Семён Афанасьев
* * *
Уже на первом уроке чувствую, что свои силы по поводу бессонной ночи переоценил. В сон тянет неимоверно. Помаявшись с половину урока, не придумываю ничего лучшего, чем начать переписываться с Леной, чтоб не уснуть прямо на парте.
– Ты жива? Я почти что мёртвый :-( Хоть спички в глаза вставляй.
– М-да. Вчера переборщили :-/ Вернее, уже сегодня. Но мне проще, чем тебе: я уже колёсами закинулась :-Р
– 0_0 чем-чем? Какими???
– Ва-а-ха-ха :-))) две таблетки кофеина. А ты что подумал?
– Ничего не подумал… Не успел… Бли-и-и-ин, а мне кофеина? Я тоже хочу!
– Тебе нельзя, Мелкий. Ты ещё растёшь. Режимы сна и кровоснабжения мозга – штука тонкая. Я не хочу мужа-шизика – ты мимо кофеина пролетаешь :-P
– Щас усну прямо на парте…
– Может, вали домой? А я тебя справкой прикрою? Скажу куда, зайдёшь по дороге – справку получишь. Или я от себя с дежурства приволоку, что ты в реанимации? :-)))
– Да я чё-то сомневаюсь. Как-то некрасиво, нет? Твою справку – точно не надо, понятно же, что неправда. Как это можно на один день в реанимацию угодить?
– Понятно \ не понятно, а документ есть документ… И я бы тебе из другого отделения сделала бы… Мелкий, ты вчера спас Принцессу от тоски и депрессии. Тебе можно мимо школы домой. Это я тебе как твоя опекунша говорю :-))) и официально разрешаю.
– Опекунша… Тебя саму опекать надо…
– Мрр-р-р-р-р. Хррр-р-р-р. Продолжай :-)
– Не можешь ты мне ничего разрешать – я уже сам большой и дееспособный. Слушай, а чего ты такая весёлая??? Ты точно кофеином ограничилась???
– Не дрейфь – точно. Могу фотоотчёт прислать… Весёлая потому, что у меня тут от Алии телефон дымится :-D
– А что Алия? Надеюсь, всё в пределах приличий?
– Да у них там с Юрой не роман, а ядерный взрыв. Интимные подробности пропущу… А сейчас, вот именно сейчас, они по магазинам закупаются :-D
– 0_0 Даже боюсь спрашивать, что там.
За этот вечер – вернее, за эту ночь я неожиданно не то чтобы прикипел к Юре, но заинтересовался однозначно. И явно оценил его, несмотря на моё самое первое стереотипное о нём мнение. В реальной жизни он оказался думающим и достаточно приятным человеком.
– Держись крепче. Они сейчас кухню выбирают :-D
– 0_0 какую? Зачем?
– В дом. В котором они жить вместе планируют :-D
– Даже не знаю, что сказать… как говорится, что сказать, если нечего говорить. Ёлки, а спать-то как хочется…
– Мелкий, а вали-ка ты домой! Вспомни Буратино!
– Кто это?
– М-да, похоже, кто-то рос сиротой:-/ Сказка детская. Это такой деревянный человечек. Его папа в школу послал, а он учебники продал и на вырученные деньги в театр пошёл. В итоге стал хозяином своего кукольного театра, а те, которые в школу ходили, на него потом работали :-D
– 0_0 неожиданно. Боюсь, это не совсем рабочая схема в текущих реалиях – я о реализации бизнес-амбиций через такой алгоритм 0_0
– Вааа-ха-ха, Мелкий, иди-ка ты лучше спи… :-P Я серьёзно. Так, всё, я понеслась. У нас тут началось движение. Чмоки.
В этот момент историк замечает меня за посторонними занятиями:
– Стесев, а тебя ничего не касается? Поведай тогда нам свои мысли о причинах, следствиях и геополитических результатах второй мировой войны.
