001
ОтложитьЧитал
Глава 1. Ребенок моего мужа
Юля
– Тридцать один градус… – вздохнула я, проезжая мимо табло, висевшего на здании администрации.
В Москве вторую неделю стояла сухая солнечная погода и от жары начинал плавиться мозг.
Слава богу, завтра муж уйдет в отпуск, и мы всей семьей уедем на море.
– Что ты сидишь в городе? – твердил Глеб. – Жили бы с Соней на даче. Ей там и в бассейне можно поплавать и к озеру сходите. Для кого там строили детскую площадку и устанавливали этот огромный батут?
Я бы вроде и поехала туда без мужа, но как подумаю, что он будет приходить с работы в пустую квартиру, так все желание сразу отпадает.
Ну не могу я взять и оставить его одного в городе. Чем он будет питаться? Едой из ресторанов? Это он может! А потом как в прошлом году случится обострение гастрита и снова загремит в больницу.
Да еще и работа его – одни нервы!
Глеб был владельцем сети отелей и всегда лично контролировал все дела в бизнесе.
Зачастую приходил домой злющий как собака. А я ему и вкусный ужин на подносе, и массаж, и показывала поделки нашей двухгодовалой Сонечки.
– Что бы я без тебя делал, – с благодарностью говорил муж. – Только ты можешь заставить меня забыть о работе.
Остановившись на светофоре, набрала мужу.
– Милый, тебе не понравился мой новый купальник? – промурлыкала в трубку.
– Какой купальник? – запыхавшись, спросил он.
– Не видел фото в телеграм? Я тебе скидывала из примерочной. Хотела, чтобы ты оценил, перед тем, как куплю его.
– Юль, давай позже, ладно? Я опаздываю на деловую встречу.
– Хорошо, тогда покажу вечером, – улыбнулась я и чмокнула в трубку. – Люблю тебя!
Скинув звонок, тронулась на зеленый и, проезжая мимо автобусной остановки, увидела беременную девушку. Сбавив скорость, всмотрелась в ее сморщенное лицо и сразу поняла, что с ней что-то не так.
Она положила руку на большой живот, схватилась за стену остановки и, подняв голову, разрыдалась.
Мое тело сработало быстрее мозга: перестроилась в правый ряд, сдала назад и, включив аварийку, выпрыгнула из машины.
– Вам плохо? – выкрикнула я и, подбежав к девушке, взяла ее под руку.
– Кажется, я вот-вот рожу… – глубоко дыша, сказала она, и неистово закричала. – А-а-а-а! – прижала обе руки к животу. – Больно! Очень больно!
Оглядевшись по сторонам, я быстро сообразила, где находился ближайший роддом и повела девушку к машине.
– Я отвезу вас в роддом! До него всего два километра.
Бедняга стонала так сильно, что у меня разрывалось сердце. Я сама не так давно мучилась со схватками и прекрасно помнила, что это такое.
– Роддом уже виднеется, – оглянувшись назад, подбадривала девушку. – Сейчас проскочим один перекресток и будем на месте.
Глядя на нее в зеркало, улыбнулась.
– Сегодня вы станете мамочкой. Это такое счастье! Кто у вас будет?
– Мальчик, – вымолвила девушка.
Я продолжила отвлекать ее от болезненных схваток.
– А имя уже придумали?
– Богдан.
– Очень красивое, – показала я класс. – Мой муж тоже хотел назвать сына Богданом, но родилась дочь.
– Имя нашему ребенку тоже муж выбирал, – выдавила она. – Точнее, будущий муж.
– О, у вас впереди свадьба?
– Угу, – простонала она. – Поженимся, как только он разведется со своей кикиморой.
Узнав, что девушка ждала ребенка от женатого мужчины, я резко помрачнела. Терпеть не могла девиц, которые разрушали чужие семьи. Я бы точно сошла с ума, если б у моего Глеба появилась вот такая фифа.
Видно, что очень ухоженная: длинные светлые волосы, аккуратный маникюр, красиво-очерченные брови и нарощенные ресницы. Хотя сразу и не скажешь, что нарощенные: выглядели они очень натурально, как и ее красивые полные губы.
Если б я раньше не работала косметологом, то точно решила бы, что этих губ никогда не касалась игла.
