Ларец графа Сен-Жермен

– Татьяна Семеновна, нельзя ли быстрее? – Анна из последних сил старалась говорить спокойно, но в голосе невольно прозвучало раздражение.

– Иду-иду, – домработница нагнулась, зашнуровывая ботинки.

Анна прикусила губу – ну, это надолго. Она взглянула на часы – время на пределе, если попадет в пробку, можно и не успеть.

– Да разве ж я не понимаю, что поезд ждать не станет, – бормотала, неловко разгибаясь, домработница, – готова я уже, готова, только сумку возьму.

Сто лет она застегивала сумку и надевала перед зеркалом жуткий малиновый берет, хотя на улице сегодня тепло и солнце светит как летом. Анна в который раз подивилась про себя – ведь не старая же тетка, а одевается как древняя старуха! Впрочем, Анну это никак не касается. Тетка неплохая, старательная, квартиру убирает чисто, а что некоторые тараканы в голове присутствуют, и довольно крупные, так если бы их не было, она бы другую работу нашла.

Наконец Татьяна Семеновна потопала к двери. Анна подхватила дорожную сумку и бросилась следом.

– Утюг я проверила… – бормотала домработница в лифте, – воду перекрыла, свет везде выключила… газ…

Анна только вздохнула и закатила глаза – какой газ? У нее же плита электрическая!

– Лишний раз проверить не мешает… – Татьяна Семеновна поджала губы.

Анна поскорее отвернулась, чтобы не сказать грубость. В конце концов, домработница не виновата, что у Анны на работе мало того что постоянный цейтнот, так еще и бесконечные форс-мажорные обстоятельства. Селиверстов сам лично звонил из Москвы, и таким злым она никогда его не слышала. «Это еще цветочки, – думала Анна, – что он, интересно, еще выскажет ей при встрече?»

Ее компания совсем недавно установила в фирме Селиверстова полный пакет всех программ по компьютерной безопасности, Селиверстов заплатил приличные деньги, и вот, не прошло и двух месяцев, как какой-то предприимчивый хакер влез в базу данных и скачал едва ли не все сведения о клиентах. Сведения были строго конфиденциальны, фирма Селиверстова занимается финансовыми консультациями, и ясно, что клиенты не хотели афишировать свои проблемы. Судя по тому, что, в общем-то, вполне вменяемый господин Селиверстов был с Анной непривычно груб, ему от клиентов досталось по первое число.

Вот поэтому Анна и сорвалась в Москву посреди дня, ведь нужно приехать и застать всех на месте. Хотя Селиверстов сказал, что никого из офиса не выпустит, пока не разберется с проблемой, хоть до ночи будут сидеть.

Лифт наконец доехал до первого этажа, Анна бросилась к выходу, но тут взгляд ее упал на почтовые ящики. Из ее семнадцатого номера торчал ворох бумаг. Опять накидали разной ерунды, ведь говорила же консьержке, чтобы не пускала в дом всех этих, с листовками! Вдруг что нужное там затеряется? У нее нет времени бегать потом по коммунальным службам, искать квитанции…

Анна подскочила к ящику и вывалила из него кучу разноцветного бумажного хлама.

– Всё на помойку! – бормотала она, наскоро перебирая листовки и рекламные буклеты. – На что только лес переводят…

– А вот, смотрите! – торжествующе закричала домработница и выхватила квитанцию на посылку.

Анна вгляделась – и верно, почтовое извещение… «На ваше имя получена посылка… извещение повторное… если в течение пяти дней посылка не будет получена…» Так-так, все понятно, очередная посылка от тети Любы.

Ее двоюродная тетка жила в Смоленской области, сильно жалела племянницу и рвалась о ней заботиться. Анне едва-едва удалось уговорить ее проявлять заботу издали.

Тетя Люба и правда хорошо к ней относилась, но в нынешних обстоятельствах никак нельзя было пускать ее к себе. Недавно тетя Люба справила юбилей – шестьдесят лет, Анна заранее послала ей нарядное платье, выкроив время для похода по магазинам.