– Тимур Германович, честное слово, я могу пересказать вам учебник дословно, – бормочу, борясь с приступом зевоты. – У меня очень хорошая память, а текст совсем несложный, – затем, видимо, усталость берёт своё, и я продолжаю откровенно: – Но это же всё равно не будет правдой. Даже если на литературе… м-да… – по классу катится короткая волна хохота. – Уж история точно будет иметь несколько трактовок, каждая из которой будет достоверной.
– Ты сейчас о чём? Давай без словоблудия. Причины, следствия, результаты! – Недовольно морщится историк.
– Вам сейчас учебник пересказать? Или выводы, которые я считаю реальными? – склоняю голову к правому плечу.
Пересказывать учебник не хочется категорически. Кажется, идея Лены о том, чтоб пойти спать домой, была совсем не плоха.
– Справедливости ради, я не сомневаюсь в том, что учебник ты читал, – историк отзеркаливает мой наклон головы к плечу. Видимо, это он так шутит. – Давай попробуем собственные выводы. Нестандартный ты наш.
– Хм… Звучит обидно, Тимур Германович… а я мастера спорта собрался выполнять, – шучу в ответ под хохот класса. – Но начнём с того, что лично я категорически не согласен с причинами.
– И каковы же они, с твоей точки зрения?
Германович, несмотря на свою паническую боязнь отклониться от официального курса, в душе свой предмет любит и в определённых рамках плюрализм мнений разрешает. Но я это понял не сразу.
А мне всё кажется насквозь очевидным, чтоб упираться в официальную точку зрения.
– Я бы начал с того, что в нашем учебнике, как и много лет до этого, причиной Второй Мировой войны называется исключительно желание Германии реванша за Первую Мировую.
– И что тебя не устраивает в такой трактовке? – втягивается в спор Германович, в котором учёный иногда берёт верх над функционером.
– Мне кажется, мы по инерции переоцениваем роль Системы и недооцениваем роль Личности.
Историк выжидательно молчит, потому продолжаю:
– Тимур Германович, повторюсь: процитировать учебник дословно могу хоть сейчас. Но раз зашла об этом речь, то лично моё мнение: все войны, которые сейчас считаются «острыми», начинались не из-за вражды народов. А исключительно из-за разногласий политиков, определявших курс государства. Могу аргументировать.
– Мы все внимательно следим за ходом твоей мысли.
Историк присаживается на свой стол, скрещивает руки на груди. По некоторым теориям, это является признаком того, что подсознательно он уже настроен на отторжение всего, что я скажу. На эмоциональном уровне, не подключая критичность и логику. Если психологические теории не врут, это печально. Как по мне, педагог не должен давать волю эмоциям.
– Мне кажется, ни о какой демократии в тридцатые и сороковые годы двадцатого века речь не идёт в масштабах всей планеты, – я из любопытства прочёл всё, до чего дотянулся, про этот период. И не только по-русски. – Все без исключения страны были очень авторитарными и автократичными. Даже в той стране, которая себя сегодня считает Самой Демократичной, – пережидаю смешок класса, – президента Франклина Рузвельта профессиональные историки считают диктатором. Свои родные Самые Демократичные историки. И именно после него был введён лимит на правление в течение не более чем двух президентских сроков подряд.
– Правление – не тот термин в данном контексте, – перебивает меня историк. – И какое это имеет отношение к теме?
– Секунду. Есть мнение, что немцы – очень дисциплинированная нация. Если бы Главнокомандующий Гитлер отдал им приказ не наступать на Советский Союз, а строить дороги либо выращивать помидоры, они бы подчинились? Или, вопреки воле Фюрера, Вермахт согласовал бы действия с Люфтваффе, Кригсмарине, и они дружным конгломератом всё равно двинули бы на СССР?
– Ты очень упрощаешь, – недовольно морщится историк. – Давление различных социальных кругов и политических групп на первое лицо государства ты исключаешь?
– На Гитлера – однозначно, да, – киваю в ответ. – При маниакальном синдроме значение чьей-то альтернативной точки зрения для пациента равно нолю. Это мнение не лично моё, а сегодняшней доказательной медицины вообще и психиатрии, в частности. Я про зависимость самооценки от внешних факторов при мании. Надеюсь, с диагнозом Гитлера вы согласны?..
