000
ОтложитьЧитал
* * *
Снежана занималась обустройством могил хозяев таверны. Вот вроде бы погребальные обряды были проведены, но ей всё равно почему-то было неспокойно. А ну как проклятье эльфа их так и не отпустило? Она натаскала камней с округи и старательно выкладывала их на могиле хозяйки, то и дело потирая и дыша на коченеющие руки, когда волосы у неё на затылке вдруг встали дыбом и по спине пробежал холодок – за ней снова кто-то наблюдал. Девушка, не поднимаясь, медленно повернула голову и увидела эльфа. Он стоял, прислонившись к стене дома, и с непроницаемым лицом созерцал её потуги. Какое-то время они смотрели друг на друга, затем Снежана поднялась, отряхивая грязь с рук.
– Опять ты… – пробормотала она. – И что тебе нужно на этот раз?
Эльф продолжал пристально смотреть на неё.
– Как тебя зовут? – наконец спросил он, не отвечая на её вопрос.
Девушка замерла от неожиданности, затем растерянно ответила:
– Снежана.
– Снежана… – задумчиво протянул эльф. – Красивое имя… Несколько неподходящее для того, кто не любит холод… – продолжил он, пристально глядя на неё.
Девушка зарделась под его внимательным взглядом. Она была ужасно растеряна – после их первых двух встреч она ожидала чего угодно, но только не этого.
– Ты что, – нервно усмехнулась она, – тоже за мной следишь?
Эльф вновь проигнорировал её вопрос. Через какое-то время она занервничала под этим спокойным пристальным взглядом и снова заговорила.
– Итак, я здесь… что ты хочешь от меня? Как я должна снять проклятие?
Призрак пожал плечами.
– Не знаю, – спокойно ответил он.
Снежана аж поперхнулась от изумления и оторопело уставилась на него.
– Что значит… не знаешь? Но… – она запнулась, недоумевая, зачем же тогда он вынудил её придти в таверну?
– Не знаю, – повторил эльф.
Какое-то время он молчал, размышляя. Затем он снова заговорил, глядя сквозь неё куда-то вдаль, голос его звучал глухо.
– Когда я умирал… когда враги топтали лошадьми наши тела… с моим последним вздохом я проклял и тех, кто разграбили наши дома и осквернили наши тела… и тех, кто нас предал… – он прервался и будто бы неуловимо поморщился.
Снежана подивилась тому, что даже призраку было тяжело говорить о последних мгновениях своей жизни. Наконец он продолжил, по-прежнему глядя вдаль.
– Когда наши души покидали тела, ко мне приблизилось божество мести и обратилось ко мне.
Он снова замолчал, прищурился, как будто вспоминая, а затем процитировал:
Печален день, коль благородный воин,
Последний вздох свой отравил проклятьем;
Но духи битв – всегда на поле боя,
Услышан ты, исполнится заклятье.
Враги твои отсель не вкусят смерти,
Пока отмщенья страшный час не грянет.
Проклятья ж яд – таков закон на свете,
Отныне и тебя, увы, отравит.
Так знай же: лишь тогда покой обрящешь,
Как встретишь на своём пути ты деву,
Чужих долин цветок, незримых зрящий,
Печальный плод отравленного древа.
Душой чиста, со страхом не знакома,
Ту жизнь вернёт, что подлостью отнята.
Рожденья ж срок – то лишь богам ведомо,
Той встречи жди и от судьбы не прячься.
На этот раз молчание затянулось, Снежане невольно стало жаль его. Взгляд эльфа был печальным и усталым – всё явно пошло не так, как он ожидал, его проклятие наказало не только тех, кто был повинен в его гибели, но ударило и по нему самому и удерживало его здесь, не давая его душе упокоиться. Он платил дважды, даже трижды, учитывая, что его спасение зависело от потомка тех, кого он ненавидел больше всего. Призрак снова заговорил.
– Так что увы, я не знаю, как ты должна снять проклятие… Я лишь знаю, что ты та, кто может это сделать…
– Ты уверен? – девушка нервно усмехнулась, с ноткой иронии. – Это я-то «со страхом не знакома»?
Эльф тоже усмехнулся в ответ и выпрямился, смерив её взглядом.
