Бездна

Лечу. Так зачем я всё-таки прыгнул? Потому что незачем было не делать этого… Кто-то там говорил, что если долго смотреть в бездну, бездна начинает смотреть на тебя. Вот это мой случай.

Я как-то (на Земле, конечно) видел голубя, который врезался на лету в стекло. Очевидно, вовсе не потому, что хотел покончить с собой – просто он не видел его перед собой, не знал о существовании невидимой преграды. Он упал на землю, из него выпала какая-то масса, должно быть, внутренности, после чего он с полминуты был ещё жив, сидел почти неподвижно, только ошарашено глядел по сторонам, потом его начало рвать кровью, и он умер.

Мой поступок близок к его по смыслу – или по бессмысленности. Мы оба не собирались собственно прекращать свою жизнь, просто такова была реакция на нестандартную, непривычную действительность. В его случае, реакция просто на уровне органов чувств, не распознавших преграды. В моём случае, чуть сложнее – на уровне психологии – психической реакции на нестандартную среду, на эту самую бездну. Она была и раньше, она всегда сопровождала мою жизнь на Земле, будучи и надо мной, и подо мной; и я всегда знал о ней. Теперь только стал в неё зачем-то всматриваться…

Моя психика не прошла тест на универсальность – она оказалась сугубо земной, привязанной к привычным краскам, цветам и размерам – ко всему виденному на Земле.

А кроме органов чувств и психики, не оказалось ничего выше – никакого смыслового "тросика", никакой смысловой связи с жизнью, которая держала бы меня. Некоторые видят смысл в продолжение рода, даже человечества, но это явное заблуждение – на сколько ни умножай ноль, он останется нулём. Значит, не найдя смысла в индивидуальной, отдельно взятой жизни, нет смысла искать его в продолжение, в чередовании таковых жизней.

Всё ещё лечу. Если подвернётся острый камень, если скафандр не выдержит, я умру мгновенно – не стоит пугать себя воспоминаниями о том голубе.

Так почему эта бездна производит такое впечатление на эту мою несчастную психику? Тут на ум приходят две равновероятные гипотезы: либо просто в силу непривычности этого зрелища, оно настолько сбивает с толку моё восприятие действительности, как прозрачное стекло сбило с толку органы чувств того голубя; либо бездна для того, чтобы оторвать меня от обыденности, поставить передо мной вопрос, или меня перед вопросом… То есть бездна существует не случайно, и тогда всё существует не случайно!

И я абсолютно свободен в этом выборе между двумя гипотезами – если бы был хоть один аргумент за одну или другую, это была бы уже не свобода, мне пришлось бы выбрать одну из них. Но нет, они равно бездоказательны, а я – совершенно свободен! Вот для этого, чтобы понять эту свободу, стоило прыгать!

Ну, вот и поверхность астероида. Только коснулся её – брызнули из-под меня в разные стороны, искрясь на солнце, крохотные пылинки реголита – только коснулся и полетел дальше кубарем вдоль поверхности. Повезло, – не попался, по крайней мере, пока, тот острый камень, который мог бы пробить мой скафандр. Или скала, или какой-нибудь валун, или стена кратера, куда я мог бы с размаху врезаться и сломать шею вместе со скафандром.