bannerbannerbanner
Название книги:

Шаровая молния

Автор:
Петр Анатольевич Елизаров
полная версияШаровая молния

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Леша вновь попытался успокоиться, жестами пытался руководить своим дыханием и уселся на газон:

– От кого? – недовольно переспросил Алексей, посмотрев на Витю разозленным взглядом цвета разбавленной водой нефти. – Порву этих гнид, сука! – заорал он, одним ударом ноги вскопав землю на газоне с травой неестественно зеленого цвета. – Вырежу им яйца тем, чем они машину поцарапали! – разошелся Вершинин.

Витек кинулся его успокаивать, но тот отстранился от него, крепко сжав руки в кулаки, и скомандовал другу сесть в машину.

Оказавшись в машине с Ретинским, Вершинин выцедил:

– Рассказывай, – Вершинин принялся слушать своего друга, который сохранил в памяти все события вчерашней ночи.

Глава 2 «Клуб»

В этом клубе всегда было много народа: заведение было самым крутым и модным в городе. Некоторые кадры зависали здесь сутками, тусовались чуть ли не каждый день. Также клуб, наверное, удовлетворял широкому спектру потребностей нынешнего продвинутого городского населения (имеется в виду население в группе возрастов от 16 лет и выше). Там было все: и просторный танцпол с несколькими ярусами, балконами и диджейским пультом посередине, и отменный бар, и уютные ложи. В некоторых местах на танцполе (обычно где-то в центре либо около диджейского пульта) возвышалось несколько подиумов с шестами, предназначенных для выхода очаровательных полураздетых танцовщиц. И, конечно же, строгий face-контроль у входа ¬– без него никак.

Днем это место выглядело невзрачно. Зато ночью оно сияло, шумело и привлекало внимание: то и дело в окрестных домах слышали музыку, громкие разговоры, вокруг шарахались компании молодых людей (часто нетрезвых), среди ночи проносились и резко останавливались машины. Именно ночью здесь открывались врата из скучного и угрюмого реального мира в мир параллельный, веселый, непринужденный, запретный и одурманивающий.

«Отдых, кайф, веселье, расслабуха – это ведь жизнь на благо самого себя. Что же вы можете знать об этом?» – важно поговаривал Алексей Вершинин, как только речь заходила о развлечениях. В этом мире наш главный герой считал себя одним из самых профессиональных и опытных игроков. Когда-то давно он сам был новичком. А затем окунулся туда, всеми фибрами души ощутил новую реальность и остался в ней навсегда. Этот веселый и беззаботный мир, который к тому же позволяет без особого напряга, сил и стараний расслабиться и забыть о проблемах, всегда пленяет каждого человека, кто ему поддался.

Для кого-то непонятно, какой может быть отдых от оглушительной музыки, употребления спиртного и бесконечного курева. А для кого-то это обыденность, легкий способ развлечься. И, кажется, последующая за всем этим вялость, усталость, головная боль, похмелье и подступающие к горлу рвотные массы никого уже не удивляют, как бы считаясь еще одной неотъемлемой частью вечного праздника. И на все это только один ответ – это круто, это модно, так делают все.

Тусуются в клубе обычно целыми компаниями – одиночек не понимают, иногда даже не верят, что в такой обстановке они вообще существуют. Придет, допустим, человек в клуб и еще несколько людей с ним – они скинут в гардеробчике верхнюю одежду, отдадут ее приветливой бабульке, словно в театре, и пойдут занимать места в помещении, которое постепенно заполняется народом. Тянет поскорее расслабиться. Тут они и не знают, куда податься: посидеть и покурить кальян, потанцевать или кинуться к стойке, чтобы поскорее взять себе чего-нибудь погорячее.