– Ты очевидно «цветок других долин», – сказал он, и Снежана смущённо потупилась, эльф явно намекал на номадскую кровь в её жилах, а она привыкла, что об этом упоминалось обыкновенно неприязненно. – Что же до страха, – эльф вновь неопределённо усмехнулся, – ты отвечаешь, возражаешь… требуешь… Ты просила за жизни людей, которых только что встретила, даже не зная, кто они… Не так как другие…
– Другие? – поспешно спросила Снежана, и когда эльф поначалу не ответил, нервно продолжила. – Улита что-то говорила про батрачек и подружек моей семьи, исчезнувших в давние годы… а ты… – она не посмела продолжить.
Даже после того, как её семья пожертвовала ею ради собственного спасения, ей не хотелось верить, что её родичи были способны на подобные ужасные деяния. Эльф неумолимо кивнул.
– Твои предки пытались утолить мою жажду мести. Они откуда-то знали о той части предсказания, где говорилось о девушке, которой предназначено снять проклятие. Поэтому они заманивали сюда девушек из деревни. Обычно одна из дочерей звала их собирать цветки галантои, – Снежана вздрогнула: именно под таки предлогом её привела сюда Улита. Совпадение? Или злая ирония? – К сожалению самим дочерям всегда удавалось спастись, – с горечью протянул эльф, – поскольку они знали, что я привязан к ущелью.
– А что произошло с теми девушками? – сама не зная зачем спросила Снежана, когда призрак замолчал, погрузившись в воспоминания.
Эльф вновь поднял на неё взгляд, и она пожалела, что спросила.
– Разное… – он равнодушно пожал плечами. – Некоторые были так напуганы, что не разбирая дороги убежали в ночь… Горные тропы коварны, особенно ночью. Их кости до сих пор белеют на дне безымянных расселин. Другие окаменевали и погибали от ужаса. Третьи кричали, что сделают всё ради спасения своей жизни, даже сами убьют хозяев таверны… Наверное, нельзя их за это винить. Пред лицом смерти люди готовы на всё что угодно… – он остановился и посмотрел на неё. В его холодном мёртвом взгляде вдруг появилось что-то новое – любопытство? Едва уловимое сочувствие? – Но никто не просил за их жизни, забывая о своей…
– Те… третьи, – пролепетала Снежана, – что… с ними…
Девушка не договорила – лёгкая насмешка, появившаяся во взгляде призрака, стала ей ответом. Она задумалась, затем смущённо спросила, чувствуя себя неловко:
– А тебе не было их жаль? Они же не виноваты в твоём… несчастье.
Эльф рассмеялся и девушка поёжилась: смех его звучал так же, как тогда… при прошлой встрече.
– Мне? Почему я должен их жалеть, если их предали свои же. Мёртвые не знают жалости, – насмешливо ответил он, подойдя поближе. Он осторожно прикоснулся к её щеке, и на мгновение его взгляд затуманился. – Может вначале… когда память о жизни ещё свежа – тогда ещё чувствуешь любовь к близким, сожаление, боль утраты… Но проходит время, плоть тлеет, светлые чувства увядают вместе с ней… Остаётся только боль. Боль, скорбь, жажда мести. Ненависть. – Снежана похолодела: мёртвый взгляд эльфа вроде бы не изменился, но ей стало жутковато. – Со временем, – продолжил он, убирая руку, – по прошествии веков, я стану безумным призраком, движимым исключительно жаждой мести.
– Но ты же сказал, что я могу снять проклятье…
Эльф печально кивнул.
– Только ты можешь это сделать, да… Но никто не может поручиться, что у тебя это получится. В конце концов, мы оба не знаем как… – он всё также смотрел ей прямо в глаза, затем протянул руку и снова провёл пальцами по её щеке, кожу обжёг потусторонний холод. – Жаль…
– Что? – растерянно спросила Снежана.
– Что за грехи предков расплачиваются чистые сердцем, – ответил призрак и повернулся, чтобы уйти.
– Ты не сказал мне, как тебя зовут… – крикнула ему вслед Снежана и обмерла от собственной дерзости, когда он остановился и слегка повернул голову в её сторону.
– Таймин, – ответил он после короткого раздумья, какое-то время помолчал, не двигаясь с места, и добавил: – Готовься.
– К чему? – недоумённо спросила девушка.
Эльф окинул её сомневающимся взглядом.
– Ты – новая хозяйка таверны. Через два дня будет равноденствие – у горного короля будет первый шабаш года, в таверну прибудут… постояльцы.
– Какие ещё… постояльцы? – пролепетала Снежана.
