Анфиса

Глава 3

Очнулся я почему-то не в избушке, а в бане – очередное моё выздоровление получилось какое-то нетрадиционное, или на этот раз рана оказалась более серьезной, чем раньше, – мне этого не объяснили по причине бессознательного состояния. Оглядевшись по сторонам, понял, что лежу на деревянной лавке один и совершенно голый, а в бане немного натоплено – градусов сорок – самая комфортная температура, чтобы спать раздетым и без одеяла. Первым делом посмотрел на правую ногу: всё цело, даже тонюсенькой линии шрама не осталось, может, мне столь огромный порез из-за заколдованной глины померещился, ведь в прошлый раз эта магическая субстанция даже в малых количествах ох как сильно на психику действовала. Попробовал пошевелить ногой – нет, рана всё-таки существовала, а не почудилась, просто живая вода всё прекрасно залечила, но какое-то неудобство в мышцах, как и после остальных моих ранений, ещё ощущалось.

Встав с лавки, начал искать свою одежду, но ничего не обнаружил – ни испорченных джинсов, ни рубашки, ни трусов. Даже кладенца – и того не нашёл, хотя, если уж быть точным, относить меч к предметам одежды всё-таки неправильно. Я понимал, что наше смертоносное оружие, скорее всего, спрятано в избушке, в хрустальном или берестяном ларце, а вот куда делась одежда? А вдруг сюда кто-нибудь посторонний зайдет, мама Ира или Николай? У меня опять возникло острое чувство стыдливости, вынесенное из детского сада: «А Сашка без трусов, а Сашка без трусов!»

Стал искать хоть что-нибудь, чем можно прикрыться, но ни полотенец, ни простыней не обнаружил, где они лежат в избушке, я знал, но туда ещё надо дойти, а вдруг там сейчас баба Вера? Попробовал позвать Василису тихой речью, но у меня не получилось, срочно требовалось придумать, где взять одежду, а уже потом всё остальное. Прихрамывая, вышел в предбанник, осторожно приоткрыл дверь бани и выглянул во двор. На другой стороне полянки, на самой обычной бельевой веревке сушились мои выстиранные вещи: трусы, носки, рубашка и джинсы с уже обрезанными штанинами, рядом висели кроссовки, подвешенные за связанные между собой шнурки.

Это какие же по счёту шорты у меня в этом сезоне получаются из джинсов, задумался я. Точно, уже третьи испортил, что-то у меня слишком часто срабатывает волшебное заклинание из фильма «Бриллиантовая рука», как там оно звучало: «Лёгким движением руки брюки превращаются в элегантные шорты»? Оставалось снять одежду с веревки, но выйти в голом виде на улицу мне не позволяло гипертрофированное чувство стыдливости, можно было попытаться приподнять вещи каким-нибудь заклинанием, например, Эоловой арфой. Я его уже выучил во время боя, вылетая с Василисой на метле из предгорий Огненной горы, но вот как быть с бельевыми прищепками? Моих познаний в магии для этого оказалось явно недостаточно, эх, Николай, не тому ты меня учил – нет чтобы объяснить, как на расстоянии отцепить прищепки от верёвки!

Дверь избушки распахнулась, и из неё вышла Анфиса, она уже на ходу что-то сказала Яге и стала спускаться с крыльца, я не успел спрятаться за дверью, и Анфиса увидела мою торчащую наружу физиономию:

– Ой, Саша, добрый день! Как я рада тебя видеть!

– Здравствуйте, Анфиса, – только и смог пробормотать я, прикрывая дверь и оставляя узенькую щелочку для разговора. Как же не вовремя она здесь оказалась!

– Подожди, я сейчас подойду, – сказала Анфиса, и меня с новой силой накрыл мой комплекс.

– Знаете, я тут просто в бане, а одежда у меня висит, на верёвке сушится, поэтому я не одетый.

– Ой, да какие проблемы, можно подумать, что я мужиков голых не видела.

