000
ОтложитьЧитал
© Составление, научная редакция, тексты статей Н. А. Кузнецов, 2018
© Издательство «Паулсен», 2018
* * *
Предисловие
«Наша экспедиция, это не советское дитя…»
Вообще же бывшая наша экспедиция, несмотря на ее весьма большое значение в истории исследования Арктики, не получила еще должной оценки, что относится в основном к ее личному составу.
Из письма Н. И. Евгенова к Е. Н. Неупокоевой – вдове К. К. Неупокоева от 20 декабря 1957 г.[1]
Вынесенные в заголовок слова участника и летописца Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана (ГЭСЛО) Н. И. Евгенова, адресованные в 1959 г. бывшему телеграфисту транспорта «Вайгач» А. И. Кирееву[2], очень хорошо выражают отношение к экспедиции в советский период, отразившееся на публикации ее результатов и судьбах участников. Несмотря на то что ГЭСЛО никогда не была полностью «забытой», «пропавшей» или «исчезнувшей» (такими эпитетами ее любят «награждать» журналисты и кинематографисты по сей день), ее работы почти всегда оставались в тени выдающихся свершений советского периода освоения Арктики. А ведь основу многих из них заложили именно труды моряков Российского императорского флота[3], имена значительной части которых оказались забыты из-за их участия в Белом движении, последующей эмиграции или гибели во времена «красного террора». Задача данного издания – познакомить читателей с ранее не изданными или не переиздававшимися много лет материалами по истории экспедиции (дополненными современными исследованиями) и подробно рассказать о судьбах некоторых ее участников.
Книга разделена на ряд основных разделов. Значительную ее часть составляет работа Э. Е. Арнгольда «По заветному пути», первый и единственный раз изданная почти 90 лет назад. В ней (а также в предисловии к изданию 1929 г., написанном Митрофаном Степановичем Боднарским (1870–1953) – видным историком географии, физикогеографом и картографом) изложен весь ход работ ГЭСЛО и приведена краткая история предшествовавших ей арктических исследований. В состав следующего раздела вошли работы и воспоминания Н. А. Транзе – участника плаваний 1912 и 1914–1915 гг. Часть из них (рукописи которых сохранились в Российском государственном архиве Военно-морского флота) публикуется впервые, другие были изданы в 1912 и 1963 гг. (в эмиграции) и современному читателю неизвестны. В отличие от воспоминаний Арнгольда и Транзе, впервые издаваемые мемуары матроса-телеграфиста А. И. Киреева представляют собой взгляд на события не из кают-компании или с мостика судна, а из кубрика, что делает их особенно интересными.
Обстоятельства плаваний 1912–1913 гг. и подробности открытия Земли Императора Николая II – одного из главных достижений экспедиции – описаны в докладах участников событий, составивших второй раздел: Б. В. Давыдова, Б. А. Вилькицкого, Л. М. Старокадомского, П. А. Новопашенного.
Отдельно опубликованы репринтные воспроизведения статей и фотографий 1913–1915 гг.[4]
Так получилось, что именно забытыми героями Российской Арктики стали не только участники экспедиции, но и ее суда – «Таймыр» и «Вайгач». Если первому довелось проработать в высоких широтах почти полвека, то второй погиб уже в 1918 г. в результате навигационной аварии. Им посвящена отдельная часть книги. Об особенностях их конструкции, устройстве, оборудовании и опыте эксплуатации в ГЭСЛО рассказывается в работах инженера-кораблестроителя А. И. Дубравина, написанных для процитированной выше книги Н. И. Евгенова и В. Н. Купецкого (о ее судьбе рассказывается в статье Н. А. Кузнецова «Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана 1910–1915 гг. и судьба результатов ее работы», напечатанной в этом сборнике), но не вошедших в оба ее издания 2012–2013 гг. Обстоятельства гибели транспорта «Вайгач» в 1918 г. и краткая история транспорта «Таймыр» освещены в работах Н. А. Кузнецова.
