000
ОтложитьЧитал
Обращение к читателю:
Те из Вас, кто подписан на меня, кто следит за моим творчеством и моими новинками, ранее уже могли видеть данную книгу в списке моих книг.
Сейчас, спустя более, чем 20 книг, мне захотелось вернуться к этой истории. Книга не только поменяла обложку, она была дописана мною, дополнена сразу в нескольких местах, а какие-то сцены, наоборот, были убраны мною.
Сюжет остался прежним, но появилась канва произведения.
Те, кто читал книгу ранее, может не беспокоиться и не тратить свое время и средства. Именно во избежание недопонимания со стороны читателя название у книги осталось прежним.
С уважением, Ваша Елена.
Глава 1
– Мам, привет! Мы к тебе на все выходные! – как всегда с порога объявила дочь Анюта.
– Привет! Ну, здорово, молодцы. Погода хорошая, чего вам в городе сидеть. Антон где? Опять сначала с красавцем своим побежал здороваться?
– А то! Соскучился по своему жеребцу! – рассмеялась Анюта.
– Анют, вы с Танюшкой и Мариной давно не общались?
– Ну, как, созваниваемся регулярно. Болтаем ни о чем. А что? – удивилась дочь.
– Да просто я Танюшку в нашей рабочей столовой увидела. Удивилась. А ты знала о том, что она из города опять сюда переехала? В родительском доме живет. В столовой нашей работает.
– Ну, она говорила, что, наверное, опять в деревню вернется. Не сложилось у нее что-то в городе, – дочь вздохнула и пожала плечом. – Давно она вернулась?
– Да с месяц уже. И Марина ваша тоже здесь, она в нашей школе медсестрой работает.
– Серьезно? – дочь явно удивилась, услышав это. – А она почему вернулась? Она твердила, что в деревню никогда не вернется. Надо же, даже ведь не сказала. Ладно, надо будет дойти, поздороваться, а то ведь и правда не собирались давно мы с ними, – решила Анюта и, увидев через забор соседа Славика, крикнула:
– Слав, привет!
Тот в ответ кивнул.
Танюшка и Марина – подруги моей дочери еще со школы. Их еще дразнили: "Аня, Таня и Марина. И Антон с ними. Д`Артаньян и три мушкетера". Потом, классе в девятом, в их компанию добавился Славик, сын соседки Людмилы. Парень был молчуном. Слова за весь день иной раз не услышишь. Я ему:
– Доброе утро, Слав!
А он только головой кивает.
– Мать дома?
В ответ опять кивает.
Мы, когда сюда с мужем из города переехали, я первый месяц, грешным делом, думала, что он немой. А вот руки у парня золотые. Корягу увидит какую-нибудь и к себе в сарай тащит, а потом, смотришь, и не коряга это, а змея или другая зверушка. Славик, после того, как мы с мужем развелись, а дети в город уехали учиться, много по хозяйству мне помогал. Всю мужскую работу он мне по дому делал. Его другой раз и просить не надо было. Сам зайдет, все сделает и уйдет. Вот муж кому-то достанется!
– Теща, привет!
– Привет, зять! Ну что? Убедился, что конь в стойле?
– Убедился, убедился, – рассмеялся Антон. – Ко мне сегодня Миша приедет, мы поковыряемся тут у тебя? Он мяса привезет, пожарим на летней кухне, ты не против?
– Да без проблем! Жалко, что ли? Ковыряйтесь. На речку вон искупаться сходите, вода, говорят, уже прогрелась. А что за Миша? Кто такой?
– Мам, да он был у нас на свадьбе. Он еще с тобой вальс танцевал, помнишь? – отвечает вместо Антона дочь.
– Нет, вот просто как отрезало, – озадаченно протянула я, – что вальс танцевала, помню, а вот с кем – нет.
– Ох, теща, ну ты даешь! Пошли кино с нашей свадьбой смотреть, пока Мишки нет, – предложил зять, – стыдобища! Полгода не прошло, а ты уже не помнишь, с кем вальсировала. Ох, ветреная ты, теща, женщина, оказывается.
«– Согласен ли ты, Глушко Антон Викторович, взять в жены Селезневу Анну Николаевну? Быть с ней в горе и в радости…»
– Нет, рано еще. Мотай дальше! – командует Анюта мужу.
