От автора
Уважаемые одноклассники! Спасибо вам огромное за то, что одиннадцать лет моей школьной жизни вы сделали незабываемыми! Спасибо вам огромное за эти годы травли, обид, унижений и издевательств! Спасибо за то, что благодаря Вам я никогда не смогу назвать школьные годы лучшими годами своей жизни! Спасибо вам огромное! Я понимаю, прошли годы, и вы уже иначе ко мне бы отнеслись и не вспомнили бы всего того, что было в школе. Вот только этим уже ничего не исправишь. Среди вас были славные ребята, но их было мало, к сожалению.
P.S. Персонажи выдуманы. Баки Винсент списан с реального человека, с разрешения этого самого человека. В основу легли видоизмененные школьные воспоминания автора, а уж как распоряжаться собственными воспоминаниями – личное дело автора.
Пролог
Они не видели друг друга давно. И никто не подозревал, что увидят они друг друга при столь невеселых обстоятельствах.
– Как ты говоришь это случилось? – спросил Грегори Вайнс, тучный рыжий адвокат, имеющий свою собственную контору, и стабильный доход от нее.
– Его сбила машина,– ответил Баки. – Говорят, всё произошло мгновенно и умер он на месте происшествия.
– Вот и первые потери среди нас,– Винни Кент взъерошил волосы, которые и без того торчали как попало.
– Не говори,– ответил Грегори. – Не думал я, что наша первая с момента выпуска встреча случится именно из-за такого.
– У него есть родственники? – спросил Гарри Остин, плотный коренастый человек, автомобильный мастер.
– Да,– кивнул головой Баки. – Родители в шоке, девушка тоже.
– Девушка,– грустно улыбнулся Винни. – А в школе он был первым неудачником, с которым ни одна девчонка не хотела встречаться.
– И мы все над ним смеялись,– вздохнул Гарри.
– Да,– подтвердил Баки. – Раньше терпеть не могли, а теперь, вспоминая это…
Баки смолк недоговорив.
– Прекрасно тебя понимаю,– кивнул Грегори. – А кому ещё ты сообщил?
– Только вам,– ответил Баки. – Я хотел перед вашим приходом сообщить еще Джону Бакстеру, но у него почему-то никто не берет трубку и на мое сообщение в Сети он так и не ответил.
– Странно,– Винни Кент встал и начал прохаживаться по комнате. – Он всё время проводит в Интернете, а тут вдруг пропал?
– Да,– ответил Баки. – Как раз незадолго после того случая, из-за которого мы здесь сейчас сидим.
– Интересно получается,– сказал Гарри. – Совпадение или…
– Да не верю я в такие совпадения! – перебил его Грегори. – Объявится ещё наш Джонни, никуда не денется!
Тут разговор прервал телефонный звонок. Обычный телефонный звонок. Но иногда обычные вещи дают старт целой цепочке самых невероятных событий. И теперь уже сложно сказать, с чего началась эта цепочка событий, с того, что один человек не вовремя перешел дорогу, а другой торопился по делам? С того, что Джон Бакстер неожиданно исчез? Или с этого злополучного звонка? Баки взял трубку:
– Аллё. Да, я Баки Винсент. Да, я его знал. Минуточку, почему вы говорите о нем в прошедшем времени?
Сидевшие в комнате сразу напряглись.
– Понятно,– продолжил Баки. – Мы приедем к вам, детектив. Мы обязательно к вам приедем, как можно скорее.
– Там случилось что-то нехорошее? – спросил Гарри.
– Джонни выбросился из окна,– ответил Баки.
– Что? – Грегори был потрясен. – Но почему? Должна же быть причина!
– Это сейчас пытаются выяснить,– Баки опустился на стул.
– Твою мать,– Винни Кент вертел в руках ручку. – Сначала машина, теперь вот это.
– Словно судьба нас преследует,– сказал Баки.
– Ерунда какая-то,– Гарри встал. – Что вообще известно?
– Детектив Вудс пытается разобраться в этом,– ответил Баки. – Она дала мне свой адрес, велела заехать.
– Давай я поеду? – предложил Грегори. – Я все-таки юрист, вдруг понадобится моя помощь.
– Ладно, езжай,– согласился Баки. – У меня все равно есть кое-какие дела.
– Значит, собираемся через неделю? – спросил Гарри.
– Да,-подтвердил Баки.
– Окей,– Винни встал со своего места. – До встречи через неделю, ребята.
Баки остался один. Он сидел и думал. Он не знал, что происходит, что произойдет, что будет дальше. Предчувствие тревожило его – они собрались впервые с момента школьного выпускного и все это не просто так.