Ряд отдельных, но весьма интересных моментов в истории ГЭСЛО освещен в приложениях. Первое озаглавлено «Из писем участников и современников ГЭСЛО». В нем приведен ряд писем Э. Е. Арнгольда и Н. Г. Жоховой (невесты умершего в 1915 г. лейтенанта А. Н. Жохова) к Л. М. Старокадомскому и письмо П. А. Новопашенного к своей жене. Об экспедиции 1996 г., целью которой было перезахоронение участников ГЭСЛО, скончавшихся во время зимовки, – лейтенанта А. Н. Жохова и кочегара И. Е. Ладоничева, повествуется в статье ее участников Дм. Д. Бадюкова и А. А. Першина. Она является ценным дополнением воспоминаний Н. А. Транзе, озаглавленных «Во льдах Таймыра». Все мемуаристы отмечают тот факт, что вопрос питания в экспедиции (особенно в период зимовки 1914–1915 гг.) был весьма важным и оказал влияние на весь ход ее работы. О том, чем и как питались моряки «Таймыра» и «Вайгача», подробно рассказывается в официальных отчетах судовых врачей обоих транспортов. О судьбе склада консервов на мысе Могильном говорится в статье А. М. Лаврова – одного из немногих участников ГЭСЛО, продолживших полярные плавания в советское время.
О работах ГЭСЛО великий норвежский полярный исследователь Руаль Амундсен сказал: «В мирное время эта экспедиция возбудила бы восхищение всего цивилизованного мира, а ее руководитель получил бы признание, которого заслуживает его подвиг». Но увы, ледокольные пароходы «Таймыр» и «Вайгач» пришли в Архангельск в разгар Первой мировой войны, после которой началась война гражданская. Ряд участников плаваний, в том числе и Борис Андреевич Вилькицкий, оказались в эмиграции, некоторые погибли.
Предыстория экспедиции началась еще накануне Русско-японской войны 1904–1905 гг. В 1904 г. для детального рассмотрения вопроса об освоении Северного морского пути Общество судоходства создало специальную комиссию во главе с выдающимся гидрографом, исследователем Арктики Андреем Ипполитовичем Вилькицким (1858–1913). Его сын, Б. А. Вилькицкий, девять лет спустя возглавит экспедицию, которая совершит последнее крупное географическое открытие XX столетия. В состав комиссии вошли видные моряки и ученые: А. И. Варнек, И. С. Сергеев, Ф. А. Матисен, Н. Н. Коломейцев, Ю. М. Шокальский и др. Был разработан проект комплексного исследования Северного морского пути, включавший, помимо использования судов, организацию постоянных гидрометеорологических станций. Увы, из-за начавшейся вскоре войны реализовать эти планы не удалось.
Поражение России в войне с Японией заставило правительство по-новому взглянуть на проблему освоения Северного морского пути, в том числе на возможность его использования для межтеатровых переходов военных кораблей. Еще в 1904 г. на это обратил внимание известный исследователь Арктики Л. Л. Брейтфус. Он отметил, что, пока моря Северного Ледовитого океана не будут изучены в гидрографическом отношении, а также оборудованы навигационными знаками, телеграфом, портами-убежищами и угольными складами, говорить об использовании Северного морского пути в военном отношении не приходится.
В 1906 г. по распоряжению морского министра адмирала А. А. Бирилева при подчиненном ему министерстве была создана Комиссия по вопросу о продолжении гидрографических работ в Северном Ледовитом океане. Возглавил ее член Адмиралтейств-Совета адмирал В. П. Верховский. В работе комиссии приняли участие выдающиеся моряки и ученые, большинство из которых имели практический опыт арктических экспедиций: А. И. Вилькицкий, Ф. К. Дриженко, И. С. Сергеев, Ю. М. Шокальский, А. И. Варнек, А. А. Бунге, И. П. Толмачев, Н. Н. Коломейцев, Ф. А. Матисен и др. Комиссия пришла к выводу о том, что необходимо снарядить экспедицию в составе двух ледокольных судов для исследования Северного морского пути, учитывая «громадное торговое и стратегическое значение, которое может иметь этот кратчайший из Европейской России до дальневосточных владений путь»[5].
