Мара и Морок. 500 лет назад

4

– Ты слышала истории о Тени и Моране, княжна? – Валад садится прямо на дорогие шкуры перед тёплой печью. Праздник всё продолжается, а нам – троим детям – позволили удалиться на кухню, чтобы поиграть вместе и познакомиться поближе. Мы с братом любим страшные истории, я уверена, он знает все сказки на свете.

Алия вначале неуверенно перебирает пальцами длинные бусы из морского жемчуга, а только потом садится напротив моего брата. Я сажусь третьей, поближе к Валаду, он на мгновение поворачивается ко мне с улыбкой и ставит посередине корзинку с пирогами, которую дала нам Ольга. Няня решила, что сегодня и наш праздник, а значит, можно лечь спать позже обычного и есть всё, что захочется.

– Те, что на юге рассказывают? Слышала, – признаётся Алия после кивка Валада.

– В которую из двух их легенд ты веришь? В ту, что Тень сама поднялась, когда жадные души приставали к богине, или в ту, где Морана лично отрезала сумрак у своих ног, чтобы Тень развеяла её одиночество? – задаёт свой частый вопрос Валад.

Как только мы узнали эти истории, так до сих пор спорим, какая из них правдивая. Брат уверен, что Морана сама отрезала Тень, я же считаю, что Тень самолично встала, намереваясь защитить богиню.

Алия так и застывает с пирогом во рту, не успевает проглотить, застигнутая врасплох этим вопросом. Ничего удивительного, даже взрослые, которых Валад спрашивал, задумывались, гадая, что ближе к истине. Если брат слышал неугодный ему ответ, то начинал спорить, а там даже бояре и друзья отца не выдерживали упрямства Валада и в итоге вовсе отказывались отвечать, лишь бы княжич оставил их в покое.

– Я думаю, богиня сама отрезала сумрак у своих ног, – смущённым голосом отвечает княжна.

– И я так думаю! – воодушевляется Валад.

– Нет же! – неосознанно повышаю голос я, привлекая их внимание. – Тень сама встала, чтобы защитить богиню!

Я с недовольством гляжу на Алию, чувствуя себя лишней даже больше, чем минуты назад.

– Моя сестра с чего-то уверена в этом, – слишком громко шепчет Валад Алие, насмехается надо мной, намеренно злит и совсем не удивляется, а, наоборот, хохочет, когда я кулаком бью его в плечо.

Сил у меня мало, поэтому он даже не морщится, зная, что на большее я и не способна.

– Не глупи, Вела. Если Тень – защитник Мораны, то и Мороки должны быть защитниками Мар. Но всем известно, что Мороки – чудовища.

– Нет!

– То есть Мороки не чудовища? – наигранно округляет зелёные глаза Валад.

– Чудовища! – Выпалив это, я сама запутываюсь. – Но нет… они ведь… Тень ведь защитила богиню в опасности. А Мороки… они не…

Валад демонстративно жуёт пирожок с вареньем, наблюдая за моими потугами. Но я не могу припомнить ни одного подходящего слова, чтобы объяснить свою мысль. Доказать его неправоту. Брат часто мне помогает в спорах с другими, но тут он мой соперник, поэтому даёт мне полноценно почувствовать собственный провал.

– Нет! – вновь кричу я, имея лишь это в качестве аргумента.

Алия непонимающе переводит взгляд с меня на Валада.

– Мороки – чудовища. Отец говорит, они мальчиков крадут для своих мрачных ритуалов, – поддакивает брату княжна.

Я громко соплю, решая, что княжна эта мне не друг. Она мне не нравится, и само её присутствие меня раздражает. Я пододвигаю корзинку с пирогами к себе и подальше от неё. Вначале глаза Алии расширяются от моего проявления откровенной наглости, но, несмотря на всю напускную скромность, княжна не так проста. Она хватается за другой край корзинки, перетягивая её на себя. Алия тоже упрямая.

Брат опять хохочет и стискивает мою шею в объятиях, больше похожих на захват. Я брыкаюсь, но он старше и сильнее. Из лука уже как несколько лет стреляет и с мечом тренируется понемногу.

– Вела обидчивая, особенно если с ней не согласны, – объясняет моё поведение брат. Знает он, что я потрепыхаюсь, пока не устану, а потом обмякну и буду покорно сидеть.

– А что вы слышали про Озема и Сумерлу?

Мы с Валадом моментально замираем, глядя на гостью. Я пользуюсь тем, что брат отвлёкся, и выскальзываю, но расчёсанные волосы путаются, а очелье спадает. Я торопливо хватаю украшение и надеваю обратно на голову, пока злые духи не вселились в моё тело, привлечённые праздником.

