000
ОтложитьЧитал
Стук колес о брусчатую дорогу, ржание лошадей и бодрые крики кучера разбудили меня этим не предвещающим ничего необычного утром. Я открыла правый глаз, прикидывая время, и сладко потянулась в мягкой постели. Вставать не хотелось совершенно, но таверна уже распахнула свои двери для первых посетителей, о чем свидетельствовал запах свежеиспеченного хлеба, тесто для которого кухарка замесила еще накануне и поставила подниматься, чтобы к утру завлекать постояльцев уютным ароматом выпечки.
«Лисья нора» была для меня вторым домом. Я не помню, как жила до того дня, как попала сюда в восемь лет под опеку дядюшки Роя и тетушки Флер. Меня привел к ним человек, лицо которого скрывал глубокий капюшон синего балахона. События той ночи практически стерлись из памяти, оставив в голове лишь смазанные образы, например как мой спутник держался за один бок, передвигаясь с большим усилием. Мы делали частые остановки, чтобы он мог отдышаться. Мужчина явно был тяжело ранен, но старался оставаться хладнокровным к своему положению и целенаправленно шагал в сторону деревни, которая обозначилась вдали огоньками во тьме. Отыскав местный постоялый двор, он снял со своего пальца перстень и сунул его мне в руки, наказав хранить талисман, пока за мной не придут. Я не успела ни о чем спросить. Оставив меня ожидать на пороге, он скрылся за дверью и долго не возвращался, а когда вновь появился, вслед за ним вышел хозяин заведения – сонный лысый мужичок лет пятидесяти. Это был дядюшка Рой.
– Здравствуй, Майя! Я рад, что ты погостишь у нас некоторое время.
Трактирщик посмотрел в мои пустые загипнотизированные глаза и, не дождавшись ответа, взял под руку, увлекая внутрь помещения. Тяжелая дубовая дверь захлопнулась за спиной. А дальше – ночь в бреду, кровать, тусклое свечное пламя в небольшой комнатке и скомканные обрывки воспоминаний: блики факелов, играющие на высоких каменных стенах, бесконечная лестница вниз, крики людей и бегущие войска… Потом хлопок, застывший на мгновение взгляд мужчины в синем балахоне, лиловый камень на перстне… И снова тьма…
Дядюшка Рой и тетушка Флер тоже понятия не имели, откуда я родом, хоть и называли меня непростой. Мой проводник им не представился, только вручил узелок с золотыми монетами, предупредив, что мне требуется приют на некоторое время, и исчез. Хозяева «Лисьей норы» были прямодушными людьми, но своего не упускали. Они без вопросов приняли на постой незнакомую, богато одетую девочку, чье проживание было щедро оплачено на многие месяцы вперед. Но весны сменяли зимы, а за мной никто так и не вернулся.
Когда деньги закончились, и стало ясно, что ни близкие, ни дальние родственники уже не объявятся, дядюшка Рой предложил мне работать официанткой. Оплаты труда, которая при каждом удобном случае урезалась, хватало, чтобы снимать крохотную комнатку над харчевней, и я с разрешения дяди могла брать хозяйского жеребца, если хотела совершить конную прогулку или вылазку в соседний городок на ярмарку и за покупками.
В целом я была довольна своей жизнью, но все же, снедаемая любопытством, прихватив с собой кольцо – единственную связь с прошлым, – несколько раз ходила к ведуньям. Меня мучали вопросы происхождения: где родители и мой настоящий дом, кем был тот мужчина в капюшоне и почему он оставил меня у незнакомых людей совершенно одну. Однако после очередного похода к прорицательнице, которая зачем-то обмазала мне лицо свекольным соком и закапала всю одежду свечным воском, а взамен выцедила из себя: «Любили тебя родители, ох любили! Хорошая ты девка!» и содрала за это накопленный потом и кровью пятак серебра, я решила, что всему свое время и правде тоже. И размениваться на фальшивых гадалок больше не стала.