«Как это ты угадала с размером? Сидит как влитое», – радостно причитала тетя Люба по телефону.

Анна только усмехалась – она прекрасно знала свою тетку и просто прибавила к пятьдесят второму размеру, указанному тетей Любой, еще два. Получилось в самый раз.

Платье помогло – в том самом ресторане, где справляли юбилей, тетя Люба познакомилась с очень приличным вдовцом, и теперь дело, кажется, налаживается. Однако даже в таких обстоятельствах племянницу тетя Люба не забывает и регулярно шлет ей посылки. Домашнее варенье, сушеные грибы и теплые вязаные носки.

Анна вздохнула – посылку надо обязательно получить, а то она уйдет обратно, и тогда не оберешься от тети Любы неприятностей. Она всполошится, начнет звонить, придумает себе, что Анна тяжело заболела, раз даже на почту не смогла сходить, и, чего доброго, притащится в Петербург с медом и малиной.

– Татьяна Семеновна, дорогая! – попросила Анна. – Вы не могли бы получить посылку?

– Да кто же мне выдаст? – Домработница поджала губы, ей не хотелось тащить с почты тяжеленную посылку. – Она же на ваше имя…

– А я позвоню сейчас и договорюсь… – в голосе Анны появились просительные нотки, и домработница смягчилась.

– Паспорт-то у меня с собой… на дачу позавчера ездила, так из сумки его и не выложила… у меня ведь льготный билет, а его без паспорта не продадут…

Анна уже набирала телефон почтового отделения, напечатанный на извещении. Там против обыкновения отнеслись к ней с пониманием, сказали, чтобы она написала от руки доверенность на получение посылки, и все будет в порядке.

Анна договорилась, что посылку домработница оставит у консьержки, потому что ключи от квартиры та ни за что не хотела брать.

– И не просите меня, и не уговаривайте! – отмахивалась она, когда Анна предлагала ей ключи. – Что-то у вас пропадет, а на меня подумают! Я на это не согласная!

Консьержка кивала из своей будочки – не волнуйтесь, Анна Павловна, мол, все будет в порядке, постоит у меня ваша посылочка, никуда не денется. Анна взглянула на часы, охнула и помчалась к метро – так будет надежнее, а то с этими пробками, и правда, на «Сапсан» можно опоздать.

Татьяна Семеновна осталась поболтать с консьержкой, и Анна безуспешно пыталась отогнать от себя мысли, что говорить они будут о ней. И то верно, о чем им еще разговаривать? Обсуждать жильцов и хозяев, больше и тем никаких нету. Что о ней скажет консьержка? Тихая жиличка, вечно ее дома не бывает, с работы поздно приходит, и все бегом, все бегом. Одета, конечно, хорошо, но выглядит на все свои годы, а может, и старше. Въехала к ним в дом более полугода, и всегда у нее тихо. Ни гостей, ни подруг, и мужчина никакой не ходит. Вот чего нет, того нет, одна она как перст, ни мужа, ни детей.

Это точно, станет поддакивать домработница, никого у нее нету. Она и дома-то старается не бывать, потому что дом неуютный, все равно как номер гостиничный. Занавески купила какие есть, все вздыхает, что они не подходят, а новые заказать никак не соберется. Рукой только махнет – ах, оставьте, Татьяна Семеновна, некогда мне этим заниматься совсем, работы много! Одежда, конечно, у нее дорогая, что говорить, косметики всякой в ванной навалом, а толку? Так-то она женщина интересная, ежели подкраситься да волосы уложить, так все при ней. На фигуру, конечно, худовата, да теперь так модно. Но все куда-то несется, все торопится, все слова цедит сквозь зубы, брови хмурит, какой мужчина такое потерпит? Мужики любят, чтобы женщина вокруг них увивалась, никуда не торопилась, ласковыми словами называла, ужин вкусный подавала. С этой такой номер не пройдет…

А консьержка хмыкнет понимающе, сложит губки куриной гузкой и закивает с фальшивым сочувствием, а у самой глаза заблестят от предвкушения. И, видя такой неподдельный интерес, ее собеседница наклонится низко и доверительным полушепотом сообщит ей все подробности ее, Анны, личной жизни. Домработницы всегда все знают, это еще Булгаков заметил.