Призрак не ответил и шагнул с обрыва, исчезнув в тумане. Девушка какое-то время смотрела на завихрения в дымке. Её обуревали двоякие чувства: эта встреча с предводителем призрачного эльфийского отряда несомненно в корне отличалась от предыдущих. Она уже почти не боялась его, скорее жалела из-за его мучений, отчасти причинённых её родом. Однако что же будет, если она не сможет снять заклятие? Таймин сказал, что превратится в безумного духа, а что будет с ней? Убьёт ли он её, как других? Или ей уготована ещё более страшная судьба? И что за «постояльцы» прибудут к ней завтра? Снежана поёжилась, вспомнив о «них», деливших с ней таверну – постояльцы вряд ли будут приятнее.
Глава III. «Постояльцы»
Следующей ночью, как только над горами сгустилась темнота, кто-то требовательно постучал. Снежана вздрогнула, хоть и ожидала этого после туманного предупреждения эльфа. Пока она колебалась, гости постучали ещё раз, понастойчивее. Девушка наконец собралась с духом и отворила дверь: на неё неожиданно пахнуло теплом. Снежана удивилась – ведь ещё с утра там и тут лежал снег, а в следующий миг заметила толпу невероятно уродливых карликов и карлиц, толкающихся и перебранивающихся на крыльце. Девушка и их предводитель – горбун ростом едва достающий ей до пояса, с покрытым бородавками лицом – уставились друг на друга с одинаковым изумлением.
– Ты кто ещё такая? – наконец резко спросил карлик, с подозрением рассматривая её выпученными глазами.
– Х-хозяйка таверны, – промямлила Снежана: она и сама ещё не была в этом уверена, а при виде этой компании окончательно засомневалась.
– Хозя-я-йка! Как же! – ехидно протянул горбун, под ядовитые смешки остальных. – И что же юная хрупкая дева, вроде тебя, знает об этой таверне?
– Предостаточно! – отрезала Снежана, сама удивляясь своей дерзости. – А если вам что-то не нравится, то поищите себе другую таверну, на ваш вкус! – продолжила она и собиралась было захлопнуть дверь, но предводитель карликов ловко просунул ногу в щель.
– Ладно, ладно! Раскудахталась… – пробормотал он. – Покажи нам нумера… хозяйка, – при последнем слове карлики снова разразились едкими смешками.
Снежана, насупившись, посторонилась и пропустила их внутрь, сняла со стены связку с ключами от запертых ею ранее гостевых комнат, и повела всю компанию наверх. К её удивлению, все они втиснулись в две комнаты, совершенно не стесняясь спать вперемешку. Только они принялись распихивать свой нехитрый скарб по углам, как кто-то снова постучал. Снежана оставила карликов, которые с каким-то непонятным ей удовольствием больше перебранивались, чем заселялись, и вновь пошла открывать «гостям». На этот раз за дверью обнаружились две ведьмы, мерзко над чем-то хихикающие, позади них прибывали всё новые их товарки, закладывая крутые виражи на мётлах, визжа и ухая. Как раз когда Снежана открыла дверь, одна из ведьм хвасталась остальным новёхонькой резной ступой. Девушка невольно поёжилась при виде уродливых, бородавчатых и частично беззубых рож.
– А где хозяева? – спросила одна из ведьм, стоящих на пороге, и Снежана снова переключилась на них.
– М-мертвы, – заикаясь ответила девушка.
– Мертвы? – удивлённо спросила вторая, неожиданно высоким визгливым голосом. – Что значит – «мертвы»? – она на мгновение замолчала, а затем вдруг словно что-то осознала, – Но это значит… о, О-о!! Как волнительно! – добавила она и протиснулась мимо слегка растерянной девушки.
Снежана только собралась последовать за ними, как ещё одна ведьма лихо приземлилась на поляну, сидя верхом на старом, кряжистом лешем, держась за его седые космы и оглушительно хохоча. Снежана так и застыла на месте, ошеломлённая увиденным.
– Эй, хозяйка! – крикнула одна из ведьм изнутри таверны. – Нас тут обслужат или как? Ты как себе позволяешь обращаешься с гостями горного короля?
Снежана вздрогнула и поспешила внутрь, вслед за ней в харчевню ввалилась и толпа хихикающих ведьм, обменивающихся последними новостями.
– Покажи нам наши комнаты! – приказным тоном произнесла вторая ведьма.
Снежана растерянно оглядела толпу ведьм и лешего.
– Но, – она запнулась, не решаясь продолжить. – Но ведь в таверне не хватит комнат для вас всех…
– Ерунда! – визгливо рассмеялась ведьма. – Мы останавливались в этой таверне на всех шабашах не меньше двухсот лет! На том кольце предостаточно ключей!
