000
ОтложитьЧитал
На отшибе нашего поселения живет травница, что заменяет нам медика. Древняя бабка лет, не знаю, ста, если не больше. Сама она о своем возрасте распространяться не желает, потому как голос она потеряла еще до моего прибытия сюда. Она, в общем-то, была здесь единственным жителем. Я был вторым.
На бывшей котельной живет Техник. О своем настоящем имени, как и о своем прошлом, он не очень любит распространяться. Поэтому, просто “Техник”. Многие годы он пытается поддерживать в нашей деревушке центральное отопление, автономную электросеть и радиосвязь с другими поселениями.
В большом доме обосновалась многодетная семья фермеров, также бежавшая от репрессий правительства и официальной церкви. Они то ли староверы, то ли амиши. Честно говоря, не силен в классификации христианских сект. Они пришли к нам, помогли наладить сельское хозяйство в деревне, а мы, взамен помогли им восстановить и облагородить самый большой дом в окрестностях.
Вот, в общем-то, и всё наше народонаселение. Были и другие, но за ними уже пришли. Их мы стараемся не вспоминать без веской причины. Сложно это объяснить, но все мы знаем, что никто не избежит их судьбы, придут за всеми. Как следствие, где-то внутри каждого из нас живет метафизический страх ожидания этого дня.
О таком возврате в пещеры ты мечтал, а, Жан Жак? Думаю, что нет. Возможно, у нас будет возможность обсудить это по ту сторону бытия. Хах, живя в ужасной реальности, начинаешь верить в воздаяние в загробной жизни. Некоторые принципы мышления незыблемы, забавно это отмечать.
День 3592
Вчера ночью прошел знатный дождик, а это значит, что пришло время отправляться в лес для пополнения запасов грибов и трав для моих абсентов. Чем, дорогой дневник, мы с Диогеном и занимались сегодня весь день. Мой шерстяной киник во время нашей прогулки ухитрился перекусить какой-то летающей живностью. Кажется, что этим он был очень доволен. В отличие от нас, людей, он лишен бремени мук совести. Я, в свою очередь, любезно отказался от предложения разделить с ним трапезу. Удовольствовался грибным супом, сваренным на костре, и трубкой с табачком нашего экспериментального урожая. Табачок был отвратный, скажу я тебе, но это лучше, чем было раньше. От дички уж очень голова у нас болела. Табачную рассаду, к слову, мы получили из одной отдаленной деревушки, что выменяла её у нас на большую партию полынной настойки к празднику урожая. По дороге к моей любимой мухоморной поляне, я искупался в реке. Конечно, какой-никакой водопровод в деревне у нас есть, также, как есть и общая баня, но, купаясь в лесной реке, находясь за несколько километров от ближайшего населенного пункта, я действительно ощущаю возврат к корням – первобытным охотником, если угодно. Мне сложно это объяснить, но вылезая из реки, я чувствую себя полностью обновленным. Возможно, что именно этот ритуал и позволяет мне сохранять душевное равновесие. Диоген, к слову, всегда составляет мне компанию в этих речных заплывах. Искупавшись и переправившись через реку, мы всегда посещаем с Диогеном тот упавший дуб, под корнями которого я нашел его. Исхудавшего, ободранного, со сломанной лапкой, покинутого всеми. Мне так и не удалось выяснить, что стало с его стаей и почему они бросили его. Была мысль, что их истребили, но ни их трупов, ни каких-либо следов борьбы я не нашел. А я тогда, когда нашел его, выходил на поиски каждый день и прочесывал многие километры леса, пытаясь найти хоть какую-нибудь зацепку, что рассказала бы о судьбе его родни.