Но вернемся к сегодняшнему утру. Я вылезла из нагретой постели и сладко потянулась. За окном кричали поздние петухи, а маленькие комнатные часы указывали на цифру семь. Быстро нырнув в хлопковые брюки и косоворотку, я умылась из тазика прохладной водой и, отхлебнув мятного настоя, заглянула в настольное зеркало. Беспорядочно обрамляющие голову коротко стриженные пряди цвета выгоревших пшеничных колосьев; веснушки, которые из года в год как по волшебству появлялись, стоило первым солнечным лучам коснуться моего лица; обычные серые глаза – я часто вглядывалась в них, узнав от одной заезжей ворожейки, что если долго и сосредоточенно смотреть на себя в зеркало, могут открыться потаенные знания или случиться откровения души. Но, видимо, не в этот раз. Не узрев в отражении ничего нового, я вышла из комнаты и бодро поскакала вниз по ступенькам.
Как раз в этот момент в таверну шумно вошли хозяева повозки, оставив ее на смотрителя конюшни при постоялом дворе. Двое рослых детин в самом расцвете сил, с рыжими копнами вьющихся волос, светлыми глазами, носами-картофелинами и открытыми взглядами. Молодые люди, похоже, были братьями, родство которых выдавали не только схожие черты румяных лиц, но и голоса. Их компанию разбавляла девушка крепкого телосложения приблизительно моего возраста и роста. Русые волосы незнакомки были заплетены во множество мелких длинных косичек, перехваченных у основания шнурком. Ее облачение, в отличие от парней, одетых по-дорожному, имело скорее военный характер, если можно так назвать плотно облегающие брюки, подпоясанные тяжелым кожаным поясом, который был увешан различными видами ножей и кинжалов, варьирующихся по размеру и форме, метательными звездами и дротиками. Довершали боевой образ девушки меч на ремешке, перекинутом наискось через плечо поверх рубашки, и колчан со стрелами при отсутствии лука. Не одну меня удивило количество оружия и загадочная причина его единовременной необходимости. На вновь прибывших подозрительно косились несколько пар глаз из разных углов харчевни.
За барной стойкой уже трудился дядюшка Рой. Он кивком поприветствовал меня. Я кивнула в ответ и устремилась вслед за троицей к столику в самом закутке «Лисьей норы», который тут же стал предметом всеобщего интереса. Постояльцы, спустившиеся к завтраку, шепотом обменивались мнениями о происхождении, внешнем виде и цели путешествия странников. Братья расположились на лавке у стены, а их компаньонка заняла стул напротив, водрузив на соседний свою нелегкую кладь.
Я подождала, пока они усядутся, и заученно отчеканила:
– Рады приветствовать вас в «Лисьей норе». Что будете кушать?
– Я хочу рыбу, – быстро определилась девушка. Парни согласно кивнули, присоединяясь к ее выбору и, тут же отвернувшись, принялись о чем-то шептаться.
– А на гарнир? – следовала я стандартному порядку приема заказа, записывая его в маленький карманный блокнот.
Компания не удостоила мой вопрос ответом.
– Рыбу так рыбу, – пожала плечами я и отправилась на кухню, чтобы передать заказ повару. У лестницы в подвал меня перехватил дядя Рой:
– Куда поскакала? Сдери побольше с той троицы. Уж больно важный у них вид. Видать, наемники – значит, и монеты водятся.
– Но они…
– Иди-иди, и фартук надень!
Перечить дяде Рою было бесполезно: если он что-то вбивал в свою голову, проще было сделать это, чем отвертеться. И даже подряжая меня на дело, не стоящее выеденного яйца, все попытки переубедить его, как правило, заканчивались одним выводом: «Вот родственнички твои за тобой явятся, с ними и поспоришь!». Не желая выслушивать нудную проповедь, содержание коей было известно мне наизусть, я, стиснув зубы, направилась к столу в закутке, чтобы продолжить гастрономический допрос:
– Эк-хм… – откашлялась в кулак я, привлекая внимание. – У нас есть четыре вида подливки: луковая, чесночная, пряная и сливочная.