Она ткнула куда-то за спину Снежане. Обернувшись, девушка чуть не вскрикнула от изумления, увидев связку, на которую самолично надела всего четыре ключа. Теперь же, их на кольце было куда больше, и неведомо откуда появившиеся дополнительные ключи выглядели чудно́ – полупрозрачные, они мерцали призрачным светом.
– Побыстрее, девица! – поторопила её ведьма, прилетевшая на лешем.
Снежана снова вздрогнула, увидев огромный глаз, парящий у той над плечом. Не веря себе, она пригляделась получше: это действительно был очень большой глаз, размером с небольшую кошку, покрытый то ли волосками, то ли сухожилиями, с небольшими кошачьими ушками и круглым, зубастым, постоянно открытым ртом.
– Да что ж ты так вылупилась? – раздражённо спросила ведьма. – У тебя что, кошек не было?
Снежана, наконец, оторвала взгляд от «совершенно обычной домашней животинки», сняла кольцо с ключами с крючка и пошла наверх, по-прежнему недоумевая, откуда ей взять дополнительные комнаты для постояльцев. Поднявшись на второй этаж, она так и вросла в пол в изумлении: коридор, до сих пор простиравшийся всего на четыре комнаты, казалось, вытянулся до бесконечности, да к тому же странно извивался и вяло шевелился, будто живой, разевая к ней свою пасть, завлекая, поджидая, насмехаясь… Снежана выдала последние два «земных» ключа одной из ведьм, тяжело вздохнула, крепко сжала кольцо с ключами в руке, собралась с духом и шагнула в новую, призрачную часть коридора. Ей почудилось, что как только она ступила туда, что-то заухало, громоподобно рассмеялось и снова выжидающе замерло. Девушка снова вздохнула и принялась распределять комнаты – призрачные ключи жгли ей пальцы, стены тряслись, ухающий хохот оглушал. Наконец, заселив всех, Снежана направилась обратно к харчевне. Переступив невидимую грань между потусторонним и реальным коридором, она с облегчением вздохнула, однако радость её была недолгой: спустившись в харчевню, она обнаружила, что та тоже приросла призрачной частью и могла теперь вместить несколько десятков гостей. А кухню и вовсе заняли карлики, сразу же развившие там бурную деятельность. Всё было заставлено кастрюлями, горшками, горшочками, в каждом из которых что-то бурлило и варилось.
– Э, а что это вы тут делаете? – растерянно спросила Снежана, карлики явно шуровали на кухне таверны не впервой.
– Ты ещё и слепая, что ли? Кашеварим, знамо дело, – проворчал их предводитель. Затем, видя, что она по-прежнему стоит в проёме и недоумённо на них таращится, повернулся к ней, подбоченился и насмешливо спросил. – Или ты хочешь сказать, что сама приготовишь жабий суп и жаркое из человечины? Или ещё что поинтереснее?
– Из человечины? – медленно повторила за ним девушка, её глаза расширились от ужаса.
– Ты что же, совсем не знаешь, что за постояльцы у тебя будут? Да? – язвительно спросил карлик. – Ведьмы всегда прилетают первыми… затем будут упыри, волкодла…
– Никакой человечины тут не будет! – решительно прервала его Снежана. – Не на моей кухне.
– Твоей кухне… – карлики разразились ироническими смешками.
– Да! Моей кухне! – выпалила Снежана.
Предводитель карликов с лёгким удивлением посмотрел на неё. Сквозь смертельную бледность и потрясение своим новым дьявольским окружением, на её лице проступала упрямая решимость.
– Я унаследовала эту таверну, так что мне решать, что здесь будет происходить, а не тебе, и тем более не каким-то постояльцам…
– Да что ты говоришь? – карлик пытливо прищурился, – ну и что же ты скажешь тем кровожадным упырям или…
– Что если им это не нравится, то они могут…
– Знаю, – горбун пренебрежительно махнул рукой, – поискать себе другую таверну…
– Да! – отрезала Снежана. – Мне всё равно, что происходит на ваших шабашах, но здесь… – она не договорила под насмешливыми взглядами карликов, но упрямо сжала губы.
Карлик какое-то время задумчиво глядел на неё, затем повернулся обратно к кипящим котелкам.
– Ну что ж, – проворчал он, – Козье мясо под человечье ты тоже не приготовишь, так что иди, занимайся гостями! Эль – там внизу, – он показал на ещё одну призрачную дверь, что появилась в таверне, – Иди-ка, прикати наверх пару бочонков, пока не заявились остальные гости. Оглянуться не успеешь, как харчевня будет кишмя кишеть голодной и жаждущей нечистью, не до того будет.