– …это очень хорошая отмазка, Тимур Германович! В анализе опираться только на те факты, достоверность которых подтверждена документально! А как быть, если как раз документы-то и были специально уничтожены согласно приказу? – горячится Юля, которая, войдя в Ученический совет, неожиданно для всех резко сконцентрировалась на учёбе. При том, что училась и до того неплохо. – Или если никаких документов не оформлялось? А приказы отдавались устно либо по телефону, но за неисполнение расстреливали?
– А что думает инициатор дискуссии? – беззлобно косится на меня историк, который сегодня на удивление конструктивно модерирует дискуссию.
Лично я, честно говоря, не ждал от него конструктива. Воспринимал его где-то необъективно и за функционером не видел человека.
Вне зависимости от того, что именно каждый из нас теперь будет думать о войне, известный и конкретный фактический материал усвоен классом на удивление неплохо. Это между делом говорит сам историк.
– А я бы тут вообще начал с конца, – я давно заметил одно несоответствие, но без дополнительной информации никак не могу его оценить. – Тимур Германович, а вот скажите ваше мнение. Вернер фон Браун. Для начала, штурмбанфюрер СС, что бы это ни значило. В США он считается «отцом» американской космической программы. Могу спросить вашу оценку этого? Или вот Сиро Исии. Формально – вообще врач. Клятва Гиппократа, всё такое. А прославился экспериментами на людях, в том числе на беременных женщинах, да ещё – экспериментами по болевому порогу, этапности асфиксии… Повторюсь, все эксперименты – исключительно на живых людях, зато со стопроцентной достоверностью результата. И лично с ним не пообщаешься, умер давно… В 1946 году, по ходатайству генерала Макартура, власти США предоставили ему иммунитет от преследования. В обмен на данные об исследованиях биологического оружия, основанных на экспериментах над людьми. В итоге Сиро не предстал перед Токийским судом и не понёс наказания за военные преступления.
– Хороший вопрос, Стесев, – сводит брови и кивает в ответ историк. – На это, как по мне, годится старая советская точка зрения. Или у тебя снова есть контраргумент?
– Насчёт фон Брауна и Исии против старой точки зрения не возражаю, – видимо, от недосыпа эмоции берут верх и надо мной. Я тоже завожусь. – Но нигде в советских источниках не мог найти вот какого объяснения. Король Румынии Михай Первый. В интернете пишут, что потомки одесских евреев до сих пор вспоминают румынские оккупационные части, расквартированные в Одессе в тысяча девятьсот сорок первом тире сорок четвертом годах. Говорят, «дорогой смерти» Одесса в этот период во многом обязана именно им… В большей степени, чем немцам и частям СС! При этом, как помним, сам Михай Первый является самым молодым кавалером советского Ордена Победы за всю его историю. Историю ордена, имею в виду. Не даю никаких оценок. Только сопоставляю факты.
– А вот это и будет домашним заданием…
* * *
После нашего вчерашнего демарша с созданием Ученического Совета, говорят, педколлектив не расходился из школы до одиннадцати вечера. Интересно, что они обсуждали? Учащиеся, со своей стороны, подготовились: самые активные предупредили родителей. Пояснили свою позицию. Проинформировали, что КШИ, как конкурент нашего ОЛИМПА, готова принять всех старшеклассников на ту же программу, и даже со скидкой. (Спасибо Роберту Сергеевичу. Он сказал, что специально договариваться не нужно, но в случае необходимости решит вопрос за пятнадцать секунд).
Сегодня утром, до начала уроков, закрытое собрание педколлектива в учительской продолжилось. Из-за этого первый урок во многих классах начался минут на семь позже.
Я, по старой негативной привычке, ждал «отката» и обратки, особенно от директрисы.
Но конкретно историк, от которого конструктива ждали меньше всего, именно сегодня в первый раз на лично моей памяти провёл действительно интересный урок. Даже не так. Дал высказаться каждому, в результате чего даже не читавшие усвоили фактический материал из-за многократного его проговаривания в ходе дискуссии.