– Божества Подземного царства. Мы знаем о них немного, так как находимся далеко от горной гряды, – заинтересованно отвечает Валад. – Расскажи.

– Озем и Сумерла хранят недра земные, сторожат они золотые, серебряные и медные залежи, а самоцветов у них столько, что всем людям в мире хватит. Одеяния Озема и Сумерлы из чистого золота, но не радует их блеск драгоценностей, потому что отравлены их мысли страхом за свои богатства. Они уверены, что люди постоянно стремятся у них что-то украсть.

Мы с братом подаёмся вперёд, заинтересованные новой историей. Алия тоже наклоняется к нам, понижает голос до заговорщического шёпота. Блеск её светлых волос почти не уступает переливам золотых серёжек и новой лунницы, что девочка уже повесила на шею. Свою же я всё ещё прячу в кармане, не желая, чтобы кто-нибудь, кроме меня, смотрел на неё.

– Не любят они людей, и угодны им разве что мёртвые и покорные, – продолжает княжна. – Однажды увидели они, как нити жизни людские сверкают золотом, и захотели их себе. Однако сколько ни пытались вырвать их из человеческих тел – ничего не выходило. Люди умирали, а нити жизни моментально затухали, теряя свой драгоценный блеск.

Я не замечаю, как мой рот удивлённо приоткрывается. Невольно содрогаюсь от мысли, что божества вырывают что-то из человеческих тел ради коллекции. Рассматриваю свои руки в поисках нитей жизни, зная, что они действительно где-то есть в наших телах, ищу свечение сквозь кожу, но ничего не вижу.

– И так копились трупы в недрах их царства, прямо рядом с сокровищами.

– Откуда ты всё это знаешь? Почему вы так уверены? – интересуется брат.

– Мы знаем о них больше, потому что живём рядом с горами. При добыче руды наши работники там иногда умирают под завалами, и мы знаем, что это дело рук Озема и Сумерлы, которые ненавидят людей. Также говорят, что перейти гряду нельзя, но это неправда.

– Вы знаете тайный ход? – Валад оглядывается на двери, ведущие в коридор, проверяет, не караулит ли там кто из нашей стражи или нянь. Он знает, что они оборвут наш разговор, если услышат, чем делится Алия.

Мы с княжной повторяем за братом, прислушиваемся, но лишь далёкий взрыв хохота доносится до нас. За столом взрослые продолжают веселиться.

– На севере есть неширокий перевал, опасный он и создан узкой рекой, – продолжает гостья. – Часть её протекает по пещерам, в историях говорится, что если идти строго вдоль берега, то можно попасть на ту сторону гряды.

– Ты там была? – интересуется Валад.

– Нет! – моментально пугается Алия и отмахивается от вопроса быстрым движением руки. – Там не выживают! По старым легендам, раньше за грядой существовало несколько княжеств. Люди и там жили, теперь же на той стороне один лишь лес да развалины городов и деревень. Никто не выжил.

– Мертвецы, – уверенно кивает Валад, ему явно известна какая-то часть истории, которую он мне пока не рассказывал.

– Ага, – соглашается Алия со своим будущим женихом. – Река, та, что соединяет нас с противоположной стороной, в давние времена была чистой. Было это в те годы, когда мертвецы ещё не вставали, а люди, умирая, сразу уходили к богине на перерождение. Но в один из дней на той стороне гряды дно реки задрожало и треснуло, да так глубоко, что содрогнулось Подземное царство. Появилось фальшивое озеро, ставшее проходом на территорию Озема и Сумерлы. Именно так наверх вылезли первые мертвецы, а река была отравлена и стала зваться Смородина-река…

5

– А правда, что Смородина-река ⁵источает смрад мертвецов? – с удивительной невинностью во взгляде интересуется Айка – младшая из сестёр-Мар.

Ей четырнадцать. Очаровательное милое лицо, мягкий голос, чёрные волосы, заплетённые в тугую косу. Девочка знает уже много историй, включая рассказы о Тени, и что нужно держаться от Мороков подальше. Она переводит взгляд своих карих глаз с мишени на собеседницу – Злату.

Той восемнадцать, и в следующем году она завершит обучение, как это делает каждая из Мар. Она уже взрослая девушка, но рост её необычайно мал. Я сама невысокая, и всё же сестра ниже меня на полголовы, а ещё год-два, и Айка Злату перерастёт. Однако даже низкий рост мы не воспринимаем как проблему. Злата юркая, она с лёгкостью ныряет под руки мертвецам, и те не успевают её схватить.