– Ну где ты? – через боль заговорила она в трубку. – Где едешь? Я родить успею, пока ты добираешься! Да, схватки уже очень сильные! А я виновата, что это случилось раньше на три недели?! Извини, но не могу приказать нашему сыну посидеть в животе до тех пор, пока ты решишь вопросы со своей женой! Сам думай, что ты ей там скажешь, но ты мне нужен в городе! Я без тебя не справлюсь!
Убрав телефон от уха, она глубоко вздохнула и закатила светло-голубые глаза.
– И когда все это уже закончится?.. Ну невозможно делить любимого человека с кем-то еще!
«Да, представляю, – вздохнула я. – Особенно представляю, каково его жене делить мужа с тобой. Не знаю, какие у них там отношения в браке, но я ей уже искренне сочувствую. Скоро ее муж „обрадует“ новостью о том, что у него появился на стороне ребенок…»
Припарковав машину у роддома, я помогла девушке выбраться на улицу и проводила в здание.
– Я Илона Арская! – заявила она чуть ли не с порога. – Вам должен был позвонить мой жених и…
– Да-да, – расцвела в улыбке медсестра. – Вам уже подготовили отдельную палату. Роды будет принимать доктор Матвеева. Это очень опытный врач и она уже готова вас осмотреть.
Девушка, прижав руку к пояснице, медленно пошагала за медсестрой.
– Сейчас вам выдадут халат и тапочки, – вежливо сказала ей медсестра.
– Мне ничего не нужно. Сейчас приедет мой жених и все привезет.
Я только хотела уйти, как из коридора вырулила моя давняя знакомая.
– Юлька? – радостно воскликнула Галя и, подбежав ко мне, крепко обняла. – Вот это да! Сто лет тебя не видела! Как похорошела! Как похудела! – оглядела она меня.
Я взглянула на ее белый халат и прочитала на бейджике:
«Акушер-гинеколог Матвеева Галина Аркадьевна».
– Так это ты та самая доктор Матвеева? А я к тебе роженицу привезла.
– А-а, беременную, у которой жених какой-то шишка? – усмехнулась Галя. – Позвонил в роддом и всех поднял тут на уши! Наш главврач после его звонка засуетился так, как будто саму жену президента везут к нам рожать!
– Галина Аркадьевна, скорее! – послышался из коридора крик медсестры.
Галя быстро натянула на лицо медицинскую маску и, по пути в коридор, выкрикнула:
– Юль, ты подожди меня здесь, ладно? Я освобожусь и поболтаем.
– Да у меня времени мало, и…
Посмотрев на часы, замолчала.
«В принципе, если там недолго, то могу и подождать. Глеб все равно на важном совещании, а за Сонечкой в садик еще рановато. Заодно узнаю, как прошли роды у девушки».
Галя вышла в коридор спустя сорок минут и, устало сняв маску, села рядом со мной на диван.
– Вовремя ты ее привезла, – вздохнула она. – Еще чуть-чуть и она родила бы прямо у тебя в машине.
– И как она вообще додумалась разгуливать по улице на таком сроке? – поразилась я, вспомнив, как ближе к дате родов не выходила из дома.
– Сказала, что по магазинам гуляла, – фыркнула Галя. – Кстати, она просила тебя оставить свой номер, чтобы они с мужем смогли тебя отблагодарить.
– Да ну, перестань! – рассмеялась я. – Я ж не ради благодарности ее сюда привезла. Слушай, а туалет тут есть?
– Вон там! – Галя кивнула в сторону коридора.
– Я сейчас вернусь.
Сделав дело, я вышла из туалета и, идя обратно, услышала голос Гали:
– Не переживайте, все прошло хорошо. У вас родился прекрасный мальчик.
– К Илоне сейчас можно? – раздался мужской голос, от которого у меня перехватило дыхание.
В горле резко пересохло.
Пальцы ног неожиданно стали неметь.
«Нет, это не может быть мой Глеб», – приложив руку к груди, нервно посмеялась я и почувствовала, как быстро заколотилось сердце.
Голос Глеба сложно было спутать с чьим-то другим: громкий, властный, заставляющий слушать его и не перебивать.