На самом деле это был один и тот же соус, в который повар добавлял разные специи в зависимости от требуемого вкуса; в общем, проявлял все чудеса кулинарии, лишь бы клиент оставался доволен, думая, что у него есть выбор. Приблизительно по такому же принципу готовились и остальные блюда в «Лисьей норе». Курицу, индейку и утку отличал только разный набор букв в названиях, а хладная синеватая ощипанная тушка, как правило, принадлежала одной и той же несушке.
Компания, в чью беседу столь бесцеремонно вторглись, медленно перевела на меня тяжелые взгляды. Тема соусов их явно волновала в последнюю очередь в этой жизни, что мне весьма отчетливо дали понять. По окончании затяжной паузы, в которую я старалась не раскраснеться, девушка ответила за всех:
– Принесите нам рыбу с подливкой и гарниром на ваш выбор, – нарочито медленно и чересчур внятно произнесла она.
Я быстро кивнула и поспешила удалиться прочь.
Повар Хан степенно уверенной рукой нарезал ветчину. Кухарка-помощница выставляла свежеиспеченный хлеб и всевозможные булки на дубовые столы, а ее сын – озорной курносый мальчишка семи лет – перекладывал выпечку в большие корзины и, перешагивая через две ступеньки за раз, выносил их в харчевню, водружая на барную стойку.
– Хан, Марика, доброе утро! – поприветствовала я работников таверны.
– Доброе, Майя, доброе. Ну что у нас с заказами?
– Три порции жареной рыбы с любым соусом и гарниром!
– Ох, опять рыбу заказывают… – негодовал повар, хлопнув себя ладонью по ляжке, как делал всегда, когда происходило что-то, по его мнению, из ряда вон выходящее. Он подошел к бочке с запасами морепродуктов, переложенных широкими листьями смородины с солью для продления срока хранения. – А курицу-то, курицу кто доедать будет? Три десятка тушек еще с той недели осталось. Жарко становится на дворе, лежать долго не будут! Уж два месяца прошло со дня, как колдун захаживал да холод магический в бочке морозильной наводил. Волшебство его давно выветрилось, а продукт портится! Нехорошо!
Я ухмыльнулась причитаниям Хана, которые он заводил по любому поводу и без, и вышла в зал.
Дядя Рой обвел хозяйским взглядом столы и оживленно спросил:
– Что пьют те причудливые чужаки? – за бар он отвечал лично.
Работа непыльная и позволяла всегда находиться в центре событий, наблюдать за гостями, прикидывая, с кого побогаче лишнюю монету спросить, а кого похмельнее вовремя восвояси выпроводить. Да и нравилось ему это. Часто дядюшка сам ставил наливки и вина из фруктов и ягод. Имея приличный по размерам сад, прилегающий к таверне и тянущийся прямо до хвойного леса, он вполне мог позволить себе такое полезное и прибыльное увлечение. Урожай в оборот пустил и денег заработал да долгими зимними вечерами, коли тетушка Флер не в духе, с бутылкой заветной уединился.
– Ой-й… Совсем забыла спросить… – при мысли, что снова придется вернуться с вопросом к недружелюбному столу, у меня запершило в горле. Но выбора не оставалось, и я, сглотнув слюну и приняв гордый вид, нехотя поплелась в сторону шушукающейся компании. Путники издалека следили за мной взглядом, перебрасываясь короткими фразами. Когда я подошла вплотную, братья громко расхохотались. Неприятное чувство, что меня неприкрыто обсуждают, убило последние попытки следовать правилам приличия, и я, намеренно отведя взгляд в окно, угрюмо буркнула.
– Что пить будете?
Вместо ответа девушка неожиданно привстала и крепкой рукой похлопала меня по плечу:
– А ты та еще воображала. Отлично! Нам такие нужны! – рывком она усадила меня на край стула со сбруей и, придвинувшись к моему уху, заговорщицким тоном прошептала: – Мы готовим диверсию, провернув которую каждый останется в доле. Нам как раз нужна еще одна участница, давай с нами!
