000
ОтложитьЧитал
Пролог
1997, лето
В Британии и поныне до 3000 человек в год исчезает бесследно
Коллеги говорили, что профессор Глен Смит ради новой исторической находки полезет хоть к чёрту на рога. Примерно оттуда учёный только что вернулся в бренный мир житейских будней.
Среди накопившейся прессы и неоплаченных счетов обнаружилось прелюбопытное послание:
«Уважаемый мистер Смит!
Моё имя Вам наверняка ничего не скажет. А вот мне довелось услышать о Вас немало лестных слов как о превосходном лингвисте и знатоке древних рукописей.
Я старый человек, и жизнь моя подходит к концу. Так получилось, что у меня нет родственников, а всех своих друзей я пережил. Подумав, я решил завещать своё небольшое имущество сиротским приютам. Но есть ещё кое-что, о чём нужно позаботиться.
В наследство мне досталось несколько старинных книг. К сожалению, я не так хорошо в них разбираюсь. Тексты богословские. Полагаю, что они относятся к XIV или XV веку и могут представлять интерес для специалистов.
Увы, старческая немощь не позволяет совершить небольшое путешествие, чтобы увидеться с Вами. Осмелюсь просить приехать по указанному ниже адресу в любой удобный день и час. Я всегда дома и буду рад встрече. Единственное условие, о котором вынужден упомянуть – не откладывайте визит надолго…
Хочу, чтобы Вы взглянули на книги и оценили их. Если они действительно имеют какую-то значимость для истории и науки вообще – с удовольствием передам все тома в Ваши надёжные руки. Деньги, понимаете, мне теперь ни к чему… В любом случае готов компенсировать беспокойство разумным вознаграждением.
И последнее. Мой характер, с ранней юности неврастеничный и очень ранимый, остался таким и сейчас. Может, это прозвучит нелепо, но не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из окружения столь блестящего учёного посмеялся над моим невежеством. Не сочтите за старческий маразм, но прошу как одолжения: пока не посмотрите книги, не рассказывайте об этом письме друзьям и знакомым. Меньше всего на пороге смерти мне хотелось бы оказаться объектом шуток. Надеюсь, Вы меня поймёте.
С уважением…»
Ниже шли имя, адрес с некоторыми пояснениями и сумма. Во всяком случае, указанная компенсация исключала мысль о том, что за помощью обращается сумасшедший. Необходимые дорожные расходы и обычный гонорар профессора за трёхчасовую консультацию – ни больше, ни меньше.
С утра в ближайший выходной небо над Лондоном внезапно прояснилось, создавая хороший настрой и предвкушение интересного приключения. Ближе к полудню Смит вышел на маленькой станции, потихоньку напевая бодрый мотивчик.
Здесь казалось, что низко над головой висит комками чрезвычайно густой черничный кисель. Варево простиралось во все стороны без каких-либо просветов, а у горизонта эффектно подсвечивалось переливчатыми сполохами.
Уходящий состав тревожно свистнул на повороте, отвлекая учёного от созерцания мрачной атмосферы оказавшегося неподалёку огромного кладбища. Поначалу создавалось впечатление, что кроме этого некрополя здесь больше ничего нет.
Впрочем, указания из письма были чёткими, так что профессор легко нашёл нужный дом: стоящий особняком, небольшой и довольно ветхий. Крыша строения давно требовала ремонта, стены нуждались в покраске.
– Не похоже, что здесь живёт миллионер! ― всё ещё весело заметил учёный, обращаясь, по-видимому, к хромому замухрышке-голубю, обречённо ковылявшему вокруг длинной лужи. Больше ни одной живой души поблизости не замечалось. Входная дверь на покосившемся крыльце оказалась приоткрытой, но заклиненной намертво. Пришлось бочком протискиваться в полутёмную прихожую, навеявшую мысль о склепе. Когда глаза привыкли к плохому освещению, профессор убедился, что отсюда выходят целых три помещения. Стучать наугад не хотелось, и он громко кашлянул.
– Кто? ― спросил хриплый старческий голос из-за ближайшей двери.
– Глен Смит, приехал по вашей просьбе посмотреть книги.