Поначалу одолевает какая-то скованность, но знакомые да и вообще окружающие, кажется, не стесняются ничего; невольно начинаешь с кем-нибудь общаться. Заиграет музыка, но танцевать пока никто не спешит – пустой танцпол уже манит разогревающими треками и множеством ярких огней. Но просто так здесь никому не танцуется: народ же пришел не в танцевальную школу, а в клуб, причем ночной. Для приподнятого танцевального настроения нужно накатить – с этого и начинается вечер. От первых совместных рюмок и бокалов чего-нибудь легенького все потихоньку переходят к одиночному приему внутрь напитков более высокого градуса. Они делают это в спешке, чтобы поскорее войти в состояние эйфории – именно в этой спешке «топливо», нужные «эликсиры», доведенные до приемлемой и не очень консистенции для организма, стремительно заканчиваются. Запасы на столе тают на глазах, а люди хотят еще раз вкусить тот или иной напиток, ибо понимают: эти напитки, кальяны, сигареты как-то странно действуют на человека изнутри, будто снабжая его чем-то приятным, вкусным, полезным. Они согревают человека неизвестным и дурманящим теплом – этот вкус постепенно опьяняет и с каждым глотком становится все приятнее, ибо это не так горькая гадость, которая была в самом начале. Нет, сейчас все совсем наоборот. А если это всем по душе, за этим следует простой вывод – мы жаждем еще. Тут уже нет никакого контроля: в этом деле ты абсолютно самостоятелен и предан только самому себе, даже деньги теперь никто не считает – они либо есть, либо их нет, а нет денег, то нет и веселья. Единственный контролер вокруг – не ты, а тот, кто рядом, кто предлагает выпить еще и кто наливает.

Перед состоянием радостного и пленительного расслабления наступает некоторое возбуждение – под конец дня откуда ни возьмись возникла недюжинная сила, бьющая из тела ключом, сердце отныне бьется в бешеном ритме, разогревая тело свежей кровью, которая поступает в ноги, в руки, а главное – она ударяет в голову. Это сильнейшее желание нужно срочно обуздать, эту поступившую энергию нужно использовать, сжечь, выпустить наружу. Первое, что попадается под руку – как потенциальный пожиратель появившийся у людей энергии – это ритмичная музыка, а также толпа танцующих повсюду людей. С каждым движением они понимают, что довольны жизнью, что счастливы, не пожалели, что пришли сюда, ведь им это нравится, они наслаждаются, поэтому прерывать все это – непростительный грех, а остановка может быть приравнена к измене телу и смерти. И эти чувства искренние, заразительные, и каждый отныне не может оставаться в стороне от них, либо он тот самый гонимый всеми одиночка, скучный человек, которого никто здесь не понимает да и не старается понять. И все оставшиеся люди присоединяются к этой счастливой толпе и вместе со всеми пускаются в пляс. А тут и музончик подходящий; все двигаются в темноте, которая прорезается разноцветными лазерными огнями, словно тончайшими нитями.

Танцующая толпа обновляется: те, кто танцевал, в суматохе ищут своих друзей, свое место и оставшуюся выпивку или кальян. Появляются первые признаки усталости, но они почти не ощутимы и как-то сами исчезают с очередным глотком горячительного напитка и глубоким вдохом дурманящего пара из кальяна. И так весь процесс после очередного вдоха и очередной опустошенной рюмки повторяется снова – тут уже все зависит от степени опьянения, желания расслабиться и от здоровья человека.

Все начинает работать по одному и тому же кругу, по тем же механизмам, словно по накатанной. На этом положительные эмоции и все то хорошее (по мыслям отдыхающих), что воздействовало на их тела, заканчивались, и запускался противоположный процесс, за которым всегда любил наблюдать Алексей Вершинин вместе со своими друзьями – он невольно глумился над теми, кого закрутил беспощадный клубный механизм. Так, через несколько часов (у всех по-разному) энергия и заодно приподнятое настроение, которые на протяжении последнего времени буквально возникали из воздуха, теперь внезапно исчезают. Здесь опять же срабатывает простая логика: человек путем простых умозаключений понимает, чем и как следует вернуть потерянные чувства и исчезнувшую силу, чтобы этот так хорошо начавшийся вечер, переходящий в ночь, не кончался так быстро. Ответ прост – тем же, чем и получил все ранее: алкоголем, кальяном или чем-либо запрещенным. Сейчас же в полусонном тумане и нескончаемом шуме от музыки, которая все никак не хочет заканчиваться, человек бросается к алкоголю. В этом состоянии его уже невозможно остановить и направить в какую-нибудь другую сторону: либо продолжение, либо конец – пан или пропал.

