000
ОтложитьЧитал
ПРЕДИСЛОВИЕ
К религии можно относиться по-разному. Можно слепо идти по её устоям или же противопоставить себя ей. Так или иначе, невозможно отрицать то, что наша вселенная подчинена законам мироздания, по своей сути неподвластным человеческому разуму и выступающим Первоначалом всего существующего.
Тысячи лет люди всех народностей мира, несмотря на цвет кожи, разрез глаз, веру, пытались найти ответ на извечный вопрос, терзающий сознание многих поколений – «Что есть смысл нашей жизни?»
Следом появилась наука, пытающаяся объяснить причинно-следственные связи с законами природы, но даже она была и по сей день остаётся не в силах объяснить природу человека и смысл нашей миссии на земле. А без цели человеческая жизнь утрачивает всякий смысл и становится равноценна животному существованию. Раскрыть всю ценность жизни, а наравне с ней и сущности грехов помогает вера, исследование первопричины бытия и неведомой силы, создавшей мир и наделившей его смыслом.
Данное произведение основывается на видении религии Данте Алигьери, жившего с 1265 по 1321 годы. Он был поистине великим итальянским поэтом, мыслителем, богословом, политическим деятелем, одним из основоположников литературного итальянского языка. Данте создал великое и незабвенное по сей день произведение «Комедию» (позднее получившую эпитет «Божественную»), в которой впервые так широко был дан синтез позднесредневековой культуры.
Как ни странно, описанное им представление концепции ада актуально и на сегодняшний день. Научный прогресс человечества с тех пор шагнул далеко вперёд, и минувшие времена остались лишь на страницах энциклопедий. Однако сущность человеческого сознания и души осталась неизменной и по сей день, в чём предлагаю лично убедиться, прочитав произведение, находящееся у Вас в руках.
Глава 1
МАРК
В ушах предательски громко загудел клаксон стоящего позади автомобиля. Открыв глаза, Марк не сразу понял, что стоит в плотном потоке прямо посередине оживлённого перекрёстка. В час пик все магистрали центра Москвы превращаются в кровеносные артерии, буйным потоком разгоняющие сотни тысяч автомобилей по телу столицы, ни на минуту не сбавляя ритм, в котором город живёт уже не одно десятилетие. Намного острее вопрос о непроходимости дорог становится во время погодных катаклизмов и особенно зимой. Дорожная техника хоть и пытается расчищать завалы на сотнях километрах магистралей и дорог, но сделать это в короткие сроки ей не под силу. Как следствие, и без того перегруженные улицы становятся непроходимыми заторами в бетонных джунглях мегаполиса.
Вновь раздались громкие звуки гудков автомобильного клаксона. Давая понять, что нервы соседей по потоку находятся на пределе и излишнее промедление может перерасти как минимум в словесную перепалку.
– Да успокойся ты, козёл, сейчас я поеду! – тихо выругался Марк, стараясь, чтобы его не услышала сидящая на заднем сидении дочка, хотя прекрасно понимал то, что в этой ситуации виновником являлся не кто иной, как он сам.
В последнее время Марк очень часто начал замечать, что большинство окружающих его людей, да и просто те люди, с которыми он особо не пересекался, ведут себя очень грубо, на первом месте у многих выступают корыстные интересы, нетерпимость к чужим недостаткам или банальное невежество. Складывалось впечатление, что мир всё больше и больше деградирует вместе со всеми его обитателями. Хотя, разумеется, дело было не в окружающих людях, а в нём самом. Гораздо проще в своих бедах винить всех вокруг, чем пытаться разобраться в себе самом, но положение в обществе и высокий статус давали Марку право пренебрежения ко многим вещам.
– Папа, нам зелёный загорелся, – звонко проговорила Аня, сидя на заднем сидении и весело играя со своей новой куклой, купленной по дороге от гипермаркета. Лишь один человек в жизни Марка дарил чарующий свет в сером и неприветливом мире. Его маленькая дочурка являлась центром всей вселенной и путеводной звёздочкой, дающей силы преодолеть все невзгоды и идти дальше по нелёгкой судьбе, которая много раз пыталась поставить его на колени и сломить волю, но ей это так и не удалось.