И этот голос был точь-в-точь, как у него…
Но это же бред!
Мой муж сейчас на совещании и уж точно не мог быть отцом ребенка этой блондинки.
Это просто невозможно.
Выйдя из коридора, я резко остановилась и, выронив из руки сумку, во все глаза уставилась на мужа.
– А вот и ваша спасительница! – радостно объявила Галя и указала на меня Глебу.
Я застыла, забыв, как дышать.
Отказывалась верить, что это происходило наяву.
Мой любимый муж, мой самый близкий человек на земле, отец моей Сонечки стоял напротив и держал в руке пакет, из которого торчала упаковка подгузников…
Глава 2. Выбирай!
Юля
Я смотрела на пакет, который держал Глеб, и чувствовала, как с каждой секундой слабели мои ноги.
Бутылочка дорогой фирмы, японские подгузники, набор разноцветных сосок лежали на самом верху пакета, а еще из него торчал шелковый халат с биркой.
Новенький.
Брендовый.
И тапочки с бантиками, лежавшие в прозрачной упаковке, тоже были фирменные…
– Юль… – после затянувшийся паузы, начал муж. – Я не хотел, чтобы ты об этом узнала именно так. Думал рассказать тебе обо всем в отпуске.
– В отпуске? – выдохнула я и подняла на него мокрый взгляд. – Ты хотел рассказать мне о своей беременной любовнице в отпуске, в котором мы должны были отмечать мой день рождения? Это твой подарок на мои двадцать пять лет?
– Давай не будем устраивать здесь цирк?! – настоятельно попросил Глеб и, поправив галстук, грозно посмотрел на медсестер. – Я через час приеду домой и мы обо всем спокойно поговорим.
– Спокойно? – вымолвила дрожащим голосом. – У тебя только что родился сын, а ты предлагаешь мне спокойно об этом поговорить?
– Я разве не ясно выразился?! – процедил он сквозь зубы и, передернув острыми скулами, навис надо мной как скала. – Не нужно устраивать прилюдные разборки! Езжай в садик за Соней, а затем сразу домой. Я буду через час!
Глеб направился в сторону коридора, а я смотрела в его широкую спину, обтянутую синим пиджаком, и не могла поверить в то, что секунду назад разговаривала с собственным мужем.
У него только что родился ребенок от любовницы, но он вел себя так, словно это я его предала! Словно это я родила ребенка от любовника!
Он как будто совершенно не чувствовал своей вины.
Был холодным, жестким, как никогда прежде.
«Хотел рассказать мне обо всем в отпуске?» – вкрутились в сердце его слова и из моих глаз вырвались слезы.
В горле намоталась колючая проволока, пальцы рук превратились в ледышки, между ребрами болезненно кольнуло.
Вполуха слушала поддерживающие слова Гали, ловила на себе сочувствующие взгляды медсестер, а вокруг меня рушился мир.
Огромный мир, который мы с Глебом создавали несколько лет…
Я познакомилась с ним незадолго до того, как он стал владельцем своего первого отеля. Всегда поддерживала его, говорила, что у него все получится и была рядом в трудные минуты.
Сейчас у него больше десяти отелей в Москве, пять в Питере, и два в Сочи.
Мы жили ни в чем не нуждаясь, сыграли свадьбу, а когда у нас родилась Сонечка, мы всю нашу душу вкладывали в нее и пытались забыть, какой ценой она нам досталась.
И что после этих родов я скорее всего больше не смогу родить детей…
Я знала, как сильно муж мечтал о наследнике.
Еще в самом начале моей беременности он выбрал имя для будущего сына и обдумал дизайн его комнаты.
Мальчуковой.
Без мультяшных обоев, цветной мебели и ярких занавесок.
– Нужно с детства приучить его быть настоящим мужиком! – говорил Глеб. – Никакой радуги в комнате! Поставим шкаф, стеллажи с книгами, письменный стол и кровать. Для парня этого будет вполне достаточно.
Вот я и молилась всем святым, чтобы у нас родилась девочка.
Пусть у нее будет настоящее детство: и радуга в комнате, и дюжина игрушек, и цветные шторы.
Во время УЗИ, на котором нам сообщили пол ребенка, Глеб заметно помрачнел.