Именно в этот момент дальнейшее развитие событий в клубе, происходящих с одним человеком (на самом-то деле таких людей там много, но в общей толпе их не видно – нужно постараться, чтобы их заметить), может пойти по нескольким сценариям. Самый худший вариант: для некой «подзарядки» человек бросается в разные стороны в поисках непустых стаканов, рюмок, бутылок, источающих пар кальянов (и неважно, твой это стол или чужой), если у него не осталось денег на новое. Если же немного деньжат осталось, то от худшего сценария человек себя пока отодвигает, но в следующем круге он может к нему вернуться, а пока его жизнь принадлежит более благоприятным сценариям (о них я поведаю чуть позже). Итак, что же здесь худшее?! В этих безрезультатных поисках начинается отчаяние – здесь есть выбор: умирать в муках жажды либо через силу вырваться из этого круговорота. В таком вот состоянии неопределенности и отчаяния этого человека может заметить кто-либо из его компании и поделиться с ним выпивкой. Если же этого чуда не случилось, – все остальные его сопровождающие тоже в подобном состоянии или на стадиях, близких к нему – то внезапно, словно ниоткуда, к бедолаге подбегает некто незаметный, невзрачный и стремительный, озирающийся по сторонам. Нет, это не карманник: они промышляют, где угодно, но сюда редко захаживают. Этот неизвестный что-то предлагает этому настрадавшемуся, усталому и разбитому человеку – мол, поможет тебе это, ты получишь, чего желаешь, и показывает либо маленькие таблеточки, либо пакетики с порошком неизвестного происхождения. Естественно, если тут же прийти в себя, то можно отказаться и послать доброжелателя подальше, но в такие моменты взять себя в руки трудно. Опять же следуя простой логике и первичным инстинктам, заложенным природой и современной городской средой в человека, идет простая смысловая цепочка: этот человек, он из клуба, из этой веселой и счастливой обстановки, он не предложит плохого, ведь он желает спасти меня, хочет мне помочь. Вот и наступает тот самый неявный, но ключевой худший момент – именно здесь жизнь человека может повернуться с ног на голову. Начнется она с его же согласия или еще проще – с тупого кивания головой. Главное в этом деле у торговцев смертью – уговорить попробовать, просто так, за бесплатно. И это безотказно действует в любом случае: после этот бедолага приползет к ним за добавкой, ведь не сможет побороть в себе это гнетущее желание вкусить зелье еще. Тогда-то дилеры отыграются на нем – смогут обращаться с ним не как с человеком, а как с денежным мешком.

 

Как-то раз, отбившись от рук бдительного Виктора Ретинского, Вершинин совершенно случайно подсел на это страшное дело. Пробыл наркоманом он недолго, но за это время успел повидать всякое, ощутить все радости от принятой дозы и все ужасы ломки. Стараниями Витька и парочки его соратников Лешу смогли поставить на ноги, не дали подсесть основательно, оборвали все его связи с наркодилерами. Когда он оклемался и осознал, что на самом деле произошло, он несколько недель сам пытался побороть съедавшее его изнутри сильнейшее желание принять новую дозу, а когда был близок к срыву, то звал Витька и его знакомых. Они мигом выбивали из него все желание – иногда это проходило при помощи простого словесного внушения, иногда при помощи специальных препаратов, иногда даже при помощи грубой физической силы. Так повторялось с десяток раз, пока Алексей до конца не осознал всей пакости наркотической зависимости – всю дурь из него выбили. Но следы остались: теперь он до смерти боялся вновь испытать все эти муки ломки, но одновременно его легко было подсадить вновь, даже несмотря на то, что он сам во все глаза следил за попытками ушлых дилеров вместе с Витьком. Вершинин и Ретинский были очень хорошо осведомлены обо всех этих схемах.

