк. Аналитик втянул и закашлялся.
– Ты ж не тем концом. Ох, тундра. Фильтр поджег.
Аналитик выбросил сигарету в один угол, сорвал нос и швырнул в другой угол. И как сомнамбула пошёл к дверям.
– Уволит он меня. Уволит.
– Уволит. Ну и что? – пожал плечами Гамаюн. – С твоими доходами можно было заранее жирок накопить, чтоб на пару безбедных лет хватило.
– Это да… Но я вот не накопил. Представляешь? Верил, что ещё долго тут просижу.
Верил? Нет, это и впрямь профнепригодность… Сергей Николаевич посмотрел ему вслед и задумчиво стряхнул пепел прямо на ковёр. Он уже намечал в голове следующие шаги. Найти профессоров, которые знакомы с методом Сократа. Найти программиста, который сможет написать алгоритм…
– Сидишь? – заглянул начальник отдела геологоразведки и изучения недр Иван Михайлович. – Куришь? А это вредно.
– Михалыч, ты еще пальцем назидательно погрози… Сам же, вроде, когда в тайгу ходил, дымил.
– Тайга – это совсем другое дело. Там махорочный дым комарье отпугивает. А для здоровья это…
– Хорош агитировать! Без тебя тошно.
– Понимаю… Этот прыщ, – старый геолог скрутил из пальцев кукиш, – на энергетической жопе… Всех достал.
Он поднял брошенный аналитиком красный нос.
– Хотя, когда он про машину времени брякнул… Появилась у меня одна мыслишка…
– Какая? – заинтересовался Гамаюн.
Геолог водрузил поролоновый шарик поверх кукиша и прищурился.
– А такая, Николаич, что словами не объяснишь. Тем более тут, где у стен есть уши, глаза и длинные руки. Тут надо самому посмотреть.
– Даже так?
– Ну да. Полетели, покажу.
Сергей Николаевич задумчиво вертел в руках зажигалку.
– Сюрприз, значит?
– Типа того, – кивнул геолог, продолжая щуриться.
– Ненавижу сюрпризы.
– Полетели, а не понравится мой сюрприз – так хоть развеешься.
Гамаюн резко поднялся и затушил окурок в пепельнице.
– Полетели.
Глава вторая
Вертолет бизнес-класса отличается от обычного не только дорогущей отделкой салона. Он еще и летает бесшумно. Нет, винт стрекочет, как положено, но пассажиры этого не слышат. Внутри тишь да гладь, плюс классическая музыка фоном звучит.
– Так куда мы летим? – в сотый раз спросил Гамаюн, потягивая элитный коньяк из бокала.
Начальник геологоразведки в сотый раз промолчал, лишь усмехнулся в усы.
– Серьезно, Михалыч, ну ладно ты в самолете молчал, держал интригу – согласен, там еще непонятно был, куда летим. Но теперь-то очевидно, что мы над тайгой и, значит, движемся к одной из твоих заимок. Непонятно только, за каким хреном нам это сдалось?
– Вот, Николаич, теперь правильный вопрос задаешь, – подмигнул старик. – Не куда, а зачем!
– Ладно, чертяка хитровымудренный, – рассмеялся Гамаюн. – Так зачем мы летим в тайгу?
– А затем, господин будущий первый вице-президент, что там найдется ответ на все твои вопросы. И я надеюсь, – он снова подмигнул, – что ты не забудешь того, кто поможет тебе взобраться в высокое кресло, и будешь выделять нашему сектору достойное финансирование, несмотря на падение показателей по добыче ресурсов.
– Ты же знаешь, что я не покупаю котов в мешке…
Гамаюн откинулся в кресле, глядя на собеседника из-под полуприкрытых век, и сделал вид, что потерял интерес к дальнейшему разговору, хотя азарт переполнял его в эту минуту, как попкорн – микроволновку.
– Но что, если это не кот, а зверюга побольше? – нисколько не смутился геолог. – На которую не всякий мешок налезет?
– Я слушаю.
Геолог налил себе водки до краев, – вертолет летел ровно, рюмка даже не шелохнулась, – выпил залпом, крякнул и начал рассказывать:
– Вот, ты говоришь – Сократ помер в далеком прошлом и его уже не достать оттуда. С одной стороны, правильно говоришь. Время назад не повернешь. Но с другой стороны… Нет, нет, ты пока не перебивай, Николаич, ты слушай. С другой стороны… Короче, я не знаю, как это объяснить, но есть и другая сторона.