Я была ошеломлена. С каких пор незнакомцы, а к тому же еще и злоумышленники, раскрывают свои темные планы честным, ни в чем не повинным официанткам? Моему возмущению не было предела:
– Да что вы себе позволяете?! – я резко встала из-за стола. – Деревенский староста сейчас же узнает о ваших отвратительных намерениях! – разбойников я не любила и уж тем более их замыслы меня не вдохновляли.
– Пф-ф… – лиходейка откинулась на спинку своего стула, задрав ногу на ногу, – да никто не пострадает… Нам просто нужна хорошенькая молодая девица, умеющая войти в роль, – она побарабанила пальцами по столешнице и посмотрела на меня убедительным взглядом. – Всего-то дел: познакомиться с дочерью купца, затащить ее на праздник бога огня, инсценировать кражу… Ну и четверть от вознаграждения за ее возвращение твоя!
Я искренне удивилась:
– А зачем вам это? Получить легкие деньги можно, постояв день у большой дороги с вашим-то оружием, даже грабить никого не придется. Втроем мечами помахали – путники сами испугаются и отдадут кошельки, лишь бы остаться в живых.
– Ты не поняла: деньги деньгами, но некоторым из нас нужна и купеческая дочь. Все вопросы к Крэду. Тут я ему не судья, – деловито пожала плечами девушка.
Один из парней тут же потупил взор и залился румянцем. Его брат взял слово:
– Пожалуй, стоит объяснить тебе все с самого начала. Я Наг, а это мой брат Крэд. Родом мы из села Полесье, что на востоке Тамилии. Как-то осенью, собирая поспевшую кукурузу, я заприметил воришек, что регулярно околачивались на наших полях, мешками таская с них урожай. Мы с братом выследили жуликов, которые, как оказалось, наведывались из Ручейков, а это, надо сказать, день пешего пути, да еще и через лес. Попав в свою деревню, мальцы быстро скрылись из виду. Расспросив редких местных жителей, чья семья может нести ответственность за сие преступное потомство, нас отправили к старшей сестре хулиганов – Аннике. Она в тот час полоскала белье в ручье и ни о чем не подозревала.
Парни синхронно указали на свою спутницу, которая перехватила повествование:
– Я родилась в порядочной рабочей семье. Отец по молодости был рыцарем царской армии. Но когда прежний правитель умер, и власть перешла к Каяну, наступили мирные времена, и его дивизию распустили. Вернувшись со службы, энергичный и крепкий, он стал одним из лучших рыбаков на всю округу, успевая трудиться не только на воде, но и в поле. О завидном женихе мечтали все свободные девицы, и вскоре его сердце выбрало одну из них. Не прошло и трех месяцев, как в Ручейках сыграли свадьбу, а немного погодя появились я и младшие братья. Отец с ранних лет прививал нам любовь к военному искусству и обучал навыкам, которые знал сам. Он обещал мальчикам отдать их в рыцарскую школу… – девушка грустно вздохнула. – Мать была повитухой, да такой умелой, что за ее услугами нередко обращались знатные дамы из соседних городов. Наша семья считалась зажиточной, и многие мечтали с ней породниться, поэтому едва мне исполнилось шестнадцать лет, в дом начали наведываться сваты. Я не хотела замуж – клялась родителям, что сбегу, стану наемницей и буду сама себе хозяйкой. Но три года назад случился ужасный пожар, который забрал отца с матерью… Это был поджог. Ручейки всегда славились своим рыбным промыслом, расположившись у реки в окаймлении, впадающих в нее ручьев. Ширь кормила множество поселений по обе ее стороны. Однако не у всех шли дела так же хорошо. Нашлись и те, кто захотел обойти нашу деревню на государственном рынке любой ценой. Одной летней ночью завистники подожгли ангар с лодками и снастями. Погода стояла сухая, и в считаные минуты пламя перекинулось на жилые дома. Страшно сказать, сколько людей погибло той ночью … – рассказчица всхлипнула, но не заплакала, ее глаза блестели искрами, словно она вглядывалась в тот самый огонь. – Выжившие разъехались по родственникам, а мы с братьями остались на пепелище с немногочисленными погорельцами, которым так же, как и нам, некуда было податься. Обустроенное при маленькой церквушке на окраине кладбище за один день пополнилось на две сотни могил, а еще за неделю был возведен общий сруб, приютивший всех уцелевших и тех, кто остался восстанавливать деревню. Но их было пересчитать по пальцам. Строительство затянулось: не хватало рабочей силы и инструментов, да и наместник Пугай не проникся нашей бедой. Не тратясь на обновление Ручейков, он сослался на количество спасшихся – мол, такой горстке людей проще разъехаться по родным, чем разорять ради них казну, а рыбный промысел в государстве и без нас не бедствовал.