Неожиданно.
На перемене зачем-то отписал об этом Лене в ватсаппе. (Почему-то по-детски захотелось поделиться. Самому смешно). Через три минуты от неё приходит ответ:
– Мелкий, есть такой анекдот. Приписывают Марку Твену. Разговаривают два выпускника Оксфорда, возраст двадцать один год. Один говорит второму: «Когда мне было четырнадцать лет, мой отец был большой дурак. Но за последние семь лет он значительно поумнел».
– Иии?..
– М-да… Иди спать. Это я тебе как врач. Отбой. :-*
Прикидываю задачи на сегодня. Поразмыслив, прихожу к выводу, что Лена права. Если не посплю хоть немного, не смогу ни плавать, ни работать с Анной, ни тем более полноценно тренироваться в зале.
Подумав ещё немного, отправляюсь к школьному врачу. Честно в лоб выкладываю всё. И о том, что ночь не спал, и о том, что моя опекунша – реаниматолог в двенадцатой неотложке и справкой меня прикроет в любом случае.
– Сколько времени собираешься спать? – спрашивает школьный врач, глядя на меня поверх очков.
Задумываюсь. А ведь и правда. Чтоб прийти в себя, хватит и пары часов. Там будет видно.
– Хотя бы два часа. Далее будет понятно по самочувствию.
– Тогда давай так. Выписываю тебе направление к стоматологу. У тебя острая боль. В рамках школьного медпункта ничем помочь не могу. Живёшь от школы далеко?
– Семь минут.
– Ну, тогда туда, обратно, дома спишь свои пару часов. К пятому уроку чтоб вернулся. Или неприятности могут быть уже у меня, – врач опускает глаза и начинает что-то строчить неразборчивым почерком на пустом бланке с печатью лицея.
– Понял. Спасибо. Конечно, – беру листик с каракулями у неё из рук.
– Отдашь учителю, у которого следующий урок.
Отдав через минуту справку биологичке на втором этаже, выхожу на улицу и, по закону подлости, чувствую прилив сил. Скорее, уже по инерции иду домой – поспать я себя, если что, просто заставлю. За время прогулки на свежем воздухе настроение поднимается. Чувствую себя тем самым Буратино; я, кстати, вспомнил сказку о нём.
Примерно на половине дороги звонит телефон и голосом Саматова спрашивает:
– Ты куда собрался? В школе же сейчас должен быть?
От удивления мало что не икаю:
– Отпросился домой поспать. Глаза слипаются. Можно сказать, сегодня не ложился. Всю ночь гудели…
– Я знаю, – перебивает меня Саматов. – С опекуншей, Новиков-старший к вам приезжал – у меня это всё отражено… Сколько времени спать планируешь?
– Примерно пару часов, – подумав секунду, продолжаю: – Сом, а ты что, всё время за мной наблюдаешь? – осторожно интересуюсь, чтоб ответить самому себе на возникшие вопросы. – И что, есть какой-то лимит на время моего сна?
– Лимита на сон нет – спи, сколько влезет. И это не я слежу. У нас есть подразделение мониторинга, всё время бдят. В основном, для коррекции маршрутов гэбээров. От них идёт сводка, а я сегодня «на тумбочке» и тебя знаю лично. Вот решил уточнить… Тут всё равно скучно, – признаётся Саматов. – У тебя же стандартные маршруты, стандартное время. А тут – отклонение. А нас всю жизнь призывают очень бдительно относиться к любым отклонениям от стандартных маршрутов. Особенно к не замотивированным.
Судя по тону, делать Саматову сейчас действительно нечего. На меня, видимо, всё же давит недосып, потому продолжаю его расспрашивать:
– Сом, а эта ваша служба мониторинга… Они из каких источников получают информацию о моих перемещениях? Я вот сейчас никакого наблюдения за собой не ощущаю, – намекаю на личные способности, о которых Саматову хорошо известно. – Или они что, по параллельным улицам движутся???