Сказала бы она мне это, когда выглядела на свой возраст – трехсотлетней старухой, тогда бы я и внимания на подобную шутку не обратил – подумаешь, посмотрела на меня какая-то бабка. Но сейчас-то Анфиса стала тридцатипятилетней женщиной и не просто ровесницей, а чрезвычайно красивой, аккуратной и ухоженной, разве что самую малость полноватой, но кому-то, наоборот, такие пышечки нравятся даже больше. Оставалось одно – держать дверь до последнего, она как бы оказалась моей крепостью, последним бастионом. Анфиса подошла к бельевой верёвке, потрогала мою одежду и сказала:

– Так у тебя уже всё высохло, сейчас принесу.

Она стала снимать мои вещи с верёвки и аккуратно складывать их на левую руку, подошла к двери бани и лукаво посмотрела на меня. От этого взгляда у меня всё похолодело внутри: вот ситуация – хуже не придумаешь, и принесла же её нелегкая в самый неподходящий момент, но Анфиса в отличие от меня и не думала стесняться:

– Ты меня не пригласишь зайти?

Я высунул руку из-за двери и ответил:

– Да-да, конечно, приглашу, только сначала оденусь. Давайте вещи, спасибо.

Анфиса отдавать одежду не торопилась:

– Саша, знаешь, у меня просто слов нет, как я тебе благодарна! Ведь это ты всё придумал: и с заранее заготовленными взрывами, и с тем, как големов из-под земли вытащить наружу, ведь мы же только благодаря этому и выстояли, пока подкрепление не подошло. Мы с Егорушкой перед началом наступления Землистов успели установить почти двести мин и такие полчища големов ими уничтожили, что сосчитать сложно, а если бы не твой план, то мы ничего не успели бы сделать и нас с Егорушкой сейчас уже не было бы в живых.

– Да не стоит благодарности, мы же все вместе, одна команда. Давайте одежду.

– То, что ты для нас сделал, дорогого стоит. Помнишь, я говорила, что отблагодарю тебя? А я, если обещала, – всегда выполняю.

Анфиса потянула дверь на себя, и получилось так, что я левой рукой держусь за ручку двери, а правую высунул, чтобы забрать одежду. А когда створка распахнулась, не успел упереться рукой в притолоку, дверная ручка отъехала куда-то в сторону, держаться стало не за что. Не в силах удержать равновесие, я поскользнулся на влажном полу и завалился прямо на Анфису, но она удержалась на ногах, мало того, поймала меня в объятия, прижала к себе и, взяв мою голову двумя руками, припала страстным поцелуем к моим губам. Это произошло так стремительно, что я ничего и сделать-то не успел.

Меня накрыла ещё одна волна стыдливости, наверное, у меня лицо стало ярко-пунцового цвета, как говорится: «Хоть прикуривай», мое тело вступило в стыдливый столбняк, и только босые ноги дёргались, стараясь найти точку опоры на влажном полу. Рот пытался что-то говорить, но ему мешались горячие и влажные Анфисины губы, а в голове у меня крутилась все та же детская дразнилка: «А Сашка без трусов!» Вдруг откуда-то, словно издалека, сквозь Анфисины ладони, закрывающие мои уши, я услышал спасительный голос Василисы:

– Ой, я-то думала, что муж болеет, а он, оказывается, уже на поправку пошёл!

Попытался ответить, но Анфиса меня не отпускала, и что ей было прикольного в том, чтобы целовать нечленораздельно мычащего, вовсю вырывающегося мужика? Какое-то время я всё так же танцевал: правой рукой держась за Анфису, левой за ручку открытой, отъехавшей в сторону двери, перебирая голыми ногами по скользкому и влажному полу. Можно было бы и оттолкнуть мою назойливую поклонницу, а самому грохнуться на пол, но не приучен я так вести себя с дамами.

– Через пять минут совет на Огненной горе, так что вы уж поторопитесь, – добавила Василиса совершенно спокойно и без злобы.

Только после этих слов Анфиса отпустила меня, я обрёл состояние равновесия и прямо-таки вцепился в свою одежду, всё ещё висящую у неё на руке. А она ничуть не смутилась и продолжила хулиганить – прижала шорты и рубашку к себе и не отдавала! И пока я выдёргивал мой последний цивильный гардероб у неё из рук, произнесла:

– Эх, Василисушка, какое же он у тебя чудо! Мне кажется, я даже знаю, кто он такой на самом деле!