– Входите, профессор. Всё открыто. В нашем беспробудном захолустье давно перевелись воры и грабители…
Приглашённый эксперт вошёл в просторную, но душную комнату, где почти все стены были заставлены стеллажами с многочисленными книгами. В глубине, ближе к камину, стояли два кресла, изрядно потёртые. Напротив них – маленький столик и качалка, оккупированная дряхлым стариком. Его тщедушное тело накрывал толстый плед, живо напоминающий саван. Пыль на тусклом паркете красноречиво свидетельствовала, что тут давно не убирали.
– Присаживайтесь, мой друг, ― любезно предложил хозяин скрипучим голосом, указывая на одно из кресел. ― Счастлив, что вы приняли моё предложение. А я уже давно живу совсем один. Вот только раз в два дня приходит женщина готовить еду. Она должна, конечно, ещё и убирать, да последнее время что-то разленилась. Прошу извинить за… отсутствие комфорта и уюта, так сказать. Я, видите ли, очень боюсь сквозняков.
– Не переживайте, ― беспечным тоном ответил Смит. ― Я ведь сам непоседа по жизни и редко наслаждаюсь подолгу домашней обстановкой, привычен к спартанским условиям.
Его вначале несколько смутил вид кресла, но, к счастью, оно оказалось прочным. Теперь профессор пытался лучше разглядеть книговладельца. Несомненно, глубокие морщины и нездоровый желтоватый цвет лица старца совершенно не вязались с его живыми, подвижными и проницательными глазами.
– А мне смена обстановки уже противопоказана. Так наш местный доктор говорит, я иногда зову его. Но священника пока не приглашал, а ведь, наверное, пора, как вы считаете? ― Отшельник зашёлся визгливым и неприятным смехом. ― Поболтать хотя бы немного со свежим человеком – та роскошь, что постепенно становится недоступной дряхлым и дышащим на ладан. Но я понимаю, что вам совершенно неинтересна моя жизнь, время ведь дорого.
– Должен возразить, что болтовню с вами я не рассматриваю как тягостную обязанность, продиктованную элементарной вежливостью. Иногда очень важно, прежде чем осмотреть находки, составить представление о владельце.
– Вы так думаете?
Профессор немного растерялся. Книги, окружающие его, говорили о многом. Он понимал их тайный язык. Здесь грандиозная подборка, и раритеты органично дополнены самыми свежими новинками. Если чутьё не обманывает, хозяин должен быть неординарной личностью. Зачем же тогда он живёт в таких неприглядных условиях?
Глен вдруг ощутил, что явное бесценное великолепие старинных изданий отнюдь не вызывает восторг. Тут какая-то фальшь, несуразица. Отдельные тома стоят много дороже запущенного дома. Какие именно собирался показать автор письма? А остальным что – суждено сгинуть и истлеть?
– У вас огромное количество книг, причём даже на расстоянии я разглядел немало редких экземпляров. Зачем всё это? Для коллекции? Или вы действительно их читаете?
– Это? ― Старик обвёл взглядом стеллажи. ― Не сомневайтесь, я всё прочёл от корки до корки. И многое другое ― тоже. Чтение вообще ― моя жизнь. Точнее, оно помогает мне проживать всё новые и новые жизни.
– Замечательно сказано! ― воодушевился Смит. ― Я ощущаю то же самое, когда удаётся с помощью найденных рукописей проникнуть в тайны давно ушедших времён…
Он говорил минут пять, искренне рассказывая о своей любви к исследованиям. Хозяин посматривал со скрытой усмешкой, хотя внимательно слушал и иногда поддакивал.
– Вернёмся к цели вашего визита. Но прежде, чем мы приступим… Надеюсь, вы не проигнорировали мою другую просьбу? Ту, что в конце письма?
– Клятвы не нужны?
– Не обижайтесь, мой друг. Я прекрасно разбираюсь в людях. Всё в порядке… Но мне пора принять лекарство. Чтобы не отдать концы прямо сейчас, что было бы весьма невежливо, хе-хе. Будьте добры, подайте стакан воды. Графин вон там.
Когда Глен исполнил просьбу, старик вытянул из-под пледа шкатулку, украшенную богатым и сложным орнаментом.