«– Горько! Горько! Раз! Два! Три!» – пошел отсчет хором.
– Нет, Антош, еще мотай!
«А сейчас – танец с дорогой и многоуважаемой тещей! Тещу просим на середину зала!»
Я выхожу и встаю подбоченясь. Хороша! Платье, в котором я была на свадьбе своих детей, мне очень шло. Выгодно подчеркивало мою шикарную грудь четвертого размера и стройную фигуру. Жаль только, что надеть-то мне его больше некуда.
– Ой, мам, какая же ты у меня красивая была! – восхищается моя дочь.
– Почему была-то? – хохочет Антон. – Теща у меня и сейчас еще самая красивая!
А кино тем временем продолжается:
«Начальная ставка сто рублей! Кто больше?» – веселый голос тамады гремит.
– Вот, мам, вот! Смотри! Ну как же ты не помнишь его? – удивляется Анюта.
«Пять тысяч!» – камера выхватывает крупным планом лицо молодого, абсолютно лысого, но с аккуратной бородкой, мужчины в сером костюме.
«Продано! Танец с тещей выигрывает… “Молодой человек, представьтесь, пожалуйста!» – тамада подходит к молодому мужчине.
«Пятницкий Михаил!» – парень на видео встает из-за стола, сидящая рядом с ним девушка надувает капризно губки. Но парень, не глядя на свою спутницу, подходит к тамаде, кидает купюры на поднос, застегивает пуговицу на пиджаке и подходит ко мне. Звучит вальс из кинофильма "Мой ласковый и нежный зверь". Мы танцуем.
И тут я его вспомнила. Вспомнила, что парень явно нервничал, потому что я чувствовала дрожь его рук. Вспомнила, как мы кружились, как я сказала ему комплимент, что удивлена его умением танцевать вальс. Вот этот момент: он наклоняет ко мне голову и даже чуть нагибается. Я, хоть и на каблуках, но значительно ниже его. Как он одними губами шепнул "Спасибо", а мне тогда показалось, что еще и поцеловал чуть выше виска.
– Точно! Потом нас с ним попросили сделать фото на память на фоне ваших букетов, – вспоминаю я, обрадовав дочь с зятем.
– Ну, видишь теперь, что ты уже с ним знакома! – рассмеялась Анюта.
– Теща, не пугай меня! Рано тебе еще забывать события, которые были меньше, чем полгода тому назад! – хохочет зять.
Да, я уже теща, хоть мне всего сорок два года. Правда, бабушкой меня пока мои дети делать не собираются. Анюта и Антон со школы вместе, класса с пятого, если мне память не изменяет. Их школьная дружба плавно переросла в любовь. Поэтому, когда они год назад объявили о том, что решили пожениться, я не удивилась. Дочери исполнился двадцать один год, и они подали заявление.
Я разведена, но и после развода осталась жить в деревне. Хотя деревней это я ее называю. На самом деле это поселок городского типа. Есть и детский сад, и школа. Здесь родился и вырос мой бывший муж. Сама я человек городской, вернее, была им первые тридцать лет своей жизни. Я экономист по образованию. У моего мужа своя мастерская по ремонту грузовых машин.
В деревню мы переехали больше десяти лет тому назад. Мужа вдруг потянуло жить сюда, в родные края. Купили дом, перестроили его и остались здесь. Я устроилась на работу бухгалтером и по совместительству кассиром на местную лесопилку. Деревня меня приняла. А я ее.
Это мужу было проще, он здесь свой. Он всех знает, и все знают его. Ко мне же присматривались. Но, видимо, то, что я людям зарплату выдаю, и примирило деревню с тем, что Пашка когда-то выбрал меня, городскую. Пашка здесь был первым женихом, а я и не знала этого. Он уехал в город учиться, где мы с ним и встретились. Быстро у нас с ним все закрутилось, в год уложились: ухаживания, свадьба, рождение дочери Анюты.
Переехали мы сюда, когда Анюта окончила третий класс. Дочь пошла в местную школу в четвертый класс, она легко влилась в коллектив, деревенские дети добрее, дочь быстро друзьями обзавелась. И даже мужем.
"Аня, Таня и Марина. И Антон с ними. Д`Артаньян и три мушкетера" – это вот как раз как-то сразу к ним приклеилось.