– Это наше чудо в орлиных перьях чуть ногу себе мечом-кладенцом не оттяпало, – ответила Василиса. Но в её голосе в отличие от Анфисы нежности не чувствовалось ни на грамм!

Скрывшись за спасительной дверью бани, я старался одеться как можно быстрее, но руки путались, ноги попадали не в те штанины, а в итоге получалось гораздо медленнее. В более дурацкую ситуацию в жизни не попадал, и как мне теперь объясняться? Стыдно, неловко и глупо, а самое главное – никакой измены не случилось, да такого не могло произойти никогда, но вот как это объяснить? Ведь с Марьяной, моей бывшей девушкой, из-за гораздо более невинных мелочей всегда и происходили скандалы. Обычно у неё приступы ревности случались по поводу и без повода: заходим в метро в час пик – ей мерещится, что я к кому-то прижимаюсь, идём вместе по улице, смотрю на неё, но получаю выволочку, что пялюсь на всех подряд посторонних дам.

Пока я одевался, моя жена о чём-то продолжала разговаривать с Анфисой, о чём шла речь – я не слышал, не до того было, и только когда Василиса решила зайти ко мне в баню, услышал обрывок её фразы:

– Очень смелое предположение, но мне кажется, что это не так. – Дверь закрылась, и она спросила уже у меня: – Как нога, не болит?

Наверное, я снова стал похожим на Синьора Помидора, по крайней мере, уши и щёки у меня горели так, что чуть не дымились.

– Знаешь, это вовсе не то, что ты подумала!

– В смысле? Ты не случайно ногу себе кладенцом отрезал?

– Нет, насчёт Анфисы, она просто шла мимо и подала мне одежду. Я ведь очнулся в бане совершенно голый, выглянул за дверь, а тут она от бабы Веры выходит. Попросил её принести, протянул руку из-за двери, чтобы забрать, и поскользнулся. А она как раз решила отблагодарить меня за всё, что я для их клана придумал, вот и поцеловала. Чисто дружеский поцелуй, ничего такого я с ней делать не собирался – она первая начала.

– Что тут можно сказать, если ты разлюбишь, то моё сердце тут же об этом расскажет, я же волшебница, почти ведьма – не забывай! Поэтому можешь не оправдываться, а если решишь, что тебе люба Анфиса, то сможешь в любой момент уйти жить к ней на Огненную гору – удерживать не стану, а уж тем более сцен устраивать.

– Нет, ты понимаешь, я же Анфисе никаких поводов не даю, наоборот, стараюсь с ней держаться ровно и сдержанно, а она вот такие шуточки устраивает – поддразнивает меня, и уже не впервые.

– Я тебе поражаюсь, вроде здоровый, умный мужик, а некоторые комплексы, как у пятилетнего ребенка! Другие ещё в детском саду понимают, что дразнят только тех, кто на это бурно реагирует, а ты до сих пор не понял это?

– Те, кто надо мной в детстве издевался, получали по первое число! И не важно: старше они или сильнее, – насупился я.

– На самом деле это же ты их и забавлял, как весело: подразнить Сашу, побегать от него, а потом ещё и подраться – замечательное развлечение.

– Нет, – угрюмо не согласился я, – они у меня все получали по первое число!

– Не спорь, а подумай над тем, что я тебе сказала, с детскими комплексами надо справляться самому путём взрослых рассуждений. Ты мне так и не ответил на вопрос: как у тебя нога?

– Нормально, почти не болит, только вот прихрамываю немного, а так все хорошо.

– Такая рана – это очень серьезно. Хуже всего, что в твой организм опять попала заколдованная глина. Мы её вытравили, но последствия могут проявляться ещё долго. Надо тренироваться, разрабатывать и у бабы Веры раз несколько под травиночками полежать.

– Ты же и сама умеешь так лечить.

– Умею, но баба Вера это делает намного лучше. А если ты попросишь полечить, то ей будет приятно. Пошли, совет уже скоро начнётся, неудобно опаздывать.