Анна скрипнула зубами и осознала себя в метро. Надо же, отвлеклась и едва не проехала свою остановку.

На поезд она успела едва-едва, прибежала за пять минут до отправления. Поезд сидячий, ее место у окна. Народу в вагоне немного, так что соседнее место пустует, это очень хорошо – никто не привяжется с разговорами.

Анна выпила воды, отдышалась и откинулась на спинку кресла. Можно немного подремать. Или подумать, как строить разговор с Селиверстовым.

Но сон не шел. А вместо деловых мыслей в голове Анны возникли воспоминания о том, как примерно год назад кончилась ее личная жизнь. Да что там личная, кончилась просто жизнь.

Пропало надежное мужское плечо рядом, пропали совместные планы и мечты, пропали редкие поездки в отпуск, когда телефон отключен, и они только вдвоем, ненадолго, но одни, и никто не помешает. Пропали безмятежные воскресные утра, когда можно выпить кофе в халате и сидеть за столом долго-долго, разговаривая о пустяках, пропали нечастые свободные вечера, когда можно поваляться на диване в обнимку, читая или бездумно глядя в экран телевизора.

Ничего этого больше нет. Потому что все это можно было делать только вдвоем. А этот мужчина, дорогой, любимый, единственный… теперь его не существует.

Нет, с ним все в порядке, он жив, здоров и даже очень неплохо выглядит. Во всяком случае, ему сейчас гораздо лучше, чем ей. Еще бы, с молодой-то женой…

Анна открыла глаза, потому что ей показалось, что последнюю фразу она сказала вслух. Нет, показалось. Напротив мама воркует с ребенком, девочка хорошенькая, некапризная, улыбается всем. Рядом с Анной так никто и не сел. Это радует.

Она усмехнулась про себя – как мало осталось вещей, которые ее радуют! Радуют по-настоящему. Даже работа, работа, которая всегда была для нее едва ли не самым важным на свете, даже она перестала приносить радость.

Да уж, жизнь умеет подкидывать подлянки, в ее случае это особенно наглядно.

Как же хорошо они начинали с Вадимом! Поженились рано, Анне не было еще и двадцати шести, а знакомы были давно, еще с института. Анна тогда собралась менять работу: было далеко ездить и начальник смотрел косо, чем-то она ему не угодила. Как назло, ничего хорошего не подворачивалось, она проболталась года полтора на случайных заработках и приуныла.

Вадим много работал, и ей было скучно. Мама советовала родить, пока суд да дело, и ребеночек вырастет, но Анна решила все же сначала определиться.

Очень ей не хотелось осесть дома и думать лишь о памперсах и детском питании. Только подрастет немножко – ясли-садик, детские болезни, какая уж там работа. Потом – школа, не успеешь оглянуться – время ушло, никому ты на работе не нужна. А ей хотелось сделать карьеру. Ну и деньги не помешают.

Вадим помалкивал: у него-то с работой все было в порядке – классный программист, просто супер, такого где угодно с руками оторвут. А потом умер отец Анны. Они с мамой давно были в разводе, Анна его почти не помнит – так, встречались изредка. От отца осталось какое-то имущество – квартира, загородный дом. И вот, когда родственники разобрались с наследством, оказалось, что Анне причитаются не то что бы большие, но приличные деньги. И тут Вадим как раз поссорился со своим начальством – дураки, мол, все, строят из себя, а сами ни черта в работе не секут.

Идея пришла им в головы одновременно. Просто проснулись как-то утром, повернулись друг к другу и сказали хором: «Организуем свою фирму!»

