Одри Хепберн. Откровения о жизни, грусти и любви

Глава 3
Элла ван Растон. «Оккупация – очень короткое слово»?

После развода родителей жизнь маленькой девочки Одри изменилась. Вновь очутившись в родных пенатах, Элла не пожелала долго задерживаться под присмотром престарелых родственников и вскоре переехала в удобную квартиру на одной из главных улиц Арнема. Чтобы чем-то занять себя и получить дополнительный заработок, Элла бралась за работу с неполным рабочим днем (известно, к примеру, что она делала рекламную обстановку квартир для одной немецкой фирмы по сдаче в аренду недвижимости).

Разные источники биографических сведений об Одри сообщают, что та посещала престижную школу для девочек в Англии, тогда как другие яростно отрицают это утверждение, говоря, что Одри ходила в школу «Тамберс Бассе» в Арнеме и никогда в Англии не училась. Известно, что девочка свободно говорила по-английски, по-французски и по-голландски, и к тому же у нее был великолепный музыкальный слух.

– Восемь лет, с 1939-го по 1947-й, я говорила только по-голландски. Моя мать была голландкой, отец – англичанином, а сама я родилась в Бельгии. В нашем доме я всегда слышала и голландский, и английский языки, а за стенами дома говорили по-французски. Нет такого языка, на который я могла бы свободно перейти, почувствовав усталость, потому что мне так и не удалось привыкнуть ни к одному из них. У меня нет родного языка, поэтому критики обвиняют меня в причудливости речи.

Голландский город Арнем, начало ХХ в.

Вероятнее всего, именно владение несколькими языками с раннего детства «сформировало уникальные фонетические способности Одри Хепберн, ее изысканную и элегантную фразировку, ее неповторимую манеру говорить по-английски. Ее речь всегда была абсолютно уникальна, ее нельзя было сравнить ни с одним известным произношением. Голос Одри Хепберн не спутаешь ни с каким другим».

Говоря о своих годах учебы, актриса поделится такими признаниями:

– Я была очень активной и не могла часами сидеть за партой. Мне нравилась история, мифология и астрономия, но я по-настоящему ненавидела все, что было связано с арифметикой. Школа казалась мне очень скучной, и я была рада, когда все это закончилось.

Впрочем, по ее словам, одного урока она все же с нетерпением ждала каждую неделю: когда балетмейстер занимался с девочками танцами. Благодаря урокам балета Одри «научилась держаться величаво и естественно, как стебелек цветка». Всем известно, что учеников балетных и танцевальных школ во время репетиций и обучения танцу надо заставлять смотреть на себя в зеркало, чтобы таким образом подмечать свои ошибки. Одри, как она признавалась позднее, не очень нравилось свое отражение; девочке казалось, что она некрасивая и неуклюжая. «Если взять по отдельности каждую часть ее тела, – замечают биографы, – то они все, вероятно, были несовершенны, но ведь столь же несовершенны они были и у Греты Гарбо. И все же, так же, как и в случае с Гарбо, общее впечатление безошибочно говорило, что эти актрисы с восхитительной естественностью владеют своим телом».

Кстати, знаменитая красавица Голливуда Грета Гарбо была шведкой и, происходя из северной страны, как и Одри Хепберн, любила белый цвет и зиму. Жизнь этой суровой красавицы и затворницы Гарбо полна самых загадочных тайн и волнующих любовных интриг. К тому же обе они – и Грета, и Одри – были хорошо знакомы со знаменитым британским фотографом, создавшим несколько портретных альбомов голливудских знаменитостей, Сесилем Битоном.

Урок балета

* * *

Через несколько лет после того, как мать и дочь обустроились в Нидерландах, в жизни Одри произошла еще одна драматическая перемена. Но эта драма была куда как страшнее потери отца.

– Второе страшное воспоминание детства после исчезновения отца – это мама, которая входит ко мне в спальню однажды утром, отдергивает шторы на окнах и говорит: «Вставай, началась война».