Резко нажав педаль газа, Марк тут же почувствовал, как дорогой элитный внедорожник с лёгкостью набрал скорость, оставляя далеко позади посмевших посигналить ему простолюдинов. Сегодня ровно в полдень должны состояться очень важные переговоры с европейскими коллегами по вопросам подписания очередного многомиллионного контракта на экспорт нефтяных продуктов и прокладке новой газовой магистрали, так что опоздание на них было равносильно смерти.
Всю осознанную жизнь, Городов Марк Викторович, как его всегда уважительно называли коллеги, да и все окружающие люди, посвятил карьере в бизнесе. К своим сорока пяти годам он уже имел солидное состояние и уважение в высших кругах бизнес элиты столицы и страны в целом.
Сразу после срочной службы в армии, Марк без труда поступил в Московский государственный университет на факультет экономики. При всей своей загруженности в учёбе, он не забывал посещать спортивные залы, филармонии, но главной его страстью была библиотека античной истории. Проводя там по несколько часов в день, Марк изучал историю древней Греции, Рима. Истории величайших правителей, полководцев и мыслителей тех времён. Его впечатляли храбрость, харизма, несгибаемая воля к свершению великих деяний людей того времени. Всю жизнь Марк проецировал их героические характеры на себя, и это во многом сыграло значимую роль в построении успешного бизнеса, да и в его личных качествах характера, проявляющегося в сложных жизненных ситуациях. Особенно его впечатляли рассказы о древних мифических божествах и ужасных чудовищах, живших в умах людей, хотя он сам никогда не верил в существование богов и какого-либо иного физического проявления религии.
Именно там, в один из самых простых вечеров, когда он уже собирался уйти из библиотеки домой, в зал неожиданно вошла она. Она была невысокого роста, с красивыми длинными русыми волосами. Её яркие зелёные глаза одарили Марка мимолётным взглядом, но этого вполне хватило, чтобы навсегда поселиться в его сердце. В таких глазах хотелось тонуть вечно. Лицо незнакомки было настолько красивым, что невозможно было отвести глаз, и это безумно смущало милую девушку, отчего на её бархатной коже начал появляться румянец. Правильные, даже идеальные черты лица приковывали взгляд. Он помнил, с каким удивлённым лицом девушка смотрела на него, когда Марк без всякой причины быстрым уверенным шагом подошёл к ней и без малейшей дрожи в голосе заявил, что не уйдёт отсюда, если она не согласиться пойти с ним на свидание. Её звали Екатерина. Не прошло и полу года, как Марк сделал ей предложение и они поженились. Родителей у Кати не было ровно так же, как и у Марка. Возможно, именно это и сроднило их одинокие души, заблудшие в сером и угрюмом мире.
Своих родителей Марк практически не помнил, потому что, даже будучи живыми, они не занимались воспитанием сына. Отец его был жёстким человеком, для которого работа и домашнее счастье заключалось лишь в том, чтобы добраться до очередной бутылки и в пьяном угаре вновь и вновь оскорблять, и бить мать. На всё это накладывались тяжёлые времена перестройки, голод, нищета и тотальная безработица. Свою мать Марк помнил гораздо лучше, чем отца, но всё же её образ померк в пучине прошедших лет. Она была простой, милой, но слабой женщиной. Сотни раз она хотела уйти от мужа, но почему-то вновь и вновь возвращалась, испытывая какое-то необъяснимое чувство вины перед тем страшным человеком, коим был отец Марка. Ушла из жизни она практически в одно время с ним, как говорили воспитатели в детском доме – у неё образовалась опухоль головного мозга, а денег на высококвалифицированных врачей у них не было. Отца не стало спустя несколько месяцев, но для Марка это страшное событие ничего практически не поменяло, а может быть и наоборот – освободило от гнёта и домашней тирании.