– Здесь у меня свиток. Уникальнейший. Его прошу прочесть в первую очередь. Для хорошего лингвиста, думаю, это не составит труда.
– Разумеется… ― рассеянно сказал профессор. Он аккуратно развернул пергамент, один вид которого возбуждал интерес знатока. Похоже, перед ним подлинная реликвия.
Тусклые знаки грязно-бурого цвета витиевато слагались в текст на арабском языке. Учёный с волнением прочёл:
«В своих странствиях мне довелось услышать одно предание, показавшееся настолько любопытным, что я решил записать его. Слово в слово, как поведал безумец, чьи глаза были незрячи и пусты, будто выклеванные хищными птицами.
…Со времён незапамятных люди начали убивать друг друга, не щадя между тем и близких своих по крови…»
Пробежав ещё несколько строк, Глен изумлённо поднял глаза на старика. Тот возился со стаканом, высыпая в него что-то из тонкого блестящего пакетика. Но сразу поймал взгляд и кивком предложил продолжить чтение. Дальше профессор уже не прерывался вплоть до последних строк:
«…Я попросил повторить рассказ, чтобы лучше запомнить и не ошибиться при записи. Безумец сделал это, но потом ужаснулся, осознав содеянное. Он сказал, что никогда не выдал бы тайну первому встречному, если бы злобный властитель Аль-Фазир не надругался над ним, лишив магической силы и приказав выколоть глаза. А потом бедняга выхватил кинжал и поразил себя прямо в сердце…»
Увлёкшийся учёный не слышал тихого бормотания старика, иначе разобранные странные слова могли бы поколебать сложившуюся уверенность в его здравом рассудке:
– Как хорошо, что свиток составил не я. И в правилах говорится «рассказать», а не «дать прочесть». А то не избежать бы мне отлучения, и уже не в первый раз. Все прежние принимали историю за искусно сфабрикованную небылицу. Этот, надеюсь, не таков. Полагаю, в его голове найдётся что-нибудь путное помимо только что прочитанного текста…
Профессор уловил движение со стороны кресла-качалки. Хозяин дома несколько мгновений смотрел на совершенно прозрачную жидкость, а затем залпом выпил, удовлетворённо крякнув.
Гость дёрнулся от неожиданности, когда хриплый голос отчуждённо промолвил:
– Искренне сожалею, друг мой, но нам уже пора расставаться…
Профессор собирался что-то сказать. Он взглянул в глаза старика, ставшие странно пустыми и страшными. И с этой минуты Глен Смит перестал существовать.
Глава 1. Вечер в кафе… и после
Москва, 9 июня 2002 года
Казалось, в Международный день друзей не должно было случиться ничего плохого…
Появление такого человека на самой захудалой московской окраине было происшествием из ряда вон выходящим. Поскольку люди там живут по-простому. Никуда не лезут, никого не трогают, на приём к английской королеве и всякие светские рауты не ездят. А тут вдруг является в гости такой павлин… ну, или денди – для тех, кто хотя бы слышал такое слово.
Молодые, зрелые и закоренелые алкоголики, не успевшие похмелиться после вчерашней благодати, ощупывали его неутолёнными взглядами. Выползшие подышать старушки смотрели строго и осуждающе. Натыкающиеся на ноги дети задирали головы, корчили рожицы и уносились по своим делам.
Дети и старики его не интересовали. Алкоголики – тем более.
Угораздило же сюда попасть!
Да, он терпеть не мог центральные улицы, где количество столкновений с существами, считающими себя «человеками разумными», вызывало стойкое раздражение. Выискивал для прогулок старые периферийные парки. А в этот приехал сегодня не впервые.
В воскресенье, не жаркое и почти безветренное, людей и здесь было достаточно. Он с удовольствием прошёлся вдоль аллей – берёзовой, кленовой и липовой. Одновременно аккуратно бросал по сторонам оценивающие взгляды, выискивая возможных кандидатов. Увы, снова безрезультатно.
Охоту пора было заканчивать, когда ему почудилось, что за ним тоже следят. Давненько забытое чувство. Неужели господам комитетчикам (или как там они сейчас называются?) кто-то свистнул сверху, чтобы затеяли очередную акцию? Смешно.