– Мне кажется, она бы это действительно сделала, – сказала одна из карлиц, когда Снежана исчезла в призрачном погребе. – Ну… заявила бы это упырю или волкодлаку.
– Мда, – задумчиво протянул горбун, – Странная девка. Явно испугана до смерти, но упрямо в этом не признаётся…
– Тогда может у нашего мальчика таки есть шанс на спасение…
– Мда, – снова протянул карлик, всё ещё погружённый в свои мысли, – забавно. Я всегда считал, что это сказки для детей и блаженных идиотов. Проклятый однажды… – он не договорил и поморщился, будто бы вспомнив что-то болезненное.
Старый карлик не солгал – ведьмы были лишь первым нетопырем. После них в двери постоянно кто-то ломился – ещё ведьмы, упыри, высшие кикиморы, духи, какие-то странные существа, о которых она никогда и слыхом не слыхивала и как величать их не знала – цветочные духи? Горные призраки? Все они требовали нумера, а затем спускались обратно в харчевню чтобы обжираться и упиваться до бессознательного состояния. Снежана с трудом поспевала всех обслужить – каждый считал себя самым важным гостем и хотел, чтобы именно его потчевали первым. Вдруг у неё по спине пробежал холодок, когда дверь открылась сама, и бесшумно, без стука вошли бывшие хозяева таверны: все её усилия удержать беспокойных покойников в их могилах оказались напрасными. Она поёжилась, увидев, как мужчина прямиком направился к единственному уцелевшему креслу и уселся в него перед камином, вновь засмолив своей неизменной трубкой. Женщина же подошла к ней и грустно улыбнулась.
– Похоже, тебе не помешает помощь, – мягко прошелестела она.
– Но… вы… здесь? – только и смогла выдавить Снежана, подумав, что лучше бы она ошиблась в своих опасениях. – Но ведь Тай… То есть тот эльф, – девушка поправилась, смекнув, что бывшей хозяйке может не понравиться излишняя фамильярность её потомка с её злейшим врагом, – сказал, что вы отпущены, можете наконец покоиться с миром… – продолжила она, оправившись от изумления.
Женщина печально покачала головой:
– Увы, – она ласково погладила руку девушки, Снежане понадобилось всё её самообладание, чтобы не отскочить с криком ужаса, – нет…
– Значит, он соврал?
Призрак на мгновение потемнел, но затем снова мягко прошелестел.
– Он мог и не знать… – женщина замолчала и поморщилась.
Слишком больно было ещё вспоминать свои двухсотлетние мучения, а затем и гибель. Смерть была ещё слишком свежим воспоминанием.
– Однако, похоже, что мы только тогда сможем покоиться с миром, когда ты… – она прервалась и после минутного сомненья поправилась, – если ты сможешь снять с него проклятье.
Они обе какое-то время молчали, Снежана чувствовала себя неловко, не зная что сказать. Наконец призрак светло улыбнулся и снова погладил девушку по руке:
– Не стоит сейчас ломать над этим голову… Я помогу тебе с гостями…
С помощью бывшей хозяйки таверны дело действительно пошло бодрее, сказывался почти двухсотлетний опыт по ежегодному приёму постояльцев, слетавшихся на шабаши горного короля.
Снежана воспользовалась небольшим затишьем, чтобы приглядеться к своим странным гостям. Все они усиленно готовились к оргии на шабаше у горного короля: пили и ели до отвала, перебранивались и затевали потасовки, распевали похабные частушки. Девушка обвела таверну взглядом: пьяные лешие и бесы лапали повизгивающих ведьм, упыри и кикиморы хвастались друг другу количеством загрызенных, цветочные духи плясали на столах какие-то безумные пляски. Её взгляд вновь задержался на ручном монстрике одной из ведьм. Судя по всему, он воспользовался тем, что и ведьма и леший были заняты друг другом, и до дна вылакал их эль, так что теперь, немного полетав и покружив над другими гостями, он спал глубоким пьяным сном, храпя и пуская зелёные пузыри. Снежана, наконец, вспомнила: в байках о духах и лесной нечисти, пересказываемых долгими зимними вечерами за рукоделием, упоминалось и об этом чудно́м создании. Звался он глаз-баюн, потому что якобы охотился, усыпляя свою жертву взглядом. Некоторые сказочники даже утверждали, что он может заворожить и человека, оставляя его беспомощным против нечисти. Снежана невольно улыбнулась, глядя на этого «грозного» охотника. По сравнению с остальными постояльцами таверны, баюн выглядел почти славным.