Мы вышли из бани, Анфиса уже ушла, не дождавшись нас, точно так же поступила баба Вера, забрав путеводный клубок, поэтому нам ничего не оставалось, как воспользоваться тропинками Заповедного леса. Однако выйти к редко стоящим деревцам возле пещеры Огненной горы – как мы всегда и ходили – нам не удалось, так как последний бой их все уничтожил подчистую. Пришлось Василисе «прицеливаться» на лесок, начинавшийся в отдалении от владений Анфисы – именно через него мы и уходили, облитые жидкой горячей глиной из портала Землистов.

– Слушай, а сколько я суток проспал и что за это время произошло?

– Несколько часов, пока мы с бабой Верой твою ногу склеивали.

– Это и баба Вера тоже меня видела голым, а не только Анфиса?

Меня вновь стала заливать краска стыда, и в голове зазвучала детская дразнилка, а Василиса вдруг повысила голос:

– Выкинь из головы дурацкую картинку про то, как ты в детском саду стоишь в углу без штанов, и не повторяй всякие глупости, которые тогда говорили!

– Как, ты и про это знаешь?

– А как мне не знать, если ты эту сцену регулярно, как по телевизору, транслируешь! Я уж отворачиваюсь, стараюсь не замечать, а тебя к ней словно приклеило! Тридцать лет прошло, а ты никак не можешь распрощаться с детскими фобиями!

– Мне же тогда лет пять было, а то и меньше, и я просто заигрался, поэтому и не успел добежать до горшка, вот и надул в штаны.

– Забудь и прекращай оправдываться, эта дура-воспитательница подвесила тебе комплекс неполноценности, а ты его в себе укореняешь и взращиваешь! Охота тратить жизнь на то, чтобы истязать себя воспоминаниями про детсадовские обиды?

– Легко сказать, знаешь, как мне тогда было стыдно!

– Всё, мне это надоело, придётся лечить, извини, – сказала Василиса и открытой ладошкой звонко шлёпнула меня по лбу.

Я застыл на месте и почувствовал, что в мозгу словно что-то взболтыхнулось. Если взять долго стоявший, отслоившийся кисель и перемешать его ложкой, примерно это и случилось со мной, только не в кастрюле, а в голове.

– Что замер? – сказала Василиса. – Пойдём, люди ждут, ты спрашивал, что произошло за то время, пока ты спал, отвечаю, ничего особенного – Егорушка с Анфисой выжгли пером Феникса всех недобитых нами големов в окрестностях Огненной горы. Как же далеко теперь идти, оказывается, оборачивайся в орла, летим наперегонки!

Мы уже шли по перепаханной равнине, где и разворачивалось основное сражение, летая здесь на помеле, мы и не замечали эти расстояния, но если шагать пешком и прихрамывая, то мало не покажется. Василиса почему-то не взяла ступу или метлу, наверняка хотела поговорить со мной по дороге. Вот только какой-то бестолковый разговор получился: о чём-то беседовали, но про что – и не вспомнишь. А может, оно и не важно, о чём говорить, главное, что мы вместе и нам хорошо, а остальное всё второстепенно, а вот что действительно обидно – до Огненной горы я опять долетел последний.

Войдя в пещеру, мы не сразу привыкли к темноте, а когда присмотрелись, заметили, что все стояли полукругом, встречая нас, Анфиса махнула рукой, и раздался нестройный, но мощный хор:

– Ураааааа!!!

Вокруг нас до самого потолка пещеры ударили столбы искр, похожих на бенгальские огни. Собравшиеся подбежали к нам, стали обниматься, похлопывать меня по плечу, Василиса пыталась всех успокоить, но её не слушали:

– Друзья, это замечательно, что вы так радуетесь, мы сделали большой шаг к победе, но это ещё не завершение всей войны.

Вдруг она замерла, подняла руку вверх и крикнула:

– Стойте!

Все, как по команде, замерли и замолчали, Василиса бросилась к ступе, так и продолжавшей стоять возле гнезда Красного птенца, ловко, с ходу запрыгнула в неё и взлетела.

– Что случилось? – только и успел спросить я тихой речью.

– Беда.

Не задумываясь, я обернулся в орла, взмахнул крыльями и устремился следом.

