000
ОтложитьЧитал
– Были. Но Кравцов поет! И поет хорошо! Сейчас это много важнее чем наши с ним старые разногласия.
– А здание его группы в Харькове?
– Поначалу ему было поручено разработать план похищения барона фон Рунсдорфа и вывезти его в Москву. Но я сумел убедить начальство переформатировать операцию. И теперь наша задача дезинформация! И дело это имеет прямую связь с нашей работой в Харькове в 1941 году.
– Дело по адской машине?
– Именно! Ибо разработки Пильчикова напрямую связаны с беспроводными минами Бекаури, который был одним из учеников Пильчикова. Скорее всего именно это и заинтересовало Гиммлера! Он хорошо помнит взрывы в Харькове в октябре 1941 года, когда был убит генерал фон Браун11! Но что ты сама прочитала и знаешь о Пильчикове, Лена?
Костина ответила:
– Профессор Пильчиков Николай Дмитриевич в 1883 году обследовал открытую Иноходцевым и Смирновым знаменитую курскую магнитную аномалию. Он первым указал на то, что причины аномалии – залежи железной руды. В 1885 году Пильчиков уже приват-доцент физики Харьковского университета. А он был тогда совсем молодой человек! В 1887 году Пильчиков отправляется в Париж. Во Франции Пильчикова избирают членом совета Французского физического общества и членом Тулузской академии наук.
– Все верно. И приманка для немцев нами поставлена жирная. В СССР архивом профессора не интересовались, ибо ничего не знали про него! Во время революции и гражданской войны погибли многие архивы и потерялись документы.
– Мы должны передать немцам «архив» покойного профессора?
– Это не главное. Что такое архив? Бумага прошлого века. Нет. Нам нужно «передать» немцам «ученика» Пильчикова. И «передать» его нужно так, чтобы никто не знал что это мы сами его им «передали».
– Иными словами мы должны подбросить им информацию, а они должны начать действовать?
– Именно так. И при этом сам «архив» не должен попасть в Берлин! Только инженер Владимир Александрович Блау.
– Это наш агент?
– Можно сказать и так. Но Блау больше чем агент.
– Как вас понять?
– Блау искренне верит в то, что он гений. И ему нужны те, кто поддержит его и даст ему лабораторию для работы. Ибо, что есть архив? Немцы быстро разберутся с тем, что это состряпанная нами фальшивка! А вот Блау может стать легендой!
Костина поняла Нольмана:
– В Берлине при тщательном анализе немцы поймут, что архив фальшивка?
– Да. Но в Харькове разобраться с этим не сможет даже такой специалист как барон фон Рунсдорф. Тем более что сам барон работает с очень ограниченным кругом людей. А в Берлин архив не попадет. Мы постараемся чтобы не попал. Но барон наверняка сделает фотокопии. Нужно чтобы сделал.
– Кто работает с бароном Рунсдорфом? – спросила Костина.
– Первый – его адъютант лейтенант Рикслер.
– Кто такой?
– Студент-историк из Гейдельберга.
– Историк? Не физик?
– Именно историк, как и сам барон фон Рунсдорф. И нам нужно убедить его в том, что инженер Блау гений, который способен перевернуть современную науку. Для этой цели и нужен «архив».
– А кто с бароном кроме Рикслера?
– Один русский по фамилии Лимоненко. Но о нем мы погорим в другой раз, Лена.
– Операция довольно серьезная, Иван Артурович.
– Да. «Подмена» дело не из легких. Но если все получится то мы можем собой гордится.
– Мне нужно внимательно познакомится с делом.
– Вот тебе папка с секретными документами, Лена. Выносить это из здания строго запрещено! Изучать только здесь и в обстановке строгой секретности. Никто кроме тебя этого видеть не должен!
– Я все поняла, Иван Артурович. Не в первый раз я работаю с секретными документами.
– Для тебя выделил отдельный кабинет для работы.
– Я уже освоилась там, Иван Артурович. Спасибо за заботу.
– Иди туда и изучай все, что здесь есть! Изучай внимательно и обращай внимание на детали!
– Есть, товарищ старший майор госбезопасности!
– Утром придешь и доложишь.
– Утром? Так скоро?