Запись из дневника Баки Винсента
Я сидел перед телефоном в раздумьях. Я не знал, стоит ли звонить ребятам, или нет. Их нужно было оповестить, всех тех, кто смог бы приехать. Хоть они и не очень сильно общались в школе, а со времен выпуска и вовсе не поддерживали с ним связей. Не уверен даже, что они помнили его имя. Единственный, кто дружил с ним в школе и поддерживал связь после нее, был я. Да, над ним издевались и в классе он был изгоем, но стоит ли вспоминать дела давно минувших времен? Тем более теперь?
Обрадовался бы он им, спустя столько лет? Простил бы он их? Вряд ли. Он их ненавидел, можно даже сказать, что он их всех презирал. Да, презирал даже спустя столько лет. Он сам мне говорил, незадолго до своей смерти. Он всегда называл их «говнюками».
«Все они говнюки, Баки -, говорил он. – Все они говнюки».
И этот его голос до сих пор меня преследует. Я до сих пор его слышу, даже ночью. Я не могу заснуть из-за этого, мне все время кажется, что он стоит возле окна у моей кровати и повторяет то, что всегда мне говорил – что все они говнюки. После его смерти, такой неожиданной и нелепой, все стало ещё хуже. Я никогда прежде не страдал галлюцинациями, но я готов поклясться на чем угодно – ночью, в очередной раз пытаясь заснуть я не просто услышал, но и увидел его. Размытый силуэт на фоне окна, который шептал мне: «Все они говнюки, Баки, все они говнюки». Это могло, конечно, быть иллюзией, вызванной каким-нибудь преломлением света, или еще чем-то подобным, но это было – размытый человеческий силуэт и зловещий шепот, напоминающий шелест листьев на осеннем ветру. Я уверен, что все это не более чем фантазии моего мозга, потрясенного внезапной смертью моего друга. Мне так хотелось в это поверить, и потому я легко в это поверил. Но все это было слишком страшно. Может еще и поэтому я решился позвонить им, может, в компании мне было бы легче перенести все это, смириться с пустотой от его утраты. И поэтому, закончив эту запись, я возьму в руки телефонную трубку и (надеюсь, что память не подведет меня) наберу их номера. Надеюсь, они никуда не переехали и ответят мне. Я надеюсь.
Глава первая, в которой Джонни Бакстер взлетает вниз
Джон Бакстер был в этот день не в настроении. Встав утром, он даже не удосужился проверить почту, чего с ним вообще никогда еще не случалось. День сегодня еще как по заказу – какой-то пасмурный и хмурый. Может, всё это из-за погоды? Джон таким объяснением своего утреннего настроения остался вполне доволен. Вообще он привык во всех своих бедах винить кого угодно и что угодно, кроме себя самого. Он проглотил приготовленный женой завтрак, даже не придав значения тому, что именно он глотает.
– Дорогой,– сказала ему его жена Дороти. – Ты сегодня какой-то не такой, что с тобой?
– Да так,– отмахнулся он. – Просто паршивая погода, только и всего.
– Ты ворочался сегодня во сне,– заметила Дороти. – Всю ночь.
– Ворочался? – спросил Джон.
– Да,– подтвердила Дороти. – Тебе снилось что-то нехорошее?
– Да так,– отмахнулся он. – Обычный сон среднестатистического американца о растущих налогах.
– Дорогой, тебе следует отдохнуть от работы,– обеспокоенно сказала Дороти. – Тебе нужно от неё отдохнуть. Может, съездим во Флориду, как мы уже давно планировали?
– Не помешало бы,– согласился Джон. – Я утрясу дела на работе и обязательно подумаю над этим.
– Подумай, прошу тебя,– сказала Дороти провожая его из дома. – Ты правда очень плохо сегодня спал.
Джон очень редко что-либо скрывал от своей жены, но сейчас не стал вдаваться в подробности своего сна. Она беспокоилась, когда он что-нибудь от неё скрывал, но, если бы он рассказал жене о том, что ему приснилось, беспокойства было бы в разы больше. Странно, почему он увидел именно этот эпизод своей школьной жизни? Что в нем такого особенного? Тот удар ногой, который он отвесил тому парню? Паршивый эпизод, ему даже стало в итоге немного стыдно, тем погожим весенним днем, но всё это вскоре прошло, как-то изгладилось из памяти, даже забылось. И вот, спустя столько лет… Почему? Джон думал об этом, потому что в голову, как назло, ничего больше не приходило, а по радио, как всегда, крутили черте-что. You Could Be Mine, группы «Guns N Roses». Джон с досадой выключил магнитофон. Чертова песня, она тоже напомнила ему о том сне. Её слушал тот самый его одноклассник, который ему приснился. Джон начал припоминать, что тот парень вообще был словно не от мира сего, и всегда выглядел полным дураком. Такой ученик был, наверное, в каждом классе. Этот парень даже на вручение аттестата и выпускной не пришел!