Старик выпил еще одну стопочку, но при этом было видно, что водка его совсем не берет.
– Не помню уже сколько лет назад, мы с Семенычем – напарником моим, искали очередное месторождение в тайге и наткнулись на этот странный тоннель. Даже не тоннель, а такие каменные ворота посреди поляны. Сам увидишь, уже скоро долетим. Причем камень, из которого ворота сложены, незнакомый. Темно-зеленый, с едва заметными прожилками, а если на солнце сквозь него посмотреть, то кажется, что внутри светлые точки движутся. Будто плывут. Необычный такой обман зрения, уж поверь, я геолог с сорокалетним стажем и ничего о подобных камушках не слышал. Осмотрели мы с Семенычем ворота эти, а потом он прошел через них и исчез.
– Как исчез? – удивился Гамаюн.
– Ну как, как… Натурально исчез. Зашел и не вышел. Я поискал – нету его. Негде было в той арке спрятаться, а поляну видно, как на ладони. Минуты две я стоял столбом, и тут Семеныч выбежал из ворот. Кричит благим матом, глаза белые. Попытался остановить, куда там! Снес меня, как курьерский поезд. Я уже в падении поймал его за ногу, дернул и опрокинул в сугроб. Так он этого не заметил: ногами сучит, как будто продолжает бежать. Орет в голос, хотя ему рот снегом забило и не слышно ни звука. Навалился я на этого бедолагу, руками обхватил, кричу прямо в ухо: «Семеныч! Семеныч, очнись!»
– А он что? – тут уж даже невозмутимый телохранитель не удержался. – Извините, Сергей Николаевич…
– Да ладно, Корней, не извиняйся, – Гамаюн потер ладони. – Мне тоже любопытно.
– А что он? – старый геолог наслаждался эффектом, который произвел его рассказ. – Чуть погодя затих, закашлялся, снег выплюнул, но глаза все еще безумные. Мычит что-то невнятное. Потом застонал хрипло, разобрал: «Мама, мама…»
Я спрашиваю: «Что там, Семеныч? Что ты видел? Чего так напугался?»
А он все мямлит: «Мама… Мама…»
Тряхнул я его хорошенько, видимо, что-то в башке на место стало, он как завопит: «Мамонт! Мамонт! Михалыч, меня мамонт рогами проткнул!»
Тулуп распахнул, живот щупает, бормочет: «Проткнул… насквозь проткнул… где же? Где?»
«Окстись, Семеныч, – говорю. – Откуда у мамонта рога? У него же бивни вроде, как у слона»
А он все озирается по сторонам и шепчет: «Насквозь проткнул, видишь?!»
– Получается, он…
– Да. Умом тронулся, а ведь образованный был человек. Начитанный. «Капитанскую дочку» наизусть цитировал…
– Что, прям совсем тронулся? – покачал головой Гамаюн. – Не вылечили?
– Куда там! Забрали его в психбольницу, так он там всех убеждал, что мамонт его рогами проткнул. От еды отказывался, все равно, мол, через дырку в животе вывалится… Так за пару месяцев и уморил себя голодом.
– Жуть, – выдохнул телохранитель, отодвигаясь в свой угол дивана.
Гамаюн согласно кивнул и уставился на геолога в ожидании продолжения. Но тот молчал, наливая себе еще одну рюмку водки.
– То есть… Хочешь сказать… Вы нашли портал в прошлое?
– Ну, сам я не проверял, – хмыкнул геолог. – Как-то не хотелось в психушке остаток дней коротать.
Он выпил, утер губы рукавом и продолжил:
– Но я по тем местам много лет бродил с экспедициями, и узнал, что в племени юкагиров есть интересный обряд. Как только старый шаман умирает, его преемника отправляют вверх по реке, искать зеленую пещеру. Зеленую, понимаешь? Там ему надо провести ночь, чтобы получить разрешение ушедшего колдуна занять опустевшее место. Так вот, все как один шаманы по возвращении рассказывали, что из темной пещеры они выходили на обширный луг, где бродят души всех ушедших шаманов в виде, – он огляделся и, нагнувшись к уху Гамаюна, негромко сказал, – огромных волосатых слонов.