Вадим тут же опомнился – как да что, да опасно, но Анна загорелась этой идеей и начала претворять ее в жизнь. Она оформила все бумаги, потому что Вадим категорически отказался этим заниматься. Его дело – разработки, а больше он ничего не знает. Анна не спорила, взяла все на себя. Сняла скромный офис, наняла пару-тройку сотрудников, уговорила знакомую бухгалтершу заняться оформлением отчетов. Текущим учетом занималась сама – пока болталась без работы, изучила кое-как бухгалтерское дело. Фирму назвали «Секьюри-ком», область деятельности – информационная безопасность. Антивирусная защита, антиспамовая защита, защита личных данных, защита от несанкционированного проникновения – все это они обещали своим клиентам, которых, надо сказать, пока было мало.

Анна похудела, глаза ее ввалились, она моталась по выставкам высоких технологий, посещала презентации, вывесила рекламу в Интернете, на другую у них не было пока денег.

Парочку своих разработок Вадим прихватил с последней работы, еще кое-что было у него начато, и теперь появилось время закончить. Его программы были удобны в установке и работали без перебоев. Потихоньку дела у фирмы пошли на лад.

Не все было гладко, доставали конкуренты, приставали рэкетиры, обманывали сотрудники. Анна безумно уставала – физически и морально, не высыпалась и ела наспех, появились преждевременные морщинки и несколько седых волосков, но одно она знала твердо – на своего компаньона она всегда может рассчитывать. Он не подставит, не предаст, не подведет со сроками. И если не поможет советом, то просто поддержит в трудную минуту. По плечу погладит, обнимет крепко, глядишь – и полегчает, и неприятности окажутся не такими уж серьезными.

Потому что не просто совладелец фирмы, не просто компаньон – муж. Родной и любимый. Все у них общее – работа, дом. Срослись они половинками, как сиамские близнецы.

Так прошло десять лет. Отметили день рождения фирмы, к тому времени штат вырос, офис давно уже был другой – большой и современный, красиво оформленный. Были на празднике не только сотрудники, но даже кое-кто из конкурентов. Клиенты давнишние, крупные. Дела у фирмы шли неплохо, Вадим все улучшал свои разработки, Анна успешно вела переговоры, они продавали свои программы не только в России, но и в других странах.

Нужно расширяться, поняли они с Вадимом после праздника. Организовали новый отдел – продаж и рекламы, набрали людей. И среди них – Дарью Салтыкову.

Анна сама проводила собеседование. Девушка не то что бы ей понравилась – но у нее был диплом университета и стажировка в крупной фирме. Красивая девица, видная, ну вроде не глупая. И Анна ее приняла, ничего ее не кольнуло.

Ей исполнилось тридцать семь лет, и вопрос о ребенке встал ребром. Дальше будет поздно. В конце концов, сейчас она вполне может позволить себе ненадолго отстраниться от дел фирмы, нужно наконец подумать о семье.

Анна решила пока не говорить ничего Вадиму и к врачу пошла не в их клинику, куда были приписаны все сотрудники. Еще не хватало, чтобы кто-нибудь увидел ее, выходящей из кабинета гинеколога, тут же пойдут сплетни.

Доктор была пожилая. Она долго расспрашивала Анну, причем задавала вопросы, совсем не относящиеся к ее профессии.

– Мы подождем результатов анализов, – сказала она на прощание, – но предупреждаю, все будет непросто. Я работаю много лет, и не было у меня случая, чтобы люди, прожив в браке больше десяти лет и не зачав ни разу, были абсолютно здоровы. Пока же советую вам отдохнуть. Лучше поехать куда-то одной и пожить в покое. Больше гулять, и никакой экзотики.

Анна так и сделала – уехала в санаторий на две недели. Вернувшись, нашла фирму в приличном состоянии, Вадим с коммерческим директором Мишей вполне справились. Муж выглядел энергичным, глаза блестели, исчез намечающийся животик. Анна еще порадовалась – ему полезно вылезти на некоторое время из-за компьютера.

Доктор ничего не сообщила нового. Анна была здорова, и на первый взгляд ничто не мешало зачать ребенка. Она не сказала врачу, что уже примерно год не пользуется никакими противозачаточными средствами. С другой стороны, как-то у них с мужем в последнее время все редко… дел много, она устает очень…

Анна дала себе слово в ближайшее время поговорить с Вадимом.