Что ж, если же мыслить не так пессимистично и радикально, то после того, как человек понимает, что его волшебная энергия куда-то подевалась, дело идет в руки наиболее светлых сценариев, нежели первый, худший сценарий. Сценарий первый (для новичков и наиболее слабеньких и уязвимых): энергия иссякла, после попыток восполнить ее запас интерес человека к этому теряется и он, если выпил не очень много, разворачивается и уходит. Если же выпил много, то появляются внезапная усталость и утомление – они вместе высасывают все оставшиеся силы, округа покрывается туманом, звуки не ласкают слух, а одним сплошным потоком бьют по голове и ушам, люди вокруг превращаются в надоедливые и мельтешащие фантомы, вызывающие отвращение. При таком развитии событий человек либо тут же засыпает, либо не спит вовсе, но на какие-либо сложные действия, чем вдыхание, выдыхание, закрывание и открывание глаз, более не способен. Сценарий второй: опять-таки от чрезмерного употребления внутрь отравляющих все и всех вокруг жидкостей и вдыхания наиболее вредных паров от сигарет и кальянов и последующих попыток восстановления прежнего задушевного состояния муки настрадавшегося за вечер тела вываливаются все и сразу: тут и головная боль, рвота, заплетающийся язык, дрожащие ноги. Сценарий третий (для наиболее буйных и стойких – он, правда, немного не комфортен для окружающих): попытки морально и физически вернуться в начало этого вечера могут увенчаться успехом… Но в большинстве случаев на практике чуда не происходит – чудеса на следующий день будет творить молодой организм человека, который будет всеми способами восстанавливать подкошенное здоровье и нормальное самочувствие. Правда, с течением времени восстановительный процесс будет давать сбои, внутренние резервы будут истощаться, и в один прекрасный день он не сможет справиться со всем этим и откажется работать вовсе. При последнем варианте человек будет очень громко и яростно выражать свое недовольство тем, что он, видите ли, больше не то, что был пару часов назад, а продолжать веселуху хочется. Позже он будет недоволен уже всем подряд, с непристойных слов переключится на агрессивные жесты, которыми уже будет управлять откуда-то внезапно взявшийся крутой, развязный и буйный нрав. При помощи всех этих средств человек будет стараться понять, почему все вокруг веселятся, а с ним происходит что-то иное, не такое, как у остальных, почему ему постепенно становится не по себе. Тут может дойти не только до недоумевающих взглядов посторонних, но и до открытых конфликтов с первыми попавшими под горячую руку лицами. Конечно, причиной всех этих конфликтов является нрав, управляющий неосторожными жестами и не управляющий языком. Достаточно вновь вспомнить фразу, которая все объяснит: что у трезвого в голове, то у пьяного на языке. При таком раскладе, очевидно, кто-то проиграет, понесет потери, а спокойного решения назревших конфликтов (погромов и драк) ждать не приходится.

Так что, находясь в такой непринужденной атмосфере, скрывающей много чего неприятного, можно зайти слишком далеко. Странно, конечно, но следует признать, что большинство людей, которые именно так отдыхают, действительно ловят от этого кайф. Происходит открытая деградация – от трезвого ума и самоконтроля до абсолютно неадекватного состояния.

Одним из таких людей, научившихся не только не попадать в подобные ситуации, но и получать от всего этого недюжинное удовольствие, был Алексей Вершинин. Это давало ему некую фору, превосходство над прочим людом, посещающим клубы. Он всегда заходил в клуб, словно его король, и всегда занимал центральную ложу, раздражаясь, если она уже была кем-то занята. Сгоняя потом всех тех, кто посмел ее занять, Вершинин всегда гулял с размахом – нужно ведь все успеть и все испробовать, говорил он.