Но именно благодаря тяжёлому детству он смог реализоваться в жизни и стать весьма успешным человеком, хотя и нельзя было сказать, что оно не оставило неизлечимую рану в его душе. Взрослея, Марк всё отчётливее понимал, что хочет добиться в жизни гораздо большего, чем его родители, и поэтому уделял всё своё свободное время на самосовершенствование и постройку успешной карьеры. Катя очень долго терпела постоянное отсутствие мужа рядом, его долгие рабочие командировки и нежелание заводить детей.
– Давай подождём ещё немного, сейчас у меня совершенно нет на это времени, нам нужно сделать ещё много дел, а уж потом можно, – постоянно отвечал Марк на любой вопрос Кати о рождении ребёнка.
Но когда их очередная ссора практически привела к разводу, Марк всё же решился подарить ей долгожданного малыша. Так спустя девять месяцев родилась прекрасная Анечка. Несмотря на свой тяжёлый характер, Марк полюбил дочку сильнее всего на свете. Он старался не отказывать Анечке ни в чём, порой даже втайне от матери, ругающейся его за то, что он излишне балует ребёнка. Но этому счастью не суждено было длиться вечно. И спустя семь лет после рождения дочери, Кате неожиданно поставили диагноз лейкемия. Марк потратил огромное количество денег, нанимал самых высококлассных врачей, но болезнь оказалась сильнее. Спустя несколько месяцев она забрала Катю в мир небытия. Потеряв любимую жену, Марк ещё больше стал проводить времени с Аней, пытаясь хоть как-то компенсировать материнскую любовь. Даже задерживаясь подолгу на работе, он всегда брал с собой Анечку, предпочитая, чтобы дочь всегда была рядом.
Сегодня, как и многие годы до этого, они вместе ехали на очередную рабочую встречу. Джип Марка, уходя в отрыв от остальных автомобилей, резво набрал скорость, приближаясь к очередному перекрёстку Москворецкой набережной. Замёрзшая Москва-река в это время года была покрыта тонкой коркой льда, слега припорошённой выпавшим накануне снегом. Взглянув на лёд и вспомнив обещание вместе отправиться на каток, Анечка легко подёргала за отцовское плечо.
– Что такое, зайка? – обернувшись, ласково спросил Марк.
– Папа, а ты помнишь, что сегодня вечером мы идём с тобой на каток? – весело спросила Анютка, держа куклу в руке, и с её помощью попыталась изобразить один из элементов фигурного катания.
Марк довольно улыбнулся и положительно качнул головой, от чего глаза дочери ещё больше засветились беспечным детским счастьем. На свете для него не было ничего важнее, чем искорки радости, горящие в глазах самого близкого и самого любимого человечка на земле.
Неожиданно, ещё секунду назад беззаботно улыбающееся личико Ани сменилось лицом, наполненным страхом и ужасом, а глаза открылись так, словно она увидела нечто настолько ужасное, что дар речи покинул её уста. Марк обернулся, но было уже слишком поздно. Прямо перед стремительно несущимся внедорожником, будто бы из ниоткуда возник огромный грузовик муниципальной службы города, стоявший прямо посреди проспекта с включённой аварийной сигнализацией и жёлтыми проблесковыми маячками на крыше. Уходя от столкновения, Марк рефлекторно вывернул руль вправо, но ни многочисленные системы стабилизации, ни хорошая реакция не помогли уйти от столкновения на скользкой зимней дороге.