А потом разразился кризис. То есть он, конечно, был и раньше, но наконец проявился в их области. Заказы резко стали убывать, международные переговоры сами собой сошли на нет. Денег не хватало даже на зарплату. Пришлось сократить сотрудников и сдать половину офиса торговой фирме. С таким трудом, потом и кровью налаженное дело трещало по швам.

У Анны вылетели из головы все мысли, кроме одной – спасти фирму! Спасти любой ценой!

Вот тогда начался сущий ад. Возможно, ей так казалось, потому что прошло уже десять лет напряженной работы, и Анна за это время не то что бы расслабилась, но привыкла к мысли, что она – владелица крупной фирмы, которая твердо стоит на ногах и так далее. Теперь все могло рухнуть как карточный домик, и к физическим мучениям примешались моральные. Анна никак не могла понять, что она сделала не так.

Напрасно аналитики в Интернете уверяли ее, что кризис – вещь непредсказуемая, что потери во время него неизбежны, Анна винила себя во многом. Говорить об этом с мужем она не могла – он-то при чем? Его работа, как всегда, была безупречна. И если, не дай бог, все же с фирмой придется расстаться, он работу найдет всегда. А вот что будет с ней, с Анной? Кому нужен директор прогоревшей фирмы? А больше она ничего не умеет делать. И, как выяснится буквально на днях, с этим делом она тоже справляется плохо.

Фирма выжила, и Анна даже сейчас не хочет думать, скольких лет жизни ей это стоило. И вот, когда положение их упрочилось, и женщина слегка перевела дух, Вадим преподнес ей подарочек. В один прекрасный субботний вечер он сказал, что им надо поговорить. И снова Анну ничто не кольнуло, никакое предчувствие, как полная дура она слушала его с радостной улыбкой. Потому что настроение было все время хорошее, она была горда собой, ибо преодолела все трудности самостоятельно, Вадим ей не слишком помогал.

Муж не стал мямлить, топтаться на месте и отводить глаза. Не стал он орать и упрекать Анну во всех смертных грехах, как делают почти все неверные мужья: дескать, ты сама виновата, ты меня не понимаешь и все такое прочее.

Он твердо сказал, что полюбил другую женщину, и с этим ничего не поделаешь. У него это серьезно, он намерен в ближайшее время на ней жениться, поскольку у них будет ребенок, так что он очень просит Анну не чинить никаких препятствий их разводу.

Все случилось так быстро, что Анна не успела убрать с лица дурацкую радостную улыбку. Было такое чувство, что ее с размаху двинули кувалдой по голове.

Когда же затих шум в ушах и перестали крутиться перед глазами красные мухи, она только спросила, внезапно охрипнув, что же это такое. Кто она, эта женщина, и когда же Вадим успел?

И он, не отводя глаз, признался, что это та самая девица из рекламного отдела, Дарья Салтыкова. Анна прислушалась к себе и поняла, что она совершенно не помнит эту самую Дарью. Та проработала у них недолго, всего несколько месяцев, потом уволилась, и только сейчас до Анны дошло почему. Разумеется, Вадим настоял – еще бы, это ведь неприлично, когда хозяин фирмы крутит роман с подчиненной да еще на глазах у жены. Хотя за Анну-то можно было не беспокоиться, она в это время находилась в таком состоянии, что не разглядела бы влюбленную парочку, даже если бы они устроились у нее в приемной на диване. Сплетни она никогда не слушала, да и никому из сотрудников не пришло бы в голову с ней делиться. Анна всегда держала дистанцию, не пила с дамами кофе, не курила и не обсуждала модные тряпки.

Значит, пока она моталась, как угорелая кошка, ища заказы, умоляя кредиторов хоть немного подождать, утрясала вопросы с налоговой, администрацией, умасливая компаньонов и интригуя против конкурентов, пока она терзала себя, лежа ночами без сна, ее муж и совладелец фирмы спокойно трахал свою девку.