Первый раз после свадьбы моих детей я увидела Михаила два месяца назад, когда он приехал с моим зятем к нам домой. Приехал на мотоцикле. Да, собственно, и приехал-то он потому, что мой зять купил себе мотоцикл, и теперь они с дочерью приезжали к нам чаще. Она – пообщаться и помочь по хозяйству. Зять – поковыряться в своем приобретении, которое и стояло у нас в гараже. Ну и тоже помочь, если необходимо.
Михаил старше зятя на семь лет. Ему двадцать девять. Это я точно знаю: две недели назад у него был день рождения, и они с моим зятем уезжали его праздновать. Уезжали на своих красавцах-мотоциклах. У зятя ярко-синий, с серебристыми разводами. Шлем в тон. Смотрится очень красиво. Я не разбираюсь ни в моделях мотоциклов, ни в производителях, поэтому воспринимаю только внешнюю картинку. Ну, и еще рев мотоцикла мне нравится. Сама вожу только машину. За руль мотоцикла я не сяду никогда и ни при каком раскладе! Для меня это страшно и слишком опасно. А вот смотреть на мотоциклы люблю. У мотоциклистов сейчас такая шикарная экипировка. Куртка, штаны, специальная обувь, перчатки, шлем. Вот прям мечта, а не мужики там, под всей этой экипировкой. Ну, женщины меня поймут!
Мотоцикл зятя мне нравился, я даже имя ему дала. Не спрашивайте меня, откуда оно у меня. Вот как увидела, так и ляпнула сразу:
– Летящий!
Но когда я увидела Михаила, въезжающего на своем черном монстре в ворота, я просто встала как вкопанная. Смотрелись они оба, и мотоцикл, и мотоциклист, шикарно! Мотоцикл был черный, матовый, с хромированными деталями. Парень, управляющий этим красавцем, тоже был весь в черном. Даже стекло на шлеме было черным.
– Вах! Каков красавец! – вырвалось у меня при виде этого монстра.
– Привет! – парень снял шлем и представился:
– Михаил!
– Привет, Миш! Теща, а ты сейчас кого красавцем назвала? – зять стоял рядом и все слышал.
– А сам-то как думаешь? Мотоцикл, конечно! – рассмеялась я. – Привет, Миша.
Миша был высоким, чуть полноватым и абсолютно лысым. Вот прям совсем как моя коленка. Которая, кстати, начала вдруг подгибаться при виде этого черного монстра.
– Можно потрогать твоего “Дракона”? – рука сама уже тянулась к боку бензобака его мотоцикла.
– Можно, конечно, – парень улыбнулся, – а почему “Дракон”?
– Потому, что черный, матовый, скорее уж, обсидиановый, и страшно красивый! Дальше продолжать? – спросила я, не глядя на парня, который так и не слез еще со своего мотоцикла. Он продолжал сидеть, держа одну руку на руле и расставив ноги в стороны.
Я как зачарованная протянула руку к бензобаку, на котором сейчас лежал шлем Михаила. Погладила бензобак, на ощупь краска была обычной и такой же гладкой, просто матовой, но было непривычно, что не глянцевая. Смотрелось шикарно!
Я разглядывала этого “Дракона”, трогая все, что видела, и не сразу поняла, что уже прижимаюсь своей грудью к руке Михаила. Рука мне мешала, и я уже собралась было попросить парня держать руль его мотоцикла другой рукой. Подняв, наконец, глаза на самого Михаила, встретилась с ним взглядом. Парень смотрел серьезно и слишком внимательно.
Черт! Решит еще, что пристаю к нему! И я, отдернув руку, отошла.
«Нет, ну, в самом деле, веду себя как дурочка несовершеннолетняя!» – я обругала себя мысленно.
После того раза, когда я чуть было не легла на бензобак мотоцикла, увидев его в первый раз, я уже вела себя прилично. Михаил с Антоном уже не один раз ковырялись у нас в гараже. Да, если честно, у них это уже вошло в традицию. Ковырялись они каждую субботу. Чего-то там разбирали, собирали, протирали. Михаил был парень серьезный, рассудительный. Я была рада, что у зятя есть такой друг. Оказывается, они работали вместе. Антон, чтобы накопить на свадьбу, устраивался на вторую работу, работал по выходным, собирал мебель. Михаил работал там же, вот они и сдружились на почве любви к мотоциклам.