И эти слова, сказанные звездным ангелом Голливуда, звучат пронзительно даже сейчас, когда выросли многие новые послевоенные поколения. Ибо та мировая драма коснулась практически каждой европейской семьи и всех, живущих на 1/6 части суши под тогдашним названием СССР.

* * *

Лето 1939 года Элла Растон и ее дочь провели у друзей семьи, рядом с приморским городом Фолкстоном в Британии. Тогда же, по стечению обстоятельств, Одри встретилась с отцом, который приходил проводить ее в аэропорт, когда девочка возвращалась в Нидерланды.

– Это был ярко-оранжевый самолет… Он летел очень низко… Тогда я в последний раз видела своего отца.

В первые дни сентября 1939-го нацистская Германия напала на Польшу. Британия, Франция, Австралия и Новая Зеландия объявили Германии войну. Англия находилась в состоянии войны, однако, как известно, мало что предпринимала для активных военных действий.

Элла вернулась в нейтральную Голландию, в поместье отца, в мирный и спокойный Арнем. Старый барон, овдовевший пять месяцев назад, был рад гостям. В том же сентябре Элла получила официальные документы, подтверждающие ее развод с Джозефом Растоном.

Редкое фото – подросток Одри Хепберн на уроке балета

Осенью и зимой 1939/1940-го мало кто из соотечественников Эллы видел реальные причины для беспокойства. Жизнь в провинциальном Арнеме текла своим чередом, и жители городка вместе со своими соотечественниками продолжали называть войну «странной» и «ложной». Вне сознания голландцев прошло то, что Чехословакия и Польша оказались под властью немецкого фюрера. 9 апреля 1940 года немецкие войска вторглись в Данию и Норвегию.

В мае 1940 года Одри Хепберн исполнилось 11 лет. Как подарок к дню рождения дочери Элла купила билеты на балет «Фасад» известной труппы из Англии «Сэдлерс Уэллс Балет», которая в те дни гастролировала в Арнеме.

– По этому случаю мама заказала мне у портнихи длинное платье из тафты. Я помню его очень хорошо. У меня еще никогда в жизни не было длинного платья… Оно так приятно шуршало и спускалось до самого пола. Мама решилась на такие расходы потому, что в конце представления я должна была дарить букет Нинетт де Валуа, руководителю труппы.

Одри действительно преподнесла знаменитой балерине букет тюльпанов и роз; а вскоре стало известно, что британский вице-консул приказал труппе той же ночью покинуть Арнем. На следующий день, в пятницу 10 мая, германские войска без объявления войны вошли в Нидерланды, Бельгию и Люксембург.

Голландская армия капитулировала, Голландия сдалась. Нацистские войска и артиллерия вошли в Арнем.

Королева Вильгельмина, ее семья и правительство покинули Голландию и вылетели в Лондон, откуда – как свидетельствуют справочники – руководили действиями голландского флота, колониями и движением сопротивления.

Одри вспоминала:

– Я видела, как ехали германские грузовики, и через пять дней Голландия пала. Оккупация – очень короткое слово, но оно вместило в себя каждый мучительный день после того, как немцы вошли в нашу страну, разграбили ее и воцарились кругом, чтобы превратить нас в рабов.

Sadler`s Wells Ballet. Эта знаменитая труппа гастролировала в Арнеме в день 11-летия Одри

Семье Одри было позволено остаться в родном доме. Однако за следующие десять месяцев – после выяснения «еврейской составляющей» – банковские счета ван Хемстра были арестованы, а ценное имущество и драгоценности конфискованы (впрочем, точных сведений об этом нет). А одного из сводных братьев Одри отправили в трудовой лагерь в Германию, и о нем ничего не было известно до самого конца войны. Действительно, в 1942-м младшего из братьев – Яна – арестовали в Арнеме по подозрению в партизанской деятельности и отправили в Германию работать на военном заводе. В 1945 году он вернулся домой. Старший же брат Одри – Александр – в начале войны вступил в голландскую армию, а когда армия капитулировала, в 1941 году попал в плен, но ему удалось бежать, и он скрывался до конца войны.