Там, где мы вынырнули, оказалось довольно холодно и очень дымно: клубы смрада окутывали всё вокруг. Приглядевшись, понял, что вынырнули в том самом районном центре, где находился последний вход в Библиотеку. Именно здесь мы вчетвером разливали чай по фарфоровым чашкам из старого медного чайника и пили его с баранками и сахаром вприкуску. Только теперь на том месте, где стояла сельская библиотека, чернела огромная воронка от взрыва и в воздухе летали мелкие клочки книжных страниц. Часть голубых елей срезало под корень, растерзало и отбросило далеко в сторону, остальные стояли основательно потрёпанные. Перед Библиотекой находился памятник односельчанам, погибшим в Великой Отечественной войне, теперь он, наклонившись, прикрывал собой лежащее на земле тело небольшой стройной девушки. Вот только плащ на ней мне показался каким-то странным, уж слишком аляповатой расцветки: наполовину светло-бежевый, наполовину красный.

Мы с Василисой приземлились одновременно: я обернулся в человека, она выскочила из ступы – и бросились к лежащему телу, и только тогда я понял, что это Ирина. Она лежала лицом вниз, и из-под неё растекалась ярко-алая лужа, плащ пропитался кровью, создавая обман двухцветной раскраски. Василиса уже на ходу начала колдовать: волшебство приподняло раненую Ирину, бережно вынесло из-под завалившегося памятника и создало вокруг её тела что-то типа колыбели, висящей в воздухе. Второе заклинание сняло всю окровавленную одежду, сразу стало видно, насколько много повреждений оставил взрыв: на её красивом юном теле не осталось почти ни одного живого места. Не знаю, как я это понял, наверное, прочитал мысли моей любимой, а может, просто прислушался к ощущениям, как меня все и старались научить. Василиса достала флягу с живой водой, начала наливать в пригоршню и обрабатывать раны.

– Она ещё жива, но воды у меня не хватит, надо срочно нести её к источнику, только очень бережно, подашь мне лечебную колыбель на руки, не тряси – у неё сломан позвоночник.

Василиса подбежала к ступе, с разбегу запрыгнула в неё и подлетела к нам, я с возможной осторожностью приподнял волшебный кокон, укутавший Ирину, и мы вдвоём пристроили его на край.

– А теперь к источнику, ты мне понадобишься.

– А как же Николай, он где?

– С ним всё в порядке, он в Библиотеке, только заперт – вход завалило.

Я обернулся в орла и полетел за ступой короткими тропинками Заповедного леса.

Мы вылетели возле огромного камня с источником, дающим начало ручью с живой водой, ступа зависла в воздухе, я обернулся в человека, бережно взял у Василисы её деликатную ношу и аккуратно пошёл к позеленевшей медной трубке. Мы набирали живую воду в пригоршни и поливали на Ирину тихонько и бережно, стараясь не повредить и не потревожить. Я видел, как сломанные кости расправляются и становятся на место, разорванные ткани срастаются, а раны затягиваются, через некоторое время Ирина очнулась, открыла глаза, увидела Василису и прошептала:

– Здравствуй, подруженька, ты уж извини, что тебя подвела.

– Молчи.

– Я же знаю, что подвела. А ещё ты столько на меня сил потратила, когда молодость и красоту наводила, а я вон чего учудила.

– Тебе сейчас нельзя говорить. Ни в чём ты не виновата, это была мина – Библиотеку разнесло напрочь, а тебя спас памятник воинам-героям Великой Отечественной. Они ещё раз совершили подвиг и прикрыли своими стальными телами нашу Иринку, доказав, что настоящие герои такими и остаются даже после смерти. А красоту и молодость мы тебе наведем ещё раз, это нам с бабой Верой – раз плюнуть.

Ирина заметила меня и попыталась протянуть руку ко мне, но у неё шевелились только пальцы.

– А, Саша, и ты здесь. Знаешь, если я даже сейчас и умру, то всё равно останусь благодарной тебе, что ты мне подарил вторую жизнь. Ты же знаешь, ведь я тебя очень люблю. Как сына или как брата, даже больше, чем брата, наверное. Только ноутбук твой я не сберегла, ты не обижайся, но у меня копия всех данных есть на флешке, здесь, в кармане. Ой, а я же без плаща, вот дурёха! Пошла на совещание, а одеться забыла!