– Времени мало, лейтенант Костина! Жду вас завтра утром!
– Есть, товарищ старший майор государственной безопасности…
***
Утром лейтенант госбезопасности Костина явилась в кабинет Нольмана.
– Товарищ старший майор, лейтенант Костина!
– Проходите, лейтенант.
– Я познакомилась с отчетом.
Она вернула папку Нольману. Тот проверил документы. Снова завязал папку и положил её в сейф.
– И что скажете? – спросил старший майор.
– Я должна говорить правду?
– Что за глупый вопрос, лейтенант Костина!
– Дело кажется мне бесперспективным, товарищ старший майор.
– Почему же?
– Немцы не поверят в это. Нам ведь противостоят не круглые идиоты. В той паке, которую вы убрали в сейф есть отчет инженер-полковника Ломанова. В нем сказано, что «беседуя с Блау, я установил, что он не обладает даже самыми элементарными сведениями по части физики, механики, электротехники».
– И что же? Мнение Ломанова так повлияло на вас? Это мнение одного человека.
– Но это мнение эксперта, товарищ старший майор. Потому я и сказала, что дело бесперспективное.
– Так считаете не только вы, лейтенант.
– Не только я?
–Комиссар госбезопасности Максимов сомневается. Но я вам вот что скажу, Лена. Дело это весьма перспективное. Да нам противостоят не полные дураки. В этом вы правы. И комиссар прав. Но все зависит от того как все это подать!
– Но в отчете сказано, что разработки Блау это технический абсурд.
– А мы представим его разработки как перспективную область исследования. И немцы должны ухватиться за это. В Харькове работает представитель Гиммлера барон фон Рунсдорф.
– Это мне уже известно, товарищ Нольман.
– Но кто такой этот Рунсдорф?
– Аристократ.
– Еще?
– В прошлом адъютант рейхсфюрера Гиммлера.
Нольман добавил:
– А еще Рунсдорф человек из Аненербе12.
– И что же что он из Аненербе? – не поняла Костина.
– Это особенная организация. Многие в ведомстве Гиммлера повернуты на мистических загадках. А Рунсдорф еще и историк. Специалист по Средним векам.
– И что же?
– Он совсем не его отец, которого так ловко провели русские контрразведчики в начале века. Он поверил Гитлеру в том, что немецкая нордическая раса исключительная. Такой человек как барон Рунсдорф поверит в то, что мы ему подсунем. А он убедит Гиммлера! Ведь наверняка это он привлек внимание Гиммлера к архиву Пильчикова.
– Упоминание об архиве профессора он нашел в бумагах своего отца, Иван Артурович. Генерал фон Рунсдорф разработал операцию по устранению Пильчикова в 1908 году. Но это всего лишь предположения.
– Нет. Я уверен, что все именно так, Лена. Царская контрразведка еще до начала войны в 1914 году подбросила австрийскому генштабу фальшивку в виде «архива» Пильчикова. Тогда Рунсдорф-старший посылал в Харьков своих агентов с целью поиска архива. Царская контрразведка хотела поймать агентов Рунсдорфа на «архив». А может у них были и еще более важные планы. Теперь мы этого не узнаем. Документов по делу мало. Но Рунсдорф старший так и не успокоился по поводу архива. И его сын сейчас в Харькове. Именно он станет инструментом для грандиозной дезинформации!
– Но мы не так много знаем о нынешнем бароне Рунсдорфе, Иван Артурович. По линии агентурной разведки нам сообщили совсем не много.
– А что они могли еще сообщить? Барон никогда не попадал в сферу наших интересов, Лена. И нам нужно узнать его лично.
– И это задача группы капитана Кравцова, которая работает в Харькове? Но состав этой группы невелик.
– Достаточный состав. Больше и не требуется. Кравцов справился со своей задачей. Он продолжает выступать на сцене и его легенда работает. Хотя мне говорили, что это авантюра забрасывать в город бывшего сотрудника НКГБ Харькова. А личность он теперь публичная – певец Савик Нечипоренко. Но как Кравцов блестяще вжился в роль!
– Но как он сможет приблизиться к барону?
– С ним певица Ада Лепинская.
– Она всего лишь второй голос у Савика.