Алексей Вершинин был завсегдатаем этого заведения. Он вел себя гордо, вызывающе, пафосно и по-хамски. Одновременно с этим он держал себя весело, беспечно, даже чуток легкомысленно. Ему нравилось все, что его окружало – клуб был одним из немногих мест, где Алексей чувствовал себя свободно, где, как он сам говорил, весь мир падал к его ногам. Такая обстановка заводила его не по-детски. Тут он на полную катушку отдыхал, расслаблялся и от души развлекался, словно маленький ребенок. Он был горд за то, что может позволить себе именно таким образом проводить время, что все это только для него одного. В такое время Вершинин как раз чувствовал себя на той самой вершине мира, выше всех на свете – это была его давняя мечта, и он всегда стремился к ее исполнению. Он видел всех остальных и понимал, как сильно он отличается от них: как он сильнее и влиятельнее, богаче и умнее их всех. Вершинин находился в том самом жерле подвижной, вертящейся молодой жизни! Все карты были перед ним: хочешь – разбрасывайся деньгами, показывая остальным, как их у тебя много, хочешь – кадри девушек и поебывай их где-нибудь в тихом уголке (в каждом заведении были такие) либо увози их домой. А от возможности напиться до усрачки он просто неистовствовал.

Как же он стремился к этому величию и как закатывал глаза, понимая, что жизнь удалась, и одновременно не понимая тех, кто хочет ее лишиться. «Дураки, – легкомысленно говорил он им в ответ, – ни хуя вы в этом не шарите! Отойдите в сторонку, неудачники!» Очевидно, что о последствиях неосмотрительной разгульной жизни Алексей Вершинин даже не задумывался.

В ту ночь в клубе было много народа – все-таки лето началось. А это каникулы, отпуска – куча свободного времени. Для начала следовало хорошенько оттянуться. Клуб жил. Только кто-то в нем опускался, а кто-то возвышался. Больше было первых, чем вторых…

В самый разгар ночи в клубе возникли Вершинин, одетый в белую рубашку с закатанными рукавами и черные джинсы с туго затянутым ремнем, и Ретинский, который всегда одевался примитивно (на нем была немного потрепанная рубашка светло-сиреневого цвета и облегающие его мускулистые ноги брюки). Пацаны сразу же заняли центральную ложу прямо посередине обеденной зоны и неподалеку от первого подиума с шестом. Все шло как обычно. Началось наглое разбрасывание денег, заказ всего и сразу, от которого весь стол вскоре заполнился всяческими напитками и легкими закусками вместе с кальяном. Это не могло не привлечь внимания посетителей, в особенности особ женского пола, которые то и дело стали подсаживаться к двум улыбающимся пацанам, которые явно были при деньгах.

В клубе было не протолкнуться: народ ходил всюду и веселился, на танцполе движение не останавливалось ни на секунду, к барной стойке было не пройти, компании стояли по углам и вдоль стен, у поручней балконов, у дверей. Официанты шныряли туда-сюда, спеша и суетясь.

Через эту толпу гостей и персонала к барной стойке неловко протискивался состоявшийся весьма крепкий мужчина в синеватом пиджачке и солидной рубашке при галстуке. Блондин нарочно прилизывал волосы в левую сторону – это создавало вид, будто на нем надет светло-желтый берет. Помимо массивного тела, натренированного в зале и в кровати с любовницей, он обладал массивным скандинавским, чуть ли не квадратным лицом с узкими глазами и длинным заостренным носом, словно у ледокола. Рот его был широк, а щеки были впалые. Из этого рта вырывался бас, который даже при шепоте был оглушительным. Это был управляющий ночного клуба – Валентин Гончаров. Он не переносил коверканий своего имени вроде «Гончара» или «Вали».