Громкий хруст пластика в сопровождении ужасного скрежета, прозвучавшего от скользящего соприкосновения металлических поверхностей, заполонил салон автомобиля. К счастью, ремни безопасности, которыми всегда пристёгивался Марк и обязательно пристёгивал в поездках свою дочь, спасли от удара и удержали в кресле. Но, потеряв управление, тяжёлый внедорожник несколько раз раскрутило вокруг своей оси и выбросило в невысокое бетонное ограждение набережной. Безжалостная сила инерции без особого труда перекинула автомобиль через спасительную преграду. На секунду Марку показалось, что он видит перед капотом быстро падающего автомобиля огромные чёрные крылья неведомого существа, заслонившие собой стремительно кружащееся пространство. Искорёженный кусок пластмассы и металла с запертыми в его ловушке людьми, проломив своим весом тонкую корочку льда, мгновенно оказался в ледяной воде. Безжалостно холодные потоки начали просачиваться внутрь тонущего автомобиля, заливая мутной грязной водой белоснежную и безумно дорогую обивку салона.
– Папа, папа, помоги! – неистово кричала девочка, чувствуя, как вода неумолимо заполняет автомобиль.
Марк изо всех сил пытался выбраться из водительского кресла, но спасительный ремень безопасности, оказался смертельной ловушкой. Он уже чувствовал, как вода заливается за ворот его пуховика и подступает к горлу. Когда её уровень сровнялся с уровнем рта, Марк сделал последний вдох и, предприняв очередную безуспешную попытку вырваться из цепких объятий смерти, сдался на милость судьбе.
Искорёженный автомобиль полностью скрылся в полыньи реки. Проезжающие в этот момент вдоль набережной водители бросали свои автомобили посреди проспекта. Количество зевак неимоверно быстро увеличивалось, скапливаясь у ограждения, но никто, как это часто бывает в современном мире, даже не предпринял попытки спасти двух людей, заточённых в ловушку грудой металла. Зеваки беспомощно разводили руками и громко охали, пытаясь тем самым оправдать своё безразличие.
Чувствуя, как сознание уходит во мрак бесконечности, Марк с сожалением подумал о дочери, и даже страх смерти отступил перед чувством безграничного отчаяния и вины.
– Вот и конец, конец всему, что я знал, что видел, чувствовал, – подумал он затухающим сознанием.
Время будто остановилось. Марк увидел себя маленьким мальчиком, идущим с родителями по бесконечно зелёному парку, утопающему в цветах и благовониях. Как же он был тогда счастлив, и не было ничего важнее этого момента. Всё остальное вдруг стало абсолютно неважным и даже мелким. Он просто наслаждался жизнью, в самое последнее её мгновение. Никто и ничто в тот момент не могло помешать его счастью. Любовь… Она заставляла душу трепетать и окрыляла сознание. Любовь к родителям была неотъемлемой частью его воспоминаний, хоть они и не смогли дать столь нужной заботы и тепла. Даже сейчас перед страшным безликим лицом смерти он вспомнил о них. Всю свою жизнь Марк пытался окружить любовью Анечку, дать ей то, чего лишён был сам, но, похоже, так и не смог этого сделать.
– Прости меня, милая, – подумал он, и сознание окончательно покинуло тело.
Спазм грудной клетки заставил Марка сделать непроизвольный вдох, и ледяная вода устремилась в лёгкие, причиняя невыносимую боль. Будто яркой белой вспышкой озарилось дно озера. Неистовый белый свет, словно искра, окутал автомобиль, но двум людям, заточённым в металлической клетке, было уже всё равно.
Глава 2
УТРАТА
С трудом приоткрыв глаза, Марк не сразу понял, что с ним произошло. Он лежал на кровати в яркой белой комнате, освещаемой искусственным светом ламп, висевших над головой и монотонно гудящим в такт мёртвой тишине. В помещении находилось большое окно, но разглядеть что-либо не представлялось возможным ввиду бушевавшей на улице снежной бури. Вообще это место навевало неприятные, жуткие ощущения. Рядом с кроватью стоял некий прибор, который постоянно неприятно пощёлкивал, и на дисплее бегали какие-то цифры. Марк пытался вспомнить, где он и как сюда попал, но сознание противилось попыткам, оставляя в томительном неведении. Облачён он был в белую одежду необычного покроя, похожую на медицинскую. На ногах обуты туфли из какого-то очень прочного и в то же время мягкого материала.