Однако ему захотелось провериться и оторваться от наблюдения, если оно и вправду есть. Вот и доигрался. Когда спохватился, что забрёл совершенно не туда, попытался сориентироваться, но в итоге понял, что действительно заблудился.
Вместо приятных тенистых аллей – натуральные трущобы с хаотично разбросанными неказистыми строениями. Поворачивать назад – бессмысленно. Ему не хотелось спрашивать дорогу у туземцев. Прямо по курсу – переулок. С одной стороны двухэтажные каменные дома, с другой – сильно обветшалые деревянные бараки.
Где-то далеко за спиной должна шуметь МКАД. А слева, там, где уже склоняется к горизонту солнце, дымят толстенные трубы гигантской ТЭЦ. Ориентиры, нужно сказать, не первый сорт.
Но в просвете успокаивающе мелькнули ленты высотных зданий и разномастные вывески. Вернувшись в подобие цивилизации, можно найти, на чём уехать.
Подобие нормального современного городского микрорайона началось с большой площадки, занятой некрасивой бетонной коробкой. Увидев, как небольшие стайки весело щебечущих юношей и девушек то и дело преодолевают двери под вывеской «EVERYDAY – кафе быстрого обслуживания», охотник почувствовал, что сильно проголодался.
Вот дилемма. Рядышком торчат частники, готовые предложить услуги – только свистни. Добираться, правда, в такое время ох как долго. Он снова перевёл взгляд на вывеску.
Слева от входа красовалось изображение уже не детской рожицы с высунутым языком, а справа – перст, указующий внутрь. Обобщающая надпись гласила: «Не облизывайся, а заходи!»
Запахи внутри оказались терпимыми и не заставили сразу развернуться. Возле зеркала в вестибюле можно на миг остановиться и поправить волосы. К счастью, пройденное гигантское расстояние, кое-где по плохим дорогам, не испортило костюм. Он, заплутавший иностранец, давно привыкший к имени Сэм, желает перекусить. Лучше бы в VIP-зале фешенебельного ресторана, а не глотать фастфуд. Но – наплевать. Главное – не отравиться.
Сэм почему-то представил себе просторный зал, разделённый на две неравные части. В одной нетерпеливые посетители бодро катят подносы по сверкающим рельсам, самостоятельно набирая по пути посиневшие яйца под майонезом, подгорелые пирожки и тому подобную «вкуснятину». Расплатившись у кассы, счастливчики ютятся за квадратными столиками, крытыми потрескавшимся пластиком «под дерево».
Отдельно стоят куцые ряды уже круглых столов с относительно белоснежными скатертями. Шкафообразный администратор следит, чтобы владельцы подносов не влезали нахрапом на чужую территорию, а давали возможность отдохнуть приличным гражданам. Сэм к ним, несомненно, принадлежал. Более чем.
Всё оказалось совсем не так, и Сэм привычно пожурил себя за то, что в его немолодые мозги слишком крепко въелись образы советского периода. Как можно было сложить в воображении дикую смесь студенческой столовой и второсортного ресторана?
На самом деле всё чистенько, гигиенично, новенькие на вид пластиковые столы весёлых расцветок. Как-то приятно даже. Почти все посадочные места уже заняты парочками или небольшими компаниями. Выходит, популярное заведение, так что, пожалуй, стоит рискнуть сделать заказ. Администратор, к слову, похож на только что пригрезившегося, но подчёркнуто вежливо указывает, куда лучше всего присесть.
Да, интерьер с претензиями. Стены увешаны натюрмортами, автор которых страдал гигантоманией или когда-то здорово голодал. Все плоды и куски мяса на картинах выглядели неправдоподобно большими и невероятно сочными.
«Что ж, тоже возбуждает аппетит» ― подумал Сэм. Забавно. Ему даже начинает нравиться.
К нему полетела с меню и чистыми салфетками наперевес симпатичная девушка из персонала. Пролепетав «Добро пожаловать!», краса общепита кокетливо изогнулась и неестественно исказила лицо, полагая, что широченная улыбка обеспечит щедрые чаевые.