Шашлыки и колбаски они у нас тоже жарить собирались уже не в первый раз. Мясо всегда привозил Михаил. Он же его всегда и жарил. Как уж они там между собой потом денежные вопросы решали, меня не интересовало. В конце концов, все люди взрослые, все зарабатывают. А овощи и зелень у нас были своими, с огорода.
Во дворе у нас организован навес под громким названием "летняя кухня". Вот, собственно, там мы всегда и собирались. Мы с Анютой занимались овощами и зеленью, а мужчины мясом.
Михаил являл собой образец взрослого, уверенного в себе мужчины. Я частенько ловила себя на том, что наблюдаю за ним. Вот ведь не красавец же. И фигура его далека от идеала. Но разве для мужчины главное фигура? Нет. Главное в мужчине то, что его женщина должна чувствовать себя защищенной. Это молоденьким дурочкам нужен принц с внешностью фотомодели, а нам, женщинам опытным, подавай мужчину-хозяина. И Михаил таким хозяином был. Эх, был бы он еще постарше лет на пятнадцать, живым бы от меня не ушел!
Глава 2
В одну из суббот Михаил вдруг приехал не на “Драконе”, а на грузовом микроавтобусе.
– Тох, помоги разгрузить! – крикнул он зятю.
Я с удивлением наблюдала, как они выгрузили четыре столба, доски и инструменты.
– Это зачем? – обратилась я к Михаилу.
– Как зачем? Навес твой, называемый громким именем "летняя кухня", поправить. Упадет ведь скоро на голову всем нам. Хорошо, если сразу на смерть. А если инвалидом останусь, что делать будешь?
– Как что? Ухаживать, конечно! Слюни подтирать и задницу твою шикарную! -отшутилась я тогда.
Парень, вместо того, чтобы рассмеяться, смотрел серьезно:
– Обещаешь?
Вот же правду говорят: "Язык мой – враг мой!"
– А куда ж я денусь-то? Тем более, что ты у меня в доме пострадаешь! – попыталась я вновь отшутиться.
– А если не у тебя в доме, тогда как поступишь? – продолжал допытываться парень.
– И тогда не брошу. Мне в хозяйстве все пригодится!
– И даже инвалид? – продолжал гнуть свою линию парень.
– Миш, кончай мою тещу смущать! – выручил меня в тот раз зять.
Ковырялись ребята целый день. Как только они материалы начали разгружать, к ним Славик присоединился. Работа с деревом – его стихия. Антон представил Михаила и Славика друг другу, и работа закипела.
Нельзя было не заметить, что руководил процессом Михаил, а зять и Славик были у него на подхвате. Пару раз, правда, Славик что-то пробасил Михаилу в ответ, тот согласился. Работа у ребят спорилась. Новая летняя кухня к вечеру была готова.
Я в процесс строительных работ не вмешивалась, нам с Анютой и без этого было чем заняться по дому и в огороде.
Вечером мы сидели уже на обновленной летней кухне.
Михаил опять нажарил мяса и колбасок, в этот раз как-то очень уж много. И Анюта предложила позвать школьных подружек.
Девчонки всегда были очень разными и по характеру, и внешне, но вот сдружились.
Моя дочь была точная моя копия – такая же худая и невысокая. Как говорится, маленькая собачка до старости щенок. Заявляю это со всей ответственностью – мне мой возраст до сих пор не давали.
Танюшка невысокая, но полненькая. Вся такая пышечка. Несмотря на свою полноту, подвижная как ртуть, и смешливая. Кажется, что все у нее в жизни легко и просто. Улыбка не сходит с ее лица. Но я-то знаю, что это не так. Осталась она одна-одинешенька в день своего восемнадцатилетия.
Пока она в школе была, папаша алкаш начал отмечать День рождения дочери и напился до белой горячки. Что уж там ему привиделось, неизвестно. Известно только, что зарезал он Танюшкину маму и спать завалился. Обнаружила их соседка, которая увидела, что дверь в дом была открыта. Зашла, увидела и участкового вызвала. Танюшка пришла со школы, а дома такое. Мать уже увезли, отец в полицейском каблучке сидит, воет. Протрезвел он и вспомнил все, что сделал. До суда он не дожил. Повесился в камере.