Так выглядит война «изнутри»…

Глава 4
Одри. Балет как страсть в условиях войны и голода

Несмотря на неблагоприятную обстановку, матери Одри удалось поддержать увлечение дочери, она установила перекладину для балетных упражнений в доме своей знакомой и наняла учителя для Одри и нескольких других девочек. Но занятия в таком составе были недолгими. И вскоре подросток Одри сама начала давать уроки танца младшим детям.

– Я сама придумывала для себя танцы. У меня была подруга, которая играла на фортепиано, а мама шила мне костюмы. Все это было чистым любительством – но в то время у людей совсем не было развлечений. Они с радостью пользовались возможностью послушать музыку. Концерты проходили в частных домах, окна и двери плотно закрывали.

В другой раз Одри призналась:

– Я хотела танцевать сольные партии. Я страшно хотела исполнять эти роли потому, что они дали бы мне возможность выразить себя. А у меня не было такой возможности, когда я стояла в ряду из двенадцати других девочек и должна была синхронизировать свои движения с их движениями. А я не желала ни под кого подстраиваться. Я хотела сама добиться своей славы.

Балет был не просто страстью Одри, он был ее единственным развлечением в те суровые годы. В просторной комнате в доме соседей, за окнами, закрытыми плотными шторами, изящная хрупкая девочка в войлочных тапочках вместо истертых балетных туфель исполняла классические па под аккомпанемент фортепьяно. Кто-то из биографов (скорее всего, эту роль исполнил платный биограф киностудии) придумал сказочно-героическую версию о том, что «Иногда, если под окнами проходил немецкий патруль и мог заметить, что в доме собралось гораздо больше людей, чем позволялось по закону о военном положении, ей приходилось танцевать в полной затаенных восторгов тишине. Деньги, собранные в ходившую по кругу шляпу по окончании ее сольных концертов, шли в казну Сопротивления. Одри брала лишь небольшую сумму на нужды семьи»; «Сопротивление врагу со стороны Одри находило более практическое выражение. Она помогала распространять антифашистские листовки и копии нелегальных передач Би-би-си или подпольных голландских радиостанций. Она прятала эти листки в туфлях». Впрочем, чему удивляться: в Голливуде работали не меньшие мастера печатного слова, чем пресловутые советские идеологи, писавшие о толпах мальчишей-кибальчишей и отважных девочек, бросавшихся на целые взводы противника и погибавших (или не погибавших) смертью храбрых.

Вот и о брате Одри, 18-летнем Яне, говорят, что он вступил в движение Сопротивления в 1942 году, когда учился в Утрехте. Сначала парень распространял листовки, поддерживавшие соотечественников и помогавшие им противостоять деморализующей тактике оккупантов. И о матери – что баронесса Элла ван Хемстра активно сотрудничала с движением Сопротивления и даже укрывала подпольщиков в своем доме.

Деятельность Одри в военное время – словно риф кораллами – обросла красочными мифами. А иначе как пробиться талантливой девушке с прошлым, запятнанным «фашистской репутацией родителей»?!

Тем не менее, нельзя думать, что военные годы прошли для Одри совсем уж безоблачно. В их семье – как и во многих голландских семьях – в 1944-м, в конце войны, стала остро чувствоваться нехватка продуктов. Все чаще в рационе подростка появлялись водянистый суп из дикого салата и трав с суррогатом «хлеба», который делали из перемолотых гороховых стручков. Не хватало свечей, топлива, мыла, чистой питьевой воды, лекарств и других насущных вещей.

Редкое фото – маленькая Одри дурачится с братьями Яном и Александром

Из-за быстрого роста организма в условиях скудной пищи у Одри стали проявляться первые последствия хронического недоедания: девочка стала страдать от малокровия, у нее начали распухать ноги от болезненных отеков. О танцах пришлось забыть.

– В те дни я часто говорила себе: если это когда-нибудь закончится, я никогда больше не буду ворчать и капризничать, я буду всем довольна.