Сэм пробежал ярко раскрашенный список на двух листах. Выбор блюд явно не устраивал. Но дело легко уладилось предложением приготовить мясное горячее из ассортимента для корпоративов. Вот только клиенту придётся поскучать с полчасика в ожидании.
Сэм великодушно согласился, приготовившись познавательно скоротать те минуты, когда особенно сильно бурчит в животе. Можно пока изучить обстановку, а также дорисовать в воображении недостающие образы и текущие разговоры.
Вот улыбчивая краса бодрым аллюром переместилась в кухонный блок, где передала срочный заказ. Необходимость эксклюзивного сервиса с трудом дошла до сознания затюканных конвейерных служащих и немного затормозила автопилотный процесс изготовления гамбургеров. Ещё официантке не терпелось скорострельно поделиться впечатлениями, и она заторопилась к коллеге-подруге, занятой какими-то сложными подсчётами. Та даже привстала, выискивая взглядом нестандартного посетителя, и как пить дать сбилась с вычислениями. Разговор наверняка такой:
– Ну и дела! Какого-то богатея к нам занесло. Я только глянула на часы да на костюм – чуть не упала! Зуб даю, что иностранец, хоть и прикидывается нашим: говорит вообще без акцента. А привередливый – жуть! Чего к нам припёрся? На оголодавшего не похож.
– Так в «папика», наверное, решил сыграть. Присматривается.
Несмотря на то, что все стены зала, помимо картин, увешаны табличками «Распитие спиртных напитков строго запрещается», кругом преспокойно попивают пиво или алкогольные «тоники». Ничего необычного для страны, где очень мало порядка. Два коммерческих киоска, притулившиеся рядом с кафе, исправно делают оборот: дельцы пищевого и питьевого бизнеса помогают друг другу. Атмосфера отнюдь не напоминает интеллектуальные дебаты или клуб благородных девиц.
И всё же заведение создаёт неплохое впечатление. Посетители обычные: при желании достигают лёгкой степени опьянения, знакомятся, флиртуют. Спорят и ругаются прилично, а если нецензурно – то очень-очень тихо.
К освободившемуся рядом столику прошла компания молодых людей, по-видимому, даже школьников. Сэм не мог их не заметить и привычно скользил по лицам, молниеносно делая для себя выводы. Блондинка – умная. Брюнетка – смелая. Белобрысый крепыш – никакой. А четвёртый… Четвёртый – уникум. Идеальный кандидат.
Надо же! Никогда не знаешь, где найдёшь подлинное сокровище. Ведь целый месяц поисков прошёл впустую. Такую удачу упускать нельзя.
Стриженый затылок и широкая спина крепыша заслоняли обзор. Пришлось осторожно пересесть, по возможности незаметно, чтобы лучше видеть. Сэм обратился в слух, стараясь вникать в разговоры по соседству.
Молодёжь скромно заказала дешёвые салаты, фри и мороженое. Официантка принесла колу, немедленно разлитую по стаканчикам. Брюнетка произнесла длинный тост в честь Костика. Оказывается, у уникума день рождения. Всего-то шестнадцать. А выглядит на пару лет старше. Бреется уже вовсю. Впечатление, скорее всего, усиливает смуглый тон кожи. Но главное – взгляд.
В нём читается удивительная собранность. Уверенность, целеустремлённость. Этакая гордая посадка головы. Ни дать ни взять – чрезвычайно симпатичный индейский вождь. Не дикий изувер, а из благородных. Перья и боевая раскраска совершенно не обязательны. Успех у девушек и так обеспечен на тысячу процентов.
Кандидат и крепыш обменялись рукопожатиями и репликами. Оказывается, у тинэйджеров в ходу клички. Белобрысого именуют Капитаном, или Кэпом для краткости. Он совсем не похож на командующего кораблём морского волка. Разве что на роль боцмана потянет. Ростом не вышел, зато плечи и руки как у хорошего борца. Простецкий, бесхитростный парень, свой в доску. Никакой.