– Погоди, погоди… А откуда эти твои юка-херы знают, как выглядит слон? У них там фауна же совсем другая. Почему же они про слона говорят? Они что, в московский зоопарк приезжали на экскурсию?
– Экий ты недоверчивый, – усмехнулся старик. – Они и не знают, как слон выглядит. Но я видел в жилище шамана моржовый клык с вырезанными на нем картинками. Там, без малейшей доли сомнения, мамонты. А может, это был мамонтячий бивень… Кто ж разберет. Там еще волк и ворон везде на картинках. Знаешь, какие у юкагиров сказки интересные? Нигде таких не слышал. Будто бы ворон и волк бились друг с другом тысячу лет. Ну, как вселенское добро с мировым злом. И однажды ворон выклевал волку левый глаз. А тот взял и вставил наш мир себе вместо глаза – какой огромный волк, а? И теперь хранит наш мир, как зеницу ока. Представляешь? У них волк – добрый, но это еще не так удивительно. А вот, то, что они наш мир представляют круглым, как глаз. Блин, они читать-писать не усеют и теплого сортира сроду не видели, а то, что Земля – им известно с глубоких веков…
– Погоди, Михалыч, не сбивай, – Гамаюн нервно хлопнул ладонью по колену. – Так ты веришь, что через ту пещеру можно выйти в прошлое?
– Во что я верю, не важно, – отмахнулся геолог. – Важнее то, что я знаю.
Он склонился вперед и глядя в глаза Гамаюну медленно отчеканил:
– Я знаю, что тебе сейчас позарез нужен Сократ. А значит, ты захочешь лично проверить, куда ведет эта зеленая калитка.
Вертолет опустился так мягко, что пассажиры этого даже не заметили. Уже стемнело, но в свете фонаря удалось разглядеть силуэты деревьев по краю поляны. Звезды поблескивали на небе, хотя еще не так ярко.
Тоннель не потрясал, если честно. Просто широкая арка из зеленого грубо обтесанного камня. Высотой метра два с половиной, свод сложен чуть кособоко, с уклоном влево. Вглубь метров пять, от силы – семь. Но может и больше, на глаз сложно определить.
– Сергей Николаевич, давайте я пойду, – телохранитель обошел тоннель и с подозрением заглянул внутрь. – Не нравится мне все это. Вдруг ловушка?
– Так, Корней, заканчивай с этой своей паранойей! – поморщился Гамаюн, пританцовывая ан морозе в модных туфлях из крокодиловой кожи. – Я сюда прилетел за столько тысяч километров от Москвы не для того, чтобы в сторонке отсиживаться. Мне нужны доказательства. А если кто другой полезет и мне расскажет, я не поверю.
– Даже мне не поверите? – переспросил Корней.
Гамаюн мотнул головой:
– Тебе я, не задумываясь, доверяю свою жизнь. Но это другое. В том, что этот тоннель ведет в прошлое, мне нужно самому убедиться. Своими глазами.
– И камень оттуда захвати, – посоветовал геолог, подходя от вертолета и протягивая недопитую бутылку коньяка. – Сделаем радиоуглеродный анализ и сможем установить его возраст, а значит и дату узнаем.
– Тебе лишь бы камни собирать… Ладно, посмотрю, что там под ногами валяется.
– Сергей Николаевич, простите, но я вас одного не пущу! – отрезал телохранитель, заступая дорогу.
– Ладно… Иди вперед, раз такой упертый.
Корней развернулся на каблуках, достал из кобуры на поясе лучевой нейтрализатор. Эта штука может вырубить борца сумо весом в пару центнеров, если эта гора мяса будет нарываться, а также медведя гориллу или – чем черт не шутит?! – амурского тигра. Хотя говорят, они все уже вымерли. Но кто знает…
Телохранитель переключил рычажок на максимум и шагнул, пригибая голову, во тьму, клубящуюся в тоннеле из зеленого камня.
Гамаюн шел, глядя на широкую спину телохранителя. Конечно, с Корнеем спокойнее. Стреляный воробей, который на завтрак может склевать дюжину тертых калачей и не оставить ни крошки. Этот точно не поедет кукушечкой от вида мамонта. Этот и динозавра с одного пинка завалит.
Ладно, с двух.
А коридорчик небольшой, всего семь шагов – и вот уже выход. Телохранитель бесшумно нырнул в темноту, занимая стратегически грамотную позицию. Гамаюн осторожно выглянул. Та же темень, те же звезды на небе, те же силуэты деревьев по правую руку. И по левую тоже.