Чтобы взрастить в Злате чувство ответственности, мы поручили ей приглядывать за младшей, хотя наставницей Айки является Инга. А в ответе за обучение самой Златы – Руслана, старшая из нас. Только у меня, Ясны и Миры сейчас нет подопечных.

Сегодня мы с Ясной назначены наблюдать за обучением младших. Мы на тренировочном поле, позади главного здания. Здесь специально выровненная площадка, скамейки, стойки с оружием для занятий, чучела и мишени.

Восхитительная погода. Безоблачное голубое небо, по-летнему яркое солнце немного припекает, подбираясь к полудню. Ветер дует в нашу сторону, донося аромат сирени. Сегодня я заметила, что цветы начинают медленно отцветать.

– Не знаю, я её никогда не видела, – отвечает Злата, поправляя стойку младшей и приказывая даже во время разговора уверенно держать лук и не сводить глаз с цели.

Ясна на ближайшей скамье прекращает точить кинжал и прислушивается к их диалогу. Я тоже подслушиваю, но не поднимаю глаз от куска дерева в моих руках. Он станет рукоятью для топора, прошлая сгнила и сломалась. Сестра Инга уже придала дереву нужную форму и отшлифовала, а меня попросила вырезать руны и символы оберегов.

– Мы туда когда-нибудь пойдём? Ведь через Смородину-реку перекинут мост на тот свет, а там наша богиня. Мы с ней увидимся? – продолжает Айка, а Ясна усмехается детской наивности, хотя что скрывать… Наверное, каждая из нас задавала подобный вопрос, узнавая о пути к богине.

Только это всё россказни. Записи, что передаются между Марами, более точные. На Смородине-реке, может, и есть Калинов мост⁶, но он не соединяет мир живых и мёртвых. Путь к богине Моране один – через собственную смерть. Да и кто вообще сможет пройти по раскалённому мосту?

– Нет никакого моста, Айка. Есть только озеро, что ведёт в Подземное царство, – отвечает Злата. – Стреляй.

Младшая Мара подчиняется. Стрела поёт, рассекая чистый воздух, и попадает соломенному чучелу в грудь. Злата довольно кивает и заставляет повторить выстрел. Она учит Айку натягивать тетиву и прицеливаться как можно быстрее, напоминая, что мертвец, как это чучело, стоять на месте не будет.

– А нельзя через это озеро попасть к богине? – с удивительным упрямством настаивает Айка.

Мы с Ясной переглядываемся, довольные улыбки не сходят с наших лиц. Слушать, как другие пытаются что-то втолковать младшим, поразительно увлекательно, потому что нам пока этим заниматься не нужно.

– Через это озеро можно попасть только к Озему и Сумерле, – громко отрезает Злата, упирая руки в бока, но Айка не замечает, следуя ранее сказанным наставлениям. Девочка смотрит только на мишень, уяснив, что можно продолжать болтать, если не отвлекаешься.

– Действительно из-за них всё началось? – не отстаёт Айка. – Нечисть появилась по их вине?

Ясна прыскает слишком громко, но тут же прикрывает рот кулаком и откашливается под внимательным взглядом Златы. Я ещё ниже опускаю голову и усерднее вырезаю символы острым ножом, чтобы девушка не увидела и мою улыбку.

Айка уже слышала эти истории на занятиях. Однако всё равно задаёт много вопросов, а некоторые сказания ей нравится слушать по нескольку раз. Вначале мы не могли понять, почему она это делает, но позже осознали, что дело в детском любопытстве. Руслана надеется, что у неё это уже совсем скоро пройдёт, а пока отдуваться больше всех приходится Инге и Злате.

Ясна моментально прекращает хихикать, когда поднимает взгляд и натыкается на синие глаза Златы, полные мольбы. Вот теперь я с трудом сдерживаюсь от хохота. Ясна не в состоянии выдержать жалостливый взгляд, обязательно пойдёт помогать. Я качаю головой, сдувая деревянную стружку.

– Айка, иди сюда, сядь рядом, – с тяжёлым вздохом, как всегда быстро, сдаётся Ясна.

Младшая оставляет лук и подчиняется, садясь рядом с сестрой на скамью.

– Я расскажу тебе историю, а ты следи за движениями Велы и Златы, не отвлекайся.

Услышав своё имя, я с недовольством смотрю на Ясну, та отвечает наглой улыбкой и кивает на тренировочное поле.