Мы оказались покинуты всеми. Братья начали заниматься хулиганством – бродить по округе, промышляя мелким воровством. А ведь приноровились считать и писать на домашнем обучении под строгим матушкиным присмотром. И на земле работали с начала весны до поздней осени вместе с отцом, как взрослые. А сейчас больно смотреть на них. Еще поди разбойниками станут и пиши пропало… Хочу в рыцарскую школу их пристроить! Пусть лучше в царской армии бегают. Пугай хоть не шибко умный, но и конфликты не любит, дай бог, целы останутся, может, и войны на их век не выпадет, а пособие за службу капать будет. Со временем остепенятся и семьи заведут. У них ведь кроме меня никого не осталось. Мой сестринский долг – образумить сопляков пока не поздно, – подытожила девушка и протянула руку: – Кстати, меня зовут Анника!
Я по инерции пожала ее ладонь, что было воспринято компанией как благоприятный сигнал, и Наг продолжил:
– Вместо того, чтобы потребовать наказания для воришек, мы с Крэдом преисполнились жалостью к нелегкой судьбе сирот и начали захаживать иногда в гости, помогая продуктами и добрым словом. Так и повелось. А этой зимой…
***
Минувший год выдался удачным на рыбный улов для села Полесье. По этому случаю в конце зимы староста разослал приглашения знатным вельможам и купцам на праздник. Сам Пугай со свитой изъявил желание приехать. Официально – поздравить жителей процветающей деревни, но по факту – чтобы забрать часть выручки сверх обычного налога. Хоть это и было несправедливым по отношению к честным трудом нажившему богатство населению, но такая практика при наместнике водилась.
В Полесье съехалась уйма народа, превратившая деревню в одну сплошную ярмарку. Торговцы, менялы и просто гуляки – все они растекались по людным улицам, поскольку на главную площадь было не пробиться. Мастера, привезшие свой товар к полудню, устраивали продажу прямо с обозов на проселочных дорогах, не тратя времени на поиск и обустройство места в образовавшемся балагане. Так же поступали заезжие циркачи и шуты, разворачивающие представления где придется.
Одна из таких лавок принадлежала местным братьям-столярам. Всевозможная кухонная утварь, сборная мебель, необычные приспособления для быта и огромное количество безделушек нагромождали их прилавок. Внушая очередному покупателю, как восхитительно будет смотреться в его избе осиновая фигурка карася, чешуя которого выполнена сверхдетально и потому стоит не меньше трех серебряников, Крэд уже сам почти поверил в уникальность собственного произведения искусства и начал сомневаться, стоит ли вообще его продавать. Но внезапно он наткнулся взглядом на зрелище еще более изумительное, чем высеченная из дерева рыба. Меж рядов величаво плыла румяная, роскошно одетая барыня. Дорогие ткани и меха ее облачения выдавали богатое материальное положение, а снисходительный взор и жеманные повадки – принадлежность к знатному роду. Крэд так и замер в оцепенении. Недоубежденный в жизненной необходимости приобрести осинового карася, покупатель переместился в съестной ряд, а дивная незнакомка заняла его место у прилавка.