Опираясь на результаты работы двух вышеупомянутых комиссий и другие материалы, Главное гидрографическое управление в соответствии с указанием Совета министров разработало планы двух экспедиций: к берегам полуострова Таймыр и вдоль побережья Северного Ледовитого океана, от Берингова пролива до устья Лены. Однако Совет министров, ссылаясь на дороговизну проектов (сумма предполагаемых расходов достигала почти миллиона рублей), принял решение о том, что исследовательские работы будут начаты с востока. По одобренному Адмиралтейств-Советом представлению Главного морского штаба и докладу морского министра С. А. Воеводского 31 августа 1910 г. было решено «учредить Гидрографическую экспедицию для исследования Северного Ледовитого океана от Берингова пролива до устьев реки Лены»[6]. Одновременно признали необходимость произвести сухопутное исследование соответствующего участка восточносибирского побережья.
Комиссия уделила много внимания выбору типа судов для экспедиции. Моряки и ученые, исходя из своих знаний и опыта, предлагали различные варианты – ледокол, ледорез и даже деревянное судно. К обсуждению привлекли известного кораблестроителя А. Н. Крылова. В итоге было принято решение построить на Невском заводе в Санкт-Петербурге два однотипных ледокольных парохода. К 1909 г. оба они были построены и получили названия «Таймыр» и «Вайгач». О ходе и результатах работы ГЭСЛО подробно рассказывается на страницах работ и воспоминаний предлагаемой вниманию читателя книги.
В истории арктического мореплавания ГЭСЛО сыграла огромную роль. Впервые Северный морской путь удалось пройти в направлении с востока на запад. Была проведена морская опись побережья Сибири от Берингова пролива до мыса Челюскин. Съемка северо-западного побережья полуострова Таймыр сомкнулась с работами, проведенными Русской полярной экспедицией 1900–1902 гг. В течение всего похода проводили магнитные, гидрометеорологические, аэрологические и другие наблюдения. Огромный материал удалось собрать по ледовому режиму арктических морей, колебаниям уровня моря. Также были собраны геологические, зоологические и ботанические коллекции. Заслуги участников экспедиции были отмечены многочисленными государственными и общественными наградами как в России, так и за рубежом.
Как мы уже упоминали, судьбы многих офицеров флота, участвовавших в ГЭСЛО, сложились драматически, а их работы или остались в рукописях, или были опубликованы столь давно и настолько малыми тиражами, что не всегда попадали в поле зрения даже специалистов. Публикуемые в данном сборнике воспоминания и статьи значительно дополняют историю одной из выдающихся полярных экспедиций Российского флота и являются нашим долгом памяти перед отечественными учеными, офицерами, матросами и кораблестроителями, чьими общими усилиями осуществилось последнее крупное географическое открытие на земле.
Н. А. Кузнецов,
кандидат исторических наук
Э. Е. Арнгольд
По заветному пути
Воспоминания о полярных плаваниях и открытиях на ледоколах «Таймыр» и «Вайгач» в экспедициях 1910–1915 гг
Эдуард Егорович Арнгольд (1873–1920)
Эдуард Егорович Арнгольд
Эдуард (Эдуард-Николай) Егорович Арнгольд родился 19 сентября 1873 г. в Санкт-Петербурге в семье купца 2-й гильдии Егора Эдуардовича Арнгольда и его супруги Олимпиады (урожденной Венславской). Полтора года Э. Е. Арнгольд учился в Реформатском училище, а затем семь лет – в 6-й Петербургской классической гимназии[7]. В этой же гимназии в 1885–1888 гг. учился А. В. Колчак, командовавший в 1908–1910 гг. транспортом «Вайгач», на котором проходила служба Арнгольда в ГЭСЛО. Свидетельство современного историка: «Из всех петербургских гимназий Шестая была, наверно, самой демократичной по составу учащихся. Маленький народ, собравшийся в одном классе с юным Колчаком, представлял все основные классы и сословия тогдашней России: крестьянство, мещанство, купечество и предпринимателей, дворянство. Около трети были сыновьями чиновников, преимущественно мелких. …Один из лучших учеников в классе был потомком дворового мужика»[8]. В аттестате зрелости, выданном Эдуарду по окончании гимназии, была отмечена его любознательность, проявлявшаяся преимущественно в области математики и физики[9].