Танюшка-хохотушка пришла с целым противнем пирожков. Она их потрясающе готовит.
Третья из подружек, Марина, выше подруг почти на голову. И такая же, как моя Анюта, худенькая, хотя она, скорей уж, тоненькая вся, как березка, и молчаливая. Ее с пяти лет бабушка воспитывала. Родная мать Марину из города в деревню, к бабушке, на лето привезла и больше ни разу не появилась. А через три года бабушке позвонили из полиции и пригласили приехать в морг, на опознание дочери. Дочку свою непутевую Никитишна опознала и еще одну внучку привезла. Точную копию Марины, двухлетнюю Настену, такую же тихую и тоненькую. Вот старшая сестра Марина и стала Настене вместо матери.
Марина после школы окончила медицинское училище, хотела и сама в городе осесть, и сестренку свою младшую в город перевезти. Год она там помыкалась да и обратно в родную деревню вернулась, устроилась работать в местную школу. Бабушка их совсем сдала в последнее время, но девчонки дружные, друг за дружку стоят горой. Вот и сегодня Марина с Настеной вместе к нам пришли, яиц из-под курочек своих принесли. Марина, считай, одна в семье зарабатывает. Пенсия бабушки маленькая совсем, так что сестренки сами и огород возделывают, кур держат. Все подспорье. Настена в этом году девять классов закончила. Девушка расцвела, превратившись в настоящую русскую красавицу.
Славик тоже был с нами. Сидел за общим столом и, как всегда, молчал. Правда, не в стороне от всех. Да и с чего бы ему в стороне-то сидеть? Работал наравне с моим зятем Антоном и его другом Михаилом, а с девчонками Славик дружен со школы. И как ему удается участвовать в общем гвалте молча?
Зато я для себя открыла, что Славик влюблен в младшую из сестер – Настену. Просто глаз с нее не сводит. Она тоже рядом с ним вся светится. И ведь, кажется, Марина не против этого. Сидит не рядом, но все равно их из поля зрения не выпускает. А Славик с Настеной сидят вроде и за общим столом, а все равно чуть в сторонке. Она что-то скажет тихо ему, он кивает или молча руки ее коснется и головой отрицательно мотает, Настена возражает, что-то доказывает ему. Славные они оба. Глядишь, и на их свадьбе гулять будем.
Танюшка же весь вечер завлекала Михаила. Он, вроде, и не возражал, но как-то получалось, что на любой вопрос, заданный Танюшкой лично ему, отвечали все. Даже меня один раз вовлекли в свой разговор.
Молодежь меня не стеснялась. Они со школы у нас собирались. Поэтому в их веселье я не чувствовала себя лишней. Разве что они называли меня "теть Кать", а Михаил просто по имени.
Ребята удивительно быстро приняли его в свою компанию. Ему, кажется, тоже было с ними легко, Михаил балагурил весь вечер, поддерживая общий веселый настрой. Я даже пару раз слышала бас Славика.
И хотя Михаил был старше их всех всего на семь лет, но его манера говорить и вести себя, позволяла думать, что он гораздо старше их, что он чуть ли не мой ровесник. Скорей уж, это он за нашим общим столом был сегодня самым старшим, а не я. Да и вел Михаил себя как хозяин дома.
Вот за кем женщина будет как за каменной стеной.
Эх! Жаль, что он так молод.
Чай все пили с Танюшкиными пирогами и нахваливали, от чего девушка краснела и смущалась, бросала взгляды на Михаила и еще больше смущалась.
Я, дабы не смущать молодежь своим присутствием за столом, встала, чтобы убрать грязную посуду. Убирала я ее одна, махнув девчонкам, чтоб сидели. Так хорошо, всей компанией, давненько они у нас не собирались. Пусть поболтают, а я и сама справлюсь. Что здесь убирать-то?
Я собирала тарелки, уходила в дом, приносила чистые. Разговоры и смех за столом не стихали – ребята вспоминали школу.