Действительность оказывается намного прозаичнее. Если бы я чуть подумал, понял бы и сам. Саматов хмыкает в ответ:
– Совсем с ума сошёл от недосыпа? Мы ж не контрразведка и не полиция, наружное – это не к нам. Трассировка телефона. Ты без телефона никуда не выходишь…
– А-а-а… Сом, чуть не забыл! Хорошо, что ты позвонил. Роберт Сергеевич просил тебя сбросить по территориальному менеджеру соседней страны – знаешь, какому – файл, ты сам знаешь какой, в Безопасность…
Ввожу Саматова в курс мероприятий по ту сторону границы, инициированных отцом Лены. Он задаёт ещё несколько вопросов, судя по звукам на заднем плане, параллельно что-то выстукивая на клавиатуре. Потом говорит:
– Понял, сделаю. Вот, всё подготовил.
Пока иду домой, ещё несколько минут болтаем с Саматовым. Оказывается, на грядущей области по боксу будет кто-то выступать и от них; правда, не от самой службы, а лично. Саматов грозится прийти посмотреть и поболеть, особенно если я подам заявку на их сопровождение, чтоб у него были формальные основания туда идти по службе. На чём и договариваемся.
Попутно Саматов в разговоре наталкивает меня ещё на одну мысль касательно отторжения трансплантированных органов собственной иммунной системой реципиента, но это буду обсуждать уже с Котлинским. Тема больше по его части.
Попав домой, чувствую, что проголодался. Времени на кулинарные изыски нет, потому вываливаю на раскалённую глубокую сковородку из пачки спагетти, обжариваю их сырыми. Пока они обжариваются в растительном масле, в блендере превращаю пару помидоров в томатный сок и от души добавляю чеснока. Заливаю уже обжаренные сырые спагетти полученной смесью из блендера плюс кипяток. Пока спагетти впитывают воду и из твёрдого состояния переходят в аль-денте, в ту же сковородку мелко крошу ветчину.
Съев всё содержимое сковородки, заваливаюсь спать, предусмотрительно заведя будильник на интервал в два часа. Проваливаясь в сон, отмечаю мелькнувшую мысль: как там Лена. Я-то из школы просто свалить на два часа могу.
Стоит только уснуть, как телефон квакает, сигнализируя о пришедшем сообщении. Оказывается, чат нашего класса живёт своей отдельной жизнью, трансформировавшись в чат Ученического совета. Сейчас идёт бурное обсуждение обсуждения нашего вчерашнего прямого эфира, а я забыл отключить уведомления.
Саматов вообще настаивает, чтоб телефон у меня всегда был включен, всегда стоял самый громкий сигнал и чтоб все уведомления абсолютно по всем каналам были настроены на максимальный звук: делу не повредит.
И снова проваливаюсь в сон. На пятнадцать минут.
Потому что через пятнадцать минут раздаётся звонок.
– Привет, спишь? – весёлым басом шутит трубка голосом Бахтина.
– Вы даже не представляете, как вы близки к истине, Олег Николаевич, – бормочу, не открывая глаз. – Но вам всегда рад. Что-то случилось?
– Не случилось ничего, я скорее посоветоваться… Тут жена говорит, полгорода обсуждает какой-то ролик, который вы в школе сделали. Вы решили какое-то объединение организовать?
– Не совсем. Скорее, привлечь внимание к проблеме. Это раз. Организовать дискуссию по теме проблемы, два. Найти решения, которые нас устроят, три. И – программа максимум – попытаться что-то из этих теоретических решений реализовать, – добросовестно докладываю Бахтину, проснувшись окончательно. Исхожу из того посыла, что просто так он интересоваться не будет. Ещё и в рабочее время.
– Как раз то, что надо. У меня же жена молодая, как твоя Лена возрастом. Она в этих соцсетях сидит плотно. И ещё руководство дало совет… Слушай, а ты сейчас говорить-то можешь? Ты не на уроках? – запоздало спохватывается Бахтин.
– Могу, я не в школе. Уже дома на кухне, – с этими словами обречённо шагаю на кухню варить кофе.
В следующие несколько минут Бахтин вываливает свою рабочую проблему и задачу к ней. (Видимо, когда он проговаривает это вслух, мысль лучше структурируется и у него самого).