Анна похудела, подурнела и постарела, нервы ее натянуты, как канаты, сколько фирм лопнули, владельцы их разорились, она же выстояла, вопреки всему, и вот что получила в благодарность! Она полностью ему доверяла, она считала, что надежнее его нет у нее человека, и так оно и было много лет, но вот…

Она не смогла выдержать такой удар спокойно, она сорвалась и орала вовсе уж несусветные вещи. Вадим тоже завелся, в общем, они крупно поругались, и он ушел, хлопнув дверью.

После его ухода ей стало так плохо, что хотелось кататься по полу и выть. Впервые в жизни Анна накачалась транквилизаторами, потому что испугалась, что может что-то с собой сделать.

Наутро стало еще хуже. Анна позвонила на работу и сказалась больной. Она валялась на неубранной кровати, тупо щелкая пультом телевизора, однако для ее деятельной натуры такое времяпрепровождение было настолько нехарактерно, что хватило ее ненадолго. Позвонили с работы, что-то там у них случилось, без нее никак не могли решить, и Анна поехала туда. Только побоялась сесть за руль.

Первое, что она поняла, войдя в офис, – это то, что все всё про нее знают. Да-да, все сотрудники, начиная с коммерческого директора Миши и кончая уборщицей Алевтиной Степановной, были полностью в курсе ее семейных дел. Больше того, они знали о бурном романе Вадима с самого начала.

Они все на его стороне, поняла Анна, поэтому никто, ни одна сволочь не сообщила ей про эту шлюшку Салтыкову, никто не подсунул своевременную анонимку, никто не прислал фотографий. Еще бы, это она – вредная начальница, она распекает, увольняет и лишает премии, Вадим Андреич же – душка, свой в доску, пьет с девочками кофе, говорит комплименты теткам из бухгалтерии и обсуждает с мужчинами достоинства автомобилей.

Ну ладно, подумала она, сжав зубы, Вадиму удалось застать ее врасплох, но только один раз. Этим же гадам, ее подчиненным, она такого удовольствия не доставит.

Вадим явился к ней в кабинет через полчаса. Выглядел он тоже плоховато.

– Не здесь, – процедила Анна, почувствовав, что он пришел доругиваться, – свои личные дела мы в офисе обсуждать не будем. Работа не должна страдать.

– Вот именно, для тебя главное – чтобы не пострадала твоя драгоценная работа! – зло прошипел он. – В мире может быть любой катаклизм, хоть конец света – а тебе наплевать, лишь бы фирма уцелела! А я хочу простого человеческого счастья, детей хочу растить, на природе бывать, покоя хочу!

Насколько Анна знала жизнь, именно покоя-то теперь у него и не будет. Однако она промолчала.

– Ты даже родить не могла! – не унимался он. – Ты – пустоцвет!

Этого говорить ему не стоило. Анна посмотрела ему в глаза и ясно поняла, что с этим человеком у нее все кончено. И никогда ничего не может быть налажено. Даже если он бросит свою девку и приползет к ней, такой он ей не нужен.

О, она всегда умела вовремя принять решение! И следовать ему до конца. Упорства и твердости ей не занимать.

– Приходи вечером за вещами, – сказала она. – Там и поговорим. А сейчас мне надо работать.

Он поглядел ей в глаза и ушел, на этот раз не хлопнув дверью.

Однако работать она не смогла, просто сидела в кабинете и думала, думала…

Казалось бы, история самая банальная, муж ушел к молодой бабе. Дело, как говорится, житейское, с кем не бывает? Люди разбираются в этом соответственно своим наклонностям, каждый по-своему. Кто-то скандалит, превращая жизнь бывшего супруга в настоящий ад, кто-то выбрасывает его вещи с балкона, кто-то гордо отказывается от денег и алиментов (таких мало), кто-то нанимает опытных адвокатов, предоставляя им вести дело к обоюдной выгоде. И лишь малый процент супружеских пар расходятся полюбовно.