До сих пор перед глазами стояла его натянутая улыбка.
А когда после моих тяжелых родов врач настоятельно порекомендовал остановиться на одном ребенке, муж вообще не находил себе места.
Я думала, что он никогда с этим не смирится, потому что всегда мечтал о сыне, но потом поняла, что ошиблась.
Глеб не спускал Соню с рук.
Души в ней не чаял.
Для дочери выбирал все самое лучшее: наряды, игрушки, частный детский сад.
Соню он, конечно, баловал, а вот мне делал тонкие намеки на то, чтобы привела себя в форму.
Да, после родов я набрала несколько лишних килограммов, но я не могла потеть в спортзале, когда дома ждала грудная дочь.
Из-за бессонных ночей я была выжата как лимон и мне было совсем не до тренировок и косметологов.
Только сейчас, отдав Соню в садик, я стала возвращаться к жизни, но… видимо, поздно за себя взялась.
Перед глазами снова встало лицо красивой и ухоженной блондинки Илоны.
«Нашел себе куклу, которая родила ему долгожданного сына Богдана», – шмыгнула носом я и вышла из роддома.
Несколько минут сидела в машине и приводила себя в чувство.
Глеб сейчас с ней и со своим новорожденным сыном.
От этой мысли сердце сжалось в тиски, а из глаз снова вырвались слезы.
Я уже понимала, что между нами все кончено.
Знала, что сейчас приеду домой, соберу вещи и мы с Соней уедем в поселок к маме.
Но принять это пока никак не могла.
В голове не укладывалось, что мы с Глебом скоро разведемся.
Что мы с Соней останемся вдвоем, а он будет жить со своей новой семьей.
«Как я все это переживу?» – прошептала я, и, вытерев мокрое лицо, поехала в садик.
Час спустя я внесла в квартиру спящую дочь, аккуратно пронесла ее до комнаты и уложила в кроватку.
Воспитательница сказала, что она не спала в тихий час, поэтому уснула по дороге домой.
Это и к лучшему.
Пусть поспит мой ангелочек, пока я собираю вещи.
Достав с лоджии чемодан, принялась складывать в него одежду и документы.
Все еще не верилось в то, что я собиралась навсегда покинуть нашу любимую квартиру, в которой годами наводила уют.
Действовала словно на автопилоте и всячески пыталась отогнать от себя мысль о том, что Глеб так жестоко нас предал.
– Как он мог так поступить с нами? – всхлипнула я и, кинув в чемодан стопку одежды, перевела взгляд на коридор, в котором только что хлопнула дверь.
– Куда ты собралась? – с порога прорычал муж.
– К маме, – гнусавым голосом ответила я и поджала дрожащие губы. – Завтра я подам на развод.
– Развода не будет! – решительно заявил Глеб.
Подойдя ближе, он сунул руки в карманы синих брюк и медленно втянул в себя воздух.
– Что за идиотская женская манера сразу куда-то бежать? – на выдохе проговорил он и провел рукой по лицу с аккуратной черной бородкой.
– А ты думал, что после всего этого я с тобой останусь? – смотрела на него сквозь слезы. – Глеб, ты изменял мне! Ты предал нас с Соней! Ты…
– Сама виновата! – перебил муж и в его голубых глазах вспыхнули языки пламени. – Перестала за собой следить! Одевалась как подросток в спортивные костюмы и кроссовки! Посмотри на кого ты стала похожа!
Он оглядел меня с головы до ног и брезгливо сморщил лицо.
– Да я даже на корпоратив не могу тебя взять с собой!
Его слова били сильнее пощечин.
Как будто он не в курсе, что я сутками напролет сидела с Соней. Как будто не видел, как я по полночи укачивала ее на руках и как она часами висела у меня на груди. Он же сам отказался от няни, потому что не доверял никому нашу дочь. Так откуда у меня будет на себя время, если я постоянно занималась ребенком и матерью-инвалидом?
– Раньше ты меня не стеснялся, – разочарованно посмотрела в его глаза. – Тебе было все равно во что я одета и какая у меня прическа. А сейчас, видимо, я по статусу не подхожу.