Прекрасно. И меня втянула.

Откладываю недоделанную рукоять, поднимаюсь и беру деревянный меч. Я не рассчитывала на тренировочный бой, поэтому со вздохом поправляю юбку сарафана: в ней будет неудобно.

– Когда-то очень давно по эту и по ту сторону горной гряды спокойно жили люди. На западе земля плодороднее и равнин для посевов больше, поэтому большинство поселились на этой стороне, но и там, за горами, за густым лесом, были деревни и, может, даже города, – рассказывает Ясна, пока мы со Златой встаём друг напротив друга. Она всего на год меня младше, поэтому поддаваться и осторожничать с ней я не буду. – Жили себе люди без бед. Не было ни упырей, ни бесов, ни кикимор и даже русалок. Не было Мороков и даже Мар.

– Как это не было Мар? – растерянно восклицает Айка. Ясна беззлобно шикает, и младшая вновь возвращает внимание ко мне и Злате.

Я рубящим ударом нападаю первой, а как только Злата отбивает, ухожу в сторону, прежде чем она успевает мне ответить. Сапогами приминаю свежую, ярко-зелёную траву, и та начинает пахнуть сильнее. Злате тоже неудобно в юбке, не получается делать размашистые, стремительные шаги.

– Не нужны были Мары, так как со смертью людей всегда рвались все три нити жизни. Каждый человек напрямую отправлялся к богине на перерождение. Но увидели Озем и Сумерла, как сверкают золотые нити людские, и захотели их себе. Начали утаскивать живущих поблизости в своё царство. Но сколько бы они ни пытались вытащить нити жизни и добавить в свою коллекцию сокровищ, ничего не получалось. Однако царь и царица подземных недр не сдавались. И горы трупов под землёй продолжали расти. Но Озем и Сумерла не всегда вырывали все три нити, иногда они хватали одну или две. Что будет, если в теле остаётся хоть одна целая нить?

– Мертвецы могут подняться, – незамедлительно отвечает Айка.

Мы со Златой продолжаем обходить друг друга по кругу, выискивая слабые места и выжидая удачный момент для атаки, но сестра, как и я, внимательно прислушивается к рассказу. Я специально оступаюсь на мелком камне, Злата моментально дёргается вперёд, намереваясь достать меня косым ударом. Я отбиваюсь, отводя деревянный меч противницы в сторону, но сестра делает нужный мне колющий выпад, и я, вместо того чтобы отойти, наоборот, шагаю вперёд. Тренировочный меч Златы проходит рядом с моим торсом, едва не задевая живот. Синие глаза сестры расширяются, она понимает свой промах и осознаёт ловушку. Я хватаю её запястье и резко выкручиваю, отчего девушка роняет меч и сгибается от боли.

– Айка, почему проделанный Велой трюк не сработает на упыре? – неожиданно меняет тему Ясна, проверяя, как младшая следила за боем.

– Боль. Злата чувствует боль, а упыри нет, – после непродолжительного раздумья отвечает девочка.

– Верно, – удовлетворённо кивает Ясна, пока я аккуратно отпускаю Злату, чтобы случайно не вывихнуть ей запястье. – Упырю можно эту руку хоть сломать, но толку будет мало.

Злата встряхивает кистью, избавляясь от оставшегося эха резкой боли, поднимает тренировочный меч и вновь отходит на нужное расстояние.

– Когда образовалось озеро на той стороне гряды, его воды достигли Подземного царства Озема и Сумерлы, а потревоженные дрожью земли́ мертвецы поднялись и выбрались наружу, – возвращается к рассказу Ясна. – Всё это произошло летом, когда Морана не гуляла по земле и не укрывала леса и поля снегом. Так как мертвецы вылезли на той стороне гряды, то в первую очередь напали на ближайшие деревни. Люди, не зная, как справиться с нечистью, быстро проигрывали. Они умирали, а гниющие тела в огромном количестве отравляли землю и реки. Смерть, как зараза, стала расползаться во все стороны. Всё больше и больше мертвецов начали вставать. В зависимости от их смерти появились разные виды нечисти. Мертвецы в воде становились утопленниками либо русалками. Трупы из братской могилы возвращались бесами. Души, стенающие над своими непохороненными костями, стали призраками…

Я улыбаюсь оттого, что сейчас из-за проигрыша Злата вкладывает в бой больше сил и раздражения. Мне приходится отступать, отбиваясь от непрекращающихся атак. Из-за стука дерева о дерево я пропускаю несколько фраз Ясны.