В их случае все было бы просто – детей нет, разменяли квартиру да и разбежались. Она, Анна, женщина самостоятельная, проживет как-нибудь. Но что делать с фирмой? Они не могут разделить ее пополам. Продать? Сейчас неподходящее время, и опять-таки, Анна-то куда денется? Выходит, она не только теряет мужа, но и фирму. А уж свою компанию она не собирается отдавать просто так, без боя.

Все это она изложила Вадиму вечером, когда он явился за вещами. Анна помогла ему собрать два больших чемодана, чтобы не таскался потом за каждой мелочью.

Трудясь на пару, они досконально обсудили вопрос с фирмой. Пока решили оставить все как есть – другого варианта у них просто не могло быть. Начинать новое дело на пустом месте у каждого не хватило бы ни сил, ни возможностей.

Они очень быстро развелись и решили вопрос с жильем. Анна въехала в скромную двухкомнатную квартирку в относительно новом доме. Вадим что-то там комбинировал, выжидал и приискивал варианты. Где они жили в данный момент, Анна понятия не имела, кажется, снимали квартиру. Отцом Вадим пока не стал, поскольку месяца через два после того, первого разговора он не вышел на работу, и когда он понадобился Анне, секретарша ляпнула, что Вадим Андреич не придет, у его жены случился выкидыш. Анна нахмурилась и в ответ получила три злорадных взгляда – секретарши, девицы из рекламного отдела и главного бухгалтера. Идя по коридору, Анна раздумывала, сумеет ли фирма пережить, если она уволит всю троицу. Выходило, что нельзя трогать только бухгалтера. И то пока, а со временем можно и ее турнуть.

Она сама удивилась, какое удовлетворение почувствовала, когда объявила секретарше об увольнении. Оставшиеся полдня та рыдала в приемной, бормоча что-то про больную маму и младшего братишку. Рекламщица уволилась сама, поняла, видно, что к чему. Главный бухгалтер при встрече заглядывала в глаза и говорила фальшивым голосом. В стране бушевал кризис, работы не найти…

В общем, сотрудники все поняли правильно, и больше никаких эксцессов не было.

Анна сосредоточилась на работе, потому что порядком запустила дела, пока продолжался развод. С Вадимом они общались только по делу, осторожно обходя в разговоре все личные темы.

Первое время Анне трудно было привыкнуть к одиночеству. Ведь они даже обедать всегда ходили вместе. Очень удобно, можно поговорить о делах, однако на самом деле, как поняла Анна, ей просто хотелось побыть вдвоем с мужем. Деловой ланч или ужин с партнерами – они всюду были вместе, Анне так было гораздо удобнее. Никто из подвыпивших соседей по столу не станет приставать, муж – вот он, рядом. Да не посторонний человек, а совладелец фирмы.

Теперь же пришлось все это свести до минимума, причем Вадим и не настаивал, он проговорился как-то, что его… эта самая Дарья, очень недовольна, когда они ходят куда-то вместе с Анной. Та только плечами пожала – это естественно.

В общем, такое двойственное положение никого не устраивало, и Анна начала переговоры с банком о получении ссуды. Она хотела все же выкупить у Вадима его долю. В конце концов, хорошего разработчика она найдет, это сейчас не такая большая проблема.

Вадим ее идею одобрил, он, как и говорил, хотел забыть прошлую жизнь и начать новую с молодой женой. Но оказалось, что эту идею сильно не одобряет его… пока еще не жена, но дело к тому шло. Анне без труда удалось выудить из него все, мужчины вообще ужасно много болтают лишнего.

Она, эта амбициозная выскочка, заявила, что не собирается замуж за простого программиста, он, дескать, представлялся ей владельцем собственной преуспевающей фирмы, а теперь хочет все отдать этой старой кошелке.

Последние два слова Вадим не посмел произнести вслух, Анна сама догадалась. Она поняла, что выкупить его долю пока не получится. Что ж, придется подождать, но к этому вопросу она еще вернется…

Женщина открыла глаза и огляделась. За окном бежали деревья и домики пригорода Москвы. Ну, надо же, вместо того, чтобы поспать, она ударилась в воспоминания. Пора бы уже перестать травить душу, ничего хорошего из этого не получится.