Он попытался встать с кровати, но тело не слушалось. Повернув голову, Марк попытался найти телефон или какую-нибудь кнопку вызывной сигнализации, но кроме стола, со странным на вид прибором, вокруг ничего не было.
– Что за чёрт? – ругнулся Марк, пытаясь приподняться с кровати и, как ни странно, во второй раз ему это вполне удалось.
Дверь распахнулась, и в палату зашёл незнакомый мужчина. Он пристально посмотрел на ничего непонимающего Марка. Выглядел вошедший человек как самый обычный медицинский работник, коих Марк немало повидал на своём веку. Одет незнакомый мужчина был в самый обычный халат, а голову венчал большой медицинский колпак с ярко-красным крестом в центре. Вид незнакомца был настолько стереотипный, что непроизвольно начал внушать некую иллюзию подвоха или даже обмана, но в чём именно он кроется, Марку понять не удавалось.
– Как Вы себя чувствуете? – спокойным тоном, не проявляя абсолютно никаких эмоций, спросил вошедший незнакомец.
– Вы доктор? – недоверчиво, вглядываясь в холодные глаза, поинтересовался Марк.
– Да, меня зовут Владислав Люций, как Вы себя чувствуете? – представился он.
– Я почти ничего не помню, только отрывки из ужасного кошмара. Я задыхался и… О, боже, где моя дочь? – неожиданно спохватился Марк.
– Мне очень жаль, но спасти её не удалось… Соболезную, – с присущим многим врачам цинизмом, ответил незнакомец.
– Что Вы несёте!? – возмутился Марк, поднимаясь с кровати, – этого не может быть, этого не может быть…
– К сожалению, это так! Вы, а точнее Ваш мозг, тоже должен был умереть, гипоксия и гипотермия могли убить, но Вы тут и за исключением некоторых отклонений, вполне дееспособны.
Мир для Марка вновь перевернулся, словно земля начала уходить из-под ног. Глаза тут же начали заливать слёзы, рисуя на лице влажные дорожки. Он абсолютно не слышал дальнейшие слова врача, его словно оглушили страшным ударом, от которого оправиться было не суждено.
– Как же так, как же так, моя малышка, ну как же так? – рухнув на колени и обхватив руками голову, бормотал он. Странный прибор, стоящий возле кровати и подключённый к руке, рухнул вслед за ним на пол и разлетелся на множество осколков.
– Мы можем дать Вам успокоительное. Через пару часов придёт психолог, – холодно проговорил доктор, смотря на бьющегося в истерике человека.
– Где она?! Где моя малышка? – с нотками злости ко всему миру, спросил Марк и посмотрел на стоящего перед ним врача обезумевшими красными глазами, тонущими в нескончаемом потоке слёз.
– Она в морге, – сухо ответил тот.
– Отведите меня к ней! – встав на ноги, твёрдо приказал Марк.
– Вам сейчас лучше не ходить туда, тем более это против наших правил.
– Отведите меня к ней, я прошу Вас, ради всего святого…
– Святого говорите, – с нотками иронии в голосе и совершенно другим, каким-то чуждым тоном, повторил врач, – что для Вас есть святое, Марк Викторович?
– Что за идиотские вопросы?! – потеряв терпение, вскрикнул Марк, а может быть ему просто хотелось выплеснуть переполняющие его эмоции.
– Вы же понимаете…, – попытался возразить доктор, но посмотрев в пылающие болью глаза пациента, осёкся.
– Сейчас же отведите меня к моей дочери! – из последних сил сдерживая нахлынувшие заполненные горем эмоции, громко вскрикнул Марк.
– Я лишь спрашиваю Вас, Вы хотите её ещё раз её увидеть? – словно издеваясь, по крайней мере, так показалось Марку, спросил врач.
– Вы специально задаёте глупые вопросы? Неужели Вы не видите, что сейчас для меня нет ничего важнее, чем увидеть свою маленькую дочурку, просто отведите меня к ней… Пожалуйста!