Ничего примечательного в том дне не было – обычный весенний погожий день, совсем не то, что сейчас. Джон, Гарри, Винни и Грегори вместе с остальными собрались в школьном дворе и решили скинуться на пиво, чтобы вечером приятно провести время.
– У тебя сколько есть, Гарри? – спросил Джон.
– Пятерка мелочью,– ответил тот.
– Отлично! – воскликнул Джон. – А остальные?
Ребята начали считать деньги.
– Вот, держи ещё десятку,– сказал Грегори.
– А тебе-то куда, толстяк? – усмехнулся Винни. – С таким-то пузом – ещё и пиво пить?
– Пошел ты! – огрызнулся Грегори. – Не твое дело!
Все засмеялись.
– Да это всего лишь шутка, Грегори! – сказал Джон. – Успокойся!
– Над чем смеетесь? – к ним подошел он, тот самый парень, которого они не очень любили.
– Не твое дело! – ответил Джон. – Проваливай отсюда!
– Да я же просто спросил! – он развел руками.
– Вот так же просто и отвали,– посоветовал ему Гарри.
– Ага,– поддакнул Грегори. – Иди к Джулии, может, даже такому лоху, как ты, наконец-то повезет!
Все снова захохотали. Джулия была первой школьной красоткой, от парней у неё не было отбоя, и этот наивный простофиля влюбился в нее и не давал ей прохода. Всё это, конечно же, сразу стало темой для уймы насмешек, сплетен и всего прочего. Потому и смеялись над ним сейчас. Джонни и вовсе хохотал так, что не смог удержать деньги в руке и выронил их. Монеты, задорно звеня посыпались на асфальт.
– Вот черт! – выругался Джонни Бакстер.
– Давай я помогу! – он, не обращая внимания на насмешки, нагнулся и стал собирать рассыпавшуюся мелочь.
Это его действие взбесило Джонни. В самом деле, он что, вздумал по-тихому прикарманить себе пару баксов? С этими мыслями Джонни от всей души дал ему хорошего пинка. Тот этого никак увидеть не мог, нога Джона попала ему точно в грудь, причем с такой силой, что он отлетел назад и ударился спиной об стену здания школы.
– За что? – только и смог спросить он. По его щекам текли слезы и плакал он не от боли, а от унижения. Все те, кто еще недавно смеялся, сразу затихли.
– Джонни, ты гребаный засранец! – послышался новый голос. – Он же тебе ничего не сделал!
Баки вихрем подлетел к месту случившегося и стал помогать своему другу подняться.
– Ты как, в порядке? – спросил его Баки. Тот лишь молча кивнул, шмыгнув носом.
– Придурки! – Баки смерил всю компанию презрительным взглядом. – Он всего лишь хотел вам помочь! Вставай, приятель, всё хорошо. Давай, пошли отсюда.
С этими словами Баки попытался увести своего друга. И вот тут началось самое странное в этом сне – вместо того, чтобы уйти, он обернулся и сказал Джонни Бакстеру:
– Я приду за тобой, говнюк.
И вот тут-то Джон и проснулся, обливаясь холодным потом. Он нашел в себе силы не закричать от ужаса, но сердце колотилось, как ненормальное и по телу прошла волна озноба.
«Я приду за тобой, говнюк» – эти слова пронеслись в мыслях с пугающей беспощадностью. Он попытался успокоиться, но это ему не удалось.
«Я приду за тобой, говнюк» – словно пророчество, словно обещание, данное ему этим странным пареньком из далекого прошлого.
Ну всё, хватит! Это всего лишь плохой сон, всего-навсего сон! Не стоит вдаваться в панику! С этими мыслями он добрался наконец до своей фирмы.
«Я приду за тобой, говнюк» – что бы Джон не делал, чем бы не пытался себя занять, эти слова всё никак не шли из головы. И тогда он решил прогуляться до туалета, покурить и успокоиться. В уборной никого не было. Тем лучше. Джон закурил сигарету, взглянул на дальнюю стену и замер, как истукан. Нет! Не может этого быть! Не может! У дальней стены стояло нечто. Чей-то силуэт. Прозрачный туманный контур человеческой фигуры. Что за черт?!