Один раз я, желая дотянуться за чьей-то грязной тарелкой, не задумываясь оперлась о плечо Михаила. Оперлась одной рукой, а второй потянулась за посудой на столе. Ничего особенного и без малейшего намека с моей стороны. Ну, разве что, я все-таки задела его руку своей грудью. До этого я так и о зятя своего опиралась, и о Славика. Михаил же, почувствовав свою руку у себя на плече, как-то напрягся весь, словно окаменел, хоть и отвечал в этот момент на Танюшкин вопрос. В мою сторону голову он даже не повернул, да я и не ждала этого. Взяла посуду и ушла в дом, обругав себя очередной раз, что смущаю парня, дура я старая! Ему вон Танюшка глазки строит, а тут я со своей грязной посудой.
Больше я к столу за посудой не подходила.
Глава 3
Вскоре гости разошлись, на улице стемнело, деревня рано спать ложится и так же рано просыпается. Славик ушел провожать девчонок.
Анюта собрала оставшуюся на столе грязную посуду, и они все вместе ввалились на кухню.
Дочь с зятем оставались с ночевкой, а Михаил всегда уезжал. Но в этот раз мне вдруг показалось, что если я предложу ему остаться, он не уедет.
– Миш, может, останешься. Куда ты на ночь глядя? – опередила меня дочь с предложением. – Места всем хватит. Вон на втором этаже у нас целых две комнаты пустуют. Да, мам?
Парень ждал моего ответа и приглашения. Да и жалко было его. Весь день же батрачил тут у меня за спасибо. Деньги он брать категорически отказался, даже за стройматериалы. Надо, и правда, хоть ночлег ему предложить. И я решилась:
– Да, Миш, оставайся. Постелю тебе на втором этаже. Обещаю ночью во фланелевой ночной сорочке привидением по дому не ходить! – я согнула руку в локте и подняла ладонь, прижав локоть к телу. – Клянусь!
– Ну, если только так. Смотри, тут два свидетеля твою клятву слышали! Ведь слышали? – обратился он к Антону и Анюте.
– Слышали, слышали! – хохотал зять.
– Тогда пошли, покажу тебе твою комнату и выдам полотенце, – и я шагнула к лестнице.
По лестнице я поднималась первой, Михаил шел сзади.
Почему мне кажется, что он идет по лестнице слишком близко? Ступеньки у нас не скрипят, на слух понять невозможно. Но я же слышу, как он дышит. Или это я так громко дышу?
Лестница, ведущая на второй этаж, разделена у нас на две части. Между первым и вторым пролетом есть маленькая площадка, и лестница делает поворот. Я шла босиком и вдруг почувствовала, что встала на что-то острое.
– Да чтоб тебя! – вырвалось у меня непроизвольно, я схватилась за перила и, дернув ногой, нагнулась, чтобы осмотреть свою стопу.
И тут же на мою руку на перилах легла горячая ладонь Михаила, а моя пятая точка уперлась ему в грудь. Вот разве такое могло бы случиться, если бы он не шел так близко?
– Кать, что случилось? – раздался взволнованный голос парня сразу за моей спиной.
– Встала на что-то колючее.
– Стой спокойно, я посмотрю, – сказал и тут же ухватил меня за щиколотку. Среагировать или что-то ответить я просто не успела. Я почувствовала его пальцы на своей ступне и дернула ногой.
– Что?
– Я щекотки боюсь.
– Ревнивая? – усмехнулся парень.
– Очень! – кивнула я.
– Не дергайся, я только проверю на ощупь, скажешь, если почувствуешь укол. Вдруг там заноза или осколок, – и Михаил начал аккуратно ощупывать мою ступню.
Ступни у меня узкие, размер ноги тридцать пятый. Почти детский, приличные женские, а не детские, туфли купить – извечная моя проблема.
– Господи, Кать, ножки-то у тебя какие маленькие! – выдал Михаил очевидный факт.
Ха! Будто я и сама этого не знаю!
– Миш, ступеньки каменные, посуду мы не били. Крошка, может, какая. Крови же нет? – я попыталась выдернуть свою ногу из его руки.
– Ладно, отпускаю, раз не хочешь, чтоб я тебе массаж стопы сделал.
Ах, ты ж… Он сейчас намекает, что ли, на что-то? Или это мое воображение от нехватки мужского внимания расшалилось? Я поставила ногу на ступеньку. Ничего не мешало. Значит, и правда, была всего лишь крошка.
– Все в порядке, доктор, пациент здоров! Можем продолжать путешествие, – бодро объявила я.