Я могла бы отдать Соню в ясли еще год назад и все свободное время проводить в спортзалах и в СПА-центрах, но я родила дочь не для того, чтобы как можно скорее спихнуть ее на чужих людей и заниматься собой, а для того, чтобы дать ей как можно больше своей любви.
Чтобы Глеб, приходя с работы, был окружен нашей заботой, чтобы в стенах нашей квартиры звучал детский смех.
– Я не уйду от тебя к Илоне, – сказал он так, словно сделал одолжение. – Но буду поддерживать ее и своего сына.
– Мам! – послышался из детской комнаты голос Сони.
Я обошла распахнутый чемодан и поторопилась к ней.
– Сейчас покушаешь и поедем к бабушке, – через силу улыбнулась дочери и попыталась утихомирить пожар, разгоревшийся в груди.
Хотелось одного: как можно скорее ухать подальше от него и всего этого кошмара.
Он правда думал, что я соглашусь, чтобы он жил на две семьи?
– Я же сказал, что ты никуда не поедешь! – раздался за спиной голос Глеба. – Не заставляй меня идти на крайние меры.
Достав из кроватки Соню, я прижала ее к себе и, затаив дыхание, развернулась к мужу.
– Что ты имеешь в виду?.. – вымолвила, внезапно охрипнув.
– Если уйдешь и подашь на развод, то я не стану спонсировать операцию твоей матери. Своих денег у тебя нет и после развода ты ничего не получишь. Так что выбирай, с чем тебе проще смириться: с инвалидностью матери или с тем, что у меня будет на стороне Илона и сын.
Глава 3. Он не остановится
Юля
Я смотрела на мужа, не в силах вымолвить ни слова.
Он же сам предложил отвезти мою маму в Германию и оплатить эту операцию.
Он сам лично все разузнавал. Сам нашел клинику, в которой ее смогут поставить на ноги.
После неудачных операций, сделанных в России, мы потеряли надежду на то, что она однажды сможет встать с инвалидного кресла.
Мама всегда была энергичной, заводной и веселой. Если стояла у плиты, то обязательно пританцовывала, если поливала в саду цветы, то на весь двор пела песни.
Всегда была сияющей, лучезарной, не умела злиться.
Но после аварии, в которую она попала полтора года назад, все резко изменилось…
Она стала угасать на глазах, но я как могла подбадривала ее:
– Мам, ты обязательно встанешь на ноги! Это дело времени! ― твердила ей.
Срезу после больницы мы с Глебом привезли ее к нам в квартиру, наняли ей сиделку, возили к разным специалистам, прошли кучу обследований, но вердикт врачей всех клиник был одинаковым: к сожалению, в России не пользуются успехом такие сложные операции на позвоночнике.
Мы все же попробовали провести операцию, но, увы… она не дала никаких результатов.
В начале этой весны мама попросила отвезти ее домой.
– Я вам тут только мешаюсь! ― причитала она. ― Да и в квартире жить не могу, сама это знаешь. Отвези меня в поселок, Юль.
– У нас квартира двести квадратных метров, мам! ― парировала я. ― Всем места хватает! Как ты будешь одна в поселке? Кто там за тобой будет присматривать? Если хочешь жить подальше от города, то давай летом вместе уедем к нам на дачу. Мне будет спокойнее, если ты будешь рядом.
Мама не поддавалась ни на какие уговоры. Как пластинку крутила:
– У меня там сад, теплицы, цветы. Люда сиделка со мной поедет, я с ней уже договорилась. Ты же знаешь, какая она ответственная. Ни на минуту не оставляет меня без присмотра. Да и соседи там всегда на подхвате. Мы ж там все как одна семья.
После ее отъезда я ездила в поселок каждую неделю.
Мама там и правда немного ожила.
Приноровилась ездить по мосткам, которые по указке Глеба соорудили рабочие. Еще он распорядился заменить все ее теплицы на более современные: с автополивом, с автопроветриванием и с широким проемом, в который можно проехать на коляске и развернуться.
Мы знали, что она все равно будет заниматься своим огородом. Не без помощи сиделки и подруг-соседок, конечно.
Мы с Глебом не опускали руки: искали клиники, в которых проводились подобные операции, читали отзывы, и в конце концов нашли подходящую клинику в Германии.
А дальше все заботы взял на себя Глеб.