Брюнетка, которую зовут Таней, пожелала поцеловать виновника торжества в щёчку. Похоже, девушка неровно дышит к Сверчку. Откуда у уникума взялось такое дурацкое прозвище? Парень вряд ли будет отсиживаться у теплой печки…
Кстати, кареглазая Таня – замечательная красавица. Никакой косметики, природа и так расщедрилась на яркие краски и густые ресницы. Всё гармонично вплоть до заметной круглой родинки на левой щеке. Подвижное лицо выдаёт темперамент и артистичность. Не цыганка ли?
– Сегодня гуляем, а с завтрашнего дня капитально берёмся за ум, ― сказал Костя-Сверчок. ― За каникулы нам просто край как надо хорошо заработать. Потом чётко прикинуть возможности, просчитать затраты без всяких излишеств. Учиться осталось год всего, дальше о поступлениях в универ придётся думать, готовиться. Глядишь, не до подработки будет!
– Сначала хоть что-то получить надо! ― изображая кисловатую гримасу, возразила Таня. ― Наш с Алиной оклад – такой мизер, что его и обсуждать-то стыдно!
– Да голяк это, а не мизер… Это мы с Капитаном на золотые жилы напали, не потерять бы их теперь. Я свой ремонт тачек постараюсь не упустить. А вот нашего мастера поделок пытаются облапошить. Получается, что он должен работать за бесплатно, то есть по бартеру, который нам по барабану! Нужно поговорить с директором, заступиться за Володю.
– Не надо, ― заговорил белобрысый, чьё имя только что выяснилось. ― Я сам разберусь.
Сверчок оживлённо начал какую-то историю, но тут доставили долгожданное горячее, и Сэм поневоле пропустил рассказ, уловив лишь последнюю фразу:
– …А потом, представляете, если я обнаглею и подгоню к нашему входу тот самый лимузин!
Все засмеялись, но негромко. Так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.
Сэм подумал, что, хотя из подслушанного фрагмента далеко не всё понятно, главное вполне улавливается. Тинэйджеры бедны и хотят богатства. Или хотя бы достатка, чтобы осуществить свои мечты. Времена меняются, а человеческие стремления всё те же. Вот на этом можно снова сыграть…
– Не свистите мне, что нет нужды планировать расходы, ― подтверждая эту мысль, настойчиво продолжил Костя. Он был явным лидером в группе, и его глаза удивительно глубокого и притягательного серого цвета убедительно поблескивали. ― Помните, что Капитан учудил на восьмое марта? Ладно, дело прошлое… Но скажи всё-таки: зачем ты нашей медсестре чучело жуткое подарил?
– Почему же чучело? ― Володя не обиделся. ― Да я разве не рассказывал? Костян тот раз со мной вагоны на товарную разгружать не пошёл. Но заплатили хорошо и без его красноречия. Иду назад довольный такой, темно уже было. Ларьки закрываются. Из одного мужик вышел с красивой коробкой. Вижу, игрушка, кукла здоровая. Меня как стукнуло! Ну, а то! Праздник на носу, а медсестра вон сколько со мной парилась, когда я руку стамеской долбанул. Сунулся к торгашу, он мне и сплавил «Доктора Айболита» задёшево. В темноте всё правильно: чувак бородатый в белой одежде. Хитрец мне ещё коробку бесплатно завернул в подарочную бумагу. Вообще класс, думаю. Ну и подарил. Хотел отблагодарить…
– Отблагодарил! ― Таня насмешливо протянула слово по слогам. ― Там сзади на халате «брак» километровыми буквами накарябано. Смотреть надо лучше. И брать что-нибудь не такое большущее. Ты думал, медичка подарочек домой потащит? Айболит твой скорей на пьяного Бармалея смахивает. Рассказывают, когда докторша к нам делать медосмотр пришла – так испугалась, аж шарахнулась от него! Потом давление мерила.
– Зато медосмотр наскоряк прошёл, ― заметил уникум.― А у меня ведь мандраж почему-то был. Но докторша сказала, что с моим здоровьем можно в космос лететь!
– Она и мне такое сказала, ― отозвался Кэп. ― Ещё добавила, что там, в космосе, могу руками гвозди забивать в случае чего…
– Какие гвозди в космосе? Вот загон! Скорее ты оторвешь дверку люка, если её заклинит.