Проблема состоит в том, что коммунальные службы, незаконно тарифицируя частью – электроэнергию, а частью – горячую воду, кладут в карман до нескольких десятков миллионов долларов. В квартал или в год, как получится.
Со своей стороны, Бахтин затеял какую-то войну, но сразу столкнулся с двумя «но»: во-первых, бизнес и «бизнес» такого уровня – это уже не просто бизнес. А политика. И, несмотря на всю законность процедур, он уже столкнулся с противодействием и ожидает только его усиление. Наш Лидер Государства сейчас не у дел, и демарш Бахтина многими воспринимается как попытка перераспределить пирог в свою пользу. Потому обычной поддержки по горизонтали он сейчас не видит, даже несмотря на свою репутацию.
Люди, в чей карман «капают» дивиденды от незаконной тарификации, хоть и не принадлежат к силовым структурам, но в рамках нашего не до конца правового государства (дословно цитата из Бахтина) имеют свои рычаги сопротивления Бахтину чуть не до бесконечности.
Он обозначил, что стрельба Саматова в КЛИНИКЕ тогда, на посту охраны его жены, тоже прямо связана с этими процессами.
Я добросовестно выслушал всё и вник, после чего Бахтин сделал паузу, а я в неё вклинился:
– Олег Николаевич, у нас есть какая-то задача?
– Задача – это громко сказано, – мнётся Бахтин. Потом, видимо, решается: – Слушай, я же старше и тебя, и жены своей. В этом интернете не то чтобы ничего не понимаю, но в соцсетях точно не секу. А вы этим своим эфиром даже моей жены внимание привлекли – она мне сказала, а я уже тебя узнал. Хотя жена моя школу почти десять лет назад окончила, и ей школьные проблемы сегодня близки так же, как рыбке зонтик. Я что спросить-то хотел… Таким образом можно привлечь внимание не только к проблемам школы? А к проблемам КСК можно?
Набираю воздух, чтоб начать отвечать, но Бахтин продолжает:
– Всё абсолютно законно, но моё руководство опасается, что нам может просто не хватить «веса». Мне мой шеф, кстати, сам посоветовал к блоггерам обратиться, чтоб привлечь внимание и сделать проблему резонансной. Тогда все подковёрные договорняки по теме станут невозможными. Я, стыдно сказать, понимаю, что блоггеры – это тоже ресурс и местами даже власть. Но никого из них не знаю, – снова пытаюсь вклиниться, но Бахтин заканчивает на одном дыхании: – Я, конечно, понимаю, что смешно из моего кресла пацана-школьника теребить и с этим к тебе обращаться, но если дашь совет или хотя бы просто сориентируешь, что думаешь лично ты, буду благодарен. Времена, как говорится, меняются, и общественного резонанса никто не отменял. А лично мне так сам бог велел этим пользоваться, в силу репутации и жизненной позиции. Но вот как-то не сподобился.
– Олег Николаевич, а почему вы сами не заведёте блог на фейсбуке? Ещё есть Вконтакте и так далее? – спрашиваю в лоб. – Конечно, есть темы, которые вы обсуждать не имеете права. Но наверняка же есть что-то, что вы хотели бы и имели право довести до народа? Наверняка есть ведь темы, которые народ с удовольствием осветил бы сам себе со слов заместителя генпрокурора? Который ещё и «не берёт». Есть же блоги министра МВД, начальника МВД по нашей области. И так далее. Другое дело, что те блоги ведут их пресс-службы, но то уже вопрос десятый… Вот даже на ту чушь, что они несут, подписываются десятки тысяч. А уж на вас-то… Мне кажется, вы сами недооцениваете резонансность всего, что говорится с такой должности, как ваша. Особенно когда это действительно делается в интересах дела и широких слоёв населения.
Бахтин на несколько секунд замолкает.
– Как в том анекдоте: «А что, так разве можно было?», – задумчиво произносит он. – На начальном этапе поможете?