И тишина.
– Очень смешно, Михалыч! – громко крикнул он, невзирая на предостерегающий жест телохранителя. – Розыгрыш десятилетия! Что тут скажешь? Снимаю шляпу, подловил ты меня…
Гамаюн пошел в обход тоннеля, проводя пальцами по шершавой стене из зеленого камня и хохоча в голос.
– Михалыч! Ну ты выдумал…
У входа в тоннель, вопреки ожиданиям, никого не оказалось.
– Ты спрятался что ли? Да не бойся, я не в обиде. Отличная шутка. Я ведь на секунду и вправду поверил, что в прошлое попаду. Даже испугался, не крякнусь ли мозгом, как тот геолог…
Он огляделся, но в сгущающейся темноте не различалось ни малейшего движения.
– Михалыч, ну хорош прикалываться, – в голосе послышались раздраженные нотки. – Фонарь хоть включи, я же не вижу ни черта… Твою мать!
Гамаюн аж подпрыгнул, когда тяжелая рука опустилась на его плечо.
– Тс-с-с! – зашикал телохранитель.
– Корней, ты совсем сдурел?! Зачем же так пугать! Я чуть не обос…
– Мы здесь не одни, – перебил Корней.
– Ежу понятно. Тут где-то Михалыч спрятался, а вон там, – Гамаюн махнул рукой во тьму, – вертолет. Просто этот юморист нас разыгрывает, спрятался и хихикает где-нибудь за пихтой или туей. Или что тут растет?
– Сергей Николаевич, пожалуйста, замолчите, – телохранитель вглядывался во тьму. – Вы привлекаете внимание.
– Конечно я привлекаю внимание. А если меня и дальше будут дураком выставлять, то я и к ответственности привлечь могу, – прокричал он в сторону ближайших деревьев. – Слышишь, Михалыч! Ты мне за все заплатишь: и за горючее для джета, и за мое потраченное впустую время, и за ущерб для репутации…
Телохранитель встряхнул его довольно сильно, аж зубы клацнули.
– Сергей Николаевич, позвольте вас образумить! Мы уже не 21-м веке. Мы примерно на 20 тысяч лет в прошлое провалились.
– Что ты такое говоришь?! Не понимаю… А, кажется, понимаю. Ты тоже меня разыгрываешь? Сговорились с Михалычем? Ну какой прошлое? Коридор времени! Пффф. Бред сивого мерина!
Корней включил фонарик и яркий луч замельтешил по нетронутому сугробу перед входом в тоннель.
– Смотрите! Снега тут чуть ли не по пояс и ни одного следа, хотя мы топтались не меньше получаса. Видите?
– Подумаешь, доказательство! – скептически отозвался Гамаюн. – Этот старый хрыч мог подогнать самосвал снега и, пока мы шли по тоннелю, навалить сугроб до самой крыши. Михалыч, хорош уже прятаться! Выходи! Отлично придумал, молоток…
Телохранитель резко присел на корточки и потянул за собой босса.
– Сергей Николаевич, пригнитесь!
Гамаюн испуганно скрючился.
– Что такое? Снайпер? Думаешь, не розыгрыш, а все-таки ловушка?! – зашептал он.
– А я ведь просил вас не шуметь, – сокрушался Корней, вглядываясь в огромное темное пятно на горизонте. – Но вы, как всегда, не послушались. И разбудили!
– Кого? – нервно сморгнул Гамаюн.
– Их.
Темное пятно приближалось, увеличиваясь в размерах. За ним, чуть в отдалении двигались еще три или четыре, пока не разглядеть. Где-то в районе затылка гулким эхом зазвучало пугающее слово, которое не хотелось произносить. Может, это просто ночной кошмар?!
Гамаюн зачерпнул пригоршню снега и размазал по лицу. Морозные иглы тут же впились в кожу, добавляя неприятных ощущений. Пальцы моментально окоченели. Однако громадные силуэты не исчезли. Они приближались. Стали проступать очертания больших ушей-локаторов. Потом возникли длинные бивни, которыми гиганты взрывали снег, словно бульдозеры. Взметнулся в небо толстенный хобот и со всех сторон загрохотал чудовищный рев.
– Мама… Ма… Мамонты, – проскулил Гамаюн.
– Они самые, – невозмутимо кивнул Корней.