Вторая девушка всё время молчала, и лишь теперь что-то шепнула крепышу. Тот кивнул и преспокойно забрал себе её порцию мороженого. Тогда Сэм обратил внимание на блондинку. До сих пор она сидела в профиль, а сейчас немного повернулась. Интересный типаж. Такую быстро не раскусить. По уголкам губ постоянно смещаются неуловимые светотени, создавая живое напоминание о знаменитой и таинственной картине Леонардо. Высокий творческий лоб. И…
Не стоило слишком увлекаться изучением: огромные глаза так полыхнули в ответ, что Сэм даже чуть отпрянул и уткнулся в свою тарелку.
Вернувшись к подслушиванию, он получил информацию про какого-то «майского жука», которого с трудом поймали где-то в Краснодарском крае. Причём тинэйджеры очень жалели насекомое и гадали, что с ним будет дальше. Они стали так сыпать молодёжными словечками, что мозг отказывался воспроизводить правильный перевод. К счастью, в разговор вступила блондинка Алина, отличавшаяся нормальной речью. Оказывается, беседа шла об общем знакомом, сбегающем из дома, чтобы наняться матросом на первый попавшийся корабль.
Вот картинка и складывается. Компания – целый клад неиспорченной юности и здоровья. Помимо денег, молодёжь неплохо поманить ещё романтикой…
Загадывать пока рановато. Для начала требуется установить точный адрес, где проживает уникум.
А тот как раз произнёс что-то вроде «погнали домой». Четвёрка поднялась и решила покинуть кафе, не оставив ничего недопитым или недоеденным. Сэм выждал секунд тридцать, призывно махнул официантке, бросил на стол несколько тысячерублёвых купюр. Судя по реакции девушки, щедрость оказалась чрезмерной.
Подростки точно завернули за угол кафе, больше деваться им было некуда. Однако ходят шустро, чтоб за ними угнаться, человеку в летах придётся неестественно ускориться. Сэм не стал бежать вдогонку, а размеренно прошёл в предполагаемом направлении движения интересной компании и увидел совсем не то, что ожидал.
За углом, шагах в тридцати, компаний было уже две, и отношения между ними сразу же смотрелись напряжёнными.
Те незнакомые, что в кафе не были, а только что откуда-то нарисовались, постарше будут. Ясно, что занимают позицию агрессоров. Что им понадобилось от школьников? Хотят покуражиться, побить парней, унизить их перед девчонками? А получится ли?
Кто там в старшей группе? Сзади – червяк, годный разве для подзуживания. Рядом с ним ухмыляется личность с длинным горбатым носом, самый горячий и нетерпеливый товарищ. И двое здоровяков впереди. Хм, некстати оба держат пластиковые пивные бутылки, наполовину порожние. Так драться неудобно.
С другой стороны предварительные переговоры ведёт, естественно, Костя-Сверчок. Он развернулся во все свои метр девяносто, подбородок поднят, руки скрещены на груди, как у известного полководца, левая нога выставлена вперёд. Уверенная поза, даже вызывающая. Точно не боится.
Брюнетка тоже не промах. Встала рядом, одна рука в бок, и тоже ногу выставила. Чёткое впечатление, что в сражении она – самостоятельная боевая единица.
Крепыш чуть сзади, как настоящая тяжёлая артиллерия. Соперники недаром косятся на его впечатляющие кулаки.
Алина сдёрнула сумку с плеча Кэпа и благоразумно спряталась за него. Грамотные ребята, ничего не скажешь. На что рассчитывают приставалы? Что здоровяки вдвоём завалят Володю, а остальные справятся со Сверчком? Но ведь даже отсюда видать, что у рослого уникума с мускулатурой тоже неплохо. И Таня так просто не даст пинать бой-френда.
Всё же драка – нехорошо. Кандидата могут помять, нанести вред внутренним органам. Сэм привычно потянул к поясу сложенные пальцы, но пока не донёс. Если что, придётся вмешаться. С другой стороны, будет хороший повод познакомиться.
Переговоры, однако, закончились миром. Агрессоры выплюнули на прощание несколько слов о дальнейших, более перспективных, встречах, и понурой вереницей направились в сторону таких же унылых многоэтажек.