– Большего и не нужно. Затмить Савика она не должна. Но вот понравиться барону может. И если он увязнет в «медовой ловушке» то мы попадем прямо в цель.
– Но ведь не Лепинская подбросит барону архив?
– Нет, конечно. Барон работает по заданию Гиммлера и никого в свои дела не посвящает. Даже начальник гестапо Харькова Клейнер точно не знает, что он там делает.
– Вы говорили про адъютанта барона лейтенанта Рикслера. А кто еще в его команде? Вы вчера мне назвали русскую фамилию. Лимоненко.
– Это я выяснил совсем недавно. Рунсдорф привлек для работы некоего товарища Лимоненко Владислава Антоновича. Он учился в Харьковском университете и занимался архивной работой.
– И барон доверяет русскому, но не доверяет начальнику гестапо? А откуда взялся при бароне этот Лимоненко?
– Лимоненко работает в фельдкомендатуре при военном коменданте Харькова полковнике Лайденбахе.
– Работает кем?
– Печатает на машинке. И очевидно сам Лайденбах и порекомендовал Лимоненко Рунсдорфу. Он человек пожилой и у его есть жена и двое внуков. Родители детей погибли и Лимоненко сейчас единственный кормилец в семье.
Глава 2
Приказ Импресарио.
«С целью зашифровки и легализации агентуры враг снабжает её различными гражданскими и воинскими документами, как-то: паспортами, удостоверениями командного и начальствующего состава, красноармейскими книжками, командирскими удостоверениями, оперативными предписаниями и различными справками. Последние частично захвачены в период наступления германской армии, отобраны у военнопленных и населения, изъяты у убитых и раненых бойцов, командиров, политработников или сфабрикованы немецкой разведкой».
Директива НКВД СССР «Об усилении борьбы с агентурой противника, действующей на нашей территории под прикрытием советских документов». Март, 1942 года.
***
Харьков.
Группа Кравцова.
Сентябрь, 1942 год.
Капитан госбезопасности Кравцов уже несколько месяцев работал в Харькове. Ему удалось перевоплотиться в исполнителя песен Савика Нечипоренко. Румынские офицеры признали в нем того, чьи концерты они посещали в Бухаресте. Среди друзей Савика была даже майор Ион Драгалина сын генерала Корнелиу Драгалина, командующего 6-м румынским корпусом.
Из центра еще в июне группе Кравцова-Нечипоренко передали строгий приказ – заниматься концертной деятельностью и ничем больше! Нольман переживал, что обстоятельства внедрения группы были не совсем чистыми. Дабы заменить настоящего Савика Нечипоренко на Кравцова, пришлось организовать налет «партизан» на машину с артистами и охрану уничтожить. Савик при этом был убит, хотя Нольман хотел оставить его в живых, дабы он подделся с Кравцовым основными фактами своей биографии. Но шальная пуля сразу унесла жизнь певца. Пришлось импровизировать.
В Москву переправили только певичку Аду Лепинскую…
***
Нольман сказал Аде:
– Вам ничего не грозит, и вы спокойно переживете войну в специальном учреждении, где условия содержания хорошие. Это совсем не лагерь для военнопленных.
– Но я не ваш враг, господин офицер. Я только певица.
– Вас заставили ехать в Харьков?
– Нет. Я сопровождала Савика. Я всего лишь его сопровождение. Основной человек в нашем музыкальном коллективе он. А певицу он мог взять любую. Не только меня.
– Вы были с ним близки? – спросил Нольман.
– Совсем недолго, господин офицер. Теперь как женщина я Савика не интересую. У него есть и более молодые любовницы. Но и Савик человек не военный.
– Мне нужно знать о нем все.
– Все?
– Всё, что знаете вы, Ада.
– Но я знаю про Савика не так много. Мы с ним были любовниками в прошлом. Но не были так близки, чтобы он делался со мной своими тайнами, господин офицер. Вам лучше спросить его самого.
– Это невозможно.
– Неневозможно? – удивилась Ада.
– Савик Нечипоренко умер от полученного ранения как и его аккомпаниатор. Рассказать он не сможет ничего. И теперь ваша судьба в ваших руках.
– Но что я могу, господин офицер? – в отчаянии спросила она.