Он, извиняясь на каждом шагу, раздвигал стоящую молодежь в разные стороны и вскоре все-таки зашел за стойку, где помимо двух покорных девушек-барменш активно орудовал стаканами и профессионально жонглировал бутылками невысокий бармен по имени Миша. Ему недавно стукнул 21 год, а его ежемесячному заработку мог позавидовать опытный инженер крупного оборонного предприятия. Миша стоял на тонких ножках, наполовину прикрытых фартуком. Сверху он был одет в белую рубашку с блестящими полосками, поверх нее красовался свежевыглаженный мамой черный жилет, словно он был не барменом в клубе, а крупье в казино. На вид ему можно было дать лет так 15-17. По внешности, даже несмотря на элегантную бородку (лицо его было выбрито гладко – вся растительность находилась строго под подбородком), в нем все равно угадывался вчерашний мальчик: он был худощав, курнос, весьма улыбчив и временами пугал всех своей серьезностью и закрытостью, но даже из-за этого его почему-то никогда не воспринимали всерьез, что его очень задевало. Он обладал весьма необычным голосом, будто что-то внутри не давало прибавить его глуховатый тембр на полную громкость. Треугольный подбородок, широкое лицо, темно-голубые глаза и коротковатые черные волосы в тон бороде завершали его мальчишеский образ. Еще одним его минусом были крупные кисти рук, но, благодаря своему упорству (иногда это смотрелось, словно он нарочно играет на публику), он сладил и с этим недостатком – его руки умели многое, он в совершенстве овладел искусством бармена. Недавно он получил в попечение двух барменш – тут он распоряжался ими как самый строгий начальник, причем не обращая на девушек никакого внимания с чисто мужской точки зрения. После нескольких намеков и подкатов к главному бармену стажерки сдались, а позже стали над ним посмеиваться, считая сначала, что он гей, а потом они подняли планку до неуверенного в себе девственника.

Управляющий, как и его подчиненный, знали обо всем, что творилось в клубе – они знали и о механизмах спаивания, и о кругах, о которых я рассказывал ранее, и самое главное – они были осведомлены о наркоте, которая крутилась здесь под их присмотром. Они получали солиднейшие барыши за нее. Причина такого риска точно неизвестна: управляющий считал, что клуб на грани потери авторитета и клиентуры; бармен думал, что его шеф таким способом копит на дорогой подарок его любовнице-официантке. Хотя обычно наркодельцы не спрашивают, что думают те или иные люди. Гончаров и не подозревал, что наш бармен Михаил уже давно замешан в терках между наркоторговцами. Он был одним из связующих звеньев в городской торговле убийственным зельем, поэтому заинтересованность клуба в новом «виде деятельности» была весьма на руку натасканному в этом деле бармену.

Миша отлично знал Алексея Вершинина – они когда-то были связаны подобными нарковзаимоотношениями. Первый тайный штрих к Лешиному пристрастию к наркотикам внес, кстати, сам Михаил, но Вершинин так и не догадался об этом. Миша тайно возненавидел Алексея, когда тот порвал с покупкой наркоты: был потерян источник не только заработка, но и морального удовлетворения бармена, который держит на крючке одного из самых крутых парней в городе.

Мишаня сразу заметил Вершинина, величаво прошедшего мимо охранников на face-контроле, но не стал контактировать с ним, поскольку не хотел ворошить прошлое и страшился, что кто-то все же выдаст Алексею его тайну. Несмотря на это, бармен не отводил глаз от центральной ложи.

Как только к Мише обратился управляющий, бармен разогнал стажерок по делам и, вертя маленьким термосом перед длинным носом Валентина, сделал серьезный вид и принялся слушать, что говорит ему начальник. Гончаров показал пальцем на Вершининскую ложу:

 

– Смотри-ка! Те двое за центральной ложей расселись серьезно, – Гончаров поднял указательный палец вверх, мол, учись, стажер, как нужно определять потенциальных разбрасывателей деньжат. Миша намек понял и воспринял его с презрением. Управляющий продолжил. – Обложились выпивкой, шлюхами и кальянами этими вонючими, – он не выносил любых запахов дыма. – Ты отлично понимаешь, чего им не хватает… Займись этим, – Валентин хлопнул бармена по груди, поправил свой пиджак и неторопливо побрел по залу, заложив руки назад и кивнув сначала охранникам, кальянщику, а затем и растянувшейся вниз головой на шесте танцовщице гоу-гоу. Он и не удосужился узнать Вершинина.