– Нас готовы принять через месяц! ― обрадовал недавно муж.
Мама аж расплакалась, когда мы сообщили ей о поездке в Германию.
– На своем юбилее будете танцевать лезгинку! ― с уверенностью говорил ей Глеб.
А сейчас он решил забрать назад все свои обещания?
– Как ты смеешь шантажировать меня ее здоровьем?! ― прошипела я. ― Как у тебя язык повернулся поставить мне такое условие?!
Я была в шаге от того, чтобы залепить ему пощечину. И точно сделала бы это, если б не держала на руках дочь.
– Ты завел любовницу, предал нас с Соней, а теперь ставишь меня перед выбором?! ― прокричала я, чувствуя, как щеки обожгло жаром. ― Предлагаешь мне смириться с тем, что у тебя есть вторая семья и остаться жить с тобой под одной крышей?
– Семья у меня одна: ты и Соня, ― кивнул он на дочь. ― И я никуда вас не отпущу.
– Зачем тебе я? ― прищурилась, глядя на него. ― Зачем тебе жена, которая тебя во всем не устраивает? С которой даже в люди не выйти! С которой стыдно пойти на корпоратив!
– Затем, что я все равно люблю тебя, ― тихо и доходчиво проговорил он и, глубоко вздохнув, отвел задумчивый взгляд к окну. ― С Илоной у нас ничего серьезного. Просто…
– Просто общий ребенок! ― нервно усмехнулась я. ― Просто она родила тебе долгожданного сына Богдана! Просто у тебя жена ― кикимора, как выразилась твоя любовница! Кикимора, которая больше не сможет родить! А еще у нее есть мать-инвалид, которая сидит на твоей шее! Я все перечислила? ― выпалила я и прижала к груди Соню, которая расплакалась от моего громкого голоса.
– Хочешь поговорить нечистоту? ― игнорируя слезы дочери, прорычал Глеб. ― Хорошо… ― хмыкнул он и равнодушно пожал плечами. ― Ты права! Я мечтал о сыне и Илона мне его родила. Я хочу, чтобы моя жена была рядом, но она все выходные пропадает у матери! Хочу, чтобы моя жена следила за собой, но ей на это плевать!
– Так разведись со мной! ― крикнула я и Соня разревелась еще громче. ― Трясешься за свою репутацию?! Так пусть твои друзья-депутаты издадут закон, который будет позволять оформлять любовниц на отца! Имущество же на него оформил!
Меня трясло от всего происходящего.
Я не могла держать себя в руках даже ради дочери.
Быстро пошагала на кухню, посадила ее в детский стульчик и, распахнув холодильник, достала баночку с фруктовым пюре.
– Сейчас, моя милая, сейчас! ― дрожащим голосом говорила я.
Открыла баночку, поставила ее перед Соней и подала ей ложку.
– Смотри что у нас тут, ― улыбнулась ей через силу. ― Какая вкуснятина с яблочком! Сама покушаешь?
Соня, поджав губки, взяла ложку, а я вернулась в спальню и продолжила собирать вещи.
Шмелем летала по комнате и кидала в чемодан только все самое необходимое.
– Я так понимаю, ты сделала свой выбор, ― раздался за спиной голос Глеба.
– Да, ― не оборачиваясь, ответила я и, сдунув со лба челку, застегнула чемодан.
– Ты же понимаешь, что тебе ничего не достанется после развода?
– Понимаю.
– И на что ты будешь содержать мать? Как будешь оплачивать ей сиделку и операцию?
– Мам! ― послышался крик дочери. ― Мама!
– Подойди к ней, ― попросила я Глеба и, открыв комод, сделала вид, что собираюсь достать оттуда вещи.
Как только он вышел из спальни, я подбежала к ящику, в котором хранились различные документы, тихонько открыла его и достала папку со всеми документами на машину.
«Мерседес», который купил мне муж, стоил огромных денег, и эта была единственная дорогая вещь, оформленная на меня.
Отели Глеба по документам принадлежали его отцу, а квартира, в которой мы жили, была подарена ему родителями еще до нашего брака.
Моего в этих отношения ничего не было.
Только Соня.
Которая мне дороже любых денег, квартир, шуб и украшений.
И маме я смогу помочь без его помощи.