– Я вам объясню. Сейчас здесь будет женщина, которая станет вами.
– Мной? – не поняла Ада.
– Вами! Она поедет в Харьков вместо вас и будет там петь. И вы должны поработать с ней так, чтобы все поверили там, что она это вы.
– Но ведь Савика нет.
– Это не ваша забота, Ада. Вам нужно подготовить нашего человека.
В камеру вошла курсант разведшколы Антонина Шарко.
Ада посмотрела на молодую девушку.
– Она?
– Да, – сказал Нольман.
– Но эта девушка моложе и совсем не похожа на меня.
– Это пока. На ней нет никакой косметики, и волосы её собраны в жгут на затылке. Мы это изменим.
– Мне 34 года. А этой девушке едва 20 лет.
– Вам 34? Но в документах указано 26 лет!
– Я уменьшила свой возраст. И я выгляжу моложе своих лет, господин офицер.
Нольман посмотрел на Шарко. Фигуры у женщин были приблизительно одинаковые. Только грудь у Ады была немного больше. Но эту проблему можно решить подкладками. А вот возраст! Шарко 21 год, а настоящей Аде 34 года! Разница в 13 лет существенная.
– Я справлюсь, товарищ старший майор, – сказала Шарко…
***
По версии пришедшего в Харьков Савика и его подруги Ады Лепинской их захватили партизаны. Продержали неделю и затем отпустили. При нападении Савик был опасно ранен в руку, и едва не началось заражение. В отряде помощи ему почти никакой не оказали. Основное лечение прошло в немецком офицерском госпитале.
Инициатором ранения Савика в руку был старший майор Нольман. Дело в том, что настоящий Савик Нечипоренко отлично играл на рояле. Кравцов этого не умел. Пришлось импровизировать.
Из «партизанского плена» Савик вернулся помятым. Его лицо «украшали» синяки, но голос не пострадал. Участие капитана Кравцова в самодеятельности сделало свое дело. Песни Петра Лещенко удавались ему хорошо. А вместе с Адой они отлично исполняли русские старые романсы.
Ада Лепинская, курсант разведшколы Антонина Шарко, таким голосом как Савик не обладала, но зато была весьма красива. И нравилась немецким и румынским офицерам.
Пианист Жора Гусевич, якобы нанятый Савиком в Харькове вместо погибшего при «нападении партизан» аккомпаниатора, был настоящим виртуозом.
Кравцов потребовал от группы забыть свои настоящие имена и даже в личных разговорах быть теми, кто они есть сейчас. Артистами и никем иным.
– Тебе, Ада, интересоваться офицерами! Настоящая Ада желала составить себе выгодную партию. Потому принимай ухаживания офицеров как должное. Ада к ним привыкла. А Жора любит золото и должен искать, где его купить.
– Я человек в вашей компании новый и про меня никто не знает.
– Это так, Жора, но ты нам нужен со связями на местном рынке. Заводи их в свободное от концертов время.
– Я все понял, Савик…
***
Но в сентябрьский день 1942 года Савик Нечипоренко получил эстафету от Импресарио (Нольмана). Там был приказ начинать работать.
Задачу перед ним поставили сложную. Скоро в Харькове будет «архив профессора Пильчикова». И этот архив должен попасть в руки барона Рунсдорфа. Нольман предлагал действовать через Лимоненко. Хотя Кравцову была дана свобода выбора в этом вопросе, если через Лимоненко сделать работу не получится.
Нольман также передал приказ, что опасность велика и все контакты группы с подпольем запрещались категорически. Связь он будет держать только через скобяную лавку на улице Мироносицкой – «Скобяной товар Антипенко и Ко».
Также Нольман сообщал что «наблюдатель» зафиксировал снятие всякой активности агентов гестапо в отношении группы Савика Нечипоренко. Старший майор хвалил его за осторожность и советовал в дальнейшем быть еще более бдительным.
Савик еще раз прочитал послание и сжег его. И шифрованный оригинал и расшифровка исчезли в пламени. Нужно было сообщить новости группе…
***
Ада Лепинская знала, что говорить в номере Савика Нечипоренко нельзя. Хотя гестапо уже перестало их «слушать». Там они всегда изображали артистов и были ими на деле. Она рассказывала о своих интрижках и советовалась как вести себя с румынскими офицерами.