– Я кому сказала не разговаривать! – взмолилась Василиса. – А ну-ка, спи!

Василиса, почти не касаясь, провела пальцами по лицу Ирины, она закрыла глаза, и на лице у неё замерла счастливая улыбка.

– Ты, подружка, у меня не умрешь, – говорила Василиса уже сама себе. Или же она всё-таки старалась достучаться до сознания Ирины сквозь её сон? – Вот оклемаешься и сама восстановишь данные с флешки, возле источника с живой водой ещё никто и никогда не умирал. Сюда воинов, изрубленных в клочья, приносили и по кускам склеивали, а ты от какой-то ерундовой контузии собралась умереть – и не надейся!

Из золотистого сияния вышла баба Вера, подошла к Ирине и, встав рядом с нами, тоже стала набирать воду в пригоршни и поливать на Ирину, только делала она это избирательно, занимаясь определёнными участками. А через некоторое время и вовсе оттолкнула меня – то ли я делал что-то не так, то ли больше столь интенсивный полив не требовался, я отошёл в сторону и только тут увидел Анфису. Как она прошла сюда – за бабой Верой или через свой огненный портал, – я не заметил, а спрашивать не стал, только обратил внимание, что она вся напряжена и сосредоточена, словно пытается помочь.

– Всё, в баню надобно несть, токма аккуратно, – сказала баба Вера.

Я опять положил лечебную колыбель с Ириной на край ступы и, придерживая с одной стороны, осторожно стал двигать вперёд, Василиса помогала мне с другой стороны, а баба Вера с Анфисой пошли позади нас. В бане мы поставили кокон с Ириной на лавку, на которой совсем недавно лежал я со своей полуотрезанной ногой, и баба Вера меня выгнала на улицу:

– Негоже мужику смотреть, как бабу из кусков мяса собирают, иди отсель!

За дверью стояла Анфиса, она увидела меня, припала ко мне на плечо и разрыдалась:

– За что же её так? Почему самым безвредным и беззлобным людям достаётся больше всего?

Из бани вышла Василиса, припала на второе плечо и тоже разрыдалась, мне пришлось выступать в роли утешителя:

– Зря вы плачете, ведь мы успели вовремя, баба Вера вылечит Ирину, и всё будет хорошо, станет она как новенькая.

– Да, – ответила, всхлипывая, Василиса, – во всём мире есть только один человек, которому иногда удается восстановить организм после переломов позвоночника, и это моя бабуся, самая лучшая в мире целительница Вера Васильевна.

Из-за двери послышался голос с очень характерным тембром:

– А ну-ка идите отседова! Ишь чего удумали: рыдать под дверью! Сырость токма разводить и мне мешаться!

Мы ушли короткими тропинками к Лукоморью, уселись под Сказочный дуб и стали любоваться огромными волнами, с шумом накатывающимися на песчаный пляж. Говорить ни о чем не хотелось.

– Надо всем сообщить, что все нормально, – сказал я.

– Уже сделала, – ответила Василиса, – теперь посидим и подождём.

Я попробовал последовать этому пожеланию, но не смог – уж слишком тяжёлым грузом висело молчание.

– А вообще, не понимаю, зачем такие сложности – делать где-то тайные подходы к Библиотеке, маскировать их? Не проще ли сделать вход в Заповедном лесу, рядом с избушкой?

– Если бы всё оказалось так просто, то давно бы сделали, – ответила Василиса.

– А что там сложного, неужели такое бабе Вере и Николаю не под силу?

– Наша Библиотека не простая, а волшебная, раньше она принадлежала клану Абсолютного знания, а мы ещё в восемнадцатом веке её отбили и забрали себе. Магия этой Библиотеки чужеродная, и Заповедный лес не принимает постройку входа в Библиотеку на своей территории. Сколько ни пробовали – не получалось, постоит день-другой и разрушается. А самое страшное случается, если кто-то в момент разрушения пойдет в Библиотеку, у нас так пропал один человек – совсем исчез, словно и не жил никогда.

– Так что же это получается? Наша Библиотека и есть центральный артефакт клана Абсолютного знания?