На втором этаже было всего две спальни и одна ванная комната.
– Миш, вот твоя комната. Постельное белье я сейчас постелю. Вот полотенце. Душ в конце коридора, – зачастила я, осознав вдруг, что мы с Михаилом остались одни.
– Пошли, я покажу, как душ тут у нас регулируется. Он у нас живет своей жизнью, так что имей в виду, что можешь быть неожиданно облит. Там мы в свое время неправильно установили регулятор. Он показывает на нижний кран, но вода льется из верхней лейки душа, – сказала я и сама тут же и была облита холодной водой.
Вот что значит, когда редко пользуешься именно этой душевой кабиной. От холодной воды соски сморщились и встали, и это было видно сквозь намокший бюстгальтер и футболку. Ну, еще бы через нее не было видно! Она же мокрая и прилипла.
Ах, ты ж, черт! Да почему ж так неловко-то мне рядом с ним?
Я схватила полотенце из рук Михаила и прижала к груди. Нечего ему глазеть, куда не положено. Надо же, какая у нас здесь тесная ванная, оказывается! Я бочком протиснулась мимо него на выход. А он тоже хорош, мог бы и чуть сдвинуться, давая мне возможность выйти. Стоит тут, как истукан, все пространство собой занимает!
– Короче, Миш, можешь пока раздеваться и идти в душ. Полотенце я сейчас тебе другое принесу. Сухое. Вещи твои я могу в стирку вместе с нашими закинуть, к утру они высохнут.
Я выскочила в коридор, не дожидаясь его ответа. Что бы я ни сказала, все звучало двояко в этой слишком узкой ванной комнате и моей мокрой футболке.
Я рванула вниз за сухой футболкой себе и чистым полотенцем для Михаила. Хорошо, что дети уже ушли в свою комнату и не видели меня, всю такую мокрую и смущенную. Антон обязательно проехался бы на эту тему, я уверена в этом.
Переодевшись в сухое и взяв полотенце и постельное белье, я пошла на второй этаж. Услышав, что в душевой льется вода, и надеясь, что меня не услышат, я открыла дверь в ванную комнату, чтобы повесить чистое полотенце.
Ага! Повесила! Сейчас!
Да что же сегодня за день-то такой? Звезды, что ли, так сложились на небосклоне, что я попадаю в неловкие ситуации?
Я открыла входную дверь, а Михаил открыл дверь душевой, представ передо мной во всем своем великолепии.
– Часы забыл снять, – показал он мне уже снятые часы и улыбнулся.
– Полотенце принесла, – ответила я и покраснела как школьница.
Да что ж ты будешь делать-то! Я вылетела за дверь пулей. Конечно, я видела голых мужчин, довелось, знаете ли, в мои-то годы. Но увидев сегодня Михаила, меня скрутило от желания.
– А ты как думала? Год без секса. Радуйся, что еще вообще чего-то хочется. Тьфу, зараза! – выругалась сама на себя. – Ладно, пока он там моется, успею ему постель застелить.
Не успела. Совсем чуть-чуть. Я стояла с высоко поднятыми руками, держа одеяло за два угла с уже засунутыми в пододеяльник руками. Оставалось только этот самый пододеяльник стащить вниз.
– Я помогу! – раздался за спиной голос Михаила.
Он нагнулся и заправил нижние концы одеяла в пододеяльник.
Да чтоб тебя! Он был в одном полотенце, которое обмотал вокруг бедер, закрепив на поясе. Что-то у него там, под этим самым полотенцем, подозрительно бугрилось. Хотя кому я вру? Видела я это "что-то" только что в душевой. Скажу я вам, там совсем даже не «что-то», а целое «о-го-го».
– Спасибо, – буркнула я, не глядя на него, и шагнула к выходу из комнаты.
– Кать, – окликнул он меня осипшим голосом.
О, нет! У меня и так ноги подкашиваются, а если я сейчас еще раз на него посмотрю, то я за себя не ручаюсь. Я, конечно, давно уже не девица и совсем не монашка, но не с другом же зятя мне романы крутить!
Да, надо себе это почаще напоминать, как и то, что Михаил моложе меня на тринадцать лет!