– Сколько стоит эта вещица? – чуть капризным требовательным тоном поинтересовалась девушка. Она ткнула пальчиком в белой шелковой перчатке в небольшой ларец для драгоценностей, сделанный Крэдом лично и имевшим одну из самых высоких цен среди всего ассортимента. Выструганная в форме открывающейся раковины моллюска, шкатулка была украшена кружевной резьбой и покрыта перламутровой краской. Крышку венчала настоящая жемчужина, неприлично крупная, идеально белая и круглая. Одна она стоила по меньшей мере три золотых монеты, не говоря уже о трудах ремесленника, выполнившего поистине ювелирную работу.
– Для милой барышни эта шкатулка будет наименьшим, что я могу принести ей в дар, чтобы получить взамен хоть один ласковый взгляд, – взволнованно пролепетал Крэд, протягивая незнакомке дорогой подарок. Девушка смягчилась в лице, кокетливо улыбнулась и медовым голосом проворковала:
– Всегда приятно иметь дело с мастером такого уровня, как вы.
Впрочем, получив желаемое, она тут же удалилась, чтобы не вызвать у любопытной ко всему толпы интереса относительно случившегося и не стать причиной слухов, которые, несомненно, могли навредить ее репутации.
Крэд еще долго оставался под впечатлением от этой встречи, сочтя ее судьбоносной. Торговать нормально он уже не мог: все его мысли были поглощены прекрасной молодой особой. Оставив брата за прилавком, он тайком следовал за ней весь оставшийся вечер и выяснил, что девушку зовут Соня и она дочь купца из города Княжеска, приехавшая со своими родными на праздник. Ее родители втайне надеялись, что их прелестное чадо в самом соку приглянется любвеобильному наместнику царя, который, имея законную супругу, не выходил в свет без пары новых фавориток. Но и такое место при дворе устроило бы купца и его падкую на деньги жену. Пассии Пугая всегда были избалованы богатыми подарками, которые часто перепадали и родственникам красавиц. Разодетая в свои лучшие одежды, Соня прогуливалась меж торговых рядов, время от времени балуя себя покупками сувениров и украшений.
Было очевидным, что за простого трудолюбивого парня вроде Крэда такую завидную невесту никогда не выдали бы, поэтому молодой человек принялся немедленно обдумывать другие способы заполучения в жены купеческой дочери.
Одним весенним днем, погрузив в телегу, запряженную тяжеловесным жеребцом, продовольственные товары (благо дела у деревенских шли успешно, и зимние запасы не только не истощились, а оставались с избытком, так что можно было помочь бедствующим соседям), Крэд и Наг неторопливо, наслаждаясь хорошей погодой, ехали в направлении Ручейков. К обеденному часу повозка братьев остановилась у большого деревянного сруба. Несколько женщин, облепленных неугомонной ребятней, вышли встречать прибывших. Каждый месяц Полесье демонстрировало жест широкой души и привозило погорельцам еду и предметы бытовых нужд. Благодарные местные жители клятвенно обещали отплатить добром сердобольным землякам, как только встанут на ноги. Как они это собирались делать в количестве двух дюжин человек, оставалось непонятным. Но и милосердные жертвователи, и признательная принимающая сторона были всем довольны. Одни – славой о своей добродетели, вторые – хлебом насущным. Закончив разгружать повозку, парням не терпелось повидаться с Анникой и ее младшими братьями. В каждый приезд они баловали озорников леденцами на палочке в форме петушков, луками собственного изготовления с нарочно затупленными стрелами и различными приспособлениями для работы на земле, стараясь вернуть интерес осиротевших мальцов к труду. Побродив немного по окрестностям, пестрящим остатками обгорелых избушек вперемешку с заложенными для новых жилищ бревнами, Наг и Крэд спустились к реке. Посреди проклюнувшегося молодой растительностью луга, утыкающегося прямо в воду, они увидели искомое семейство. Анника за что-то отчитывала братьев, попеременно обращаясь то к одному, то ко второму, в порыве чувств всплескивая руками и хватаясь за голову. Ее гневный монолог продолжался еще некоторое время, но, заметив приближающихся друзей, девушка закончила поучительную тираду. Проказники кинулись бежать со всех ног, оставив сестру стоять с растерянным видом.