* * *

К осени 1944 года стало очевидным, кто выигрывает, а кто проиграет войну. Немцев вытеснили из Франции, и им пришлось отступать. Но это не спасло семью Растон от страшного происшествия, которое могло стать причиной гибели юной Одри.

После перелома военных действий в пользу Красной армии союзники наконец вступили в войну, став планировать вполне реальные широкомасштабные военные действия. Тогда, в 1944-м, командующий британскими войсками в Европе генерал Бернард Монтгомери и американский генерал Дуайт Эйзенхауэр и спланировали большое наступление, в рамках которого предполагалось высадить более 30 000 солдат на планерах и парашютах, которые должны были захватить и удержать переправу через Рейн у Арнема, открыв союзным армиям прямой путь в Германию. Однако план полностью провалился (тем не менее, западные историки смело называют этот план «блистательным» и «гениальным»). В ходе кровавых боев блестели разве что бляхи на ремнях да пуговицы на формах 17 000 убитых и раненых солдат и офицеров (кроме них, погибло еще и 5000 жителей Арнема).

В ответ немецкое командование приказало всем уцелевшим жителям города покинуть Арнем к 8 часам утра. Нам указывают, что так проявилась «ужасная месть немцев»; на самом деле, немцы убирали мирное население с территории боев – ведь по воле западных военачальников городок Арнем стал стратегическим направлением. Хотя, конечно, беженцам от всего этого не легче.

Простые бельгийцы встречают союзников

В ту ночь Одри месте с матерью, сводным братом, тетками, дядьями и друзьями, которые с ними прятались в подвале во время бомбардировок, спешно собирали чемоданы, тюки и рюкзаки, укладывая предметы первой необходимости. После чего влились в длинную колонну из примерно 100 000 беженцев из города. Семейству ван Хемстра посчастливилось, они нашли убежище в Вельпе, деревушке неподалеку от Арнема, в особняке, принадлежавшем деду Одри. «Еды не было вообще никакой», – вспоминала о том чудовищном времени Одри. Вместе с другими юными беженцами из Арнема она ходила в поле и выкапывала из промерзлой земли оставшуюся репу, а заодно и цветочные луковицы. («Несколько лет спустя, когда Одри смотрела в Лондоне «Унесенные ветром», она инстинктивно прижала к себе мать, увидев на экране, как Вивьен Ли в роли Скарлетт голыми руками раскапывает когда-то плодородную землю разграбленного поместья в поисках чего-либо съедобного для себя и своей семьи. Эта сцена напоминала Одри те дни отчаяния, когда она сама почти умирала от голода».)

Однажды Одри вернулась в Арнем в поисках еды и заметила патруль. Девушке удалось спрятаться в подвале полуразрушенного дома. Сколько она там пробыла – неизвестно (отдельные авторы ужасают: аж целый месяц без еды и воды), но когда она вернулась к родным, то оказалось, что у нее проявились не только отеки от малокровия, но и желтуха.

* * *

4 мая 1945 года, когда Одри исполнилось 16 лет, она вдруг услышала шум, который сразу привлек ее внимание.

– Я подбежала к окну и увидела первые английские полки. Свобода пришла ко мне особенно – с запахом английского бензина и английских сигарет. Выбежав из дома навстречу солдатам, я вдохнула запах их бензина, словно это были драгоценные духи. Я сразу же попросила сигарету, хотя от нее чуть не умерла.

Худосочная девушка попросила у английского офицера еще и шоколада. Тот, видя ее желтое от гепатита лицо и отекшие от голода ноги, дал ей пять плиток. Одри съела их сразу, но ей тут же стало дурно. И все-таки с тех пор Одри на всю жизнь сохранила страсть к табаку и шоколадным конфетам.

Жители этого поместья встречают союзников

Возможно, окончание войны приблизило выздоровление Одри Хепберн.

– У меня почти не было настоящей юности, очень немного друзей, совсем мало радости в том смысле, в каком ее понимают подростки, и совершенно отсутствовало ощущение собственной безопасности. Удивительно ли то, что я стала таким замкнутым человеком?

Редкое фото – Одри с матерью баронессой ван Хемстра, 1946 г.