– Не самый главный, но один из трёх краеугольных, поэтому Николаю и нельзя отлучаться, может так произойти, что Абсолютники просто-напросто захапают себе её обратно, когда хранителя на месте не окажется. А в Библиотеке сейчас много и нашего хранится – все волшебные книги и летописи.

Вот это да, я узнавал про наш клан всё новые и новые удивительные подробности, как говорится, чем дальше в лес, тем всё страшней и интересней! Вот закончится война, сяду и прочитаю всю историю нашего клана или Ирину попрошу кратенько рассказать. Она-то ведь наверняка уже всё знает, это только я такой лентяй и лоботряс – никак не соберусь приступить к нормальным занятиям. А учиться надо обязательно, а то хожу между волшебников на равных и уже себя великим чародеем возомнил, а если разобраться, то я ведь – полный ноль!

Не знаю, читала ли мои мысли Василиса, но мне казалось, что не просто читала, а ещё и мысленно тихо поддакивала, зато Анфиса как-то с хитрецой ухмылялась, делая вид, что она совершенно не согласна с моими выводами. Даже и не знаю: то ли я опять незаметно для себя на тихую речь перешёл, то ли мне всё померещилось и никто мне не поддакивал и не ухмылялся? Мы ещё помолчали. Минут через двадцать к нам по тропинке вышла баба Вера и сказала:

– И что расселись, как на именинах? Всё хорошо. Будет ходить.

Мы вскочили, и первой от радости закричала Анфиса:

– Верочка, ты молодец!

– Бабуля, ты самая лучшая в мире!

– Качай бабу Веру! – подхватил я.

Баба Вера с неожиданной прыткостью отскочила и заругалась:

– Я табе покачаю! Сейчас так покачаю на лопате! Мигом в печи окажешься, баламут этакий!

– Да я сегодня на всё согласен, и на печь тоже, пойдём к Ирине!

– Куды поскакал? – осадила меня баба Вера. – Спит она, восстанавливается. Сам-то после кажной царапины сутками дрыхнешь. Вот и не мешай другим отдыхать.

– Потом проведаем, нам сегодня ещё с кланом Горных мастеров встречаться, – сказала Василиса.

– Да, надо идти, – согласилась Анфиса.

Мы уже подходили к границе леса, как нам навстречу выскочил Бурый Волк:

– Вот где вы! Разведал я: сплошные корни растений-убийц. От лесов Фиолы до самой горы Семи ветров. Заполонили всё! Гибнут даже сорняки!

– Спасибо, Семён, – сказала Василиса, – это очень важная информация.

– А возьмите меня с собой! Вы же на дело идёте? – попросил Бурый Волк.

– Против растений-убийц ты ничего сделать не сможешь. Как только найдётся ещё дело для тебя – сразу позовём, не сомневайся. А пока охраняй Заповедный лес, мы в ближайшие дни часто подолгу все отлучаться станем.

– Но если что – не забывайте, зовите сразу!

Волчок встал на задние лапы, попытался всех облизать, а когда не удалось, бросился в лес и скрылся в зарослях.

– Семён? – удивился я. – А почему ты его так назвала?

– Потому что до вступления в клан его так и звали. Баба Вера, где путеводный клубок? Я не хочу ещё один раз топать пешком до Огненной горы, тем более что Анфиса обернуться в птицу не сможет.

– Он же бесценный – штучная вещь! Токма для самых важных случаев.

– Сейчас как раз такой и есть – война, чтобы не рисковать и передвигаться скрытно, он незаменим. Доставай, я знаю, что он у тебя в кармане лежит.

– Вот горе-то, настыра этакая!

Баба Вера достала путеводный клубок, приложила его себе ко лбу и бросила на землю, почему-то из её рук он покатился медленно и неспешно, и мы так же неторопливо и вышли в главный зал пещеры клана Огня. Но баба Вера с нами не пошла, а повернула в сторону кромки леса, я это только в последний момент заметил, когда очертания Сказочного дуба стали блекнуть, как-то у неё ловко получилось сойти с магической дорожки, одно слово – мастерство!

В пещере нас уже ждали и засыпали вопросами, пришлось подробно рассказывать всё, что увидели на месте.

– Василиса, а ты чьи-нибудь следы там ощутила? – спросил Ариэль.