– Хорошо, – согласился врач, – но поверьте, это будет самым сложным испытанием, и Вы уже никогда не станете прежним, Марк.
– Оставьте пустые слова, сейчас мне не до того, чтобы слушать предостережения. Она была моей жизнью, моим миром и единственной причиной находиться на этом свете.
– Хм… Ну раз так, тогда прошу проследовать за мной, – произнёс врач и, повернувшись спиной, вышел в большой светлый коридор.
Марку показалось, что, даже не зная этого человека, он начинает испытывать по отношению к нему необъяснимую неприязнь и недоверие, хотя, возможно, за много лет работы в большом бизнесе, это был лишь выработанный рефлекс.
Несмотря на завывающую вьюгу, бесившуюся за окнами, лампы ярко освещали просторные коридоры больницы. Внутри здания царила исключительная тишина и стерильность. Повсюду стояли кожаные диваны и множество растений, аккуратно рассаженных в большие горшки. Судя по качеству мебели, отделочных материалов стен и потолков, гранитному полу – это была дорогая и явно не муниципальная клиника, решил Марк.
Он прекрасно знал то, как выглядит обычная Московская больница, с её обшарпанными стенами, грязными палатами и толпами бомжей, тут и там слоняющимися по коридорам в поисках возможности раздобыть бутылочку медицинского спирта.
Помимо всего прочего, Марку показалась очень странным относительно невысокая температура в помещениях больницы, хотя, возможно, это был просто озноб от переохлаждения, но все же, ничего хорошего это не предвещало.
– Что это за место? – озираясь по сторонам, спросил Марк, ступая за доктором, – это какой-то центр платной медицины?
– Что-то вроде того, – ответил врач, продолжая идти по нескончаемому коридору, – сюда попадают «исключительные» люди, именно такие как Вы, Марк.
– Что вы имеете ввиду под словом «исключительные»?
– Это место для тех, кому судьба подарила второй шанс, но воспользоваться им или нет, каждый решает сам за себя.
– А что бывает с теми, кто не хочет? – продолжал расспрашивать Марк, пытаясь хоть как-то отвлечься от происходящего.
– К великому сожалению они попадают в наш морг.
– И где он находится?
– На нижнем этаже, – не оглядываясь, ответил врач.
Наконец-то они подошли к металлической двери лифта.
Краем глаза Марк заметил, что на блестящей панели управления отсутствовали кнопки.
– Хм, может быть она сенсорная? – подумал он, но никаких экранов и тачскринов видно не было.
Двери лифта беззвучно распахнулись и врач услужливо, сопровождая просьбу жестом, попросил Марка войти внутрь.
– Вам на нижний уровень, там и находится то место, которое Вы ищите.
– А разве Вы не проводите меня? – удивлённо спросил Марк.
– Нет, нет, мне нельзя покидать этот этаж, – заторопился ответить врач, – тем более скоро ко мне на встречу прибудет другой пациент.
Пройдя в кабину лифта, Марк попытался найти кнопку нужного этажа, но внутри их не было. Несмотря на это, двери кабины мягко и беззвучно закрылись, оставляя по ту сторону неприятную личность странного врача.
Часов у Марка не было, но даже если учесть факт того, что больничный комплекс являлся высокоэтажным зданием, да ещё и с развитой подземной инфраструктурой, кабина лифта двигалась слишком долго.
Счётчика этажей, собственно, как и кнопок управления, видно не было. Но организм прекрасно чувствовал, что кабина движется, причём с немалой скоростью, о чём свидетельствовал факт того, что уши быстро заложило от перепада давления. Холод верхних помещений, проникающий до самых костей, отступил, и через какое-то время Марку показалось, что теперь ему становится жарко.
– Хотя, это может быть следствием невыносимого стресса, – подумал он, и опять перед глазами предстала маленькая беззащитная Анечка.
Сердце вновь чуть не разорвалось от страшной нестерпимой боли, выжигающей всё его существо.