Сегодня она получила личное приглашение в ресторан на вечеринку офицеров-летчиков. Совсем недавно группа пилотов из авиаполка «Крылья Германии» прибыла из Сталинграда. От них Лепинская узнала новости.
– Это те самые, что завалили твою гримёрку цветами? – спросил Жора Гусевич.
– Так много цветов я не видела в своей жизни. В моей маленькой гримерной и развернуться нельзя. Хотя после их разговоров мне не до цветов.
– Что-то случилось? – спросил Жора уже серьезно.
– Эти летчики поведали мне страшные вещи. 24 августа силы 4-го воздушного флота Германии произвели самую долгую и разрушительную бомбардировку Сталинграда.
– И что? Подробности какие?
– Центр города превращен в руины, – тихо сказала Ада.
– Как?
– После фугасных бомб немцы стали бросать на город зажигательные бомбы. Образовался огромный огненный вихрь, который выжег центральную часть города! И там были люди. Много людей.
– Но город еще стоит, – сказал Жора. – Так ведь?
– Летчики говорят, что благодаря их «работе» ударные части 6-й армии немцев вышли к Волге.
Савик сказал Аде:
– Хватит! Город стоит, и будет стоять. Это факт. Они его не возьмут. А тебе не стоит выходить с таким лицом на сцену, Ада.
– Но, ты сам понимаешь, командир…
– Савик! – поправил Жору Кравцов. – И я все понимаю. Но нашу работу никто не отменил! Не хватало еще провалиться на этом! Ты что-то говорила про цветы, Ада?
– Цветы?
– Ну, ты сказала, что тебе подарили много цветов.
– Да, – задумчиво произнесла она. – Так много цветов я не видела в своей жизни. Эти летчики люди весьма щедрые. В моей гримёрке нет места из-за букетов.
– Намекаешь, чтобы я уступил тебе свою? – спросил Савик. – Я бы охотно это сделал, Ада, но звезда все-таки я. Нельзя мне терять статус звезды.
Ада и Жора поняли, чего требует командир.
– У меня гримёрки вообще нет, и я не жалуюсь, – сказал Жора.
– Ты не артист в полной мере, Жора. Зрители смотрят на меня. Аккомпаниатора они едва ли замечают! – сказала Ада.
– А Савика?
– Вчера за столом в «Золотом якоре» ты пялил глаза на официантку Любу. Или ты смотрел на пригласившего нас майора Драгалину? Вот тебе и ответ на твой вопрос. Они смотрят на меня. Это офицеры, а не девушки, которым нравится Савик.
– Но на афишах написано – «Песни Савика Нечипоренко»! «Лучшие песни из репертуара Петра Лещенко в исполнении Савика Нечипоренко»!
– А вот завтра спой «Пару гнедых» без меня и посмотришь, что будет!
– Вы забыли одну важную вещь, – Жора напоминал певцу и певице, – что нас просили вставить в репертуар несколько немецких песен. И это просьба оберштурмбаннфюрера Клейнера.
– Он пока не настаивает.
– Но стоит выучить хоть одну. Не стоит ссориться гестапо. Мы слишком загостились в Харькове.
– Наши гастроли продлили, – сказал Нечипоренко. – И для города хорошо, и немцам хорошо, и их союзникам. Кстати, Ада, а почему майор Драгалина все еще здесь?
Певица ответила:
– А я откуда знаю?
– Он в последнее время часто тебя сопровождает. Его воинская часть, насколько мне известно, под Сталинградом с армией Паулюса. А доблестный майор все еще здесь.
– Он сам не горит желанием сражаться, а его отец генерал румынской армии. Свое мужество он уже проявил, получил награду и теперь наслаждается отдыхом после ранения.
– Драгалина ничего не делает и в госпитале больше не появляется. Он проводит дни в ресторанах, катается на машине, заводит романы с местными женщинами.
– А еще играет в карты. И постоянно проигрывает, – сказал Савик. – Но денег у него много. Я сам вчера видел как он доставал свой бумажник.
– Папаша обеспечивает его деньгами, – сказал Жора. – Но нам стоит спуститься в ресторан поужинать. Там сегодня тихо.