– Доброго дня, Анника! Хорошо ли идут дела? – подойдя совсем близко, поприветствовали парни подругу.
– Ах, какие тут хорошие дела?.. – девушка устало плюхнулась на редкую весеннюю траву, перепачкав платье проглядывающей землей. – Я пытаюсь занять их делом, столько сил вкладываю, а они не хотят ничего слушать. Постоянно притаскивают что-то украденное. Не такими их хотели видеть родители. И я воришек братьями называть не собираюсь. Отдать бы их в рыцарскую школу-пансион, там бы им мигом мозги вправили, – Анника обхватила поджатые колени руками и подняла задумчивый взгляд в небо: – но на это деньги нужны. На обмундирование, одежду, книги по искусству ведения боя… Первое время ученики находятся на обеспечении родителей, и только после года обучения государство выделяет бюджет на их содержание, – девушка замолчала, погрузившись в свои нелегкие мысли. Братья сочувственно смотрели на нее, не смея нарушать затянувшуюся тишину, и только собрались уходить, как вдруг она оживилась: – Ну а вы как? Крэд, ты еще не придумал, как завоевать сердце той девицы с ярмарки?
Парень смущенно замялся.
– Если бы! Все его идеи сводятся к тому, чтобы разбогатеть, стоя на рынке круглые сутки. Эдак и до старости торговать можно. И не факт, что состояние купеческое сколотишь, – насмешливо толкнул брата локтем в бок более предприимчивый Наг. Крэд поджал губы, тоже понимая, что одним столярным трудом, даже с золотыми руками, проблему не решить. – Тут либо мошенничать надо, либо другие пути обогащения искать, – продолжил он. – Есть у меня мысль одна, да только правильно ли нечестным путем идти, имя свое перед Богом порочить? – Наг наклонился ближе к собеседникам и с горящими авантюризмом глазами понизил голос до полушепота. Речь о сохранении лица перед Богом явно была произнесена для отчистки совести. – Говорю я брату: боярыню твою давай в плен захватим, выкуп за нее потребуем. Ты вольным рыцарем прикинешься, спасешь красавицу из беды да отцу воротишь, а он, как принято, благословит вас и поженит, еще и награду в придачу даст, – Крэд косился исподлобья, сдвинув брови в знак неодобрения.
Анника несколько минут пребывала в молчании.
– Мда-а-а… План сумасбродный и непроработанный, – поразмыслив протянула девушка, – но мне нравится! – Она резко вскочила на ноги и, отряхнув подол от грязи, распаленно затараторила: – Через несколько дней состоится праздник в честь Огнебога. Прикинувшись барышнями на гулянье… – девушка осеклась. Друзья сосредоточенно ее слушали, почесывая всклокоченные коротко стриженные шевелюры. – Прикинувшись девкой на гулянье, я сдружусь с Соней и, отведя ее подальше от города под предлогом традиционного пускания венков по реке, захвачу в плен. Свяжу и засуну в мешок. После чего ты, Наг, придешь мне на помощь. Нужно быть предельно осторожными. Если все получится, ты станешь родственником похищенной, она не должна тебя увидеть или услышать. Мы оттащим ее в заранее подготовленное укрытие. Отошлем родителям письмо с требованием выкупа, тут и появится Крэд! Возвратит дочь отцу и намекнет на брак со спасенной. Доблестный молодой и сильный мужчина в рыцарских доспехах – ну просто идеальный зять! Все получат что хотели и будут счастливы! – Анника, нашедшая себе место в этом безрассудном мероприятии, уже чувствовала сладкий вкус грядущей наживы, обещающей решить все ее проблемы, и с нетерпением ждала реакции братьев.
– Ну а что? – пожал плечами Наг. – Звучит несложно, – он посмотрел на Крэда, тот все еще был в замешательстве. – Если получится, твоя мечта сбудется. Да и нам с Анникой перепадет по куску этого свадебного пирога.