– Она жива! Она не может вот так просто уйти, только не она! – бормотал себе под нос Марк, приложив лоб к холодному металлу дверей лифта.
Наконец раздался громкий звонок, сигнализирующий о прибытии на нужный этаж. Двери лифта распахнулись, и Марк буквально обомлел от увиденного.
Глава 3
НА ПОРОГЕ
Распахнувшиеся двери блестящего металлического лифта открыли вид, который своим величием заставлял разум задуматься о реальности происходящего. Прямо перед глазами простиралось огромное выжженное огнём пространство голой земли. В это нельзя было поверить, но под зданием госпиталя, хотя Марк теперь был далёк от мысли, что это и вправду был госпиталь, находилось место, по своим масштабам превосходящее все, что он видел доселе. Неведомое пространство уходило вдаль и упиралось в исполинское сооружение, напоминающее ворота.
Пустая мрачно-чёрная земля, озаряемая кроваво-алым отсветом, была окружена со всех сторон мощными отвесными скалистыми образованиями, уходящими высоко вверх и утопающими в беспросветной тьме, мрачной и леденящей душу. Потолка пещеры, если это конечно была пещера, видно не было. Вместо него, на огромной недосягаемой взгляду высоте, простиралось чёрное небо. На нём не было видно ни единой, даже самой маленькой и тусклой звезды. Хотя откуда им было взяться глубоко под землёй?
В увиденное невозможно было поверить, но Марк всегда был верен своим глазам, и сейчас не оставалось ничего иного, кроме как поверить в то, что открывшаяся взору пугающая картина существует на самом деле. Держа себя в руках и стараясь сохранить хладнокровие, он попытался разобраться с панелью управления, дабы вернуться на верхний этаж и высказать всё, что думает о так называемом докторе. Но вопреки желаниям Марка, панель управления кабиной лифта смотрела на него безжизненным куском серебристого металла.
Осознав, что все попытки вернуться наверх тщетны, Марк осторожно вышел из лифта и осмотрелся. Огненно-красный пейзаж казался абсолютно безжизненным. Изредка где-то вдали раздавались какие-то крики. Оглядевшись, стало понятно, что кабина лифта стоит прямо посреди протоптанной тысячами ног тропы. Извиваясь, она вела прямо к пугающим воротам.
Странной оказалась и кабина самого лифта. Она не была закреплена тросами. Не было даже намёка на хоть какие-нибудь подъёмные или иные механизмы, обеспечивающее её движение по шахте. К слову сказать, и самой шахты тоже не оказалось. Абсолютно ничего.
– Но как такое может быть? – задал себе вопрос Марк.
Его рационализаторское холодное мышление ещё могло воспринять огромную пещеру под фундаментом какого-то сомнительного здания, но парящую в воздухе кабину лифта – вряд ли.
– Это мне снится, этого просто не может быть! – затараторил Марк, чувствуя, как по спине начинают скатываться неприятно холодные капельки пота. – Чёрт бы подрал этого доктора, наверное, это всё действие препарата или ещё какой-нибудь медицинской ерунды, вколотой мне, пока я был без сознания.
Чувство паники начало овладевать сознанием, но годы службы в армии и десятки лет работы в одной из крупнейших компаний столицы закалили его и без того сильный характер настолько, что Марк научился подавлять внутри себя практически любые эмоции. Присев на корточки, он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул затхлый и неприятно тёплый воздух.
– Всё хорошо, они просто что-то мне вкололи, но как только всё пройдёт, я доберусь до этого доктора и закрою его за решёткой до конца жизни, – пробормотал Марк, вставая на ноги и чувствуя, как ему становится немного лучше.
Осознав, что крутясь возле не подающей признаков жизни кабины лифта, бесполезная трата времени, Марк осторожно зашагал в сторону странной стены.