Передышка была недолгой, в дверь в очередной раз грубо постучали. Она пошла было открывать, но, взявшись за ручку двери, вдруг обмерла, услышав какое-то царапанье и до боли знакомые завывания снаружи. Дверь резко распахнулась, так что она едва успела убрать руку, и на пороге появился огромный, волосатый мужик с недобро горящим взглядом и злой усмешкой на губах. За его спиной Снежана сначала различила лишь множество горящих жёлтых глаз, а затем скорее почуяла, чем узнала ту самую стаю, что охотилась на неё, когда она пыталась убежать от эльфийского призрака. Некоторые «волки» как раз меняли форму на человеческую. «Волкодлаки.» – поняла Снежана. – «Немудрено, что они не испугались призрака.»
– Скажи-ка, хозяйка, – хрипло прорычал мужик у двери, снова завладев её вниманием, – Что это ты так неприветлива? Нумера нам не нужны, но мы б хотели присоединиться к празднеству… Или нам тут не рады? – он неприятно усмехнулся, обнажив впечатляющие острые зубы.
– О-т-т-чего же… – заикаясь произнесла Снежана и отступила в сторону, пропуская волкодлаков.
Их было не менее десятка. Когда девушка оглядела дорогу, ведущую к таверне, то увидела ещё дюжину волков, которые по-видимому решили расположиться там.
С появлением волкодлаков настроение в таверне поменялось. Если до этого было шумно, то теперь даже собственные мысли было слышно с трудом. Цветочные духи старательно их избегали, ведьмы очень сдержанно реагировали на их лапанье, но оборотней всё это совершенно не заботило. Они жрали, пили, орали и выли, задирали остальных гостей и щипали ведьм за ляжки, а их предводитель, тот, что зашёл первым, практически пожирал Снежану взглядом. Когда она в очередной раз проходила мимо, он вдруг схватил её за бёдра и притянул к себе, отпустив какое-то скабрезное замечание. Практически в то же мгновение он взвыл и ненадолго выпустил её из лап, получив раскалённой поварёшкой.
– А ну отпусти её! – сердито сказал предводитель карликов, – Ты что, дурень, не знаешь, что она невеста Таймина?
– Знаю, – двусмысленно ухмыльнулся волкодлак и снова прижал к себе перепуганную девушку, – но плевать я на это хотел…
– Убери руку, – отчеканил спокойный гулкий голос позади него.
Волкодлак с рычанием обернулся и, увидев Таймина, появившегося из ниоткуда, ещё сильнее прижал Снежану к себе, да так, что она вскрикнула от боли.
– Немедленно, – спокойно продолжил эльф. – Пока я не убрал её за тебя.
Волкодлак снова зарычал и оскалился на призрака, глаза его вспыхнули ненавистью. Призрак слегка обнажил свой меч и оборотень поморщился, когда лезвие призрачно замерцало в тусклом свете свечей. Снежана вдруг заметила тонкий шрам на его лице, ставший более явным, когда он скривился. Вероятно, он остался от удара призрачным клинком, когда Таймин разогнал преследовавшую её стаю. Меч покинул ножны ещё на полвершка, и с очередным отвратительным рыком и непристойным проклятьем, волкодлак, наконец, выпустил девушку из лап. Снежана поспешно отбежала к стойке и нервно вжалась в столб, отчаянно пытаясь не разрыдаться от ужаса и обиды. Его прикосновения жгли ей кожу, и она всё ещё чувствовала его смердящее дыхание. Лишь с трудом ей удалось взять себя в руки, а когда она вновь обернулась, то обнаружила, что призрак тоже стоит у стойки и пристально за ней наблюдает. Увидев, что она пришла в себя, он молча отвернулся и облокотился на стойку, уставившись в зал. Снежана задумалась: на мгновение ей показалось, что в его взгляде промелькнуло беспокойство, но затем он вновь полностью замкнулся, словно ничего и не было. Она слегка нахмурилась: скорее всего он переживал лишь о своём спасении, а она, вернее её безопасность, была важна ему только поэтому. Почему-то это ей было неприятно, хоть и лишь чуть-чуть. Словно она ожидала больше благодарности с его стороны… больше сочувствия. Снежана снова обвела таверну взглядом. Только теперь она заметила, что вместе с Таймином в таверне появился и весь призрачный отряд и расселся по всей харчевне, вперемешку с остальными странными гостями. Их появление вновь изменило настроение гулянки. Волкодлаки притихли и стали более сдержанными, разговаривали вполголоса, то и дело с ненавистью косясь на эльфов. Было очевидно, что между этими двумя группами существовала какая-то вражда, выходящая далеко за рамки произошедшего из-за неё. Снежана подивилась – что же это могло быть? Что могли не поделить призраки и оборотни? Впрочем ведьмы, напротив, оживились и заинтересовались, начали прихорашиваться, заигрывать с эльфами, щебеча и хихикая, пытаясь привлечь их внимание. Судя по всему, несмотря на всю свою мрачность, призраки были более желанными компаньонами, чем волкодлаки.