Глава 4
Я выскочила в коридор, закрыв за собой дверь его комнаты. На полу лежали вещи Михаила, парень оставил их для стирки, я подобрала их, думая только о том, чтобы он не пошел сейчас за мной. Только не сейчас. Вот сейчас не надо!
Он мужчина, а я женщина. Слабая женщина, у которой год не было секса. А там такое «о-го-го», что я за себя не ручаюсь!
– Стоп, Катя, он друг твоих детей. Помни об этом. Вопрос закрыт!
Выдохнула я только уже у стиральной машинки, закладывая белье в стирку. Моя рука с его футболкой зависла как будто сама. И вдруг я сделала то, в чем никогда и никому не признаюсь даже под пытками. Я поднесла его футболку к носу и понюхала. Футболка хранила запах его тела. Запах молодого здорового мужчины. Внизу живота опять все потяжелело. Да что ж такое-то? Да меня же только запах его тела заводит! Нет, пора звонить Ивану.
Запустив стирку, я сама полезла в душ, желая остыть и прийти в себя. Вода, даже прохладная, не помогла. Да, видно, придется все-таки завтра Ивану звонить.
Иван – лесник. Дом в деревне у него тоже есть. Но он неделями в лесу пропадает, какой же жене понравится такое? Вот и его жена от него сбежала в город. Сбежала не одна, а со своим, как выяснилось, любовником.
С моим мужем.
Мне потом деревенские кумушки посчитали нужным доложить, что, оказывается, любовь у них еще до меня была. Дело к свадьбе шло, а он меня в городе встретил.
Иван, похоже, не сильно расстроился из-за ухода жены, потому как тогда сам ко мне в дом заявился и предложил помощь в решении проблемы сексуального характера. Вроде просто так пришел, грибов принес. Посидели, поболтали обо всем и ни о чем, я его обедом накормила. А перед уходом вдруг он и произнес:
– Кать, мы с тобой оба брошенные и не шибко старые еще. Организм своего требует и у тебя, и у меня. Ты только дай знать, решим этот вопрос. Без взаимных обязательств. Встретились, получили удовольствие и разбежались. Тебе понравится, обещаю. И деревня не узнает ничего.
И ушел, не дожидаясь моего ответа. А я так и осталась стоять с открытым ртом. Вот все-таки накладывает свой отпечаток одиночество в лесу на человека! Насмотрелся на животных, что ли?
И ведь мы с ним через полгода примерно после того разговора и правда устроили себе отрыв по-взрослому. Анюта с классом на экскурсию уезжали на два дня. Вот я и дала знать Ивану, встретив его в магазине. Мы с ним у полок с крупой столкнулись. Рядом не было никого. Он только глянул на меня долго, внимательно. А я, не отрывая взгляда от его глаз, кивнула молча. Ивану этого было достаточно, он все понял и пришел ко мне, когда уже стемнело. Эх, и ночка была у нас с ним. И откуда что взялось? Изголодались, видать, оба, вот и оторвались. А рано утром он ушел.
И ведь сам же предлагал без обязательств, и сам же потом пришел и в своей же манере жить вместе предложил:
– Вы привлекательны, я чертовски привлекателен. Так зачем нам время терять?
У меня мужа – волшебника нет, конечно, но я отказалась. А Иван с тех пор так и не отстает со своим предложением. Вот вчера только видела его и отказала. А зря, видно!
Я закончила мыться, а стиральная машина стирать. Ночь выдалась сухой, поэтому я решила развесить вещи на улице. Солнышко встает рано, завтра воскресенье, все будут долго спать. Надеюсь, что и Михаил. Успеет все высохнуть. Опять же, после того, как вещи высохнут на улице, они пахнут по-особенному. Никакой кондиционер не идет в сравнение.
Натянув шелковую маечку на тонюсеньких бретельках, именуемую “ночная сорочка”, и не накидывая халат (спят же все!), я вышла с тазом мокрого белья во двор. Вечер принес долгожданную прохладу. Я постояла, наслаждаясь ночной прохладой и ночными звуками. Деревня спала. Вдохнув полной грудью, я начала развешивать белье. Одна из бретелей постоянно сползала. Из-за того, что грудь у меня большая, пришлось купить сорочку на размер больше. Вот бретелька и сползала постоянно.
Я нагнулась за последней мокрой вещью в тазике, бретелька в очередной раз сползла.