– Я приду за тобой, говнюк,– на этот раз эти слова уже не были плодом воображения Джона Бакстера. Они прозвучали в комнате тихим, зловещим шепотом. Джон закрыл глаза, медленно набрал в грудь воздуха, выдохнул. Видение, или что это было, исчезло, сгинуло без следа. Словно едва заметный сквозняк прошел по комнате – вот был легкий такой ветерок, и уже нет его.
– Оставь меня в покое,– буркнул Джон. – Оставь меня, слышишь?
Он сам удивился этим своим словам. Но проклятое видение все никак не покидало его мыслей, да и эти слова… Он готов был подписаться под чем угодно, что слышал их! Я приду за тобой, говнюк, именно так и никак иначе! Натуральная чертовщина! Джон хотел даже заехать к психотерапевту после работы. Хотел, но не стал, списав всё это на обычную рабочую загруженность. Он совсем уже было успокоился, как вдруг…
– Я приду за тобой, говнюк.
Джон дернулся, словно от выстрела, огляделся вокруг. Его рабочий кабинет, такой же, как и всегда. Только… Только что? Он огляделся ещё раз. Окно, оно было открыто, занавеска колыхалась на ветру. Джон не мог вспомнить, открывал ли он это окно? Вряд ли, в такую- то паршивую погоду. Может, он забыл закрыть его вчера? Вполне вероятно. В призраков и всю подобную ерунду он не верил. Даже если и так, призрак, ведь это всего лишь бесплотная тень, неспособная на такие действия, как открывание окон. Джон просто забыл закрыть его вчера, вот и всё! Джон подошел к окну и закрыл его. Но эти слова? Я приду за тобой, говнюк…
Рабочий день медленно подходил к концу. Джон садился в машину, когда вновь услышал:
– Я приду за тобой, говнюк.
Джон посмотрел по сторонам, сердце вновь бешено колотилось в грудной клетке. Шел мелкий дождь, и он опять на короткий миг увидел это, этот призрачный силуэт, контур человека на фоне дождевых капель.
– Оставь меня в покое! – рявкнул Джон, прыгая в машину. Он воткнул нужную передачу и автомобиль сорвался с места. Как он добрался домой, он не помнил, действовал на автопилоте. Прошел в дом, на вопрос жены, что произошло, ответил как-то невпопад. Кое-как разделся и рухнул на кровать. Даже не поужинав и не проверив электронную почту! Джон лежал, боясь заснуть, глядел в окно на полную луну. Раньше он не обращал на нее внимания, но теперь увидел её во всей красе – немного жутковатой, и даже пугающей. Окно, в котором была видна Луна было закрыто. И Джон был уверен, что никто его не откроет. Дороти смотрела телевизор в другой комнате. Скоро она придет, ляжет рядом с ним, и они спокойно заснут. И этот странный и паршивый день со всеми его галлюцинациями наконец-то закончится! Эти мысли внесли в душу Джона долгожданный покой, и он смог заснуть.
***
Проснулся он от того, что в комнате было холодно. Какого черта? Ведь окно же закрыто! Джон посмотрел на окно. Кто его открыл?! Зачем? Почему? Жены рядом с ним в кровати не было. Так и заснула, наверное, перед телевизором. Кто же тогда открыл окно?
– Привет, говнюк,– тихий голос из темноты, словно шелест листьев.
– Кто здесь? – Джон Бакстер похолодел. Он хотел позвать жену, но не смог выдавить от страха ни единого слова. Его голосовые связки словно парализовало.
– Помнишь, как дал мне пинка в школе, Джон? Ты тогда был маленький Джонни, маленький говнюк. Маленький чертов говнюк. Как я ненавидел тебя. Как я ненавидел вас всех.
– Мы же были детьми! – воскликнул Джон. – Мы все были детьми!
– О да, это железное оправдание! – прошептал голос из темноты, всколыхнулась занавеска. – Это оправдывает все ваши поступки! Как ты постоянно унижал меня, распускал слухи за моей спиной, а я не мог дать тебе сдачи, как ты стрелял резинкой, как вы все… – голос смолк.
– Неужели же из-за этих детских шалостей ты не оставишь меня в покое?! – Джон сорвался на крик, но это был не крик гнева, это был крик отчаянья. – Прости меня, пожалуйста!
– Простить? – голос усмехнулся. – Как ты теперь запел, посмотрите на него! Нет, Джонни, ты был говнюком в детстве, ты вырос и остался таким же ублюдком. ДА ВЫ ВСЕ ОСТАЛИСЬ КОНЧЕНЫМИ УБЛЮДКАМИ И МРАЗЯМИ! Я ВСЕХ ВАС НЕНАВИЖУ! Я всегда буду приходить и напоминать тебе, кто ты есть, ты навсегда запомнишь, как делать пакости другим.