– Всем, чем сможем, – абсолютно искренне заверяю его. – Но вы недооцениваете медийный потенциал своей должности. Я бы на вашем месте вообще начал с прямого эфира в блоге на фейсбуке. И честно показал бы, на какой машине вы ездите. Не сочтите за насмешку.
– А что, машина как машина, – недовольно бурчит Бахтин и, видимо, автоматически цитирует какой-то фильм: – На ней ещё мои внуки ездить будут.
* * *
После Бахтина мне, к моему счастью, больше никто не звонит, и поспать пару часов у меня получается. Просыпаюсь ровно за пару минут до того, как сработает будильник. За то время, что я спал, мне в фейсбуке приходит уведомление с предложением дружбы от Бахтина. Хорошо, что эти уведомления беззвучны.
Принимаю дружбу и захожу на его страницу. За эту пару часов Бахтин – видимо, пользуясь обеденным перерывом – развил бурную деятельность на поприще соцсетей, обновил давно заброшенный аккаунт, разместил своё свежее фото в костюме, где он имеет ужасно официальный вид. Смотрится забавно.
Как ни смешно, за это время у него уже больше тысячи подписчиков. Почти две, если точнее. Если это за время, пока он обновлял аккаунт, то ему самому надо идти в блоггеры. Впрочем, у него в друзьях, ни много ни мало, и блог Генеральной Прокуратуры (наверняка ведёт кто-то из молодых с самого первого этажа), и сам Генеральный Прокурор. Это не считая главного военного прокурора, заместителя главного военного прокурора, управления безопасности по области (тоже наверняка блог ведётся пресс-службой) и ещё доброго десятка подобных структур.
Посмеиваюсь про себя: как он только до Саматова с СОПом не добрался. Впрочем, не удивлюсь, если у Саматова никакого профиля в соцсетях вообще не окажется.
Автоматом на ходу начинаю читать первый бахтинский пост, тяжеловесным стилем напоминающий, наверное, прессу ещё времён СССР.
«Я – Олег Бахтин, начальник службы специальных прокуроров Генеральной Прокуратуры…
…на текущий момент, находящееся в производстве дело о незаконной тарификации коммунальных услуг двумя ключевыми естественными монополистами не освещается средствами массовой информации никак, несмотря на принципиальное разрешение и даже рекомендации Генеральной Прокуратуры…
…если глянуть на цифры, незаконно выставленные к оплате в виде счетов за коммунальные услуги, становится понятно, что принципы нашей свободной и независимой журналистики стоят немного. Иначе как объяснить тотальное и демонстративное отсутствие интереса к “горячей” теме, затрагивающей интересы без исключения абсолютно ста процентов населения и города, и региона, да и всей страны в целом? Никого не обвиняю, но как человек, по роду деятельности обладающий всей информацией по теме, однозначно заявляю: речь идёт именно о проплаченном молчании…».
Лично мне читать немного смешно. Официозная неуклюжесть, не имеющая ничего общего со стандартным постом фейсбука, очень режет глаза. Хотя, возможно, я просто привык к иной стилистике: фейсбук лично меня не только и не столько образовывает, сколько старается развлекать.
Далее Бахтин в своём анонсе, три «ха», проехался по продажной журналистике, которая молчит, набрав в рот воды, когда речь идёт о сотнях миллионов.
Выдал тумаков полиции, явно игнорирующей свои прямые обязанности и откровенно опасающейся ввязываться в битвы с сильными мира сего.
Наехал на чекистов областного управления, «явно потерявших нюх и занимающихся не тем, что актуально. А тем, что гарантированно даст как можно больше палок в конце периода».
Плюнул в сторону Нацбюро по противодействию коррупции. Занимающегося усиленным перераспределением ведомственных ништяков, но не алчущим справедливости, если речь о противостоянии с сильными мира сего.
И воззвал к Департаменту Внутренней Безопасности, уже Центрального Аппарата всё тех же чекистов. В лице некоего Комаровских, которого тегнул прямо в тексте.
Сам профиль этого Комаровских, что характерно, не содержит никаких упоминаний о его профессиональной стезе. Ну, есть просто себе дядечка – вон, фотографии с рыбалки, где он щуку держит. Или вон ещё – фото с дачи, где он, видимо, с внуками что-то пилит в саду.