– Я только ЗА, – сказала Ада. – Сегодня мне не придется развлекать пением румынских офицеров.
***
В ресторане они расположились за дальним столиком. Хотя посетителей было совсем не много.
– Приказ от Импресарио, – сказал Савик, когда официант удалился и оставил артистов одних.
– Наконец-то, – произнес Жора. – А то я подумал, что о нас забыли.
– Начинаем работать. Скоро в Харьков доставят то, ради чего мы с вами здесь.
– Бумаги профессора? – спросила Ада.
– Да. У них все готово. И теперь дело за нами, друзья мои. И дело опасное. Всем нужно соблюдать максимум осторожности! Никакой самодеятельности! Ни одного шага без моего приказа.
– Что нам поручено?
– Импресарио поставил задачу – срочно прощупать господина Лимоненко.
– Прощупать? – спросила Ада. – Мы это уже сделали месяц назад. Я знаю его жену и внуков.
– Но теперь наша задача усложнилась. Импресарио советует работать через Лимоненко.
– Это приказ Импресарио? – спросил Жора. – Или совет?
– Нам предстоит работать через него, – сказал Савик.
– Но ты не ответил?
– Это совет! – сказал Нечипоренко. – Но я согласен с Импресарио. Барон никого больше к себе не подпустил. Только он сам, его адъютант Рикслер и Лимоненко. А нам нужно срочно приступать к делу. Ведь это только первая фаза операции. И наша задача это обеспечить. Любой ценой. И провалить дело мы не можем.
– Но как нам использовать Лимоненко? – спросила Ада. – Открыто или втемную?
– Ответ на этот вопрос Импресарио оставил за нами. Они в центре считают, что наше внедрение прошло успешно.
– Сколько у нас времени? – спросила Ада.
– Две недели, – ответил Савик.
– Но мы не знаем деталей, – сказала Ада.
– А нам и не нужно знать детали, Ада. Нам нужно обеспечить ознакомление господина Лимоненко с документами, которые скоро прибудут из центра. Дальше нам смотреть не нужно. Только узкая задача. Но исполнено все должно быть безупречно.
Жора давно имел план как это сделать и повторил его:
– Я уже предлагал вам как все исполнить!
Гусевич напомнил о происшествии с Адой, которое случилось месяц назад…
***
Ада Лепинская часто появлялась в обществе немецких и румынских офицеров. Такова «легенда» и она следовала ей. Роскошные наряды, меха, рестораны, шампанское даже стали привлекать девушку, пришедшую в разведшколу НКГБ из рабочего предместья.
Но не все смотрели на флирт певички благосклонно. Местные молодые люди, вчерашние комсомольцы и студенты харьковских вузов, решили подкараулить певицу ночью и остричь ей волосы, дабы показать остальным представительницам прекрасного пола, что дарить вниманием вражеских офицеров недопустимо.
Летним вечером майор румынской армии Драгалина привез певицу домой. Сама Ада попросила:
– Остановите здесь, майор.
– Здесь?
– Да. Не нужно везти меня к самому подъезду.
– Но…
– Майор, это моя просьба. Я не хочу лишних разговоров. Слишком многие люди, услышав шум автомобиля, теперь выглядывают в окна.
– Какое мне дело до этих людей? Пусть себе смотрят.
– Но мне есть дело. Я прошу вас, Драгалина.
– Как хотите, фройлен Ада. Но позвольте мне хотя бы проводить вас.
– Не нужно. Здесь всего два шага до моего дома.
– Я могу надеяться на встречу завтра?
– Конечно, майор я пою как всегда вечером, и вы как всегда будете в ресторане.
Драгалина помог даме выйти из авто и по её требованию уехал. Ада пошла к дому пешком. Каблучки гулко стучали по мостовой.
Четверо молодых людей встретили Аду в проулке и набросились на неё. Она среагировала мгновенно и уложила всех. Юноши не знали, что нарвались на лучшую курсантку разведшколы НКГБ.
Лепинская опомнилась уже после того как все они лежали на земле. Она повела себя совсем не так, как должна была повести певица. Но что сделано, то сделано.
Она подошла к одному и показала браунинг в своей руке:
– Вы кто такие?