– Никаких следов, скорее всего, наёмный минер – не волшебник. Он и бомбу в действие привел, хотя одна нестыковка в этом деле есть.

– Какая? – Мы все замерли и приготовились слушать.

– Ирина, выйдя на аллею голубых елей, должна была гораздо раньше шагнуть в Заповедный лес, где-то на втором дереве, но почему-то она прошла вперёд и обогнула памятник, здесь её и застал взрыв. Первое, что приходит в голову, – кто-то временно закрыл короткие пути Заповедного леса.

– А такое разве возможно? – удивился я.

– Да, только мало кто способен на такие фокусы. Ведь когда мы пришли, то всё было открыто, словно ничего и не случилось.

– Так надо Ирину расспросить, как она поправится.

– Обязательно так и поступим, ладно, сейчас у меня ещё одна очень неприятная новость для всех нас. К горе Семи ветров приближаются корни растения-убийцы, так что нам в самое ближайшее время надо ждать нападения и готовиться к обороне.

– Это старая новость, – удивился Ариэль.

– Наверное, но сегодня мы получили точные данные, что они уже совсем близко и нападение начнётся раньше. Возможно, что клан Земли им помогает перемещаться быстрее – не знаю, но те огромные площади, по которым расползлись растения-убийцы, делают их чрезвычайно опасными! Когда они вылезут наружу, то начнут черпать такую огромную мощь, что нам им противопоставить будет нечего.

– А что с вашей Библиотекой, она при взрыве не пострадала? – не унимался Ариэль.

– Вход разрушен полностью, Николаю предстоит много работы, чтобы всё восстановить, но это не страшно: просто надо потрудиться. И ещё сегодня мы собирались встречаться с советом клана Горных мастеров.

– Да, это важно, надо идти прямо сейчас, – согласился Ариэль.

– Может, сначала подумаем над приближением корней растений-убийц к горе Семи ветров – что можно предпринять? – спросил я.

– Уже всё продумано, я на всякий случай отправлю Тунгуса и Муссона домой, а к Горным мастерам схожу один, надеюсь, что они на это не обидятся.

Василиса при помощи путеводного клубка отвела Воздуховиков на гору Семи ветров, а когда вернулась, сказала:

– Я поговорила с Орисом. Они готовы нас принять, баба Вера не идёт, останется с Ириной. Все готовы, выходим?

Откуда-то из бокового прохода вышла Анфиса – она успела переодеться и принарядиться.

– Да, я иду, а Егорушка тоже здесь останется – на всякий случай.

На плоской вершине горы, рядом со скалой под очень точным названием Чёрный зуб, совет клана Горных мастеров встречал нас в полном составе – все на одно лицо, закованные в броню, делающую их похожими на братьев-близнецов. Мы официально поздоровались, и Орис сообщил:

– К сожалению, купол главного церемониального зала повреждён, и мы вынуждены пригласить вас в малый зал. Прошу не принять это как оскорбление.

– Мы понимаем вашу беду и готовы вести переговоры там, где вы предложите, – ответила за всех Василиса.

Они провели нас через почти незаметный вход, располагающийся недалеко от Чёрного зуба, и дальше мы довольно долго шли по лабиринту пещер, камер, переходов, мостов и прочих архитектурных особенностей подземного города. Местные жители, вероятно, принципиально не признавали никаких лифтов, вагонеток, подъёмников и прочего транспорта – идти пришлось пешком. Нога у меня ныла всё сильнее, но я старался держаться, а ещё под землей оказалось довольно холодно, и мне в стильных джинсовых шортах пришлось совсем несладко. Через полчаса плутания по подземному лабиринту мы достигли цели.

«Малый зал», наверное, только условно назывался так или же был всего на пару метров короче большого? Я бы назвал его «огромный» или даже «гигантский», но никак не «малый». Сложно судить об истинных размерах под землёй в свете множества факелов и небольших окошек, в которые свет попадает снаружи при помощи системы зеркал, но мне показалось, что здесь легко поместился бы стадион вместе с трибунами. Посредине в странном, хаотическом порядке стояла группа каменных кресел, покрытых шкурами каких-то белых длинноволосых животных, меня это заинтересовало, поэтому на тихой речи спросил Василису: