Экспедитор

Быстрый – мы не знаем, что это за твари. Возможно, они вырвались из какой-то лаборатории… найти бы того ученого… я бы ему специальную казнь придумал. Медленную. Но они опаснее всего, что мы до того видели.

Короткая из пулемета. Еще одна.

– Попал?

– Не. Ушел.

Эта тварь одним прыжком может запрыгнуть в «КамАЗ» и всех там порвать, вот почему у нас сверху наварена на стояках еще и крыша – два слоя сетки-рабицы, это для того, чтобы никто и ничто не могло запрыгнуть в кузов сверху. Так что пока мы в «КамАЗе», мы в относительной безопасности, но именно что в относительной. При спешивании она снова может проявиться.

– На Джалиля большой пожар, – докладываю я, – но так чисто. Возвращаюсь.

Еще из пулемета.

– Ослу – Птаха, Ослу – Птаха. Подтягивайтесь, мы в начале Мусы Джалиля. Налево на развязке.

– Принял.

Это опорный пункт, он нам поможет выскочить, если что. Как только подойдет конвой, мы пойдем дальше.

Камкоптер падает на рабицу. Еще выковыривать его оттуда, а люк сделать нельзя.

– Птичку принял.

– Начинаем движение.

Первое действие, которое следует сделать при занятии какого-то здания – оценка ситуации. Объедь, если не на чем – обойди, проверь. Состояние окон, дверей, если открыты или выбиты – есть ли чем завалить или заблокировать. Следы крови, пуль, волочения. Есть ли на окнах решетки, можно ли перепрыгнуть или запрыгнуть с соседней крыши. Есть ли пожарная лестница. Сколько вообще входов и куда они ведут.

Наконец, есть ли выжившие.

Только потом заходи. Проявляя при этом осторожность. И если к тому есть возможность, зачищаемое здание лучше заблокировать с двух сторон.

«КамАЗ», ревя движком, начинает движение. Кузов кренится, мы хватаемся за борта. Поднявшись по лесенкам и заодно развалив их, оказывается на площадке. Таранный бампер сносит какую-то мелочь на газоне.

– Справа, работаю.

Автомат начинает бить одиночными. Вообще хорошо, что глушаки у всех, иначе бы полгорода сбежалось.

С хрустом что-то снова ломается. Мы идем дальше.

– Внимание, лестница.

Лестница пожарная, на крышу. Но пока не время.

За зданием – какая-то грязь, и самое страшное – кости. Кто-то жрал.

– Нет движения.

– Машине стоп.

– Конвой на подходе.

Все, теперь нам тут стоять до завершения зачистки.

С подошедшего конвоя сгрузили щиты и клетки.

Схема зачистки помещений в городе довольно простая и уже нами отработанная. Главное – щит. Он не такой, как в ОМОНе или спецназе ФСБ, но «такой» и не нужен. Достаточно обычного каркаса, на который туго натянута сетка-рабица или наварены арматурные прутки. Такой щит сбивает атаку любого зомби, даже быстрого, а если его поставить на упоры – у него сзади уголки, чтобы можно было поставить как заграждение, – его можно вообще ногой или коленом придерживать и стрелять. Обе руки свободны.

У того, кто работает со щитом, – пистолет «Грач» либо пистолет-пулемет «Кедр». Таким образом, щитовик может вести огонь. За ним еще двое, с чем угодно – АК, ППШ, «Вепрь-12» или «Сайга», – если уж совсем по-бедному. Они, прикрываясь щитом и щитовиком, также ведут огонь. Вся тройка видит, что перед щитом и куда стрелять, при наличии опыта стрелять можно и через щит.

Кто нам это ставил? Да ОМОН…

Есть еще клетки – это нечто другое. Мы чистили Сарапул, там потери были, мы тогда еще неопытные были – навернули, как говорится, медку полным хавальником. Начали думать. Варится каркас. Из самого простого уголка. Каркас ставится на примитивное шасси… отлично подошли контейнеры от «Магнита» – ну, знаете, такие стандартные складные тарные места – контейнеры, которые они по магазинам развозят, – у нас на Воткинском шоссе за бывшим металлургическим заводом «Ижмаш» большой распредцентр их стоял, вот там и взяли. Их только немного модифицировать надо было. И главное – чтобы колеса на металлической основе были, а не пластик, как мебельная фигня. Делается еще и каркас на всякий случай – большие панели из тонкого прутка, сваренные крест-накрест и крепящиеся на болтах. Вся эта штука со всех сторон закрывается сеткой-рабицей – сетка у нас хорошая была, сказать нечего. И все. Внутри два стрелка, они передвигают эту халабуду по местности и стреляют. Зомби – а что им сделают зомби через сетку-рабицу, которая хорошо, с гарантией приварена? Ничего. Только схватить могут – чтобы тут же пулю в башню словить. Главное, чтобы у стрелков патронов хватило, да еще с ума не сойти – потому что трындец там полный, потом водкой отпаиваем. Некоторые противогаз надевают. Потому что на самом деле и дышать нечем и… мерзко, просто мерзко. Промышленный респиратор – обязательно. Но как придумали это – потери у нас тьфу-тьфу… до нуля почти. И работа идет быстрее – потому что зомби тупые, они видят человека и идут. Им невдомек, что до него не добраться.

Короче, достали, быстро собрали – говорю, она на болтах собирается-разбирается, чтобы в «КамАЗ» ушло. Это первая линия, вторая – тройки со щитами. Они будут работать там, где не пройдут клетки. На этажах и все такое. У нас, кстати, и клетки на одного есть, в них можно и на этажах работать, но их пока не сварили…

Пять штурмовых пятерок пошли в здание чистить. Скорее всего, все здание чистить не будем, нам надо убедиться лишь в том, что зомби на этажах надежно блокированы. Выставив опорный пункт – фишку на сленге, – пойдем дальше, прямо на завод.

На стрельбу зомби подтягивалось все больше и больше, некоторые бежали – но трем автоматам противопоставить было нечего. Тем временем «УАЗ», руководствуясь нашей наводкой, подрулил вплотную у стене, к лестнице, открыл верхний люк – и наверх пошла снайперская группа. Двое с винтовками – СВД и «Рекорд-338», один с РПК. Я их страховал, отслеживая своим автоматом – на случай, если какая тварь сунется через окна.

И тут прошел доклад по связи, лично меня шокировавший.

– Тут выжившие!

Выживших было пятеро. Четыре девчонки и парень, парень, кстати, раскис больше всех. Девчонок тоже трясло. Но они были живы, по нынешним временам – самое главное. Как говорил Валерий Лобановский – счет на табло.

Я опросил одну из них, она была более адекватна, чем другие. Споил ей чекушку сарапульской, она немного пришла в себя. Как оказалось, они все работали в банке, у одной из них был день рождения – потому приготовили стол, были продукты. Еще в магазин соседний сходили, пока можно было. Была еще вода в кулерах, пустые бутыли заполнили. Большинство решило идти домой, хотя было понятно уже, что все, хана. Оставшиеся так здесь и сидели, ждали непонятно чего. Помощи.

Пятьдесят с лишним дней. Впятером…

– А можно мне…

Я покачал головой:

– Развезет на голодный желудок. Приедешь домой – выпьем. За твое спасение.

Она недоверчиво смотрела на меня:

– А вы… армия?

– Нет. От завода мы. Если хотите… уйдете с нами.

– У меня… родители.

Я покачал головой:

– Вряд ли они выжили. В любом случае задерживаться здесь мы не можем.

После того как фишку мы установили, зомби на проспекте навалило столько, что головной «КамАЗ» вынужден был преодолевать импровизированную баррикаду из тел с разгона – пошли прямо на завод. Это было самым простым – ровный, прямой, широченный проспект, любое препятствие на нем можно просто объехать. И несколько десятков автоматов и пулеметов, которые могли снести любое препятствие на дороге…

Проблемы нас ждали дальше.

«КамАЗ»… проблема в том, что там нет высотной доминанты. У нас на автозаводе, в Тольятти, они есть, это здание заводоуправления. Поднимай на крышу снайперов и пулеметчиков – и вот ты ползавода как минимум контролируешь. Здесь этого нет. Единственная доминанта – трубы ТЭЦ, от них до площадок готовой продукции – два километра. Если бы даже у меня было навалом боеприпаса 338 калибра, все равно работать им по зомби – бред.

Встали на клеверной развязке, ведущей к заводу, машины разъехались, чтобы вести прицельный огонь на все стороны света. Поле – во все стороны, простреливается все на километр с лишком. Тем временем мы собрались на совет еще раз и квадрик запустили.

Выработали план. Простой, но надежный. Основой послужило то, что цеха – они все одинаковой этажности, и крыши плоские. Подгоняем технику – после чего выходим на крышу все. Рассредотачиваемся и начинаем работать. Затем спускаемся и занимаем открытую площадку готовой продукции – их, кстати, две. Чистим ее. После чего идем работать в цеха. Заодно посмотрим, нельзя ли с крыши.

Сказано – сделано. Подошли на скорости, снесли часть ограждения. Там, кстати, на проходной «Скорая» и менты были, надо пошукать насчет оружия потом – АКС-74У сейчас в почете. Вплотную притерлись к цехам, выставили легкие, штурмовые алюминиевые лестницы. Первые, кто забрались – сбросили еще и веревочные, а также подняли лебедку, закрепили и спустили трос. По ней мы поднимем заранее заготовленные запасы боеприпасов и жратвы с водой. На всякий случай.

Поднялись – без ЧП. Рассредоточились, начали работать. Техника отошла. Появились опять твари… одну свалили, две ушли.

Выставили двух снайперов с мелканами – они будут работать в сторону площадки готовой. Там автоматными лучше не делать – повредишь технику. А мелкан, да еще с глушаком – самое оно: свинцовая пуля даже металл кабины вряд ли пробьет.

Тем временем мне удался один трюк. Я поднял квадрик – уже с крыши, – и мне удалось навести его на тварей, которые далеко не ушли, залегли в поле. Я по связи обозначил цель, после чего начал опускать дрон все ниже и ниже. Одна из тварей не выдержала, за ней другая. Бросились – после чего по ним открыли огонь из двадцати стволов.

Завалили.

После того как из всех стволов отработали с крыш и прогнали объявившихся монстров, настал третий этап зачистки – внутрянка. Самый мерзкий, потому что на этом этапе больше всего жертв.

Богу помолясь, двинулись…

Я был со всеми, в кузове головного «КамАЗа» – во время таких вот зачисток людей всегда не хватает, поэтому участвуют все. Оружие – АКМ тот же самый, просто вместо рожка я банку к нему примкнул. Банка у меня одна, как израсходуется – дальше пойдут уже рожки.

Времени много потребуется, цеха вон какие громадные. С другой стороны, они и простреливаются хорошо.

– Всем стоп! Дверь!

Двери бывают распашными, сдвижными и подъемными. Эта была самая простая – распашная. Интересно, когда началось – выходной день был или рабочий? Если рабочий, то в цехах сейчас ад сущий.

Помощник водителя откидывает люк со своей стороны – а там не стекло, там стальная плита с бойницами – и длинной кочергой цепляет трос за ручку двери. Выходить из машины нельзя, только в крайнем случае. Как только трос зацеплен, машина начинает сдавать назад. Тут нужна осторожность еще и потому, что трос может оборваться и хлестнуть по кабине.

Трос натягивается – но он трехжильный, специально для этого подобранный… с треском ломается засов, ворота раскрываются…

Движения нет. Все ждут.

– Движение, огонь!

Появляются первые мертвяки. Судя по обрывкам синих роб – бывшие рабочие завода. Бьют первые одиночные.

Эти не самые опасные. Самые опасные будут дальше.

– Движения нет.

– Плюс. Машина разграждения пошла!

Головной «КамАЗ» – как машина апокалипсиса, на нем спереди рама с неким подобием бульдозерного отвала – это машина разграждения. Но даже такая машина не делает нас менее уязвимыми.

– Внимание, справа!

Открываем огонь, вторя ему, глухо резонирует пространство, звук гуляет. Все-таки есть и что-то хорошее – цеха сейчас строят так, что пройдет грузовая машина.

– Осторожнее, смотрите, куда стреляете!

Зомби бывают двух видов – медленные и быстрые, – это если не считать тварей, которые вообще неизвестно откуда берутся. Быстрые – те, которые успели перекусить. Мертвечиной, живыми людьми – им все равно.

Но пуля остановит любого.

Впереди бьет пулемет, значит, что-то крупное.

– Монстр, уходит влево! Он на крыше, на крыше!

– Огонь, огонь!

Со второй, идущей за нами машины так же дружно открывают огонь, и непонятная тварь, которая умеет прыгать на крышу и цепляться хвостом, как обезьяна (может, это и есть обезьяна, изуродованная в ходе преступных генетических экспериментов), вдруг срывается и падает. Внизу ее добивают.

Техника впереди, она стоит ровным рядком – вожделенная для нас техника. Восемь… нет, там вон еще два стоят – десять готовых «Тайфунов» – это, считай, колесный, защищенный от взрыва бронетранспортер, по кругу он держит 14,5 КПВТ, так что БТР ему не страшен, лоб – говорят, 2А42 держит. Это уже БМП, даже круче. Плюс восемь кэгэ тротила под каждым из колес. Дальше стоят еще три машины на четырех осях. Это транспортные, у них бронирована только кабина, зато грузовой отсек – запросто контейнер везешь.

А «Тайфуны» – мало того что они полностью собраны и готовы к отгрузке, так на четырех из них еще и дистанционно управляемые пулеметные установки. Это делает «Тайфун» полноценным тяжелым БТР. Из такой установки только тварей и отстреливать, из машины не высовываешься, а пулеметная пуля пополам рвет.

Потом стоят новые тяжелые джипы – шесть штук. Это то ли легкие броневики, то ли еще что – короче, для армии, чтобы не хуже, чем у американцев. Человек восемь влезет. Бронированные – но пулеметов нет ни на одном.

Дальше – новинки, собирали для госиспытаний и прочего. Вон там стоят бронетранспортеры уже полноценные, похожие на южноафриканские «Ратели», их четыре штуки. Здесь – пулеметные установки уже на всех машинах, причем на двух – похоже, стандартные башенки от БТР-82, со спаркой КПВТ-ПКТ. Лучше БТР однозначно – они и мину противотранспортную выдержат, и броня у них получше, обзор с места водилы – не сравнить, а главное – они все на «камазовских» движках и агрегатах. Починить – снял с грузовика и починил.

Дальше стоят «Медведи», тоже четыре штуки. На двух еще весовые макеты, а вот на двух – полноценные огневые установки тридцать миллиметров. Это машина наподобие новых американских джипов, которые больше «Хаммера», она готовилась на конкурс для ВДВ. Размером она с «ГАЗ-66», даже побольше, человек восемь точно вместит, где хочешь пройдет. И если шмалять начнет – мало не покажется, тридцать миллиметров, причем те самые тридцать, которые у нас на заводе делали, авиационные тридцать миллиметров.

А дальше стоит что-то, что сразу внушает уважение. В количестве двух штук. Это как «Тайфуны», только не три оси, а четыре. В них человек двадцать поместится, судя по длине. И один с пулеметом.

Если посмотреть с другой стороны – есть еще семь машин в настолько высокой степени готовности, что сборку сумеем завершить уже мы сами. После чего все перегоним сначала в Елабугу, а потом в Ижевск, на нужды формируемой армии. С десяток БТР и БМП у нас уже есть, плюс многочисленные инкассаторские машинки, плюс это – и вот у нас уже не бог весть что, а кое-что.

Только «гоп» не надо говорить, не перепрыгнув.

– Фаза четыре!

Разграждение. Окончательная зачистка, и везде мы вешаем толстую проволоку, если нету, то можно заменить на паракорд. Смешно, но зомби от нее шалеют – почти никогда не могут преодолеть, тупо ломятся вперед и не понимают, что их останавливает.

– По два человека, – опытные бойцы напоминают правила, – смотрим по сторонам и под ноги, руками не суемся лишний раз, фонарем светим, друг друга страхуем.

Еще один прием – фонарь. Если он мощный – то зомби слепнет на несколько секунд.

– Все, кто не в досмотровых группах, – на машины, наблюдение вести, о движении докладывать, по секторам огня не шарахаться.

Это тоже правильно. Когда идет досмотр, от скорости и точности выстрела зависит многое, и потому стрелки должны быть уверены, что те, кто в зачистке не участвует, находятся за ними, а не перед ними. Упаси бог, если начнется стрельба и в зоне огня будут находиться праздно шатающиеся.

– Пошли!

Наша машина проходит максимально вперед и занимает защитную позицию – теперь наша задача вести наблюдение и заградительный огонь.

– Я проволоку повешу.

– Давай.

Это надо делать либо в самом начале, либо совсем не делать.

Я примерно прикидываю – монстр и под полтинник зомби, основной завал все же в городе был. Негусто. Скорее всего, как было: когда началось, мало кто пришел на работу. Но кто пришел – кто-то уже был покусан и обратился здесь, а потом покусал остальных. И монстр сюда забрался… непонятно только, как.

Я представил себе такое у нас – стало страшно. Все-таки нам сильно, очень сильно повезло. И аэропорт открыть не успели, и объезд через Сарапул, и дорога железная – магистрали не через нас идут. И понятное дело – оружие. Без него бы не выжили. Сейчас правило простое: есть ствол – жив, нет – не жив.

Внезапно – мат и несколько выстрелов из пистолета. Покусали!

Мать твою…

Тревожная группа срывается и бежит… зомби, так и есть – на полу с разбитой головой. И мужик рядом – в спецовке, ногу прикрывает, рядом – «стечкин». Опасались, что в машинах могут быть, – а он, гад, под машину забрался.

И цапнул, как подошли.

– Прокусил?

Мужик – белый как мел, понимает, что сейчас решается вопрос о его жизни и смерти.

– Не.

– Точно – нет?

– Говорю тебе – нет.

– Покажи.

– Дим, успокойся и покажи.

Мужик отнимает руку, туда сразу же плескают ацетона (спирт жалко на такое дело), потом смотрят.

– Не, – с облегчением, – не прокусил.

– Пожарные. Хрен прокусишь.

Оно так. Прежде чем голову пеплом посыпать да орать – все пропало, – ты в рабочий магазин зайди и посмотри, что там есть. Человечество веками работает с опасными материалами – со стеклом, с расплавленным металлом, с огнем. И кое-какой опыт накопило. Перчатки и нарукавники из кевларового вязания – это для работ со стеклом. Полный костюм – поддевка из такого же материала – это для сталеваров и электриков. Он кратковременно тысячу градусов выдерживает, ну и хрен прокусишь, конечно. Перчатки с кольчужным плетением – это тоже для грузчиков, работающих на погрузке стекла. Банальный ватник – его и то хрен прокусишь. Костюмы для спецназа, для танкистов, для пожарных – все, что выдерживает высокую температуру, выдерживает и укус. Пожарные сапоги. Наконец, самое примитивное: берешь сетку-рабицу с самым мелким плетением, какую только нашел, и делаешь из нее онучи, защиту на руки, на ноги – самое уязвимое, за задницу тебя вряд ли укусят. Если сомневаешься – проверь. Собака прокусит – нет. Если не прокусит собака – не прокусит и зомби.

Не стоит сдаваться раньше времени. Что бы ни происходило.

– Руку давай…

Повесили проволоку, теперь легче будет.

Я перекидываю неполную банку на обычную РПК – «сороковку». Банку сую в подсумок. Потом пополню, не помню, сколько выстрелил.

Больше покусанных не было – это, кстати, высший пилотаж, но мы не первый день, как говорится, замужем, и за крайний месяц у нас потерь вообще в отряде не было, даже среди небоевых – бывших работяг и шоферов, которые только автомат в руки взяли. Контроль снова перешел от военных к гражданским, то есть ко мне, и я уже назначал экипажи на машины и организовывал заправки, как на связь вышли снайперы с крыши:

– Глаза – Птахе, Глаза – Птахе.

– Плюс.

– Движение, справа по дороге. Три единицы.

– Военные?

– Минус. Один мент. К нам.

– Принял, сейчас подойду.

И уже своим:

– Мужики, ну е-мое, сколько можно с заправкой сношаться? Цепляйте через двойник. И одну машину, что заправили, – на выезд. Ту, что с пулеметом.

– А чо пулемет?

– Вон ту, со спаркой! Кто на бэтре служил – на пулемет, живо! Не тормозить, мужики, у нас гости!

Мужики оказались местными. Два джипа, один из них ментовский «Патриот», и «КамАЗ», разнообразное, но не лучшее вооружение. Карабины гражданские. Два АКС-74У, один мент в форме. Интересно – он меня что, этой формой напугать типа хочет или как?

Придурки…

– Глаза – Птахе, Глаза – Птахе.

– Плюс. Один на прикрытии, остальные секут.

– Плюс.

Я вышел ближе к ограждению, но дальше не пошел. Эти помахали – но вынуждены были подойти. Теперь между нами забор, что немаловажно. Обосновывается просто – я тебя первый раз вижу, мужик, а ну как ты покусанный.

– Салам алейкум.

– Ва алейкум салам, – неуверенно отвечает один. Это хорошо, потому что в Набчелнах до Катастрофы было ваххабитское медресе, его даже разгоняли, помнится. И хрен знает, куда сейчас делись эти упоротые. Стволы у них наверняка в нычках были.

– Чего надо, мужики?

– А ты кто? – спрашивает мент.

– Депутат Дьячков.

Когда вопрос вставал, как представляться, я решил, что буду представляться депутатом. Все-таки старые нормы и понятия все еще сильны, особенно у бывших представителей власти. А депутат даже районного совета – это на языке правоохранительных органов спецсубъект, против него просто так уголовное дело не возбудишь, и много чего другого нельзя.

Левой рукой показываю удостоверение, чтобы вопросов не оставалось. Конечно, сейчас это не тогда, и депутатов и тогда мало кто уважал. Но если кто не уважает – для того у меня есть АКМ и броник. Это не может не внушать.

– А вы чего здесь?

– Ты для начала представься, сотрудник.

Мент думает. Слово «сотрудник» в ходу у тех, с кем лучше не связываться.

– Капитан Алыпов.

– От и хорошо.

Главное – не задавать вопросы и вообще никак не помогать, а заставлять противника самого вести стремный базар.

– Так вы чего здесь?

– Завод зачистили. Продукцию вывозим.

Вступает в разговор другой мужик – у него АКМС. Похоже, этот и есть главный, а мент – родственник его, вероятно.

– Это наше. Так-то.

Я сделал приглашающий жест рукой.

– Ну, раз уж ты приехал, забери, что тебе надо и сколько надо. Площадку мы зачистили, сколько «КамАЗов» тебе надо? Семь? Восемь? Забирай.

Мужик подумал, потом выдал:

– Нам все надо.

– Что значит все? У тебя есть водилы, чтобы их перегонять? Есть где поставить? С какой это радости – все?

– Ну… наши они.

– Документы покажешь?

Мужик явно блуждал в трех соснах нашего разговора. И понятно, что в качестве ответа выбрал он агрессию.

– А у тебя есть документы? Мы живем тут!

– Ты живешь тут? Где ты тут живешь? В городе? Покажи.

Мужик посмотрел на меня. На омоновцев сзади, на автоматы. На выкатившийся БТР с пулеметом.

– Ты свалил из города, – раскинул перед ним немудреный расклад я, – потом, когда мы приехали и пробили коридор, ты приезжаешь сюда и говоришь, что завод – твой и готовая продукция твоя просто по факту, что ты тут живешь, так?

Я посмотрел на мента.

– А ты, капитан Алыпов, когда все это началось, долг свой исполнил? Или тупо свалил и сейчас где-то на продбазе подъедаешься? Ты хоть видел, что в городе творится? Мы пока сюда прорывались, я лично три рожка расфигачил. А ведь ты тут отвечаешь за правопорядок. Ну и где здесь правопорядок?

Ответить было нечего.

– И какой это ваш город, когда по улицам не пройти?

– Не, ну а ваш, что ли?

Тупой.

– А почему нет?

– Вкуривай – сейчас тебе принадлежит лишь то, что ты можешь отбить у других, и главное – у зомби. Моя земля – это фигня полная, бла-бла-бла. Можешь защитить – она твоя. Не можешь – не твоя. Вот мы можем.

Аккомпанементом беседы звучали одиночные – продолжался отстрел.

– Вы где сейчас базируетесь?

– В деревне… – мужик сообщил название.

– Сколько вас уцелело?

– Человек пятьдесят. Я сразу рванул, как началось. Понял, что жопа всему настала.

– Вот, умного человека издалека видно. – Иронии он не понял. – Сам тут работал?

– Не. Вон, Решат работал. Я дома строил.

– Бригада своя была?

– Три.

– Вот и отлично. Завод запустить заново сможешь? Хотя бы на ремонт?

Мужик ушел в астрал, соображая. Потом сказал неуверенно:

– Попробовать, конечно, можно.

– Так попробуй, что мешает?

– Стволов мы тебе подкинем – в обмен на продукцию. И на услуги по ремонту. Создавай анклав, подтягивай людей, нечего по деревням сидеть, гаситься. Ремонтировать будешь – все хлеб, люди к тебе потянутся. Лады? Валамон?

Мужик думает… хотя думать тут нечего. Потом вдруг выдает:

– Мужики, а вам еще броня нужна?

– Не вопрос, слушаем.

– Тут есть фирма, «Астейс» называется. Она броневики делала, на две и три оси, и еще они, кажется, выполняли заказ «Росатома» на машины для атомных станций, перевозки опасных грузов и такого прочего. С виду обычный «КамАЗ» – но там броня, пулемет стопудово держит. Если их не успели вывезти – там их штук двадцать, не меньше, отвечаю. Я это знаю, потому что кузова тут, на производстве делали. Брательник варил. Лазером. Короче, если добазаримся…

– О, вот это уже тема. За это мы тебе уже бабла подкинем. И оружия с патронами. И дальше дружить будем. Щас тут дочистим, и поехали, покажешь…

Мужик не обманул – рейд дал еще лучший результат. Двадцать четыре «КамАЗа» для «Росатома», девять банковских, с бронированием от АК, девять легких БТР на двух и трех осях, на каждом из них по восемь-десять солдат, и можно примитивную башенку с ПКТ или спаркой разместить. Восемь броневиков для каких-то других заказчиков. И в цеху нашли еще до двадцати бронекабин и бронемодулей в высокой степени готовности, которые за сутки можно поставить на шасси «КамАЗа» – и будет такой же броневик, как и эти. За наводку мы отмаслали и деньгами, и оружием, и патронами, и официально назначили мужика нашим представителем здесь. После чего Решат совсем раздобрел и сказал, что есть еще одно место, там тяжелые четырехосные шасси стоят для Тулы и Мотовилихи, на установку «Панцирей» и самоходных гаубиц «Коалиция». Кузовов нет, шасси усиленные, а кабины бронированные, как минимум АК должны держать. И там их тоже до хрена могло выходить – штук этак двадцать, и там еще могли быть трехосники с бронированными модулями в кузове. Но мы решили двинуть туда на следующий день, так как стемнело.

Ижевск, бывшая Россия. Комплекс «Биатлон»

Девятьсот тридцать первый день Катастрофы

Эмвэдэшники устроились хорошо. С комфортом устроились.

На Воткинском шоссе есть здание ГАИ, оно новое совсем, строили уже после развала СССР, и недалеко – здание райотдела, которое незадолго до катастрофы поставили. А там дальше по трассе, за пустующими цехами «Буммаша», – квартировал ОМОН, и в высотке – отдел по борьбе с экономической преступностью, бывший. И теперь там же ОРЧ-6 – оргпреступность. И рядом со зданием ГАИ строился целый микрорайон новый, высоток. Большинство из них к началу катастрофы не были заселены. Вот полиция, как только все началось, и начала переселяться. Все равно – какая сейчас ГАИ, кому она нужна, никакого учета машин нет – не до того. В здание ГИБДД – а оно строилось с размахом – заселилось министерство, сотрудники в основном переехали в жилгородок, а начальство – в коттеджный поселок «Биатлон» и близлежащие. Часть жилья там пустовала, а если и не пустовала – то вопросов хозяева не задавали.

Что касается меня и моего отношения к полиции… давайте не будем, а? Все равно ничего и никогда не изменится, хоть небо на землю упади. Я как-то раз читал воспоминания о жандармской службе начала прошлого века. То же самое. Все точно то же самое. Хоть плачь.

У меня есть друзья. Если что – они мне помогут. Все.

Свернули на «Биатлон». Там стоял пост внутряков, у них был БТР. Понятное дело, сохранность собственной задницы важнее всего на свете. Помимо прочего, весь поселок был обнесен двумя рядами трехметровой сетки-рабицы с кинутой поверх колючкой. Не пройдет ни зомби, ни даже монстр, если сюда выйдет.

Вот так вот живут наши правоохранители. Или – правоохренители. Короче, что охраняем, то и…

– Свои.

Старлей не убедился – посмотрел в салон, попросил открыть багажник. Депутатская корочка убедила – но не сильно.

Еще один головняк. В будущем.

Внутри были дома, коттеджи, обнесенные заборами, на многих домах дорогущие кирпичные сломали, поставили сетку-рабицу – это теперь новая мода, чтобы простреливалось все. Играли дети…

Новосельцев – бывший зам (министр уехал за семьей и пропал, он не местным был, варягом) – был внешне компанейским мужиком около пятидесяти. Он не имел отношения к стремному по любым меркам ОБЭП, где приличных людей по пальцам одной руки, но не работал и в УГРО. До того как перейти в центральный аппарат замом, он возглавлял ГУВД Сарапула. А там всякое было… но сейчас не время.

– Привез, товарищ министр.

– Ага.

Министр – он был в спортивном костюме, один, и жарил шашлык, – улыбаясь, протянул руку.

– Как жизнь?

– Только держись.

Думаешь, я тебе верю? Ага, три раза.

Я ментам вообще не верю. Я верю конкретным людям. И от конкретных же людей знаю, какой кошмар всегда творился в органах. Это же змеиный клубок – друг друга подставляют, начальство сжирают, начальство создает кланы и вяжет людей совместно совершенными преступлениями, а кое-где и кровью. В Нижнем Тагиле сидели в основном либо лохи, либо те, кого сожрали и подставили. Причем раньше – по словам знающих – было лучше. Раньше подсиживали тупо за должность, за продвижение по службе. Сейчас каждое место – это большие деньги, место начальственное – это огромные деньги. А еще Маркс… кажется, заметил что нет такого преступления, на которое капитал не мог бы пойти ради 300 % прибыли. Тут же прибыль стремится к бесконечности, потому что вложенного капитала нет, есть только отдача. Ну, это если ты должность не купил. Тогда вложенный капитал есть, конечно.

И еще одно. Не знаю, с чего это пошло, но в какой-то момент менты стали часто употреблять слова «моя земля». Сначала этот термин означал «территория, находящаяся в моем оперативном обслуживании», потом «территория, где мне все платят». А сейчас сами понимаете – эти слова могут приобрести совсем другой вес и значение.

Министр прошел к мангалу – он у него был старомодным, угольным. Взял опахало…

– Интересный вы человек… Александр Вадимович, – сказал он, раздувая угли.

– Чем? – спросил я.

– Вы хоть и в Госсовет не избираетесь, но мыслите… как государственник.

– Я мыслю как человек, который хочет остаться в живых.

Генерал сделал нетерпеливый жест – не перебивай, мол.

– Оставаться в живых тоже можно по-разному. Кто-то забился, как мышь под пол, а кто-то думает… большими масштабами, скажем так. Вашу служебку Синцов вкруговую направил. Масштабно мыслите.

Я пожал плечами:

– Наблюдательность, и не более того.

– Да нет. Просто вы не те выводы делаете, какие следовало бы. Вот возьмем нас. По факту мы уже не Удмуртия, мы – союз городов. Под нашим контролем – половина Татарии, почти вся Кировская область. И не только потому, что у нас есть оружие, верно?

– Вопрос с Нижним вы правильно подняли, только выводы не довели до конца. Нижний фактически контролируют местные и подмосковные кланы. Мы контролируем Поволжье. Они представляют для нас опасность. Столкновение в будущем неизбежно. Следовательно?

Я снова ничего не ответил.

– Лучшая защита – это нападение. Нам следует ударить первыми.

– То есть – ударить?

– Вы один из немногих, кто много времени проводит за территорией республики. В Нижний ездит, торгует. Вот вы мне и скажите – осилим мы Новгород взять или нет?