В 1892 г. Э. Е. Арнгольд поступил в Императорскую военно-медицинскую академию «своекоштно» (т. е. он сам платил за свое обучение). Спустя пять лет он закончил ее, получив 20 ноября 1897 г. степень вольнопрактикующего лекаря[10]. Учился Арнгольд средне – в «отзыве об успехах студента» в 1897 г. по всем предметам у него стоят оценки «удовлетворительно» (за исключением дисциплины «госпитально-хирургическая клиника», знания по которой он показал «весьма удовлетворительными»)[11].
После окончания академии, 30 марта 1898 г., Эдуард Егорович подал прошение о приеме на службу на Высочайшее имя[12]. На следующий день он написал докладную записку главному военно-медицинскому инспектору действительному тайному советнику А. А. Реммерту, в которой просил оставить его на службе в Петербургском военном округе, мотивируя это необходимостью ухода за больными родителями: у матери был перелом шейки бедра, а у отца – хроническое заболевание, не указанное в документе[13]. 20 апреля 1898 г. молодой врач получил официальный ответ из Главного военно-медицинского управления, в котором говорилось об отсутствии вакансий в Санкт-Петербурге и его окрестностях[14].
Возможно, что желание остаться в столице и привело Э. Е. Арнгольда на службу в Морское ведомство, куда он был определен 1 марта 1899 г. на должность младшего врача 4-го флотского экипажа с производством в чин титулярного советника[15]. Но вместо спокойной службы недалеко от столицы новоиспеченному флотскому лекарю предстояли годы дальних и интересных плаваний.
20 июня 1899 г. он был назначен в плавание на эскадренный броненосец «Полтава». В этот период недавно построенный корабль проходил различные испытания, а осенью 1900 г. он ушел на Дальний Восток и прибыл в Порт-Артур 30 марта 1901 г.[16] После возвращения оттуда, 19 августа 1902 г., Арнгольда прикомандировали к Морскому госпиталю Порта Императора Александра III для исполнения ординаторских обязанностей. С 28 апреля по 4 августа 1902 г. он плавал на учебном судне «Воин». В следующем году он впервые попал на Север – 8 февраля 1903 г. Э. Е. Арнгольда перевели на кампанию 1903 г. на транспорт «Бакан» судовым врачом (1 марта 1903 г. он получил чин коллежского асессора за выслугу лет). Плавание продолжалось с 18 февраля по 16 ноября 1903 г. «Бакан» с 1897-го по 1914 г. осуществлял крейсерство в водах Северного Ледовитого океана, являясь единственным военным кораблем России на этом театре (весной – в начале лета он приходил с Балтийского моря, а осенью возвращался туда же). Помимо решения непосредственных задач по охране морских богатств (выполнение которых, по свидетельству современников, транспорт обеспечивал с трудом), офицеры и команда корабля занимались гидрографическими исследованиями и съемкой берегов[17]. На «Бакане» в разные годы довелось послужить многим офицерам – участникам полярных экспедиций (в том числе и ГЭСЛО). После возвращения из плавания, 19 ноября 1903 г., Арнгольд был вновь прикомандирован для занятий к Морскому госпиталю Порта Императора Александра III.
С началом Русско-японской войны 1904–1905 гг. 4 февраля 1904 г. Эдуард Егорович был назначен в плавание на суда Тихого океана. Во время этой войны Э. Е. Арнгольд участвовал в обороне Порт-Артура, будучи судовым врачом минного заградителя (по терминологии того времени – транспорта) «Амур», крейсера 2-го ранга «Забияка», заведующим II санитарным отрядом, лазаретом «Амура» на дачных местах (район Порт-Артура)[18]. Минный транспорт «Амур» принимал активное участие в морских операциях во время обороны крепости. Он и однотипный «Енисей» (погибший 29 января 1904 г. на собственном минном заграждении) считались лучшими в мире минными заградителями специальной постройки. «Амур» провел семь минных постановок, выставив 439 мин. На его заграждениях противник потерял два броненосца, посыльное судно, истребитель и миноносец. 3 июня 1904 г. «Амур» наскочил на камень и получил повреждения (был затоплен ряд отсеков)[19]. Ремонтировать корабль не стали в связи с недостатком мин в Порт-Артуре, и в дальнейшем он использовался как база траления, а часть его личного состава перевели на сухопутный фронт[20]. Там же был развернут судовой лазарет. Во время одного из обстрелов, находясь на борту «Амура», Э. Е. Арнгольд был легко ранен в руку.
Э. Е. Арнгольд, 1892 г.
Из фондов РГВИА
Эскадренный броненосец «Полтава», 1902 г.
На «Амуре» служили и будущие соплаватели Арнгольда по ГЭСЛО – лейтенант А. В. Колчак (в апреле 1904 г. недолго исполнявший должность артиллерийского офицера корабля) и мичман (с 14 июня 1904 г. – лейтенант) Б. В. Давыдов, служивший на корабле в должности старшего штурманского офицера еще с 14 июня 1903 г.[21] Об Э. Е. Арнгольде в период обороны Порт-Артура оставил воспоминания морской врач Я. И. Кефели: «…Эдуард Егорович Арнгольд, „голландский рыцарь“, как звали его друзья, и доктор „Ап“, как называли его на флоте. Он всеми был любим, и все знали, что когда он поднесет рюмочку ко рту, всегда произносит междометие: ап! Отсюда и кличка. Эту привычку, вероятно, западного происхождения, Ап заимствовал от своего пращура, голландца-плотника, привезенного в Россию Петром Великим»[22]. За участие в обороне Порт-Артура Арнгольд получил боевые награды: орден Святой Анны 3-й степени с мечами (1 августа 1905 г.; «за мужество и самоотверженность, проявленные во время осады крепости Порт-Артур») и орден Святого Владимира 4-й степени с мечами (5 февраля 1907 г.; «за самоотверженное исполнение долга во время осады крепости Порт-Артур»), а также серебряную медаль в память Русско-японской войны 1904–1905 гг.[23]
Транспорт «Бакан», 1912 г. (?)
Минный заградитель «Амур» на Кронштадтском рейде, 1900–1901 гг.
Из собрания А. В. Плотто
После сдачи крепости, избежав японского плена, Э. Е. Арнгольд некоторое время служил в Сибирской флотилии (с 10 мая по 9 ноября 1905 г. плавал на транспорте «Алеут»). 28 декабря 1905 г. возвратился из Владивостока в 15-й флотский экипаж. Следующие четыре года он проходил службу на Балтийском море. 1 марта 1906 г. его произвели в надворные советники, а 20 июня перевели в 1-й генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича флотский экипаж. 28 июля того же года он был прикомандирован для исполнения ординаторских обязанностей к Николаевскому морскому госпиталю в Кронштадте, а 4 сентября 1906 г. – к Санкт-Петербургскому порту (до открытия навигации в 1907 г.) для сдачи экзамена на степень доктора медицины и защиты диссертации. 9 января 1907 г. он был переведен в 5-й флотский экипаж. 11 мая 1907 г. его назначили старшим врачом транспорта «Ангара» (списан 24 мая с прикомандированием к Николаевскому морскому госпиталю в Кронштадте). 7 июня 1907 г. Эдуард Егорович был назначен в 1-й отряд миноносцев (находился там до 7 ноября). 20 ноября 1907 г. его прикомандировали к Николаевскому морскому госпиталю в Кронштадте для исполнения ординаторских обязанностей, а 18 августа 1908 г. назначили младшим ординатором госпиталя. 16 марта 1909 г. он получил назначение на должность младшего врача 2-го Балтийского флотского экипажа.
В 1909 г. Э. Е. Арнгольд стал судовым врачом транспорта «Вайгач» (5 апреля 1910 г., еще до прихода во Владивосток, его, как и других офицеров, официально перевели в Сибирскую флотилию) и до 1915 г. служил в составе ГЭСЛО[24]. О плаваниях в Арктике им были написаны четыре статьи, опубликованные в 1913–1915 гг.[25] Оба судовых врача экспедиции не только занимались своими прямыми обязанностями, но и проводили обширную программу естественнонаучных изысканий, результаты которых отражены в их публикациях. Об этом писал А. М. Лавров в своей рецензии на книгу «По заветному пути»: «…в круг его [Арнгольда] ведения входили сборы коллекций по ботанике и зоологии как наземные, так и морские, а также вообще биологические наблюдения. Для приобретения познаний и практических навыков в этой последней области Э. Е. Арнгольд, как и его коллега по специальности доктор Л. М. Старокадомский… командировался во Францию на Русскую зоологическую станцию в Виллфранко, в Монако в Океанографический институт и в Италию на Неаполитанскую биологическую станцию, а также в соответствующие музеи нашей Академии наук. В результате указанных работ обоих врачей экспедицией на протяжении 6 лет были собраны богатые коллекции как по зоологии, так и по ботанике, которые для соответствующей проработки ежегодно отправлялись в Академию наук»[26]. Историк флота В. Г. Реданский отметил в своем исследовании, посвященном деятельности врачей в полярных экспедициях: «Высокую оценку получила и собирательская деятельность медицинских сотрудников экспедиции, в том числе добытые ими коллекции морских и наземных животных полярных областей. Директор Зоологического музея Академии наук Н. В. Нассонов в специальном докладе, опубликованном в 1916 г., дал лестную оценку представленному материалу: „Зоологические сборы вносят весьма ценный вклад в науку и служат одним из самых больших приобретений Зоологического музея последнего времени“»[27].
Николаевский морской госпиталь в Кронштадте
Группа офицеров ледокольного транспорта «Вайгач».
Первый ряд (слева направо): лейтенант К. В. Ломан, капитан 2-го ранга А. В. Колчак, доктор Э. Е. Арнгольд. Второй ряд (слева направо): лейтенант Н. А. Гельшерт, лейтенант В. В. Нилендер, лейтенант Г. Л. Брусилов, лейтенант А. К. Пилкин
Из собрания Н. А. Черкашина
Еще во время зимовки, 9 февраля 1915 г., за отличие по службе Арнгольда произвели в коллежские советники. 20 октября 1915 г., после расформирования ГЭСЛО, он был уволен на четыре месяца «в отпуск по болезни внутри Империи». 26 октября 1915 г. его назначили младшим врачом 1-го Балтийского флотского экипажа.
Подробности биографии Арнгольда в период 1915–1920 гг. пока не выявлены. Но конец его жизни оказался трагическим. Он не умер от туберкулеза в Ялте 28 ноября 1920 г. (как было написано в предисловии к книге), а стал одной из жертв «красного террора», развернувшегося с небывалым масштабом и жестокостью в Крыму после того, как оттуда эвакуировались части Русской армии генерала П. Н. Врангеля и корабли Черноморского флота. 7 декабря 1920 г. чрезвычайной тройкой Крымской ударной группы управления особых отделов ВЧК при РВС Южного и Юго-Западного фронтов под председательством Чернабрывого, членов Удриса и Гунько-Горкунова главный врач морского санатория в Ялте Э. Е. Арнгольд был приговорен к расстрелу в числе 315 человек, составивших первую партию расстрелянных в Ялте в этот период[28].