– Прошу тебя,– прошептал Джонни. – Оставь меня, пожалуйста, прости меня.
Он наконец-то смог увидеть его – слегка размытый человеческий силуэт, стоявший у двери. И он узнал его. Узнал.
– Нет, о Боже, нет, нет, нет! – Джо попятился. Он вдруг ощутил тебя тем самым маленьким мальчиком, тем самым мальчишкой. А силуэт или это была тень, тень давно минувшего прошлого, плавно надвигалась на него. Плавно, но неотвратимо. Он услышал смех. Такой далекий и от этого жуткий. Он хотел закричать, но горло вновь сдавило спазмом, он смог выдавить только слабый хрип. Хотелось бежать, бежать прочь из комнаты, из дома… Но куда? Ведь у двери стоит он… Инстинкт самосохранения все решил за него, ноги понесли его к единственному выходу из комнаты – к окну, которое было гостеприимно распахнуто. К окну, которое словно ждало его, Джонни Бакстера. Он уже не думал о последствиях, он уже не думал ни о чем. Джонни Бакстер оттолкнулся от подоконника, будто пытаясь взлететь, раскинул руки в стороны, словно крылья. И он взлетел. Взлетел вниз.
Первая интерлюдия
Жизнь для всех разная, может именно в этом и есть её непредсказуемость? Кому-то она преподносит яхты, а кого-то, наоборот, швыряет лицом в дерьмо. Нет, мне, конечно, не так плохо, как другим. У меня нет долгов, раковых опухолей и прочей подобной дряни, но вместе с этим ещё нет работы и, если так пойдет и дальше, не будет и средств к существованию. Я не отношусь к той категории людей, которые во всех своих бедах винят Бога и всех святых, какие только есть. Судите сами, ведь не Господь вас уволил с работы, наградил болезнью и прочими несчастьями? Человек во всем и всегда виноват сам, и не нужно поминать Господа, когда наступаете в очередную кучу известной субстанции. Господь тут совершенно не при чем. Вот и я, находясь в этой самой субстанции почти по уши не поминал Бога. Все равно он бы ничем не смог мне помочь. Чудес, как известно, не бывает. И когда наступит моя очередь, я так и скажу там, на страшном суде, или что там, на том свете. А я, пока еще нахожусь на этом, так что не время думать о грехах. Самое время сейчас думать о собеседовании для приема на очередную работу, которая почти наверняка окажется такая же паршивая, как и предыдущая.
Я шел в людском потоке, думая о том, с какого момента в моей жизни все пошло наперекосяк. Может, ещё со школы? Вполне вероятно. Ведь благодаря одноклассникам мои школьные годы были сущим адом, безо всяких преувеличений. Все они были редкостными говнюками, ну, почти все. И я вынужден был все время терпеть насмешки, пинки и все те гадости, которые толпа сильных учиняет над слабым. Если вы думайте, что в один прекрасный миг я собрал все силы и дал отпор, то я повторюсь – чудес не бывает. Жизнь, это увы не сказка. Так что я терпел все это, годами копя в душе сильное желание мести. С годами это чувство только лишь крепло, хотя, казалось бы – время всё должно было похоронить. Но этого не случилось, чувство мести выросло в огромного монстра, имя которому – ненависть. Я жил день ото дня тем, что представлял себе, как заставлю их отплатить за все. Отплатить их всех, этих говнюков. Все они говнюки. И когда я думал об этом, так тепло становилось на душе! Следовало бы проявить великодушие, простить их всех, стать сильнее этого. Но тут монстр по имени Ненависть был со мной категорически несогласен. Он требовал страданий, крови и смерти. Он до того окреп в моем сознании, что жил там уже отдельной, самостоятельной личностью. И иногда говорил мне, как бы он с ними со всеми расправился. Сейчас я шел на собеседование в безмолвном людском потоке. Люди вокруг меня шли, уткнувшись в телефоны и ничего вокруг совершенно не замечая. Стадо. Все они стадо, и телефон их пастух. Они так и будут брести, ничего вокруг не видя, и так и проморгают даже собственную смерть, увидев её лишь в самый последний момент, когда уже ничего нельзя будет изменить. Хотя, что мне до этого? Правильно, совершенно ничего. Так, я и шел вместе со всеми, и хоть я и не был в отличие от остальных порабощен телефоном, я тоже будто бы отключился от этого мира, совершенно ничего вокруг не видя. Я на автопилоте шагнул на проезжую часть, и шел по ней. И когда тишину вспорол визг тормозов автомобиля, я успел подумать только об одном – кажется, я влип. И после этой последней мысли для меня всё закончилось.