Оргия продолжалась до рассвета, многие из гостей успели допиться до пьяного ступора, однако с первыми лучами солнца живо разбежались по своим комнатам или просто по углам, пряча от солнечного света не только безобразную внешность, но и тёмные закоулки своих душ. Бывшие хозяева таверны, к облегчению Снежаны, тихо выскользнули за дверь, обратно к своим могилам. К тому времени, когда солнце полностью вступило в свои права, остался лишь Таймин, как ни странно, не подчинявшийся этому закону мироздания: день для живых, ночь для нечисти. Он наблюдал за тем, как измученная девушка собирает кружки и тарелки со столов.
– Иди спать, – наконец сказал он, удержав её за предплечье, когда она собиралась убрать очередной стол.
Снежана отреагировала нервным смешком.
– Спать? Как? Как смогу уснуть со… всеми ними в таверне.
– Я буду тебя охранять, они тебя не побеспокоят, поверь… Тебе нужно отдохнуть, следующая ночь будет не легче, – добавил он, видя, что она всё ещё сомневается.
Снежана скользнула по нему взглядом, потом отвернулась, немного поразмыслила и наконец согласно кивнула. Прежде чем пойти спать, она по какому-то непонятному наитию ещё раз поднялась на второй этаж, к гостевым комнатам. Призрачный коридор словно бы дремал, по примеру своих постояльцев. И тем не менее, её не покидало ощущение, что в нём таилось что-то опасное, что-то, готовое наброситься на неё, если она только… оступится? Даст слабину? Снежана поёжилась, глядя в кажущуюся бесконечной глубину коридора: казалось, стоит ей нечаянно зайти в него слишком далеко, хоть на один шаг, и пути обратно в обычный земной мир она уже не найдёт. Она встряхнула головой, стряхивая наваждение, и снова спустилась по лестнице. Подойдя к двери своей спальни, девушка в последний раз обвела харчевню взглядом, бросила последний сомневающийся взгляд на Таймина, наблюдавшего за ней с некоторым недоумением, и, наконец, зашла внутрь. Там она какое-то время постояла размышляя, задумчиво глядя на кровать, всё ещё сомневаясь, что сможет уснуть со всей этой нечистью, заполонившей таверну. Что если какой-нибудь особо ретивый упырь вдруг захочет отведать человечьей крови? Внезапно, словно ответом на её сомнения у двери появился призрачный свет и растёкся по её поверхности, будто защищая вход. Снежана вздохнула и слегка улыбнулась – почему-то она сразу же почувствовала себя намного безопаснее.
* * *
Девушка проснулась поздно вечером, в таверне всё ещё царила тишина, судя по всему, её постояльцы не собирались показываться до наступления темноты. Она потянулась и вдруг вздрогнула: у двери, где на рассвете мерцал призрачный свет, теперь стоял эльф и наблюдал за ней. Прежде чем она смогла что-то спросить или хотя бы запротестовать, он растворился в воздухе. Какое-то время она сидела в кровати, натянув одеяло до подбородка, будто опасаясь что он ещё в комнате, затем нехотя выбралась из тёплой кровати и начала одеваться. Она тяжело вздохнула, прислушиваясь к дому. Этой ночью её сны были неожиданно спокойными, дав ей передышку от того бедлама, в котором она внезапно очутилась. Тем тяжелее было проснуться и обнаружить, что она по-прежнему находится в этом про́клятом месте. Снежана подняла взгляд и вздрогнула, увидев своё отражение в зеркале: лицо бледнее смерти, словно она уже отошла в мир иной; взгляд её, ныне постоянно широко распахнутых глаз, был вполне себе безумным; волосы жили какой-то своей жизнью, и в них появилось несколько серебристых нитей – она прекрасно вписывалась в это странное место и в эту про́клятую компанию. Девушка отвела взгляд от зеркала: она никак не могла избавиться от ощущения, что в отражении за её спиной вот-вот появится кто-то ещё. И вот поди ж ты, вроде это было не самым страшным, что могло с ней произойти, учитывая её окружение, но по спине у неё от этой мысли тем не менее пробегал холодок. Снежана оправила платье и решительно направилась к двери: лучше об этом лишний раз не задумываться.