– Сделаем, Валентин Игоревич, – ответил ему бармен и принялся за дело, долго думая, подсыпать ли Лешке чего-нибудь или нет. В такие моменты он был сосредоточен и даже стал нервно грызть ноготь на указательном пальце правой руки, обнажив свои кривоватые зубки.

Миша позвал одну из барменш обслуживать клиентов, а сам удалился в дальнюю подсобку, где и была спрятана наркота, расфасованная по пакетам в коробках из-под сигарет и водки. Уровень скрытности: практически нулевой.

Тем временем мажор Вершинин уже порядочно повеселел от выпитого и выкуренного, что принялся вести себя слегка безбашенно. Он кричал и махал руками – в одной руке была трубка от кальяна, другая рука успевала обнимать подсевшую к ним деваху, которая уже вовсю шарила то в штанах у Лехи, то у него под рубашкой:

– Эй, Мишаня! – наглым тоном орал Вершинин. – Михаил! Тащи-ка еще водочки! Да с лимончиком! – сказал он, в очередной раз засасывая трубку кальяна.

Несомненно, его очередная гулянка пройдет с размахом. Для него было главным то, что ему было хорошо, а какая цена за это уплачена и какие силы потрачены, ему было плевать. Рядом с ним, помимо девушек, которых Леха знал не по имени, а, скорее, по их выдающимся внешним данным, всегда был его кореш Витек Ретинский, который невольно поглядывал за поведением и действиями своего дружка, постоянно ему улыбаясь. Но сегодня Витя перебрал и умилялся всему происходящему вокруг. Он наблюдал за своим богатеньким другом и не мог понять, сосредоточен ли тот, как акула, либо весел и расслаблен. Поглядывая на Алексея, Витек сделал вывод: «Лехе хорошо!» Сам Виктор развалился на диванчике и вертел головой в разные стороны, подолгу останавливаясь или на лице Вершинина, или на заднице какой-нибудь проходящей мимо девушки.

Вите Ретинскому в скором времени должно было исполниться 20 лет, и его никоем образом не задевал тот факт, что к этому возрасту он заканчивал только 11 класс. С Алексеем Вершининым они дружили очень долго, начиная еще со средней школы; их крепкая дружба в классе была образцово-показательной. Они были заядлыми гуляками и верными товарищами, несмотря на то, что были людьми различных интересов и взглядов на мир и состояли в разных слоях общества. Парень из неблагополучной семьи никак не мог сдружиться с избалованным мальчишкой с кучей понтов из семьи богатой и состоятельной. Но с каждым годом их дружба крепчала.

Виктор Андреевич Ретинский имел весьма крупное телосложение, благодаря крепкой спортивной мускулатуре. Ростом он вышел весьма приличным – 186 сантиметров, весил около 85 килограмм, благодаря опять-таки своим выдающимся физическим данным. Никогда Витек не блистал интеллектом, учился неважно – его наполовину воспитала улица, так как он вырос в не совсем благоприятных условиях. Все называли этого волевого, крепкого, веселого и немного глуповатого паренька полусиротой, поэтому с самого детства он рвался к богатой и роскошной жизни, чтобы расстаться с плохими воспоминаниями из прошлого и зажить с чистого листа, зажить достойно.