Я ж все детство колола дрова, носила воду с колодца, доила коз. Я сильная. Я справлюсь.
И ни за что не позволю ему себя унижать и шантажировать.
Положила документы в чемодан, тихонько закрыла ящик и оглядела комнату:
«Вроде ничего не забыла».
***
Я не стала расстраивать маму новостями о том, что мы с Глебом разошлись, и что я сама буду оплачивать ей операцию.
Тем более для это нужно сначала продать машину…
– …Да, Глеб уехал на три недели, а я подумала: что нам делать в городе? Лучше у тебя пока поживем, ― врала я маме, складывая в шкаф свои и Сонины вещи.
– А зачем столько теплых вещей набрала? ― посмеялась она. ― И свитер, и куртку.
– Так это… Вроде обещают дожди и похолодание, ― выкрутилась я.
– Дождик бы нам не помешал, ― вздохнула мама. ― Хоть польет мне все.
– Твой загранпаспорт уже готов, ― обрадовала ее. ― Завтра поедем получать.
– Неужели я скоро буду передвигаться на своих ногах? ― снова прослезилась мама. ― Даже не верится!
– Будешь, будешь! ― уверенно сказала я, еще даже не догадываясь, какой «сюрприз» приготовил мне муж.
Около десяти вечера я уложила Соню спать и вышла во двор к маме.
На улице уже темнело, поселок погружался в полумрак, а на доме, стоявшем напротив нашего, зажглись красивые фонари.
– Матвей молодец! ― глядя на соседский дом, восхитилась мама. ― Такой особняк отгрохал своим родителям! А помнишь, как они бедно жили? Мы им всем поселком помогали то продуктами, то одеждой.
Мама вздохнула и покачала головой:
– Жизнь интересная штука… Была самая бедная семья в поселке, а теперь стала самой богатой благодаря сыну.
Я хорошо знала тетю Таню и дядю Сашу Градовых, но с их сыном Матвеем мы никогда особо не общались. Он был старше меня на семь лет, красивый, плечистый.
Он очень рано уехал из поселка в город, отучился в институте и стал владельцем крупной торговой компании.
– Матвей своих родителей все в город зазывал, а они ни в какую, ― посмеялась мама. ― Вот и построил им дворец, чтобы ни в чем не нуждались. И баня у них шикарная, и беседка новомодная и терраса.
– А Матвей тут бывает? ― спросила я, разглядывая их красивые кованые ворота.
– Редко, но приезжает. Он же только недавно вернулся в Россию.
Мама отчаянно вздохнула.
– Изменился за последние два года… Такое горе пережил, что никому не пожелаешь.
Два года назад Матвей со своей невестой отдыхали в Африке. Они отправились в плаванье на яхте и попали в шторм.
Матвея спасли, а его девушку, увы, нет…
Он два года жил в Африке, бросив тут все дела. Надеялся найти ее.
– Его мать говорит, что он до сих пор не верит, что она утонула, ― с досадой проговорила мама.
Я замерла, увидев, как дорогу осветили фары.
Наш дом стоял на окраине и здесь редко проезжали машины.
Тем более, в такое позднее время…
«Это Глеб! ― подумала я, чувствуя, как быстро заколотилось сердце. ― Неужели он посмел приехать сюда, чтобы устроить разборки при маме?!»
К воротам соседнего дома подъехал черный джип, из него вышел мужчина, в котором я с трудом узнала Матвея.
Ростом примерно метра два, темные волосы уложены набок, одет с иголочки.
– Добрый вечер! ― поздоровался он с мамой и бегло взглянул на меня. ― Здравствуйте!
Я кивнула, а мама тихо посмеялась.
– Чего это он с тобой на «вы»? Не узнал что ли?
Матвей достал из багажника пакеты и понес к дому.
– Опять привез родителям кучу продуктов, ― шепнула мама. ― Не сын, а золото! Прям как у меня зять!
Я набрала полную грудь воздуха и прерывисто выдохнула.
«Нет мам, твой зять совсем не золото… Он ничтожество, который предал нас с Соней и теперь пытается вернуть нас очень жестоким способом».
Я догадывалась, что Глеб так просто нас не отпустит, но даже подумать не могла, на что он способен.