Лицо Крэда за пару минут сменило несколько гримас: от вдумчивого размышления до торга и принятия решения. Наконец он заговорил:
– Будь по-вашему! Крадем Соню, и да обойдет нас лихо стороной! – вынесенный главным заинтересованным лицом вердикт был встречен веселыми возгласами новоиспеченных бандитов. Компания решила немедленно отправляться в путь на разгруженной повозке. Наг и Крэд, которые после Ручейков намеревались заехать к кузнецу и прикупить новых лезвий для инструментов, имели с собой небольшой запас денег, которых предположительно должно было хватить на дорогу до Княжеска, где жила ничего не подозревающая невеста, и обратно.
– Сейчас, только дела улажу, – Анника побежала в сторону деревни. Парни размеренным шагом последовали за ней. К тому моменту, когда они вернулись к лошадиной упряжке, девушка уже давала последние наставления соседкам, как воспитывать братьев в ее отсутствие, а сами мальчики дурачились рядом, корча смешные рожицы сестре и радуясь, что хоть ненадолго выйдут из-под ее неусыпного контроля. – Я не задержусь надолго, – клятвенно пообещала юная разбойница – А как вернусь – отправлю их в рыцарский пансион, – сердобольным тетушкам была рассказана липовая история о внезапно обнаружившихся дальних родственниках, жаждущих помочь сиротам материально, только жили эти благородные люди чуть ли не на другом конце страны, поэтому с тяжелым сердцем Аннике приходится просить о помощи, оставляя братьев под чужим присмотром. Но дело нужное, а потому не терпящее отлагательств. Женщинам ничего не оставалось, как согласно кивать и украдкой радоваться отъезду одного лишнего рта. Анника за несколько минут собрала свои жалкие пожитки и вышла на улицу.
– Нужно добыть оружие. И чем больше, тем лучше. Во-первых, кто знает, кого мы повстречаем по пути. Если попадутся грабители или вурдалаки, сможем за себя постоять. Во-вторых, странствующий рыцарь Крэд должен быть хорошо экипирован, чтобы создать убедительное впечатление.
– По дороге в Княжеск расположено немало деревень. Я уверен, что одна из них предоставит нам решение этого вопроса.
Такой вариант устроил всех. Анника запрыгнула в телегу и заняла место на деревянной лавке рядом с Крэдом. Наг сел на дрожки и взял кожаные ремешки поводьев в руки:
– Но!
Жеребец тронулся с места. Поймавшая кураж троица с упоением принялась обсуждать подробности предстоящего дела.
***
– Вот так мы и оказались в «Лисьей норе», – подвел черту Наг.
Я еще не поняла, как реагировать на откровенный рассказ компании, но сдавать их старосте мне почему-то перехотелось.
– Соглашайся, – уверенным тоном подстрекала меня Анника. – Чтобы захватить в плен Соню, нужно втереться к ней в доверие. А мне всегда тяжело давалось общение с другими девушками. Сказывается военное воспитание отца. Да и я сама по малолетству отдавала предпочтение играм с мальчишками, имитирующим рыцарские поединки и схватки с драконами, в то время как соседские девчонки вышивали крестиком и замешивали тесто на пироги. Ты наверняка знаешь, о чем треплются молодые девицы на праздниках, в отличие от меня. К тому же Соня вряд ли даст связать себя по доброй воле. Одной мне не справиться – нужна помощь, прежде чем Наг сможет войти в игру, а уж за наградой дело не постоит.
Я минуту поразмыслила и сдержанно ответила:
– А если вас вычислят и придется сражаться? Я категорически против кровопролития, могут пострадать невиновные люди.
– Кровопролития? – в голос засмеялась девушка. – Да эти двое и мечи-то в руках держать не умеют, не то что зарубить кого-нибудь. Хорошо хоть я в затею вклинилась, а иначе и защитить было бы некому при необходимости, – и она, подмигнув братьям, углубилась в тему.