– Русские люди, – ответил юноша.
– И у вас у русских принято нападать на женщину вчетвером?
– Мы не хотели причинить вам вред.
– Вот как? А что вы хотели?
Парень показал ножницы.
Ада не поняла:
– А это зачем?
– Мы хотели обрезать вам волосы.
– Мне? Но зачем?
– Вы гуляете с немцами. А русская женщина не может ходить по руку с врагом. Вас привез сюда немец.
– Румын, – уточнила Ада.
– Что? – не понял молодой человек.
– Вы сказали, что меня привез немец. Но это был майор румынской армии.
– Какая разница? Он враг!
– Поняла, – ответила Ада. – Вы изображаете из себя партизан? А я могу сейчас сдать вас в полицию. Нарушение комендантского часа и нападение на женщину. Скажу больше политическое нападение. Вас повесят!
Юноши молчали.
– Но у меня хорошее настроение и потому пошли вон отсюда!
– Что?
Ада убрала пистолет в сумочку.
– Убирайтесь!
– Как скажете, дамочка.
Ада отпустила их, забрав у одного документы и пообещав вернуть их на днях.
Когда она зашла в квартиру, Савик сразу увидел её растрепанные волосы.
– Что с тобой? – спросил он. – Драгалина распустил руки?
– Нет. Драгалина джентльмен.
– Но тебя будто помяли, Ада. Жора, иди сюда.
Гусевич явился на зов и также отметил, что Ада выглядит не так как обычно.
– На меня напали, – призналась она.
– Кто? – спросил Жора.
– Какие-то юноши.
– Какие еще юноши? Ты о чем?
– Молодым людям не понравилась моя компания. Хотя что они имеют против майора Драгалины?
– Хватит дурачиться! – строго сказал Савик. – Объясни что произошло?
Ада Лепинская все рассказала.
Савика это испугало.
– Провокация гестапо! – сказу сказал он. – Они не смогли поймать нас на «кузину». Так сделали еще умнее! И Ада сразу попалась!
– Попалась? – недоумевала Ада. – Ты сейчас о чём?
– О твоем мастерстве, Ада!
– Но я только отстояла себя. Дала отпор мальчишкам. Что здесь такого?
– А ты не понимаешь? Жора, скажи ей!
Гусевич вступился за Аду:
– А что такого она сделала, Савик?
– Певица дала отпор четверым молодым людям! Это не кажется тебе странным?
– Это мальчишки, двоим лет по 16 не больше. И двое постарше.
– Но ты певица, а не диверсант. Вильке, если это он устроил, сразу заинтересуется, откуда у тебя такие навыки. У певицы, которая все время пела в ресторанах.
– Я не думаю, что мальчишки из гестапо, Савик. Они видели меня с немцами и решили обрезать мне волосы. Как месть за то, что я гуляю с оккупантами.
– А если ты ошибаешься, Ада?
– У одного я забрала документы!
Савика это обрадовало:
– Хоть что-то хорошее! Дай сюда!
Она отдала бумагу, изъятую из кармана пиджака нападавшего
– Юрий Бойко, – прочитал Савик. – Семнадцати лет от роду. Не похож на сотрудника полиции. Хотя кто знает? Вы знаете, что нужно делать в таком случае.
Ада понимала, о чем сказал командир. Нужно пожаловаться в полицию на парней.
– И написать жалобу нужно уже завтра утром! – отдал приказ Савик. – Я сам отнесу это в полицию.
– Командир!
– Савик, – поправил Жору Кравцов.
– Савик, этого делать нельзя!
– Жора! Это наш долг. Я не могу рисковать операцией. Если это провокация, то наша жалоба снимет с нас все подозрения!
– Но парня повесят!
– Не думаю, что наказание будет таким суровым, – сказал Савик. – Оружия у парней не было. Так что отделаются легким испугом.
– Нет. После нападения на Аду полицаи подростков вздернут. Она пользуется такой популярностью среди офицеров, что обязательно вздернут.
Лепинская поддержала Жору:
– Согласна. Жаловаться нельзя.