О предыстории появления книги «По заветному пути» рассказал в предисловии ее редактор и составитель М. С. Боднарский. Сразу же после выхода в свет высокую оценку ей дал А. М. Лавров. «Помимо своей основной работы, Э. Е. Арнгольд, будучи широко образованным человеком, живо интересовался всей совокупностью работ экспедиции и, как человек к этому времени уже много поплававший, вполне разбирался и в чисто морских вопросах. Все это, вместе взятое, плюс наблюдательность этого человека и та исключительная добросовестность, с которой он относился ко всякой порученной ему работе, конечно, во всех нас, участниках экспедиции, вызывали большой интерес к его дневнику, который он с большой аккуратностью вел в продолжение всех плаваний экспедиции. Не случись преждевременной смерти Э. Е. Арнгольда и утраты его рукописей, мы уверены, что свет увидел бы уже его работу, и, что крайне ценно, в проработке самого же автора. Настоящая книга… основана главным образом на черновых конспектах публичных лекций Э. Е. Арнгольда, которые, конечно, ни в коей мере не могли заменить его дневников, что и чувствуется при чтении книги. …Эта книга является первой работой па русском языке, охватывающей по времени всю экспедицию. Правда, в ней описывается лишь само плавание, а не работы экспедиции. Это, очевидно, вызвано главным образом заданием издательства редактору дать популярную книгу для юных читателей, что и отмечает М. С. Боднарский, и отчасти, по-видимому, содержанием самих материалов, имеющихся в распоряжении редактора этой работы. Но, несмотря на такую предпосылку, все же в книге содержатся сведения и о самих работах экспедиции, и некоторые из них опубликовываются впервые. Э. Е. Арнгольд приводит в кратком виде, по годам плавания, программы работ экспедиции, дает описания состояния льда, встреченного экспедицией, и особо отмечает картину замерзания моря и весеннего разрушения ледяного покрова в районе зимовки экспедиции, приводя в то же время и некоторые температурные данные толщин льда зимой. Он также останавливается на описании берегов, причем с большей подробностью это делает в отношении берегов новооткрытых островов и земель, и делает некоторые сопоставления старых картографических материалов с материалами, полученными в результате работ экспедиции, отмечает состояние метеорологических факторов и дает описание специфических условий плавания в полярных морях»[29].
Доктор Э. Е. Арнгольд в лаборатории «Вайгача»
Из собрания Н. А. Черкашина
Обложка книги Э. Е. Арнгольда издания 1929 г. Художник А. Щербаков
В РГАЭ сохранились письма Э. Е. Арнгольда, адресованные Л. М. Старокадомскому в 1914–1915 гг. Они особенно ценны тем, что это – «неформальные» документы, в которых Эдуард Егорович достаточно откровенно описывает свое отношение к происходящим событиям непосредственно в момент их свершения, обращаясь к своему коллеге. Ряд фрагментов из них (а также из писем и воспоминаний других участников и современников экспедиции) приведены в комментариях к работе Арнгольда и приложении «Из писем участников и современников ГЭСЛО».
Публикацию книги Э. Е. Арнгольда спустя девять лет после гибели можно назвать настоящим чудом. Как указано в предисловии, инициатором выступила вдова покойного – Мария Николаевна Куманина[30]. Она же до своей смерти в 1971 г. хранила архив мужа (его краткое описание приведено в предисловии к изданию 1929 г.). Поисками архива Э. Е. Арнгольда занимался океанолог, путешественник, историк флота и писатель Александр Алексеевич Першин (1951–2011). В 1988 г. он случайно познакомился с Игорем Борисовичем Петровым, который в 1950-х гг. был воспитанником М. Н. Куманиной. Она подарила Петрову нагрудный знак в память плавания ГЭСЛО, утвержденный в 1915 г. и принадлежавший Э. Е. Арнгольду. Он же подтвердил тот факт, что М. Н. Куманина хранила дневники и фотографии. Предпринятые А. А. Першиным в 1988 и 1998 гг. попытки найти нагрудный знак, принадлежавший Арнгольду, оказались безуспешными[31]. Ему лишь удалось выяснить, что после смерти Куманиной бумаги судового доктора «Вайгача» пропали, казалось бы, бесследно. Но в 1997 г. на «Вернисаже» в Измайлово (известном московском антикварном рынке) писатель-маринист Н. А. Черкашин приобрел альбом с фотографиями ГЭСЛО, принадлежавший Э. Е. Арнгольду[32]. Как знать, не «всплывут» ли в дальнейшем и другие материалы архива этого незаурядного морского врача и путешественника.
Памятниками Эдуарду Егоровичу Арнгольду являются остров у восточного побережья острова Октябрьской Революции, носящий его имя[33], и книга, вышедшая в 1929 г. и вернувшаяся сегодня к отечественному читателю.
Н. А. Кузнецов