Помимо сильных ног и рук, широких плеч, железного торса и выносливого организма в целом Витек обладал весьма запоминающимися, а с другой стороны весьма обычными чертами его большого лица. У Виктора была толстая шея, переходящая в голову небольшого размера. Лицо было плавно округлено – эта округлость нарушалась только в районе тупого, чуть загнутого подбородка, разделенного на два небольших изящных бугорка. Благодаря короткой стрижке, его твердый и широкий лоб, покрытый мелкими пигментными пятнами, оголился полностью (тут наглядно демонстрировались не только упертость вместе с пробивным и вспыльчивым нравом, но и твердолобость в плане умственном). К слову о стрижке: Витя всегда стригся коротко, чуть ли не налысо, оставляя короткие волосы, которые стояли торчком. Бывало и так, что он просто оставлял на голове простую ровную полоску волос, а по бокам выстригал абсолютно все; считал, что подобные стрижки делали его взрослее, внушительнее и солиднее – в некотором роде он был прав. Эффект временами был обратным, когда все видели перед собой вполне сложившегося мужичка и приходили в недоумение, когда понимали, что это всего лишь школьник. Ретинского можно с уверенностью назвать лопоухим – именно эта часть его головы всегда привлекала внимание и больше всего смешила всех, девушек в особенности, которые старались ухватить его за эти ушки, а впоследствии и еще за кое-что… Его лицо выражало эмоции весьма разнообразно – он буквально светился от счастья и почти детской радости. Порой от грусти и горя он был угрюм, как туча (но грустил он всегда в одиночестве, наедине с собой).

Витек был обладателем тяжелых кулаков с покрасневшей и суховатой кожей на них. Он был в меру привлекателен: высок, силен, жилист и мускулист, но что-то в нем отталкивало. С ним было трудно обходиться. Новым знакомым он улыбался, но это не означало, что он был расположен к чужакам. Он доверял только надежным людям и сам был надежен для тех, кто открылся ему. Витя долго учился верить, ценить и доверять людям по-настоящему, однако временами человек, которому доверяешь, может ударить тебя в спину. Ретинский время от времени был очень даже исполнительным, усердным, прямолинейным. Иногда его одолевала сентиментальность (крайне редко). Он часто забывался, будто страдал раздвоением личности: одна его половина вкалывала на черной работе и пыталась получить хоть какое-то образование, вторая половина – дни напролет бездельничала и беспредельничала с размахом. Была и третья сторона – Витек пробуждал ее крайне не часто, только в те моменты, когда был в ярости – в нем просыпались его прежние уличные нравы. Все это он подтверждал незамедлительными действиями. Тогда-то он вел себя непредсказуемо и опасно: был настоящим бузотером и убийцей, который ни перед чем не остановится.

Обладатель широких губ, узких бровей, носа средних размеров и коричнево-зеленоватых глаз, немного утопленных в глазницы, был еще тем фруктом. Его характер был стойким и закаленным. Одновременно с этим Виктор Ретинский держал себя непринужденно и беззаботно, часто прикидываясь дурачком. Ретинский отлично понимал смысл фразы «хочешь жить – умей вертеться». По жизни он следовал этому девизу, причем в самых неподходящих для этого ситуациях. Мерами, правилами, всяческими ограничениями и прочими устоями, установками, моралью он, как вы поняли, не обладал.

Витек долго шел по этому тернистому пути к намеченным целям, выкладываясь по полной. Каждая ситуация его чему-то учила, направляла, исправляла ошибки, подсказывала – он всеми способами пытался и стремился сделать свою жизнь лучше. Вскоре после знакомства с Вершининым и завязавшейся с ним дружбы Витек разделял мировоззрение богатого и избалованного мальчишки – весь кайф земной жизни в богатстве, веселье и наслаждении. После всего произошедшего в темные времена его биографии Ретинский хотел хоть чем-то быть похожим на своего кореша – у него это стало получаться и весьма успешно с некоторым своим своеобразием. Это самое своеобразие заключалось в том, что в некоторых ситуациях он держал себя противоположно мнению и тактике хитрого, предусмотрительного и расчетливого Вершинина, но в общих чертах и, судя по результатам, их совместные мысли и поступки с каждым днем развития их дружбы сводились к общему знаменателю.


Издательство:
Автор