– Я уже однажды проявил лишнюю инициативу и нарушил приказ. И где я оказался? На фронте в разведроте. Но это не так плохо. Я мог бы попасть в лагерь. Во второй раз мое наказание будет много больше. А вы предлагаете мне поставить под удар операцию.
– Но я не думаю, что парни служат в полиции или работают на гестапо. Они сказали мне правду, Савик. Позволь мне самой все выяснить. Я завтра верну его документы и проясню ситуацию.
– Нет! – решительно «отрезал» Нечипоренко. – Наша задача не спасать местных подростков. Они сами влезли туда, куда влезать не стоило. Наша задача выполнить приказ.
– Я могу взять все на себя, – сказала Ада.
– Ты о чем?
– Напали парни на меня. А я могла ведь не поделиться с вами подробностями моего вечера. Так что рискую только я, но не вы!
Кравцов тогда дал себя уговорить и нарушил инструкцию…
***
И вот месяц спустя Жора Гусевич, предложил использовать парня, по имени Юрий Бойко.
– Задействовать студента? – Савику эта идея не понравилась.
Жора предлагал использовать найденных Адой случайных молодых парней, которые организовали нечто вроде комсомольского подполья и искали выход на людей «с той стороны».
– Парни хотят работать, Савик! Я пока усмирила их пыл, но может пришло время?
– Привлекать к операции людей со стороны категорически запрещено! Каждого нового человека нужно проводить через центр. Проверка займет слишком много времени. Около месяца. А у нас две недели!
– Дай мне навести справки, Савик! Бойко студент первого курса технологического факультета!
– Нет! – покачал головой Савик. – Однажды я вам уже уступил! И этот Бойко жив и здоров.
– А если не Ада, а я теперь пойду с ним на контакт? – предложил Жора.– И меня никто не опознает в случае чего. Я никогда не забываю о конспирации.
– Нет! – снова ответил Савик.
– Но студент технологического факультета это именно то, что нам нужно! Почему не попробовать?
– Я уже сказал почему! Нам строго запрещено привлекать посторонних людей без согласования с центром.
– Тогда что предлагаешь ты? Как мы будем действовать?
– Через городской архив, – коротко ответил Савик. – Мы сможем подбросить туда документы.
– Подбросить да, но Лимоненко хорошо знает архив! – возразила Ада. – Его насторожит появление там документов.
Савик ответил:
– Никто и не собирается действовать топорно! Я знаю кто такой Лимоненко. Он человек дотошный и всю большую папку пропустить не мог. Но он мог пропустить пару документов Пильчикова. И эта пара документов выведет его на весь архив.
– Это слишком долго, Савик. Дай мне хоть проверить студента.
Кравцов сказал:
– Импресарио не даст добро на вербовку. Операция слишком серьезная.
– Но студент почти ничего знать не будет, – настаивал Жора. – Он будет лишь посредником. Нам и докладывать об этом не нужно.
– Ты снова за своё? – строго посмотрел на него Савик. – Если тебе неизвестно к чему приводит самодеятельность в нашей работе, то мне это известно хорошо. Импресарио не любит когда его приказы исполняются неточно.
Ада больше спорить не хотела:
– Твои приказы, Савик?
– Еще раз контакты Лимоненко.
– Мы уже отследили все его маршруты, – сказала Ада. – Я проведу проверку…
***
Харьков.
Группа Бойко.
Сентябрь, 1942 год.
Юрий Бойко и шесть его товарищей уже несколько месяцев как создали подпольную организацию. Все началось с того, что они слушали новости советского радио, используя приемник, имевшийся на чердаке у Бойко. Приёмники приказано было сдать под страхом смерти ещё в декабре 1941 года, но Юрий скрыл свой.
Молодым людям нравилось собираться тайно и чувствовать себя разведчиками. Но после очередного теракта, устроенного настоящими подпольщиками в Харькове, они увидели ничтожность своей работы.
– Слышали, что на Сумской полицая зарезали? – принес очередную новость друг Юрия Влад.
– Когда?
– Сегодня ночью.
– Откуда знаешь?
– Вся улица шумит. Я сразу к тебе. Где остальные?
– Скоро будут, – сказал Бойко.
Вскоре собрались все.
Юрий сказал:
– Сегодня настоящие советские люди нанесли новый удар. Был убит полицай.