Исполинские ворота возвышались в нескольких километрах от того места, где стоял Марк, и именно в них упиралась змейка пыльной дороги. Сделав несколько шагов, он оглянулся, и его сердце в очередной раз сжалось от страха и непонимания происходящего, особенно при виде того, что кабины лифта уже нет. Просто нет! Она словно растворилась, не издав ни малейшего звука, а вместо неё осталась бесконечная тропа, уходящая в чёрную пустоту пугающего пространства. Мысль о том, что это может быть подвал здания окончательно стала неактуальной, но поделать что-либо с этим было не в его силах.
– Да что же тут, чёрт возьми, происходит? – пробормотал Марк, продолжая идти к виднеющимся вдалеке воротам.
Настил пустынной песчаной дороги состоял из неестественного красноватого песка, да и всё окружающее пространство, выглядело так, будто полыхает в огнях алого отсвета. Странное свечение не имело явного источника, оно будто окутывало собой окружающую область, придавая картине ещё более зловещий вид.
Марку с трудом удалось разглядеть две небольшие фигуры. Небольшими они казались лишь в сравнении с неестественно огромными воротами, продолжающимися неприступной стеной, напоминающей гигантские крылья неведомого чудовища. Над самими воротами была высечена каменная голова не то быка, не то собаки, увенчанная огромными изогнутыми рогами, ярко подсвеченными все теми же алыми отсветами. Странный орнамент украшал стены и сами ворота, но с такого расстояния разглядеть подробности было невозможно.
Подойдя ближе, Марк понял, что у самого основания ворот его ждали три фигуры. Нечто неуловимо знакомое было в одной из них, но Марк никак не мог понять, что же именно так привлекло его внимание. В душе вновь неприятно что-то сжалось от неведомого страха, но впадать в панику сейчас было не самое лучшее время. Слишком много вопросов требовали незамедлительных ответов. Как бы то ни было, ему не оставалось ничего другого, кроме как продолжить свой странный путь.
По мере приближения вдоль дороги начали проступать сутулые скрюченные и при этом совершенно облезлые стволы невысоких деревьев. Их ветки походили на кривые руки, застывшие в агонии страшных мучений. У основания из земли торчали каменные плиты надгробий, потрескавшихся от времени. Часть из них была окутана корнями всё тех же жутких деревьев.
Подойдя к одной из плит, Марк стряхнул рукой песок и увидел надпись, «Sit tibi terra levis Aurelius Augustinus 105-148».
– Похоже на латынь, – подумал он, благо остатки базовых институтских знаний всё же помогли расшифровать странную надпись. – «Пусть земля тебе будет пухом, Аврелий Августин», – вслух прочитал он.
Тягостный протяжный вздох нанёсся из-под земли и почва немного вздыбилась, выпустив небольшой клуб белого пара.
– Очень странно видеть подобные захоронения вблизи Москвы, – удивлённо подумал Марк и тут же поймал себя на мысли о том, что в сложившейся ситуации нельзя было точно утверждать, что он до сих пор там.
Сотни, а может быть и тысячи надгробных камней, усеивали видимое пространство вдоль, казалось бы, нескончаемого забора, уходящего по обе стороны от ворот. Странные формы барельефа самой стены вновь бросились в глаза. Его вид вызывал неописуемое глубинное чувство внутренней тревоги, но причина этого необъяснимого чувства была неясна.
Странные силуэты, стоящие возле входа, начали обретать некую чёткость, и Марку наконец-то удалось разглядеть лицо одного взрослого человека, держащего за руку маленькую девочку, и сердце вновь сжалось от неожиданно нахлынувшей тревоги.
Возле входа стоял не кто иной, как тот самый врач, который ещё несколько минут назад беседовал с ним в палате.
– Минут ли? А может быть прошло уже несколько часов? – неуверенно подумал Марк. – Наручные часы как назло остались где-то там, в недрах больничного комплекса, наверное, – опять засомневался он.
Марку было очень трудно точно определиться со временем, проведённым в лифте, но сейчас эти вопросы можно было немного отложить в сторону. Гораздо важнее был факт присутствия других людей в этом странном месте.