Девушка спустилась вниз и почти не была удивлена, увидев, что карлики уже суетились на кухне. Как и Таймин, эти странные существа, похоже, не в полной мере подчинялись тому же циклу, что и остальная нечисть. На этот раз они приветствовали девушку сердечнее, она утвердилась в их глазах предыдущей ночью – не убежала в ужасе и слезах, вопреки ожиданиям. Кроме того, они, похоже, благоволили командиру призрачного отряда эльфов. «Солидарность про́клятых», как сказала одна из карлиц, правда не объяснив, что она имела в виду. Снежана закончила уборку столов, с этим нужно было успеть до полуночи, требовательные гости ждать не захотят. Затем она вновь направилась в призрачный погреб: желудки у её постояльцев были воистину бездонными, пожалуй, в этот раз стоило бы выкатить побольше бочонков с элем. Спустившись вниз по лестнице, она невольно ахнула: опустошённый прошлой ночью более чем на половину, погреб снова был доверху заставлен бочонками. Пока она недоумевала, как такое было возможно, в полутьме что-то зашевелилось и её сердце ёкнуло от ужаса. В сумерках погреба медленно поднималась рычащая тень с горящими жёлтыми глазами: один из волкодлаков вместо того, чтобы уйти с остальной стаей, устроился на ночлег прямо под харчевней. Девушка взвизгнула и бросилась обратно наверх, перепрыгивая через ступеньки и чуть не падая, но увы, оказалась не достаточно проворна. Она уже было достигла спасительного света трапезной, как почувствовала, что на лодыжке сомкнулись стальные пальцы и потянули её обратно вниз. Снежана закричала от боли и ужаса, и вдруг полчища маленьких, чёрных, пушистых существ посыпались мимо неё в погреб и набросились на оборотня, целясь в глаза и прочие чувствительные места. Тот грязно выругался, выпустил девушку и упал навзничь, отчаянно размахивая руками в попытках оторвать докучливых существ от лица. С громким всхлипом Снежана, наконец, выбралась наверх и по-прежнему на четвереньках поспешила прочь от распахнутого входа в призрачный погреб. Достигнув стены, она остановилась, тяжело опёршись на неё лбом. В истерике девушка хватала ртом воздух, слёзы текли по щекам, она отчаянно пыталась успокоиться, но воспоминания о той ночи, когда она была окружена жуткой стаей, не спешили выпускать её из своих липких объятий. Какой-то чужой мыслью промелькнуло вялое удивление: её почему-то не пугали ведьмы и призраки эльфов, она уже немного привыкла и к странным маленьким обитателям таверны, которые, как выяснилось, её даже защищали. Упыри и кикиморы – отнюдь не менее кровожадные – и то не так страшили её, как волкодлаки, пробуждавшие в её душе ничем не приглушённый животный ужас. Она вздрогнула, почувствовав чьё-то присутствие, и подняла взгляд: перед ней стоял Таймин, опираясь на одно колено и глядя на неё озабоченным взглядом. Снежана вновь вздрогнула – при виде того, как опухает её лодыжка, его взгляд стал таким же как тогда, когда он умертвил бывших хозяев таверны. Он легко спрыгнул в погреб и секунды спустя надвигающуюся ночь пронзил жуткий вой. Чёрная пушистая масса вывалилась из подвала и поспешно растеклась по углам комнаты. Вслед за ними из разверзнутой дыры в полу появился эльф, тащивший за собой что-то тяжёлое. Под безмолвными взглядами Снежаны и карликов он дотащил тело оборотня до дверей и исчез в ночи. Одна из карлиц поспешно нацедила какой-то странной пахучей жидкости в кружку и подбежала с ней к Снежане, девушка было засомневалась, но, встретив ободряющий взгляд крохотной женщины, пригубила напиток и почувствовала как стремительно растекающееся по телу тепло столь же стремительно её успокаивает. Пара карликов спрыгнула в подвал и принялась выкатывать из него бочонки. Снежана с облегчением вздохнула и благодарно улыбнулась – этой ночью она ни за что не посмела бы снова спуститься туда.