Интересно, а разве имена сотрудников, занимающих такие должности, не являются государственной тайной согласно Закону о ней же? В целом ряде стран являются – кажется, в том же Израиле.
Несмотря на частичную гротескность и явную неуклюжесть, опус Бахтина постепенно увлёк меня и содержанием, и, как ни смешно, формой. И я дочитал его до конца без какого-либо волевого усилия. Пост, конечно, неуклюжий, но явно искренний и чем-то очень располагающий к автору (интересно, а может быть, что Бахтин – тончайший языковой стилист и заранее на такой эффект и рассчитывал?).
Под постом разгорается нешуточная дискуссия, пока поддерживаемая преимущественно пенсионерами и одинокими матерями, но постепенно набирающая обороты.
Хм, да Бахтин – просто звезда. Или станет ею, если продолжит такими темпами набирать целевую аудиторию в подписчики. Кстати, исходя из его профиля, совсем не видно, что он женат и что у него только что родилась дочь. Попутно отмечаю: бо́льшая половина женского пола может его искренне считать холостым и ничем не обременённым, три раза «ха».
Меня, конечно, немного смущает общий посыл текста. Если коротко, его можно описать перефразированным анекдотом: «Все идиоты, один я д’Артаньян». С другой стороны, возможно, Бахтин действительно и бьётся сейчас один против ветряных мельниц – по крайней мере, смотрится очень искренне.
Похихикав пару минут над формой, поудивлявшись содержанию (я и не знал, что у нас такой глубочайший кризис государственного управления, если верить Бахтину в этой статье), ставлю лайк, тегаю половину своих одноклассников и в личке прошу всех репостнуть дальше.
Мне не жалко, но если мы по цепочке сделаем хотя бы сотню-другую репостов, глядишь, и рейтинг самой статьи поднимется.
* * *
В школу прихожу ровно к пятому уроку, как просила врач. Сразу забегаю к ней в кабинет, чтоб обозначиться и успокоить её на всякий случай. Не слушая её возражений, оставляю на её столе большую подарочную шоколадку весом в полкило – мы с Леной любим этот сорт шоколада, у нас таких шоколадок большой запас. Она и выглядит солидно, и за качество не стыдно.
На абсолютно бесполезном, как по мне, пятом уроке, называющемся «Человек. Общество. Право», разгорается дискуссия с преподавателем. Который, вместо проведения урока по теме, садится прямо на стол, свешивает в проход ноги и начинает задавать вопросы насчёт прошедшего прямого эфира и школьного самоуправления.
Сам препод, достаточно молодой мужик лет под тридцать, работает у нас первый год. Он, кажется, является как бы не студентом выпускного курса юридической академии (точных данных о преподавателях нам специально не сообщают, а именно о нём я почему-то ничего не знаю). У него это явно второе высшее образование, он явно является кадровым действующим сотрудником определённой государственной структуры, а в нашем лицее преподаёт, используя одну из двух разрешённых в их организации лазеек для подработки: написание книг и преподавательская деятельность.
Видимо, с написанием книг у него не очень, а подработка актуальна. Судя по некоторым деталям, опером он не является. Стало быть, покупка машины в течение первого года службы на «левые» доходы ему точно не светит (да, я уже знаю и эти детали от Роберта Сергеевича и от Лены).
– …опуская вопросы легитимности, мне просто интересны мотивы, – спрашивает он меня, Юлю и её подруг. – У вас всё неплохо с успеваемостью и без общественной нагрузки. Таким откровенным конфронтом вы однозначно привлечёте к себе внимание не только сверстников в сетях, но и педагогического коллектива, с которым вам ещё, худо-бедно, пару лет жить и, что важнее, сдавать выпускные экзамены. Вы не опасаетесь? – он с искренним интересом смотрит на каждого из нас по очереди. – Вам не кажется, что спокойнее было бы не выделяться из толпы, а мирно дослужить эти два года? В смысле, доучиться…