– Заболталась я с вами, – Татьяна Семеновна взглянула на часы, озабоченно поджала губы и покинула закуток консьержки – пусть понимает, что Татьяна ей не чета, занятая женщина, у которой каждая минута на счету.

Сперва Татьяна Семеновна направилась было к торговым рядам, но тут вспомнила, что Анна попросила ее получить на почте посылку. Вот так согласишься по доброте душевной, подумала она недовольно, и приходится тратить свое личное время, а его и так вечно не хватает… постельное белье не стирано, и окна давно пора мыть…

Задумавшись о своих многочисленных делах, Татьяна свернула в другую сторону, шагнула на мостовую…

Тут же раздался резкий скрип тормозов, остервенелый сигнал клаксона. В двух шагах от нее затормозил белый пикап, в окно выглянул смуглый дядька в надвинутой на глаза кепке и заорал:

– Куда прешь, ворона! Глаза разуй! Лезешь под колеса! Тебе, может, жить надоело, а мне из-за тебя на зону неохота!

Татьяна Семеновна отскочила назад, испуганно покосилась на злополучный пикап. Вот ведь, что бывает, если слишком много думаешь! И вправду могла попасть под колеса!

Сердце билось, как ошалелая птица в клетке, а самое неприятное – как всегда, от испуга у нее начался приступ астмы. Воздух вырывался из горла с мучительным сипением, в глазах начало темнеть. Татьяна трясущимися руками нашарила в сумке ингалятор, поднесла к губам, дважды нажала на кнопку…

Кажется, отпустило.

Дышать стало легче, пелена перед глазами расступилась.

Водитель пикапа еще доругивался, но увидел ее посиневшее лицо, плюнул и уехал – мало ли, что с ней случится, а ему придется отвечать.

Татьяна Семеновна отдышалась, дождалась зеленого света светофора и побрела по переходу.

Хоть она и разыгрывала недовольство, но шла она на почту с радостным предвкушением: там работала ее старая знакомая Лика Мартынова, с которой они несколько лет жили на одной лестничной площадке. Пять лет назад Лика съехалась с сыном, и у нее появилась постоянная тема для разговоров – сложные отношения с невесткой. Как известно, нет ничего приятнее чужих проблем, поэтому Татьяна Семеновна любила поговорить с Ликой.

Однако на почте ее ждало разочарование: вместо Лики сегодня работала какая-то молодая девчонка.

– А где Гликерия Васильевна? – осведомилась Татьяна, когда подошла ее очередь.

– А я почем знаю? – недовольно фыркнула девица и дернула плечом – видимо, отношения с Ликой у нее не сложились.

– Что вы мне суете? – процедила она, прочитав предъявленную Татьяной квитанцию. – В извещении одна фамилия, а паспорт на другую! Тут Беркутова, а тут Грибоносова!

– Да вот же доверенность, – терпеливо пояснила домработница. – Это хозяйка моя, Анна Павловна Беркутова, а это – я, Татьяна Семеновна Грибоносова… Вот видите – она доверенность на мое имя написала и позвонила на почту, ей сказали, что так можно… она на поезд опаздывала, вот и попросила меня…

– Да что вы там возитесь? – подал голос кто-то из скопившейся за Татьяной очереди.

– Олимпиада Самсоновна, – крикнула девчонка куда-то за спину. – Тут женщина с доверенностью пришла, можно ей выдать по доверенности? А то у нее извещение на одну фамилию, а паспорт на другую… и доверенность от руки написана…

Татьяна Семеновна не расслышала ответ, но он был положительным, судя по тому, что девица фыркнула, дернула плечом и недовольно проговорила:

– Ладно, заполняйте! Вот тут напишите паспортные данные…

Татьяна аккуратно заполнила квитанцию, девчонка удалилась и вскоре принесла из подсобной комнаты большую коробку в бело-синих надписях.

Татьяна запихнула коробку в красивый красно-белый пакет с рекламой французской косметики и покинула почту.