– По Смородине-реке отрава с восточных земель пришла на западные. К концу осени живых на той стороне не осталось, и тогда мертвецы, чуя тёплую кровь, перешли на запад. Спастись смертным помогла Морана. Пришла богиня с первыми морозами и ужаснулась происходящему. Души, что должны были прийти к ней, продолжали бродить по земле, умножая смерть и обрывая чужие жизни раньше времени. Озем и Сумерла радовались, ведь им люди угодны только мёртвые. Разгневалась Морана от вида того, что сотворили в её отсутствие, наказала виновников и отметила семь девушек, внешне похожих на неё саму.

– Почему мы должны быть похожи на богиню? – вклинивается Айка.

– Потому что Озем и Сумерла страшатся Мораны, а нас от неё отличить не могут, – громко отвечаю я и ухожу из-под меча Златы, растягивая губы в хищной улыбке. – Потому и Мар боятся – неуверенные, Морана перед ними или отмеченная смертная.

К счастью, я успеваю договорить и резко приседаю. Меч Златы проскальзывает над моей головой, но сестра застаёт меня врасплох. Пинает по ногам, и я неожиданно оказываюсь лицом на траве.

– Вела права, но не повторяй ошибок своей сестры, Айка. Всегда следи за ногами противника. – Едва не смеётся Ясна, наблюдая, как я откатываюсь в сторону, не позволяя Злате прижать оружие к моему горлу. – Отметила богиня Мар, чтобы мы помогали ей вычищать нашу сторону от нечисти, спасать тех смертных, кто ещё остался, и упокоить тех, кто вовсе по земле ходить не должен. Морана также обрушила часть горы и перекрыла перевал, отделяя уже погибшую восточную сторону от западной. На нашей стороне мертвецов меньше, но зараза впиталась в саму землю, поэтому они теперь часть нашей жизни. Всё, что мы, как Мары, можем сделать, – это уменьшить количество нечисти настолько, чтобы она не успевала нападать на живых.

Решая отплатить сестре за грязное платье, намеренно сваливаю противницу с ног. Злата недовольно сопит, глядя на зелёные пятна от травы на её сарафане.

– Озем и Сумерла более не опасны? – Я с трудом разбираю вопрос Айки из-за внезапного ветра.

– Сейчас нет, – уверяет Ясна. – Своих чертогов подземных они не покидают. Ранее царь и царица спали только в зимний период, уверенные, что людям до их сокровищ через мёрзлую землю не пробраться. Однако после гнева Мораны они на поверхность и вовсе не выходят, страшась вновь с ней столкнуться.

– Мороки – тоже чудовища. Почему при встрече с ними нужно бежать, ведь мы охотимся на другую нечисть?

Вопрос Айки приводит Ясну в замешательство, сестра некоторое время молчит, а я за эти мгновения успеваю опять сойтись со Златой. Бой выходит длинным и утомительным. Я тяжело дышу, а чёрные пряди липнут к вспотевшей шее. Решаю закончить с тренировкой, атакую несколькими неожиданными выпадами, вкладываю всю силу в удары, пока не выбиваю меч из рук противницы и не приставляю острый конец оружия к её горлу.

Злата, как и я, тяжело дышит, замирает на мгновение, осознавая поражение, а потом фыркает и пальцами отталкивает мой деревянный меч от своего горла.

– Мороки как самые опасные хищники, – поясняет Ясна, насмешливо оглядывая мой помятый вид и грязь на одежде. – Они хоть и чудовища, но всё же убивают себе подобных. С этой стороны слуги Тени нам даже полезны, так как делают нашу же работу, но с другой – мы прислушиваемся к наставлениям старших. Хоть точно и не знаем, что у Мороков под масками, но все предыдущие Мары предупреждают об одном: бежать надо при виде Морока. Так мы и поступаем.

– А вы видели хоть одного?

– Да, – отвечает Ясна, а взгляд Златы падает на меня, но моё лицо остаётся спокойным. Только сжимаю челюсти чуть сильнее.

– И какая у него…

– Мы убежали, Айка, – строго обрывает новый вопрос Ясна. – Сделали, как было велено старшими. И ты запомни этот урок.

Младшая замечает перемену в нашем настроении. Вся лёгкость разговора испаряется, сменяясь напряжённостью. Айка чувствует, что стоит закрыть эту тему. Бормочет под нос извинения и говорит, что поняла и убежит, если встретит Морока. Ясна отправляет девочку помочь на кухне, а я вновь берусь за деревянную рукоять и нож. Чем больше заняты руки – тем легче ни о чём не вспоминать.