Подростки тут же стали решать: идти по нормальной дороге или «напрямки», как выразился кто-то из них. Сверчок постучал себя по отсутствующим часам, показал пальцем на темнеющее небо – и второй вариант возобладал.
Капитан достал из возвращённой сумки голубую кофточку и заботливо накинул её на Алину. Похоже, тут тоже чувством попахивает. Компания спаяна интересами не только дружескими.
Школьники двинулись не в сторону микрорайона, а неожиданно нырнули меж кустов сирени и пропали из виду.
Нет, не пропали. Вниз ведёт тропинка, набитая среди дикой растительности и разбросанного мусора. За каким чёртом они туда полезли?
Местного криминала Сэм давно не боялся, а вот шанс испортить модельные туфли от Bruno Magli огорчает. Придётся неизвестно куда двигаться за Сверчком и его друзьями, безуспешно изображая вечерний моцион рядового пенсионера.
Тропа спустилась в овраг, по дну которого протекал ручей подозрительной расцветки. Запахи тоже не радовали. Переправа в виде двух горбатых досок имелась. Подростки перепорхнули на ту сторону, лишь тяжёлый и невысокий Володя несколько секунд примеривался, чтобы не вляпаться.
Сэм выждал некоторое время. Потерять подростков он не боялся: ориентироваться на длинные тёмные волосы на голове долговязого Сверчка пока ещё было несложно. Зато снова показалось, что сзади кто-то есть. Лёгкий шум, словно чья-то нога сдвинула с места пустую консервную банку. Нервы слишком напрягаются, если раздваивать внимание. Придётся плюнуть на воображаемое преследование…
Путь наверх вывел на ровную площадку. Не то сильно запущенный парк, не то слегка прибранный пустырь с чахлыми деревцами. Вдали темнеют руины двух домиков, отживших свой век. Подростки не особенно спешили, разбившись парами. Хоть бы не надумали гулять до глубокой ночи…
Теперь Сэм обратил внимание на более чем скромную одежду тинэйджеров. На юношах потёртые джинсы и сильно поблекшие в цветах футболки. У Кости штанины коротковаты, а одеяние Кэпа едва не трескается на могучих плечах. Сразу видно, в какие стороны друзья в последнее время росли.
Мышиное платье Алины ещё до кофточки висело мешком. Ну, а уж изношенные туфли, похожие из-за маленького размера на детские, смотрелись совсем плохо. Только Таня одета приличнее.
Сэм поморщился: он не любил бедность и нужду. Понятно, что перед ним не представители «золотой молодёжи».
Тут недрагоценная молодёжь некстати затеяла игру в «прятки-догонялки» по непонятным правилам, что сделало его положение совсем уж глупым. Он вынужден был просто стоять в ожидании, пока компании не надоест забавляться.
«Наблюдатель из меня получился никудышный, ― подумал Сэм, чертыхаясь про себя. ― Торчу как пугало, у всех на виду, и делаю вид, что меня интересуют буквально все надписи, вырезанные на ближайшей берёзке. Курильщику было бы легче. Подвыпившего забулдыгу изображать глупо… Придётся потом думать, как оправдать такое идиотское поведение».
Позиция возле дерева не осталась без внимания тинэйджеров и, видимо, вызвала определённые ассоциации, потому что послышались смешки. Группа двинулась дальше, но теперь юнцы то и дело оглядывались на преследующего их незнакомца.
Тропинка снова немного спустилась и поднялась, а затем, к большому облегчению Сэма, вывела на вдрызг разбитую асфальтовую дорогу в сотне метров от большого участка, обнесённого старым кирпичным забором.
В глубине виднелся внушительных размеров трёхэтажный дом; все окна были ярко освещены, словно хозяева не хотели заботиться об экономии электричества. Дорога шла, как и положено, к воротам: двум створкам из металлических труб, натыканных с должной частотой, чтобы сквозь щели не смог пролезть никакой дистрофик. Нет ни вывески, ни каких-либо иных опознавательных знаков – по крайней мере, в пространстве метров по десять слева и справа.